Десант в прошлое. Ч. 2 - Преодоление

Северная Африка, особенно её прибрежная часть, не рассматривалась англо-французским командованием, как серьёзный рубеж обороны. Это заранее был отрезанный ломоть, но оно надеялось, что жители Марокко, Алжира и Туниса, которые стремились освободиться из-под французского господства и вышвырнуть колонизаторов прочь, свяжут своей ненавистью к колонизаторам значительные силы Корпус и просчитались. Нам было достаточно завести речь о широкомасштабной модернизации в интересах коренного населения, которую было просто невозможно провести без белых людей, как всё решилось чуть ли не само собой. Жить в нищете никто не хотел, а то, как мы поступили с турками, действовало отрезвляюще на самые горячие головы. Поэтому даже берберы Сахары и те были вынуждены заявить, что они отказываются от прежней политики набегов.

Сыграло тут свою роль и то, что мы объяснили вождям племён, какие богатства сокрыты в недрах Сахары и это не только нефть и газ, но ещё и огромные запасы питьевой воды, но для того, чтобы добывать их из-под земли, нужен мир. Так что первые два месяца нашего продвижения на юг чёрного континента были лёгкой прогулкой, пока мы не перешли через Сахару и не приблизились к саванне и экваториальной Африке с её джунглями. Вот тут-то нам приходилось сражаться за каждую кочку, так как к тому времени уже не приходилось надеяться на генераторы Теслы. От излучения малой мощности наш противник научился защищаться, а более мощный уровень излучения убивал людей наповал. Тем не менее каждый бронетранспортёр "Казак" и каждый штурмовой танк "Витязь" были ими оснащены для того, чтобы гнать прочь от места сражения мирных жителей. Остановить охваченных ужасом людей было невозможно и после этого начиналась изнурительная осада укреплённых пунктов противника и уничтожение его военной техники.

Годом раньше, годом позже мы ведь всё равно очистим всю Африку, а потому наше наступление было неспешным, планомерным и всегда, в каждом конкретном месте тщательно подготовленным. С сельскохозяйственными военизированными поселениями проблем как правило не возникало. Ими по ночам занимался наш спецназ и жертв среди их "защитников" практически не было, ведь даже гуркхи не могли противостоять нашим спецназовцам. После того, как они обезоруживали даже не солдат, а скорее полицейские силы, уже на следующий день в поселении всё возвращалось на круги своя и люди продолжали возделывать поля и пасти скот. Им объясняли, что за исключением того, что местный царёк получит пинком под зад, даже европейские управляющие и специалисты останутся на своём месте, только теперь все доходы будут распределяться по справедливости, а не оседать в карманах плантаторов, а те тоже не будут обижены.

С укреплёнными пунктами дело обстояло несколько сложнее. В первую очередь из них "изгонялось" генераторами Теслы мирное население, которое оказалось в них по той или иной причине. Для людей специально оставлялись такие коридоры, по которым они могли направиться только в освобождённые нами сельскохозяйственные поселения. После этого два, три десятка танков и с полсотни бронетранспортёров устраивали "пляски команчей", то есть ездили вокруг фортов с гарнизоном в пять, семь тысяч человек по кругу на расстоянии в полтора, два километра и вели снайперский огонь из малокалиберной артиллерии. Противник не мог причинить вреда ни танкам, ни бронетранспортёрам с такой дистанции. У танка "Витязь" сдвоенная электромагнитная пушка. Верхняя имела калибр семьдесят миллиметров, а нижняя сто шестьдесят и как раз из неё стреляли очень редко. Сдвоенная, автоматическая, скорострельная зенитная артиллерийская установка калибром в пятьдесят миллиметров, также принимала участие в артиллерийской дуэли, целью которой было вывести неприятельские орудия и танки из строя.

Наши артиллеристы целились только в ствол орудия, а также в гусеницы танков. Плюс к этому штурмовики постоянно вели охоту на всё, что движется, но в первую очередь мы стремились уничтожить самолёты. Каждый форт по сути представлял сухопутный авианосец с взлётно-посадочной полосой длиной в полтора километра и пятью, шестью десятками капониров. Отлитые из прочного железобетона и облицованные стальными плитами, все инженерно-технические сооружения фортов по своему бронированию значительно превышали линкоры и авианосцы. Уничтожить их не составляло особого труда, хватило бы всего одной ракеты с термобарической боеголовкой, но в этом не было никакого смыслы. После того, как в ходе осады противник оставался без самолётов, танков и артиллерии, командиру форта впору оставалось вешаться, так как он уже не ничего противопоставить нам, а тут ещё постоянные призывы завязывать с глупой и бесполезной вознёй, ведь всё равно днём раньше, днём позже закончатся боеприпасы и что делать тогда? Больше трёх недель не выдержал ни один форт, тем более, что города мы захватывали ещё быстрее.

