— Воистину, — отозвался Кибар. Он чувсвтовал себя странно. Больше не было четнкой уверенности, где кончается гном и начинается демон. Была лишь стена, ограждающая память Омеги, сквозь бреши в которой иногда выплывали различные образы и куски знаний. Повинуясь мысленной команде, личина шлема со щелчком съехала по специальным пазам на грудь, отрыв лицо. Кибар шагнул к заговорившему первым гному и положил руку ему на плечо. Губы воина скривились, с трудом сдерживая крик — хватка была стальной, и захват с каждым мгновением усиливался.

— Тут была тяжкая битва. Однако на тебе не то что царапины, даже завалящего пятнышка крови нет. И каким же путем лекаришки проникли в наш дом?

— Через третий подсобный тоннель... — гном едва сумел выдавить внятные слова. Ему казалось, будто плечо укусил паук, впрыснув в него яд, растворяющий кости. Но он не мог отвести глаза от пронзительного взгляда главы клана.

— А кто же их туда пустил? — вместе с вопросом хватка ослабла, и большая часть боли исчезли.

— Я-а-а-а... — облегченно выдохнул предатель чистую правду, лишь на конце звука с ужасом осознавая, что подписал себе приговор. Как-нибудь защититься он не успел — короткая оплеуха свернула ему голову, заставив темя почти уткнуться в ключицу. Кибар отвернулся от не успевшего упасть трупа и посмотрел на Ишико и Злату. Вздохнул — почему-то вид эльфийки вызвал у него печальное умиление. Посмотрел через плечо на воинов:

— Тут я разберусь. Собрать всех выживших. Всем, кто способен стоять на ногах и держать в руках оружие — обработать раны в первую очередь и собраться в главном зале. Выполнять.

Воины, ставшие свидетелями невероятного, лишь молча поклонились, и, пятясь, покинули помещение. Кибар опустил меч с плеча, позволив расширяющемуся к концу клинку звякнуть об пол.

— Ну что же. В первую очередь должен тебя огорчить, радость моих чертогов, — Кривая улыбка показалась Злате смутно знакомой, — вызвать меня на поединок у тебя не получится. Да, и твою ушастую подругу зовут Айшари, а не Злата.

— Откуда... — вскинулась Ишико, почувствовав, как задрожала эльфийка.

— Я много вспомнил. Но недостаточно, чтобы вас разлепить. А потому пока потерпите. Скоро этот кровавый фарс закончится.

Что-то во взгляде Кибара яснее ясного дало понять девушкам, что кончится он еще большей кровью, чем уже было пролито.

* * *

Главный чертог подгорного царства, где собирался совет кланов, был огромен. Гиганский цилинд, вырубленный древними мастерами в самом корне гор, стены которого пестрели барельефами из камня и металла, а потолок светился друзами огромных кристаллов. У стен амфитеатром располагались места членов совета со своими телохранителями, а прямо напротив входа, в нескольких шагах от геометрического центра зала возвышался огромный хрустальный столб, внутри которого переплетались ветви исполинского живого камня, растущего здесь с самого основания подгорного царства. А в центре стоял мон Даорут в простом белом одеянии, подпоясанном черно-желтым узким поясом. Это были одежды, традиционно надеваемые гномами в день собственной смерти — если у них конечно была такая возможность. Глава клана Даорут слушал решение Свода, совета сильнейших кланов. Для предотвращения кровавой распри между кланами, Свод приказывал ему покончить с собой.

Приговоренный только делал вид, что слушает. На самом деле Кибар находился внутри своего разума, на уже знакомом разрушающемся хрустальном полу. Серебряная паутина и стальные цепи, пронизывающие пространство, мелко подрагивали.

— Ну я ни секунды не сомневался, — хмыкнул внизу, во тьме, Омега, — После того, во что ты превратил главное поместье Цаорамэ, только идиот не поймет, что все выжившие лекаришки будут охотится на тебя до конца дней. Правда, начнется это не сразу — им сначала надо сюда добраться, потому что в Столице ни одного бело-фиалкового не осталось.

