Звереныш

— Говоришь, могли сотворить с нами гадкое? А ты забыл, что за это мы должны убивать людей? Мужчин, женщин, детей...это тебе как? Ничего в твоей душе не шевелится? Сердце не щемит? А если бы нас послали убить твою мать? Отца?

— Леб, мы же для Императора это делаем! Вернее — будем делать! Для Империи! Для блага нашего Императора! Ты же знаешь...

— Для Императора, да. Но кто сказал, что мы должны этому радоваться? Мы не можем не выполнить приказ Императора, но...я не объясню тебе, если ты не понимаешь. Палач может понимать, что делает правильную работу, но при этом ему не нравится то, что он делает. Меня радует мысль о том, что я делаю это для Императора, но мне не нравится сама работа. Понимаешь?

— Бред все. Леб, ты как завернешь, так я просто спячиваю — так голову заморочишь, аж уши вянут! Тьфу! Верно, Ад? Эй! Спит уже! Вот ведь счастливый! Чуть минута свободная — он спать! Не переживает, не волнуется! Аж завидно!

— Спать надо, болтуны! — Адрус недовольно зыркнул на соратников, чьи темные фигуры выделялись на фоне белой стены и снова закрыл глаза — На рассвете вставать, а вы не спите! Будете завтра как тухлые рыбы!

— Не переживай...напоят нас пакостью, будем скакать, как олени! — хмыкнул Лебель — Если бы не эта гадость, мы давно бы подохли! А ты чего думаешь по поводу нашей работы? Или ты опять со всем согласен?

— Меня все устраивает.

— Его все устраивает! И убийства детей и женщин?

— Ты чего меня достаешь? Тебе что, кто-то уже приказал это делать? Отвали! И ложись спать, не нарывайся! Прикажут — убью кого угодно! И тебя тоже! Так что заткнись, и спи!

— Уснешь тут! — Лебель улегся на постель и отвернувшись от Адруса, тихо пробормотал — Палач! Я — палач! Поздравляю, Леб, ты...

Адрус не спал. Он лежал, глядя в потолок, и думал о том, как же ему все-таки исполнить свою мечту. Теперь, когда его выбрали в эту группу, он отдалился от заветной мечты — так казалось на первый взгляд. Ведь будучи убийцей, не будет постоянно стоять за плечом Императора!

С другой стороны — а кто мешает обучиться мерзкому искусству убийства, и когда выйдет на волю, сделать то, что задумал? Почему бы не подождать?

Вот только насторожили слова мастера о том, что Адрус ему не нравится. В чем дело? В чем причина такого отношения? И чем это он, Адрус, так заметен? Парень, как парень! Чего Мангус докопался? Хотя...главное — это то, почему он невзлюбил Адруса, мало ли что бывает — ну нос его не понравился, или глаза не такие, нет, совсем не в этом суть дела. Как мастер поступит в будущем — вот в чем проблема. Если решит искоренить ученика, сделать так, чтобы тот умер — особого труда не составит. Вот только зачем ему это? Смысл какой? Выгоды не принесет...зачем мастер будет стараться искоренить Звереныша? Может что-то чует, подозревает?

За судьбой Адруса точно следят, потому так просто у мастера эта пакость не выйдет, Мангус должен же понимать? Нет, не получится у него ничего. Не получится, если только Адрус сам не допустит ошибки. А он ее не допустит! Он не имеет права допускать ошибку! Не дождетесь, твари!

Успокоившись, Адрус закрыл глаза и через минуту уже спал.

Звереныш не спал. Он прислушивался к звукам в комнате, отслеживая все, что могло представлять опасность.

Звереныш никогда не спал. Пока не выполнено то, для чего он родился — Звереныш не уснет! Не уйдет! Не умрет!

Враги, кругом враги! Даже тут! Зачем Лебель расспрашивал его об отношении к приказам Императора? Сам? Или кто-то заставил спросить? Подозревают? Нет — если бы подозревали, никто и никогда не оставил бы его в группе убийц. Тогда зачем?

