Новые маги

— Она красивая, — говорит Луна, приблизившись к четвероногому созданию без шерсти, с гладкой, плотной тёмно-серой, кожей, гибким хвостом. Голова, пока её не разнёс Гарри, была неестественно овальной, с большой пастью и глазами, напоминающими человеческие. Цвет их не запомнился. Жуть.

— Мерзость! — восклицает Гарри. — Отойди от этой штуки!

— Её сделали, — их взгляды встречаются, и Гарри ёжится. В серых глазах отразилось нечто не от мира сего. "Как у Вики", — приходит на ум.

— Сделали? Химерологи? — машинально спрашивает он.

— Нет, — удерживает она Гаррин взгляд. — Простые люди, — хмурится, вспоминая, — гене... генетики, да. Не изменена, она сконструирована.

— Зачем? — вырывается вопрос.

— Убивать, — без колебаний отвечает Луна. — Их здесь много.

Пару минут Гарри молчит, собираясь с мыслями, тогда как его спутница разглядывает мёртвое создание. Наконец, он решает:

— Надо найти безопасное место и укрыться. Учитель нас найдёт.

— Там, — указывает луна дальше по улице. — Не знаю, что, но там.

Под стук зарождающегося дождя, постоянно оглядываясь, в наведённой защите и жарких плащах, шли они чрез мёртвый город, а твари, в кои-то веки почуявшие добычу, не спешили нападать. Осторожности их научили не создатели, но годы охоты на разумную добычу.

Мир замер. Эссель тоже, почуяв что-то. Пернелла шепнула: "старт".

Зафиксированы флуктуации нулевого магического поля. Погашены по умолчанию.

Флуктуации фундаментальной константы — пять и шесть сотых. Погашены успешно.

Противодействие на духовном уровне подавлено.

Тонкая настройка резонанса проведена.

Установлен источник ментальных помех. Фильтр активирован. Помехи успешно устранены.

Открытие вспомогательного канала. Контакт установлен.

Зафиксированы неустановленные магодуховные помехи. Проведено подавление по дополнительным фильтрам. Помехи уменьшены до незначительной величины.

Каскадный резонанс активирован.

Стабильность достигнута.

Открытие основного канала.

Гасящие каналы открыты. Отдача погашена.

Начата накачка.

Мощность = 123 Гнм/с. Суммарные потери = 12 Гнм/с.

Накачка завершена.

Запущена программа целеуказания. Запущена программа автокоррекции огня. Запущен комплекс нейросетей с 1 по 10.

Тест программы огня... ОК.

Тест основных комплексов... ОК.

Тест вспомогательных комплексов... ОК.

Тест системы фильтрации... ОК.

Запрос подтверждения оператора... ОК.

Трёхмерная световая схема налилась ярко-белым, сливаясь в нечто единое, и великая чародейка пропала в её глуби. Миг тишины, другой... искрящийся, слепящий жгут соединил плоть ледяного великана и световую схему. Ещё мгновение. Казалось, что ничего не происходит. А потом великан просто пропал. Воздух, минуя два агрегатных состояния, стал плазмой. Высокотемпературной. В следующий миг началась цепная термоядерная реакция.

Но три мага этого не застали. Она аппарировали за две тысячи километров в сторону. Только затем, чтобы найти вместо Луны и Гарри пустой лагерь.

— Здесь, — ткнула Луна в трёхэтажное, приземистое на фоне окружающих многоэтажек и небоскрёбов здание.

Некогда белое, теперь здание стало сероватым, в подпалинах. Около него замерли ржавые силуэты автомобилей — стоянка. Странно, что на улицах их не было. На здании гордо красовалась надпись на незнакомом языке. Гарри немедленно воспользовался чарами-переводчиком, да без толку. Язык был чарам незнаком, да и округлые очертания букв — явно не земные.

— Круглосуточный магазин, — Луне потребовалось пара секунд, чтобы прочесть и понять. Как? Впрочем, это же Луна. — Называется "Лавира".