— Но обвинить меня не в чем — они напали первые. Я поступил, как и положено по нашим законам.

— Именно, чувак, именно. А потому просто тихо кончить тебя не получится — не дай боги твой клан снова начнет бучу. Нужно всех утихомирить, дав тебе пролить последнюю кровь. Свою.

Кибар улыбнулся.

— Ну так мы этого и добивались. Скажи, ты ведь видишь что и я, где дух-хранитель?

— Насколько я могу сказать — извини, ты не самое лучшее смотровое стекло — он в этой хрустальной колонне. В потолке тоже что-то необычное, но пока сказать не берусь.

— Ты справишься?

— Ну, совсем гладко не выйдет, но эффект неожиданности сделает свое дело, как и в устроенной тобой бойне. Твой план ведь удался только потому, что никто не ждал столь скорой контратаки.

В зал совета вошла Ишико, поддерживаемая под локоть Тенью Даорут. Фигура в черных с золотом доспехах несла на себе массивный сверток из синего шелка. А Ишико удерживала в руках один из коротких мечей своего мужа.

— Слушай, но почему их все же пропустили?

— Согласно традиции, в Свод может войти только мон и его Тень, а в исключительных случаях — Хозяйка клана. Ишико должна мне принести меч, которым я убью себя. Но всем известно, что она пострадала во время нападения на наше поместье, а Тень погиб при атаке на Червя. Так что я просто приказал одеть Айшари в такие же доспехи как у него. Все знают, что это не настоящий Тень Даорут, просто временная замена, но никто не знает, кто именно под этими латами, да и внешне все традиции соблюдены.

— Да, удачно получилось. Раз уж Ишико ей отпускать нельзя.... Да и, пожалуй, кроме Айшари мало кто из ваших сумел бы допереть сюда Попутчика.

— Я до сих пор не понимаю, как такая хрупкая девушка может поднять такую тяжесть.

— Так она оборотень. Фехтовать этим мечом она конечно не сдюжит, но силенок просто донести хватит.

Айшари и Ишико, приблизившись слева к Кибару, с поклонами сложили у его ног оружие.

— Что, кроме первого клинка, взял ты с собой, мон Даорут? — раздался голос откуда-то сбоку.

— Кисть Сердца, — спокойно ответил он. С собой на тот свет гномы брали лишь первый, и, если им удавалось этого достигнуть, пятый меч. Их вместе с телами владельцев сжигали во всепожирающем пламени подгорных горнил. А Кисть Сердца давала своему хозяину возможность войти даже в чертог Свода.— И пусть у меня нет времени подтвердить свой пятый клинок согласно традиции, я не хочу отступать от последней. Раз уж мне не дали даже времени высечь последнюю гемму.

Заслуженный упрек совет проигнорировал. Суд над Кибаром действительно свершился с феноменальной для гномов скоростью. Толи слишком потрясла глав кланов показанная им жестокость, толи дух-хранитель решил окончательно устранить возмутителя спокойствия.

— Я, Мон Даорут, признаю решение Совета, и кровью выплачиваю свой последний долг за себя и за свой клан, — произнес Кибар соответствующую происходящему фразу ритуального наречия, распахивая свою одежду на груди. Обнажившись по пояс, воин стал на колени, и медленным, торжественным движением извлек из ножен короткий клинок. Поднес его к животу. По лицам совета мелькнуло легкое неудовольствие — острие меча замерло напротив чревного сплетения гнома. Мон Даорут явно собирался уйти из жизни наименее болезненно. Хотя такое право у него было, это считалось менее почетным. Тем более, после всех последних событий. Все равно, что сфальшивить на последней ноте.

Глубоко внутри своего разума Кибар тоже извлек из-за пояса клинок, и занес его над самым крупным переплетением цепей. Он точно знал — разрубить этот узел, и все рухнет.

— Не забудь свое обещание, демон. У гномов должна быть свобода выбора между чертогами и небом.