Там работали в основном воздушно-десантные войска и только по ночам. Когда к городу чуть ли не вплотную скрытно подходят штурмовые танки и включают на малую мощность генераторы Теслы, отчего большая часть его жителей начинает рыдать, а с неба на него свалились десантники, знающие расположение всех зданий, вооруженные мощными электрошокерами, от которых кортесы и цезари априори не были защищены, то ни о каком организованном сопротивлении не могло идти и речи. К тому же главный удар в первую очередь наносился по штабу. После этого тем же самым людям, которые руководили городом, предлагали продолжить работу, но уже на качественно новой основе. Поэтому ни о каких восстаниях речи не шло. Все и так прекрасно понимали, что как королю Англии, так и президенту Франции, а вместе с ними богатейшим людям этих колониальных империй на них попросту плевать.

Всё это, конечно, существенно облегчало нашу жизнь и даже более того, мы продолжали прежнюю политику Антанты, нацеленную на наиболее эффективную эксплуатацию людских ресурсов, только с одной поправкой — мы и в мыслях не держали наживаться за их счёт, а потому вслед за этим уже гражданские специалисты корпуса начинали налаживать в городах, а их было построено семьсот восемьдесят три и население самого маленького составляло триста шестьдесят тысяч человек, а самого большого почти полтора миллиона, мирную жизнь. После падения фортов, которые должны были защищать эти города, их гарнизоны возвращались к своим семьям. Первое, что мы объясняли людям, так это то, что в мире отныне не будет никаких границ и что им лучше оставаться здесь, на новом месте, так как буквально с каждым днём они будут жить всё лучше и лучше по одной единственной причине, на войну больше никто не станет тратить ни копейки, а стало быть заработки у них резко возрастут.

Далеко не всё и не всегда проходило так гладко, как я говорю. Случались, и нередко, эксцессы, гибли люди, причём как среди военнослужащих, так и среди мирных граждан, но не они определяли ситуацию в целом. Кто-то непременно хотел вернуться домой, в Индию, Пакистан, Бирму или Индокитай, но они ещё были заняты колониальными войсками. Кто-то наотрез отказывался подчиняться новой власти и с ними особо не церемонились, фильтрационных лагерей у нас для таких типов хватало, кто-то пытался затаиться, чтобы совершать впоследствии диверсии, но наши следователи, применяя ментоларгин по отношению к каждому человеку, таких быстро вычисляли. Тут мы применяли методы и практику "СМЕРШа", который лучше любой другой спецслужбы нашего мира умел отделять зёрна от плевел. В самых же тяжелых случаях мы и вовсе предпочитали превратить какого-нибудь непримиримого врага в покорного нашей воле мула.

Мы в первую очередь проводили полицейскую операцию по принуждению людей к миру и по недопущению массового кровопролития и потому Корпус миротворцев прежде всего был мировым жандармом. Главной нашей задачей на первом этапе была тотальная проверка всех людей, кто оказывался в зоне оккупации. Беглецов мы выслеживали, ловили и возвращали в города очень быстро. Наши следователи-дознаватели работали по четырнадцать, шестнадцать часов в сутки, часто валились с ног от усталости, но не допускали в своей работе брака. Благодаря англичанам и французам, всё население Африки отныне знало либо французский, либо английский язык, а потому мы получали достаточно полное представление о каждом человеке. Преступники отправлялись за решетку, а все законопослушные граждане немедленно получали паспорта. Все данные о людях моментально заносились в память компьютеров и это было самое главное.

Колониальные чиновники не поверили своим глазам, когда столкнулись с нашей самой современной техникой, больше половины которой изготавливалась уже не по земным, а валарским технологиям. Они и помыслить не могли, что мы имеем столь огромное научное и техническое превосходство и в этом не было ничего удивительного, ведь мы четырнадцать лет подряд каждые два год производили почти полное техническое перевооружение и вышли на такие технологии, о которых в нашей истории даже в двадцать первом веке не могла мечтать ни одна самая технически развитая страна в мире. Если военная техника у нас не слишком-то обгоняла ту, которая имелась на вооружении Англии, Франции, Германии и Австро-Венгрии, то этого нельзя было сказать о технике гражданской, ведь мы уже начали эксплуатировать флайеры оснащённые генераторами антигравитации. Их было пока что немного, но они уже имелись.

Впрочем, если всё-таки говорить о нашей военной технике, то она всё-таки обгоняла всю прочую на столетие, как минимум, а это, что ни говори, огромный гандикап. Да, но наша гражданская техника обгоняла всё то, что было создано благодаря нам в США, Латинской Америке, России, Италии и Испании на все три столетия, ведь мы уже начали производство трёхмерных телевизоров. Про то, что мы уже тогда могли отправить человека в космос я молчу. От примитивных космических кораблей мы отказались сразу же и в то время наши конструкторы разрабатывали принципиально новую космическую технику, которая в чём-то была проще валарской, а в чём-то и опережала её, но самое главное, уже тогда наши учёные были заняты разработкой двигателей для межпланетных, а при выходе в подпространство и межзвёздных полётов и всё это благодаря тому, что несколько тысяч человек ежедневно изучала валарские технологии.