Гарри настороженно оглядел магазин. Толстые окна целы. Три широких прозрачных двери — тоже. На невысоком крыльце — скелеты. Не человеческие. Кто-то оборонялся изнутри? Или — что?

Они подошли к дверям. И тут Гарри обнаружил то, что заставило вскинуть палочку и окружить их двойным щитом. Над дверями свешивались — пулемёты? В любом случае, какие-то орудия. И их дула немедля повернулись к ним. Гарри никогда о таких не слышал. Над дулом светилась чуть красным... камера? Просто огонёк? Секунду ничего не происходило, а затем орудия отвернулись, видимо, признав, что они — не враги.

Могли ли эти штуки убить тварей на крыльце? Он оглянулся: скелетов было слишком много. И вряд ли монстры настолько тупы, чтобы не напасть на эти... автоматические орудия, автопушки. Но что, если они подходили помалу, не все сразу?

Стоило приблизиться ко входу, как дверь с готовностью отъехала в сторону. Сколько прошло времени, почему эти механизмы ещё работают? Не слишком ли опасно входить? Но интуиция молчала, и они приняли приглашение механизма.

Стоило войти, как на потолке зажглись бело-жёлтые полосы — местные лампы. Потолок усеивали какие-то приборы. В некоторых можно было угадать отдалённое подобие камер слежения. Гарри опустил взгляд. Высотой с полтора этажа, здание заполнено бесчисленными стеллажами, холодильниками с надписями. На стенах — неработающие экраны. Окон не было, а стеллажи, некогда полные продуктов, пустовали. На полу валялись смятые упаковки и обёртки. У входа — человеческий скелет, на который чуть не наступила Луна.

— Здесь безопасно? — спросил Гарри. Магазин ему не понравился. В воздухе чувствовалась затхлость, беспорядок на полу и пустота полок навевали грусть. Хотелось уйти, бежать отсюда. И из города тоже. С другой стороны, в магазине не было серости.

— Не здесь, — Луна резко повернулась. Гарри вместе с ней. К крыльцу ринулась знакомая тварь. Беззвучная синяя вспышка от автопушки, и монстр свалился с продырявленной головой. — Их будет много. Надо туда, — и указала вглубь магазина.

У противоположной стены обнаружилась лестницы. Можно было подняться на следующий этажи — или этаж, учитывая высоту этого? Или же спуститься вниз. Луна повела вниз. По краям белых стен загорелись знакомые ламповые полосы — достаточно тускло, чтобы не слепить, достаточно ярко, чтобы освещать. Лестница была метра в три в ширину, на ступенях — ни следа износа. Без всяких лестничных площадок, она вела под небольшим наклоном вниз, во тьму, и полосы света загорались по мере того, как они спускались.

— ...! — коротким нецензурным словом выразилась взвинченная Эммелина. — Я чувствовала, как они аппарировали. Луна не могла...

— Если ей не помешали, — закончил Николас. — Эмма, ведь вы с Атикой перестраховались? Гарри не раз попадал в такие ситуации.

— Разумеется, — прохладно подтвердила она. — Не хотелось прибегать, — она извлекла из кармана потрёпанного плаща два прозрачно-синих камня, один протянула Николасу.

— Связные камни? — приподнял он бровь. — Да, это будет эффективно и между мирами.

— Красный сигнал — немедля зовите Атику и готовьтесь на помощь, — коротко объяснила Эммелина, прогоняя лишние мысли. — Белый — всё в порядке. Жёлтый — предупредите Атику, но действовать рано. Нет сигнала — равносильно красному. Николас?

— Сейчас-сейчас, — он порылся в кармане, извлёк миниатюрный — очевидно, уменьшенный, сундучок, кинул Эммелине. Та кивнула.

— Удачи, — в один голос пожелали Фламели.

Эммелина шепнула незнакомую формулу, сделала сложный жест палочкой — рой синих искр полетел с её кончика, окутал и унёс с собой.

— И что это было? — вопросила Пернелла.

Муж её лишь пожал плечами. Такой способ перемещения он видел однажды — давным-давно.

