Смоленская Русь. Княжич

В моей голове случился когнитивный диссонанс. Ведь весной он, если мне не изменяла память, болел за совсем даже противоположную 'команду'.

— Чего же здесь хорошего, ну разбили Романовичи венгров, дальше что? — не понял я. — Тем более, ты же, мне помнится, был за венгров, желал, чтобы они Владимира Рюриковича побили?

— Я теперь с угром Андреем и Михаилом Черниговским в переписке состою, — важно ответил князь.

— И что?

— Ранее Михаил Черниговский с Андреем Угорским не хотели за мою им помощь отдавать мне Киев. Но теперь-то они битые, могут стать более сговорчивыми! — с непонятной угрозой в голосе произнёс Изяслав Мстиславич.

— А Владимир Рюрикович как же? — пасьянс в моей голове всё ещё не складывался.

— Да с него, верно, уже труха от страха сыплется. В последней сече кияне под сильный удар попали, много их полегло. Потому, этот скудоумец сейчас, может из союза с Романовичами выйти. Эти двое братьев, тоже не промах, Киев, небось, в тайне алчут к своим рукам прибрать. Сказывал мне гонец черниговский, что Романовичи намеренно этого старого дурня под удар угров подставили. Хоть угры с черниговцами и биты оказались, но больше всех Владимиру, будь он не ладен, Рюриковичу досталось.

— Так в итоге, я не понял, что ты собрался делать?

— Я отправил посла к уграм и черниговцам и прямо в послании им сказал — отдадут мне Киев — приду к ним на помощь, да ещё и Котяна на их сторону переманю! Вот так! Теперь жду от них ответа!

— Если они согласятся, то Смоленск ты на кого оставишь?

— А что такого? За мной он и останется. Я же пока от смоленского княжения не отказываюсь. Ни бояр, ни горожан с собой на брань не зову! Знаю, что бесполезно. Они после Липицкой битвы уже семнадцать годов сидят у себя за стенами безвылазно, ни с кем ратиться не желают. Хотя и разбили тогда вместе с новгородцами владимирские рати. Не понимаю я их! И вообще, дружина моя и дело моё как мне с ней быть! Здесь мне вечевики-сиволапники со своими боярами вовсе не указ!

Я согласно покачал головой, думая про себя, что горбатого лишь могила исправит.

— От того, мыслю, — продолжал витийствовать князь — сидючи за стенами перепрели, вот от мора и мрут как мухи! Нам вон со Злыдарем, Малытью, Фёдором, Анфимом, Перемогой и другими мои дружами всё нипочём! Где нас только не мотало по Белу Свету! В Смоленске уж четвёртый год, тяжко мне здесь сидится, продуха нет! До чего у смолян дошло, князей из города повыгоняли! Сижу здесь как пень в Свирском детинце, словно какой изгой. В Киеве с этим делом лучше. Там князь — это князь, правит киянами из самого града, а не как у этих, — князь махнул в сторону окна, — на отшибе сидючи! Зато смоленские бояре в окольном граде, а попы в коренном детинце засели, словно князья! Тьфу!

Поговорили ещё некоторое время с князем 'за жисть', о его несчастной княжей доле, о злодеях Владимире Киевском и Святославе Полоцком, потом помечтали, как он ещё всем своим недругам покажет 'кузькину мать' и только после этого князь отпустил меня восвояси, к моему немалому облегчению.

Наступил август (зарев) месяц.

— Теперь Авдий, мы с тобой вскоре займёмся самым главным — строительством доменной печи и горнами.

— А вы, — обратился я к присутствующим здесь же кузнецам и литейщикам, — вызовете ко мне завтра всех свободных смоленских кузнецов, кузнецов-оружейников, домщиков и иных железных дел мастеров ...

— А 'копачей' вызывать?

— И их тоже. Будет у меня завтра с ними, да и с вами тоже серьёзный разговор, о создании складного товарищества по типу купеческого. Но только оно будет заниматься производством железа, чугуна, уклада и изделий из них.