— Сделаю. Честь проводить тебя за грань, выбравший небытие ради своей мечты, — серьезно ответил демон, и добавил, сгубив всю торжественность момента. — Да вообще приятно было иметь с тобой дело. Последние слова?

Кибар улыбнулся. Хотя благодаря демону его смерть случилась позже, она все равно была неминуема. А портить момент еще больше пустыми благодарностями не стоило. Слова излишни. И воин ударил.

И зал задрожал, хрустальный пол и стены из живого камня со звоном разлетелись на множество искр, лопнули нити серебряной паутины, а каждое звено цепей раскололось на мелкие обломки. И вся это круговерть металла и камня, кружась, упала в мерцающую багровыми искрами черноту.

— Искренняя благодарность момента не портит, воин. Я оценил. Да примет Хаос твою мятежную душу.

... А в реальности главы кланов с нездоровым интересом смотрели на то, как мон Даорут вонзил клинок себе в живот. Но на этом гном не остановился. Вместо того, чтобы просто воткнуть в себя меч и умереть, Кибар, не открывая глаз, извлек оружие, и сделал глубокий опоясывающий разрез немного ниже пупка. Потом последовали три длинных разреза — от низа живота до горла и на предплечьях рук. Гномы невольно подались вперед. Мон Даорут отложил клинок в сторону и схватился за кровоточащий живот... коротко выдохнул, и одним мощным рывком сорвал с себя кожу, словно прилипшую к телу рубашку! Отделенная от тела шкура упала на сверток синего шелка, окропив его кровью. Только Айшари увидела, как из складок окружающей Попутчика ткани выскользнули толстые змеи фиолетовой энергии, впитавшись в ауру окровавленного мужчины. И та словно вскипела, стремительно меняя цвета и наливаясь тьмой. Теперь ее свечение стало заметно и простому глазу, а от стоящего на коленях гнома хлестнули во все стороны невидимые плети силы, уродуя покрывающие стены барельефы.

Разбрызгивая капли крови, наполовину лишенный кожи мон даорут поднял правую руку. Втот же миг Айшари и Ишико, все это время остававшиеся безмолвными свидетелями, застонав, лишились чувств. Ошейник на шее эльфийки рассыпался прахом. Этот прах черными змейками выбрался сквозь щели надетых на нее лат и устремился к поднятой правой руке гнома. Там эти змейки, будто живые, переплелись сложным узором, который собрался в одно целое, превратившись в браслет. Чернота поползла вверх и вниз от браслета, покрывая собой кровоточащее мясо. Главы кланов безмолвно наблюдали, как ставшая провалом во мрак фигура встала на ноги. Тьма, заменяющая кожу, текла и шевелилась, медлено изменяя тело. А по черноте пробежали алые сполохи, заставляя ее сжиматься в ломанные лини узоров и открыть чистую кожу. На безволосом лице проступили губы и веки. Они шевельнулись. Медленно открылись налитые чернотой глаза, в глубине которых на долю мгновения мерцнул алым зрачок. Но он канул в темноте, а сама темнота отступила, стянулась в вертикальную полоску, обнажив нормального цвета белок и багровую радужку. Тварь поднялась на ноги и обвела взглядом совет:

— Мон Даорут выплатил свой долг до конца. А меня зовут Омега. И мне осталось выполнить небольшую просьбу покойного.

Не дав демону договорить, сразу четверо Теней атаковали его с четырех сторон. А пятый, Тень Боаган, совешил высокий прыжок под самым сводом зала, собираясь приземлиться врагу на голову. Омега, крутанулся вокруг своей оси, раскинув руки. По тьме его тела побежали багровые огоньки, словно прядильщики, сбивая черноту в полосы узоров, освобождая кусочки нормальной кожи. А от когтей с визгом понеслись лезвия ветра. Эти почти прозрачные сгустки воздуха, искрящиеся фиолетовым, врезались в нападающих и отбросили их, разрывая на части, превращая их в искрящееся металлическое месиво. Крови не было. Под доспехами теней не было живой плоти вот уже несколько столетий.