Может, стоит убить Лебеля? Можно, только что это даст? Лебель всего лишь оружие против него, Звереныша. Шпион! Лазутчик! А ведь так легко — подойти к постели Лебеля, схватить за голову, крутнуть! И все! Никто не найдет убийцу! Можно сделать все тихо и чисто...оставив след на постели Шороса. И тогда подумают на него. И так ему и надо — до сих пор крысится из-за смерти своего друга Дегера. И его бы стоит убить. А что — двоих одним ударом — этому башку свернуть, на другого перевести удар! Отлично, как настоящий убийца, мастер смерти!

А может Лебель не лазутчик? Просто дурак? Наивный парнишка, не умеющий придержать язык? Все может быть. Только от этого не легче. Нужно быть настороже! Как и всегда... Пока пусть живет. От мертвого будет больше проблем, чем от живого.

* * *

— Терпи! Терпи!

— Аааа...мать....! Сломается!

— Не сломается. Терпи, сказал! Неженка! Баба! А вот так лучше?! Получи! Получи!

— Нет. Так хуже. Прости, мастер! — Саргус закусил губу, чтобы не разрыдаться от боли, от обиды, от ярости, но продолжил упорно выламывать свои ноги, развивая гибкость суставов. Получалось у него все это не очень хорошо — гибкость совсем не как у девушки, и не как у ребенка. Но мастер был безжалостен.

Каждый день подмастерья тренировались, истязая свои тела, вырабатывая гибкость, приноравливаясь к жестоким требованиям. Выхода не было — чуть замешкался — удар плетью! Замедлил движения — удар палкой!

Мастер был настоящим чудовищем — то, что подмастерья испытали до зачисления в эту группу, ни шли ни в какое сравнение с нынешними истязаниями.

За те восемь с лишним месяцев, что парни занимались под руководством Мангуса, радости они не испытали. Боль, усталость — одуряющая, усыпляющая, валящая с ног. День за днем, ночь за ночью.

Ежедневно их пичкали какими-то снадобьями, и не три раза в день, а чаще — еще и перед сном, на ночь, на рассвете, за завтраком и обедом.

Кроме снадобий, применялась и магия — с учениками регулярно занимался Дондокс. После сеансов лечения исчезали ушибы, растворялась усталость, и можно было снова и снова, раз за разом повторять те упражнения, что давал мастер смерти.

А их было неисчислимое множество! Приемы рукопашного боя — такие приемы, в которых каждый удар, каждое движение — смертельно. Если не знать защиты.

Подлые, смертельные удары, удары с отсрочкой смерти, с учетом движения лун и солнца, удары, убивающие внутренние органы, когда человек медленно умирает, и все потом думают, что он скончался от естественных причин.

Оказалось, можно ткнуть пальцем в определенную точку, и человек скончается через несколько дней, как если бы он заразился черной лихорадкой.

Что можно хлопнуть ладонью в определенное место — зная как, с какой силой и в какое время суток — и человек скончается, если только его не очистят снадобьями и магией.

Это искусство само по себе было магией, магией черной, страшной, грязной, которая не нужна хорошему человеку и дана миру в наказание, для того, чтобы человек истребил себе подобных, очистил мир от людей — главного Зла в мире.

По крайней мере так думалось Адрусу. Хороший человек не мог придумать это страшное искусство, только злой, больной на голову, ненавидящий весь мир. И только злой, гадкий человек мог заставить людей применять полученные под палкой смертельные знания. Император! Негодяй из негодяев! И его приспешники.

Приемы фехтования — стальные мечи, затупленные, но опасные. Раны — рубленые, колотые. Мечи, хоть и тупые, рубили, резали, протыкали — кровоподтеки и раны не покидали тела подмастерий. Как сказал мастер — так надо, чтобы боялись, чтобы знали — ранение может быть смертельным. Время деревянных мечей прошло.

Ножи — обычные и метательные. Для обычных свои приемы, такие же подлые, как приемы рукопашного боя. Для метательных ножей — свое умение. Теперь каждый из учеников мог легко засадить метательный нож в горло, или в глаз противнику на расстоянии десятка шагов. А некоторые — в том числе и Адрус — гораздо дальше. Отравленные ножи. Канавка, и в ней могут быть любые яды — от безобидного парализующего, после которого поболит голова. И все, до смертельного, разлагающего плоть, превращающего людей в гниющих живых мертвецов, не подозревающих, что они уже фактически мертвы.