Да, это был самый настоящий промышленный шпионаж, на, так чего вы хотите, если мы могли заглянуть в научно-исследовательские центра валаров? Мы знали, какое будущее нас ждёт, а потому хотели спасти жизнь на Земле и потому действовали порой очень жестоко, особенно когда речь заходила о внутренних врагах всего Человечества и были в таких случаях бескомпромиссными. Турция ведь не просто так попала "под раздачу", народ этой страны совершил чудовищное преступление и был за это наказан и это был не единственный случай, когда мы сурово карали преступников. Прекрасно зная, чего именно мы хотим добиться, мы, начав наступление на севере Африки, через шесть месяцев высадили десант на юге взяли англо-французскую колониальную систему на этом континенте в клещи. После нас оставались не разрушенные города, а новостройки в дополнение ко всему тому, что уже было построено и их было великое множество.

Даже зная, что наш противник в Азии постоянно совершенствует своё оружие и уже достиг очень многого, мы всё равно не спешили как можно скорее сломить сопротивление колониальных войск в Африке. Мы планомерно шли вперёд, проводя свою полицейскую операцию "Гнев миротворцев", хотя о нашем гневе если и можно было где говорить, то только в Турции, которая быстро заселялась новыми жителями и отстраивалась заново. Туда мог приехать и поселиться там кто угодно и многие европейцы именно так и делали. Между тем, пока в Африке вот уже почти два года шла война, Европа жила мирной жизнью. Какое-то число людей, всего примерно полмиллиона, вернулись из Африки в Англию, Францию, Бельгию и Германию, так как оставили о себе там, где они жили, не слишком приятное впечатление.

От Аллеи Войны уже ничего не осталось и из Испании вернулись домой беженцы. Почти две трети героев Аллеи Войны, сражавшихся против немцев, были переправлены в Пакистан, Индию, Бирму и Французский Индокитай, где чувствовали себя белыми воронами. Для них война была рыцарским поединком с противником, честным и благородным, а там им доказывали обратное, мол противника нужно уничтожать любой ценой. Что же, те, кто так говорил, лили воду на нашу мельницу, ведь вскоре они снова услышат в воздухе и на земле знакомые позывные своих противников, которые никогда не добивали раненых и если вели огонь, то целились в те места танков и самолётов, от попадания в которые экипаж не погибнет. В худшем случае лётчики или танкисты отделаются ранениями. Аллея Войны породила множество боевых традиций и в том числе обмен не только военнопленными, но и подарками, а также поздравлениями с днём рождения о чём мы не забывали ни на минуту.

Наши высотные самолёты-разведчики постоянно кружили над азиатским колониальным анклавом и как только в небо поднимался кто-либо из героев Аллеи Войны, с ним тотчас выходил на связь либо тот парень, который однажды был сбит им или же, наоборот, подбил его самолёт и потом вызвал по радио санитарный "Пеликан", указав место, где приземлился пилот. Начальство на земле было в бешенстве, но ничего не могло с этим поделать. Если за такие разговоры ставить к стенке, то завтра в воздух не поднимется ни один самолёт, за штурвалом которого будет сидеть пилот, имеющий огромный боевой опыт. Так что мы понемногу готовились к войне в Азии. Через три года после начала операции, одна тысяча девятьсот двадцать втором году с колониальным режимом в Африке было покончено, но при этом почти все белые остались на континенте, правда, в новом качестве вольных и полностью равноправных со всеми остальными жителями поселенцев. Что же, это тоже была победа.

При этом Корпус миротворцев оставлял после себя как свою администрацию, так и полицейских, три четверти и тех, и других были чернокожими гражданами Северной и Южной Америки, но Верховную администрацию Африки возглавлял Хендрик Витбоой, а его правой рукой был Якоб Моренга. В верхний эшелон власти входило также немало гереро и нама, которые могли дать по качеству своего образования и его полноте сто очков форы любому плантатору. Все они были нашими друзьями, а многие даже знали о том, кто мы такие и как появились в прошлом. Именно два этих выдающихся политических деятеля так закрутили в Африке все гайки и столь мощно наскипидарили все её обитателям без исключения задницы, что чёрный континент сделал мощнейший рывок вперёд.

Чёрные гаучо гереро и нама принесли вместе с чёрными ковбоями в Африку совершенно новые взгляды на жизнь, а вместе с тем высокую культуру производства, новые технологии и что самое главное, научные знания такого порядка, о каком в Европе могли только мечтать. В первую очередь именно поэтому в Африке и был наведён такой порядок, что межнациональная и расовая рознь сделались невозможными. За неё очень больно били и надолго сажали на хлеб и воду, а некоторых, самых оголтелых фанатиков вешали, как бешеных собак. За пропаганду человеконенавистнических взглядов в церквях, мечетях и в шаманских хижинах запросто можно было лишиться головы и потому священнослужители предпочитали говорить только о равенстве всех людей перед Богом и законом. Точно такая же политика проводилась нами в жизнь и в оккупированной Корпусом Европе.