— А как же это ..? — начали выдавливать из себя очумевшие мастера.

— Все вопросы завтра! Идите лучше к смоленским мастерам. — Я решительно остановил их пробуждающееся любопытство.

Как же хорошо, что Изяслав Мстиславич отправился с дружиной объезжать свои земли, а Перемога в Гнёздове, а то сейчас бы от их вопросов только и успевал бы отбиваться. Типа невместно княжичу и всё такое прочее ...

Планируемый мною металлургический завод по нынешним временам станет поистине грандиозным. Те из смоленских ремесленников, кто занят металлургическим производством и не захочет объединиться со мною в ближайшем будущем просто будут обречены на разорение, не выдержав конкуренции. Это было одной из причин почему я и хотел их привлечь в СП, так как их разорение неизбежно вызовет социальное обострение, что ни мне, ни Изяславу Мстиславичу крайне не желательно, и без того проблем хватает. К тому же, было бы просто замечательно, сманить на мой завод квалифицированные кадры смоленских мастеров.

То, что я хотел организовать — 'паевой товарищество' на Руси не было в новинку. 'Складниками' называли соучастников одного предприятия. Понятия 'складьство' и 'братчина' были равнозначными, эти товарищества, были широко распространены в торговой сфере.

С самого раннего утра, у входных ворот моего двора, собралась целая куча активно переговаривающегося между собой народа.

— Княжич, пущать энтих мастеровых, али гнать прикажешь? — спросил воротный страж.

— Заводи их в гридницу, — распорядился я.

В гриднице я занял место на специально выполненном для таких целей постаменте, удобно усевшись в резное креслице. Столы были загодя убраны, в помещении остались стоять вдоль стен лишь лавки.

Мастеровой люд начал входить, кланяться, сохраняя при этом настороженность. Я их понимал, кто знает, что от этого странного княжича можно ожидать? Наконец поток входящих иссяк, лавки были заняты. Люди сохраняли молчание, лишь время от времени бросали косые взгляды в мою сторону. Первым нарушил молчание княжий, а по-сути дела уже давно мой, главный кузнец. Он встал, поклонился и произнёс.

— Выполнил я твой наказ, Владимир Изяславич, привёл к тебе мастеровой железоделательный люд.

Жестом руки усадил кузнеца обратно.

— К сожалению, не со всеми из вас, уважаемые мастера, я знаком, поэтому попрошу каждого представиться. Давайте по-очереди, начиная с правой руки!

С помощью дощечки для писания по воску мой дворянин Нерад быстро записывал входящие данные на каждого мастера. Потом, всю эту мою писанину, ученики перенесут для сохранности на бересту. Если с этими людьми я планировал начать серьёзное дело, то имена их надо знать, в обязательном порядке.

— Теперь слушайте, зачем я вас здесь всех собрал. Надумал я создать большой железоделательный завод. Он один будет выплавлять железа и уклада много больше, чем вы все вместе взятые.

По помещению пронеслось скептическое шушуканье.

— Поэтому, чтобы не ввести вас в будущем в убыток, — невзирая на нарастающий в атмосфере скепсис продолжал я говорить, — а также для помощи в строительстве этого большого завода, я хочу предложить вам образовать со мной 'складное товарищество', на паях, по типу купеческих и боярских 'складьств' и 'братчин'.

В светлице мигом воцарилось тишина.

— На заводе этом будут делать из особого уклада брони и оружие, а также иные изделия из железа и чугуна. Спрос на эту продукцию будет у нас постоянный, князь будет перевооружать свою дружину, да и приезжим купцам тоже будет, что продать.

Мастера внимательно слушали.

— Вы сами знаете, что в Гнёздово у меня уже есть кирпичный, по-старому плинфяный завод, поэтому нам есть из чего построить большую доменную печь. Она будет выплавлять чугун, который мы затем в горнах будем обращать в особый уклад и в железо. Если вы войдёте со мной в паевое складное товарищество, то будете с прибыли от этого завода получать свою долю прибытка, в зависимости от величины пая.