Ярко-синяя вспышка поглотила Эммелину. Два места на миг стали одним — чтобы в следующее мгновение поменяться друг с другом. Волшебница усилием воли удержала рвотные позывы. Феерически ужасное перемещение.

Город. Серый. Пропах смертью. Давней смертью. И дождём, словно слёзы, омывающим душу мира. И твари, в которых соединилась ненависть, боль и странная, невероятная даже в своём отголоске, жажда света и жизни. Не для себя.

Палочка взлетает автоматически. "Конфринго" разносит ближайшее создание на кусочки. Она смеряет их взглядом, чуть больше приоткрывая душу. Вспышки молний неистово бьются в дальней дали, едва заметно освещая тучи. Твари отступают на миг — и тут же ненависть их творца берёт верх над страхом.

Эммелина пригибается, пропуская над собой первую, обращает в факел вторую, распрямляется, прыгает, толкая себя вектором, проносится над головами тварей, приземляется, плавно разворачивается и росчерком заканчивает "Фламаре мотус-таве". Волна пламени расширяется от неё в тварей. Пятёрка самых юрких успевает прыгнуть в сторону. Вэнс просит, мысленно соединяя тварей и небеса. Синхронная вспышка молний. Ещё пять обожжённых трупов.

Разворот. "Таве-сферс" в недобитка. Провести по размазанному о стену трупу чуть заинтересованным взглядом. Любопытные создания, но ещё более любопытен их творец. Что он был один и гениален, сомнений нет. Вряд ли жив. Ещё более занимательно, что твари не воспринимались душой мира как нечто отталкивающее, химеры были... симбионтами? Просто дело своё уже закончили и боле не нужны.

Дальше. Духовная связь исходит от груди цветным лучом. Цвет — всё описание, что у неё есть. Или звук. Сложно объяснить. Цвет работающей телефонной линии, звук белого листка, запах новизны. Не описать словами. Он даёт направление, и это главное.

Дальше. Мимо серых зданий, перепрыгивая юрких созданий, оставляя за спиной огонь и взрывы. Время стелется песчаной рекой — слабый транс. Иначе луч нечёток. Душа неразделима с сознанием и личностью: хочешь увидеть — изменись. Она меняется и видит.

И вместе с ней меняется мир. Его восприятие. Тёмные тучи раскручиваются над головой воронкой, уходящей в верхнюю бездну, и молнии бьют в них. Мигающий белым камень в кармане оттягивает плащ, точно стотонный. Твари мечутся чёрно-белыми блесками, и красные вспышки её магии тушат их. Стоит шепнуть, небесная воронка щедро делится молниями, утягивая белую чернь тварей вверх, в себя. Но город остаётся серым, а бледно-неопределённый луч — плотно-чётким.

Прыгнуть. Шепнуть другу и чуть подсказать. Тихий ветер подхватывает своей улыбкой, она чуть подправляет вектором, он благодарит и меняется гладко-мягко, шепча о потоках и просторах. Она отдаётся этому шёпоту... Приходит в себя, осознав, что летит к цели в десяти метрах над землёй, не тратя ни грана магии, а невдалеке две твари, нанизанные ветром на фонарный столб, точно пику. Вэнс просит ветер петь громче и не колыбельную, а небеса смотрят с доброй усмешкой. Им по нраву новый ветер, а дождь радуется партнёру по вечернему пению.

Минута, другая, струя напалма в пасть слишком наглой твари и аккуратное приземление около... магазина? Кажется, магазина. Или нет? На магазинах не вешают турели. Турелям, между тем, не нравится новый посетитель. Миллисекунда раздумий, и "эл-рефлекто" сносит... чем-то. В этом чём-то определённо доля магии, чуждой, искусственной, и материи. Прежде чем она что-то делает, стоя за стальным щитом, ветер просит отойти.

Она аппарирует за угол. Ветер берёт разгон. Она чует его где-то вдалеке, вбирающего воздушные массы, растущего, напрягающего незримые мускулы.... Бах! Дзынь! Невидимый пресс почти твёрдого воздуха сносит турели и буквально вминает их вместе с прозрачным пластиком двери и куском стены внутрь. Она улыбается, а ветерок ласкается о руки.