Звездочки — небольшие, трех-четырех-пятиконечные. Опасное оружие! Сами по себе не очень опасны — ну разве завалишь здоровенного бойца, закрытого кольчугой или пластинчатым доспехом такой вот звездой? Ну, попадешь ты в щель между доспехами, и что? Больно, неприятно, не смертельно, и опасно...для метателя. Рассерженный человек, в которого воткнулась такая звезда, набросится с удвоенной силой и накажет обидчика!

Так можно было бы подумать, но это ошибка. Кончики звездочек мазались парализующим смертельным ядом, изготовленным мастером смерти из обычных снадобий, которые можно купить в любой лаве травника. Смешать в определенных пропорциях, выпарить, загустить, и...вот тебе и яд! После такого ранения человек умирал уже через несколько часов — если не вмешается сильный маг-лекарь, но даже в этом случае половина отравленных умирает.

Духовые трубки! Адское изобретение. Небольшие отравленные стрелки летят не так далеко, но совершенно бесшумно и невероятно точно! Как и в тренировке с метательными ножами и звездами, нужно воспользоваться этим оружие двадцать тысяч раз. И ты будешь попадать туда, куда тебе нужно. Столько раз, сколько тебе нужно.

Опять же — хорошо мотивирует к тренировкам исполосованная плетью спина, с которой капает молодая кровь. Волей-неволей ты будешь выполнять упражнения столько раз, сколько надо, и больше того. Даже если этого не хочешь.

Специальное оружие. Как оказалось, каждый из мастеров смерти имеет свой костюм, в потайных карманах которого имеется тайное оружие и приспособления для выживания.

И чего там только нет! Отравляющий порошок, который ослепляет человека, трубка, чтобы дышать, сидя под водой, снадобья для приготовления ядов, противоядий, бодрящих средств, парализующих средств — да много всего! Например — "Звериная лапа", с помощью которой можно как лазить по стенам, так и убивать людей. Стальные лезвия-крючки легко разрывают, рассекают даже толстую кожу доспеха, чего уж там говорить о человеческой плоти.

Пластинка на запястье отражает удар меча, выбивая его из рук противника, "звериная лапа" разрушает его плоть. Если не убьет сразу, то калекой сделает точно.

Луки, арбалеты — каких только тут не было! От обычных, охотничьих, простых, которые можно сделать самому, до сложных, могучих, составленных из кусков рога, с обратным изгибом, прошивающих стальную пластину, будто бумажную. И нужно было стрелять из них так точно, будто ты стоишь неподвижно, на твердой земле, а не скачешь в седле коня, управляя им одними коленями.

Да, подмастерий учили и этому. Скакать на лошади так, чтобы всадник сросся с ним, образовал единое целое — смертоносное целое, это многие, многие часы тренировок. Каждый из парней умудрился свалиться не раз, и не два — на полном скаку, рискуя потерять жизнь. Но никто не разбился насмерть.

Адруса слегка удивило это обстоятельство — почему нет тех, кто свернул себе шею или безвозвратно покалечился, а потом он понял — это результат тренировок, еще — изменений, которые претерпели тела бойцов. Действительно, мастера смерти убить очень трудно, именно потому, что он подготовлен к любым неожиданностям. Он умеет падать. Как кошка, всегда встающая на лапы. Обычный человек в таких условиях точно разбился бы наповал, но только — не мастера смерти. И не подмастерье после восьми месяцев обучения и опаивания магическими снадобьями.

С закрытой территории подмастерья почти не выходили — только для того, чтобы позаниматься с лошадьми, да в седьмой день — чтобы посетить храм Создателя, или просто поболтаться по территории и пообщаться с товарищами. Человек стадное существо, без общения не может — наставники знали это наверняка. Потому и давали подмастерьям возможность общаться со своими бывшими товарищами. Почему бывшими? Для таких слов есть основания...