— Будь добр, расскажи нам княжич, что это за паи и как мы их делить промеж себя будем? — из зала послышался первый вопрос.

— Всего у завода будет 100 паев. 51 пай будет у меня, а 49 паев будет распределено между теми из вас, кто захочет войти со мной в это заводское товарищество. Прибыль будем распределять следующим образом. Предположим, завод заработал за год 1000 гривен серебра. Из этой тысячи мы вычитаем все расходы и иные траты, скажем на расширение производства, и останется у нас чистой прибыли, к примеру, 200 гривен. Я из этих 200 гривен возьму себе 101 гривну, так как у меня 51 пай. Ты, — указал я пальцем на кузнеца, задавшего вопрос, — будешь иметь, к примеру, 5 заводских паев, значит, из чистой прибыли 200 гривен ты положишь себе в карман около 10 гривен. Ну и так далее, у кого сколько паев, тот столько и получает свою долю прибыли. Смысл ясен?

Присутствующие молча кивали головами, хмуря лбы, видать что-то подсчитывали.

— И как же ты, княжич, будешь эти паи между нами распределять?

— Паи не я буду распределять, а вы сами будете их выкупать своими деньгами, инструментами, материалами или даже работой. Всё, что вы вложите в это предприятие до первой его плавки, будет учитываться и подсчитываться.

— Деньгами, железом там отдать в общей котёл это я понял, а работой как можно будет пай получить?

— К примеру, получает копач одну 'веверицу' в месяц, если он будет до окончания строительства, предположим 7 месяцев, работать бесплатно, то его вклад в общий котёл, как ты сказал, составит ... 7 вевериц. Если доля выходит маленькая, меньше пая, то пай может дробиться, скажем, 1/5 часть пая, 1/10 и т.д.

— Кстати говоря, — вспомнил я, — работать бесплатно могут не только копачи, но и мастера, их труд тоже стоит денег, его тоже можно поработав несколько месяцев бесплатно в пай перевести. Паи будут записываться в особой паевой книге.

— Так этот пай будет пожизненно даваться, даже если сам на заводе не будешь работать? — прозвучал ещё один актуальный вопрос из зала.

— Конечно! Пай можно будет даже в наследство детям или иным родственникам передать. А кто захочет, может вообще свой пай кому-либо продать, и купивший его будет получать свою долю прибыли. Но преимущественное право выкупа будет за остальными пайщиками!

— Куны, за работу на этом заводе владельцы паев будут ли получать?

— Нет, только долю прибыли, исходя из размера пая. Хотя, впрочем, это как товарищество паевое посовещавшись, решит. За мной будет последнее слово, пока у меня большая часть паев. На заводе помимо пайщиков, сами понимаете, основная масса будет наёмных работяг, они никакого пая иметь не будут, и работать будут за плату.

— А если ты Владимир Изяславич, нас покинешь, и на другое княжение уйдёшь, а новый князь придёт и всё переменит? — послышался вопрос на злобу дня.

— Когда князь приедет, то он даст на рассмотрение вече новый закон о паевых товариществах. Если, что, то можно и по нынешним законам 'складьство' создать. Из Смоленска я никуда уезжать не собираюсь, а если уеду, то свой пай могу оставить за собой или продать. А если закон на Вече будет принят, то только вече его сможет оменить.

Мастера задумались.

— В любом случае, даже если и придётся на краткое время из Смоленска, куда отъехать мои паи останутся со мной, ваши паи — живи вы хоть в Тмутаракани останутся с вами, по ним-то мы и будем чистую прибыль распределять. А 'паевую книгу', с поимённым списком пайщиков можно будет хранить при церкви, ну или в другом месте, там, где порешит товарищество.

— А что с копачами будет, они ведь на домников работают, своих домниц не имеют? — спросил кто-то.