Омега принял удар упавшего на него Тени Боаган браслетом, крутанулся, отбрасывая врага в сторону, и поднял с пола Попутчика, словно самостоятельно освободившегося от своего шелкового кокона. Недовольно зарычал — меч теперь был почти вдвое больше него, и владеть им стало сложнее. Демон перехватил меч лезвием к себе, и вместе с тьмой в его ауре, черный мрак заклокотал в выемках тупой стороны клинка. К нему рванулись еще четыре тени. На пятнадцать долгих секунд зал сотрясался от лязга, грохота и звона. А потом последний воин, Тень Раорамэ в черным с розовым доспехах, оказался пригвожденным к колонне с живым камнем.

— Нет, так не пойдет, — сказал Омега, выдирая меч обратно и стряхивая с клинка уже безвольную металлическую куклу. Доспех в месте соприкосновения с мечом осыпался прахом. — Завалить одним и тем же ударом босса уровня вместе с его миньоном — низкий класс. Ладно, — демон перехватил оружие поудобнее, влил в меч столько силы, сколько смог, и заорал — Кому мозги дороги — обручи долой!!!

Прежде, чем кто-лио из Совета Кланов успел отреагировать на творящееся безумие, демон обрушил на уже треснувшую колонну пылающий чернотой клинок.

Зал погрузился во мрак и тишину на долю мгновения. Казалось, даже сам воздух исчез, но вдруг его потоки хлынули во все стороны и затихли. Потом свет снова заполнил помещение. Вернулись звуки — тихий звон, с которым оседала кружащаяся на месте колонны с живым камнем хрустальная пыль. Омега некоторое время полюбовался на ее искрящиеся переливы, довольно ухмыльнулся.

— Вот это я понимаю: вылез, назвался, порубил! Без расшаркиваний и рассусоливаний! — Демон сунул руку в складки своего потрепанного одеяния, забрасывая меч на плечо. Зашипел от сложившей его почти попалам тяжести:

— Кровь и пепел! Я и забыл, насколько тяжелый у меня меч... Да и я сам мелкий. И сигарет нет. Дерьмо!

— Позволю себе не согласиться! Битва была прекраснейшая! — Омега повернулся на голос и увидел главу Клана Таорин, невозмутимо сидящего на своем месте. В шаге впереди него лежали разрубленные наискосок черно-красные доспехи.

— А, Серое Зеркало? — узнал Омега, — раз уж я тебя лично встретил, хочу сказать, что я восхищен — лучше тебя Попутчика еще никто не точил! Я даже твое полировочное заклинание править не буду — всегда приятно говорить с умным человеком!

— Польщен твоех похвалой. Колонна с живым камнем и была обиталищем духа хранителя?

— Да, что-то вроде того... — Омега обвел взглядом тела прочих глав кланов. Голова каждого была разорвана на части. У половины на месте остались нижние челюсти, у прочих — лишь торчащие из обугленного мяса позвонки. — Говорил же, орбручи долой... Сами виноваты. А ты своего телохранителя угробил? Силен!

— Телохранитель, бросающийся в атаку по чужому приказу, мне не нужен. Я так понимаю, всех Теней контролировал дух?

— Ага, — Омега подошел к подозрительно большой кучке обломков, из под которой торчал синий лоскут. Схватился за него и потянул, стряхивая с шелка осколки барельефов, и освобождая все еще безчувственных Айшари и Ишико. Посмотрел на их лица, — Живы, здоровы. Спят. Хоть тут не все так плохо.

— Что собираешься делать дальше?

— Я? Будить этих — кивнул демон на девушек, — И бежать отсюда в тот город магов, о котором ты говорил. Укажешь мне путь?

— Почему бы и нет. Ты ведь практически спас подгорный народ... — Таорин обвел взглядом изуродованный зал совета, — Хотя и не малой ценой.

— Ничего подобного. Я никого не спасал, а делал то, о чем меня попросил Кибар. Кстати, раз уж я убегаю, вести гномов на поверхность придется тебе. Справишься?