Полдня отдыха, пролетавшие так быстро, что воспоминаний о них не оставалось никаких. Честно сказать — большинство подмастерьев в эти полдня просто спали, отлеживались, зная, что этой же ночью, возможно, их заставят бегать, прыгать, метать и ползать,так что выспаться совсем даже не удастся.

Так было не раз, и не два — десятки, сотни раз, когда теряешь сознание от усталости и недосыпа, когда только вонючее, горькое снадобье придает тебе силы и дает возможность делать то, что от тебя требуют.

Их учили красть — так же тихо, так же незаметно, как это делают рыночные воры, срезающие кошелек у зазевавшегося купца. Только здесь вместо купца был соратник, мастер, или фигура человека, увешанная колокольчиками. Стоило задеть хоть один такой колокольчик — удар плетью. Стоило попасться "товарищу" — удар плетью. "Товарищ" не сумел заметить вора, дал себя обокрасть — удар плетью.

Плеть, плеть, плеть! За все — плеть! За малейшие нарушения, за лишние слова, просто за то, что не так встал, не так пошевелился! Черная, гибкая, с металлическим шариком, вплетенным в кожаных хлыст! Кто ее придумал?! Какая мерзкая, гнусная тварь? Его мало убить, его нужно запороть этой самой плетью, забить до смерти, чтобы неповадно было создавать такие мерзкие приспособления!

Учили вскрывать замки — специальными отмычками, инструментами. Открывать запертые двери — огненной смесью, кислотой, магическим амулетом — для парней, которые жили в селениях, где не запирали двери и самого понятия "замок" не существовало — это было очень сложно.

Наказания, наказания, наказания...

Через полгода они могли вскрыть любой замок — в полной темноте, на ощупь, войти в дверь так, что не скрипнет ни дверная петля, ни половица. Оказалось, что ходить по полу тоже искусство — не топая, не поскрипывая, тихо, как привидение.

Магия! Магические амулеты! Их было много, их нужно было заряжать у магов, уметь пользоваться ими, но...магия штука неверная, легко распадающаяся под воздействием антимагических заклинаний, а потому нужно менять свою внешность не только с помощью магических амулетов, но и своими силами: краски, одежда, походка.

Мужчины, женщины, нищие и купцы, богачи и крестьяне, шлюхи и воины — десятки лиц, десятки ролей, которые исполнили подмастерья, пока не научились менять свою внешность с умением лесного малана, принимающего цвет и вид того предмета, на котором они сидит.

Теперь Адрус понял, почему Мангус был недоволен внешностью своего ученика. Адрус действительно излишне бросался в глаза. Ему следовало быть не высоким, не низким, ни толстым, не худым, с серыми, невыразительными глазами, волосами мышиного цвета, с физиономией невзрачного крестьянского ублюдка, волей случая попавшего в людное селение.

Адрус был полной противоположностью этого персонажа. За то время, что он находился в рабстве, Адрус вырос на полголовы, плечи его развернулись еще больше — он был похож не на мастера смерти, а на танцора-акробата из бродячей труппы комедиантов, героя-любовника, который в свободное от представлений время подрабатывает, обслуживая одиноких, и не очень — дам, способных заплатить за услуги звонкой монетой. (Это, хихикая, сообщил ему Атрап, сидя за столом во время очередного чаепития)

Не все, что хочется, исполняется сразу, это Адрус уяснил давно, потому оставалось только ждать, и надеяться на то, что когда-нибудь ему представится случай добраться до Императора. А он обязательно представится, этот случай, Адрус в этом был уверен. Только вот задача усложнилось — нужно, оказывается, не только добраться и убить Венценосного, но еще исхитриться забрать его корону — как оказалось, эта корона имеет большое значение, так как является не только, и не столько украшением, а еще и знаком императорской власти. Без этой короны никто не сможет стать властителем империи — по крайней мере, до тех пор, пока не изготовят новый экземпляр короны. Только надев корону, можно сесть на трон для коронования, и вообще — сесть на него, потому что усилиями имперских магов сделано так, что тот, кто приземлит свою задницу на это изукрашенное позолотой кресло тут же умрет, убитый смертельным заклинанием.