— Как работали, так и дальше будут работать. Только руду у них будет не домник, а завод покупать, если они, конечно, не захотят бесплатно за будущий пай поработать. Спрашивайте ещё, что не ясно?

— Что же выходит, оброков мы никаких платить не будем, а только лишь доход получать?

— Верно, мыслишь!

Остаток дня мы обсуждали вопросы доменного производства. Впрочем, всё больше ходили вокруг, да около, секретов получения железа, стали я им раскрывать не стал, заявив, что только с будущими паевыми товарищами, да и то не со всеми буду открыто разговаривать на эти темы. Никто не обиделся, народ понятливый. А то, что по моему рецепту чуть ли не булат получали, мастера уже знали, поэтому поверили мне на слово. Впрочем, все как один заявили, что окончательное решение о вхождении в паевое товарищество примут только после рассмотрения 'закона о складных паевых товариществах' на вечевом городском сходе. Ну, на другой ответ я и не рассчитывал, главное, вроде бы, народ заинтересовал.

— Заварил ты кашу с паевыми товариществами, — жаловался Изяслав Мстиславич, отхлёбывая из кубка вино, — теперь вон ко мне купцы и бояре припёрлись, да принялись про это дело вынюхивать. Что им говорить?

— Я знаю, что говорить. Помимо товаров химпрома, членам Торгового паевого предприятия, когда заработает металлургический завод, можно будет продавать чугунные и железные изделия по оптовым ценам. И я буду иметь дела только с теми смоленскими купцами, которые образуют со мной товарищество (самому один хер лень и просто не с кем создавать торговую сеть, да и дружить с местными боярами-купцами ой как надо!). Но иноземцам товары буду сам продавать, без их посредничества, а пайщики будут по другим городам княжества и Руси торговлю вести.

— Лады! Раз ты такой не в батьку умный, то я организую тебе с боярами и купцами встречу, сам с ними и толкуй. Похоже, ты с торгашами одного поля ягоды, — сразу не поймёшь, то ли укорил, то ли похвалил князь.

Встреча с боярами была назначена на следующий день. Из покоев князя, в коих он давал мне последнее напутственное слово, я медленно спустился в гридницу. Она была ещё пуста, но на крыльце уже толпились бояре. В гридницу заглянул десятник Клоч и поинтересовался.

Княжич, бояр запускать или пущай ещё у входа потолкутся?

Я махнул рукой.

— Зови!

Вскоре в сенях послышался многоголосый шум.

Бояре один за другим важно входили, здоровались и рассаживались по отполированным задами лавкам вдоль стен. Я рассматривал лица входящих, большинство из них сгорали от любопытства.

Бояре степенно рассаживались, их взоры всё время скрещивались на мне. Выждал, когда за последним боярином закроется дверь, я встал со своего креслица.

Здравствуйте, господа бояре! Торговые гости! Купцы! — поздоровался со всеми сразу, и, по примеру князя, раскланялся на три стороны, затем вернулся на своё место.

— Князь повелел мне сегодня с вами говорить. И это правильно! Я производствами занимаюсь и соответственно только я могу за них держать ответ.

В городе уже давно все были в курсе о развёрнутом княжичем строительстве, о его торговле с иноземными гостями. Поэтому, никто из присутствующих в гриднице не удивился моим словам.

— Вижу много знакомых лиц! Боярин Олекс Микифорович, — обратился я к боярину рода Плюсковых. — Как там моя сода во Владимирских землях торгуется?

Плюсков встал, вежливо поклонился.

— С Божьей милостью, княжич, хорошо, даже очень хорошо! Мои люди её всю за седмицу распродали!

— А ты, боярин Милята Рядкович, удачно ли расторговался?

— Благодарствую княжич! — поднялся Кривцов. — Мой купец шлёт мне грамоты, белильный порошок ткачи покупают.

— А ты, купец Андрей Полюдович, несколько доспехов зеркалил, продал кому?