Она входит, оставив ветер сторожить. Сбитые стеллажи. Запустение. Неестественная тишина. Тёмная тайна. И смерть. Духовный пласт хранит следы. Дух смерти витает в воздухе. Она чувствует себя грязной, хочется немедленно выбежать и омыться свежим ветром. Увы, дети внутри. Следуя интуиции, она взмахивает палочкой. Яростное пламя расходится волной, Вэнс делает шаг — назад, от жара. Осознаёт угрозу: в зал кто-то пустил горючий газ. Эммелина конфигурирует свои щиты, добавляет воздушных фильтров, следует по лучу.

Дальний конец магазина закрыт стальной плитой. Просто прекрасно. Система безопасности или кто-то её ждёт?

— Прессаре-таве! — тычок палочкой. Внешние щиты колеблются. Сталь немного проминает. Просто ударной волны здесь мало. — Редукто-те! — пара трещин, не более. Не сталь, что-то лучше. — Саори депримо!

Сработало. Металл проломило внутрь. Достаточно, чтобы пройти. Она ставит на внешние двери пару щитов, ещё пару — за собой, на пролом. Луч ведёт вниз, вглубь, а на стенах ждут турели. Мысль не успевает за действием: прежде, чем осознать, она выпускает в ближайшие по "редукто", дальние портит "эл-делеретом". Останавливается, колдует сложный щит:

— Ламина скутум, — вокруг неё свиваются нематериальные ленты, дробящие, отклоняющие как магию, так и материю. Не самый стойкий, не самый долгий, но могущий самовосстанавливаться и почти не закрывающий обзор — лёгкие светло-тёмные искажения воздуха, не более. Пули уцелевшей в нижнем полумраке турели режет кусочками под ноги Эммелины. Она бросает конус "эл-таве", искорёживший дуло, и направляется вниз, старательно расстреливая турели и надеясь, что сюрпризов больше не будет.

Глава 19. Профессор, профессор и лаба.

Они спускались больше десяти минут, а казалось, вечность. На столь однообразной лестнице чувство времени теряется, как и чувство реальности происходящего.

"Как сюда спускались раньше? — подумалось Гарри. — Ни эскалатора, ни лифта".

Лестница закончилась квадратной, три на три, площадкой. Тишину нарушает их дыхание да негромкое гудение — он поднял голову — вентиляции. От площадки отходят три горизонтальных коридора. Один — широкий, в направлении спуска — перекрыт металлическими дверями, на вид — толстыми, бронированными. Направо и налево — одинаковые на вид двери из стекла и металлической рамы. Гарри был готов поверить, что это бронестекло, причём такое, что не каждое "редукто" возьмёт. Куда они попали? Не поздно ли...

— Нет, Гарри, — успокаивающе улыбнулась Луна. — Там ничего опасного.

— Ты уверена? — он колебался. Вроде бы, Луна никогда не врала. Но что, если она ошибается?

— Как в том, что мётлы летают, — её выпуклые серебристые глаза поймали его взгляд.

— Пошли, — вздохнул Гарри. — Только куда?

— Налево, — без паузы последовал ответ.

Дверь послушно раскрылась перед ними. Облицованный светло-серой плиткой коридор с множеством дверей уходил вдаль, многажды ветвился. "Точно лабиринт, — подумалось Гарри. — Как бы не заблудиться, — покосился на Луну, уверенно ведущую вперёд. — Хотя это вряд ли".

Они свернули направо, прошли через заброшенный, но без следов пыли, офис с многочисленными... компьютерами? Экраны для компьютеров — тонкие, как бумага, не клавиатуры, а точно листки, разрисованные кнопками. Ни следа мыши. Приборы давно мертвы — кроме шелестящей вентиляции да вспыхнувших полос света на потолке. Но всё кажется целым, на пластиковых стульях и столах — ни следа порчи. Гарри коснулся чьего-то блокнота, проходя мимо стола. Но тот не рассыпался в пыль — видел или читал что-то такое — а оказался из гибкого пластика. Гарри сунул блокнот в карман мантии и поторопился за Луной.