Часть 3. Поспорить с судьбой

— Сейчас, подождите, — попросил Жак, возвращаясь к салату. — Я только перемешаю, заправлю, и нарежу колбасы. И хлеба. Пять минут. А что за гипотеза?

— А помнишь, ты мне задал интересный вопрос? Когда ты пришел меня навестить в первый раз?

— А, насчет Кантора? И что?

— А то, что я проанализировал все, что мы о нем знаем, и пришел к единственно возможному выводу, который просто сам напрашивался. Наш загадочный товарищ Кантор есть не кто иной, как тот самый Диего Алламо дель Кастельмарра, кабальеро Муэрреске. Если тебе что-то говорит это бесконечное имя.

— Что-то знакомое... — Жак отставил баночку с маслом и старательно наморщил лоб. — Кажется, был какой то маг или что-то в этом роде? И он пропал без вести?

— Ну, почти, — усмехнулся король. — Только пропавшего мага звали Максимильяно Ремедио... и так далее. Мэтр Максимильяно, как его звали для краткости. Он даже как-то бывал у нас в гостях... Вернее, не у нас, а у мэтра Истрана, но это не существенно. Так вот, ты почти попал. Диего — внебрачный сын этого самого мага и Алламы Фуэнтес, опять-таки, если тебе что-то говорит это имя.

— Это, кажется, актриса? — с трудом припомнил Жак.

— "Кажется"! Тоже мне, бард!

— Ваше величество, — взмолился Жак. — Не томите, скажите толком. Мы, простые бедные переселенцы, не сильны в генеалогии, и бесконечное имя нашего дона Диего... и так далее ничего нам не говорит.

— И не только тебе, — король довольно улыбнулся и хитро уставился на своего шута. — Его настоящее имя мало кто помнит и в этом мире, поскольку весь мир знал его в основном по прозвищу, которое было несравненно короче и удобнее для произношения. И между прочим, та же несравненная мадам Аллама, будучи действительно замечательной актрисой, больше известна как мать Эль Драко, чем как актриса.

— Ё... — только и смог сказать Жак, падая на ближайший стул. — Не может быть!

— Очень даже может. Это иначе не может быть. Вот тебе и ответы на все твои вопросы. Где он тебя видел, почему он тебя прикрыл, откуда он знал, что будет, и почему у них с Ольгой стряслась такая пылкая любовь. И еще множество мелких деталей. К примеру, расположение мертвых пятен, которые видит Азиль, вполне соответствует тем увечьям, которые описывал ты. Пустой очаг — место, где раньше был Огонь. Его пристрастие к необычной музыке и Ольгиным необычным нарядам — то, что осталось от его прежнего мировоззрения. Он всегда любил все необычное. Его ненависть к государственному гимну Мистралии... Ты хоть в курсе, за что в свое время посадили Эль Драко? Ему предложили написать новый гимн, а когда он написал, начали давить, чтобы переделал, дескать, патриотизма мало и ведущая роль партии не подчеркнута. А он, как истинный бард, дерьма сочинять не умел, за что и поплатился. Гимн написали другие барды, и, разумеется, ничего хорошего у них не могло получиться, поскольку они старательно подчеркнули ведущую роль партии... Ну, и еще кое что, но все сводится к одному. Ольга действительно встретилась со своим проклятием, и они действительно прекрасно ладят, что поразительно. Два таких характера, мягко говоря, не идеальных... Ну что, мы выпьем наконец? Мне интересно, что же у тебя на этот раз получилось. На чем ты его настаивал?

— На кофейных зернах... — растеряно проговорил Жак, сваливая на тарелку нарезанную колбасу. — Ваше величество, а как же рука? Вы думаете, руку ему делали... у нас?

— А где же еще? И не только руку, лицо тоже. Это только у вас могли налепить человеческую кожу вместо эльфийской, даже не поинтересовавшись, какая же она была изначально. Потому, что в вашем мире все люди, насколько я понял, чистокровные.

— Не все, — возразил Жак. — Есть и смешанные... но, конечно, не с эльфами, это точно. Так вот почему у него лицо такое... наполовину небритое. А то, что Азиль видит, как перерезанное горло?

— Ты же слышал его голос. Он что, по-твоему, очень похож на классический баритон?

— Понятно... Так что, выходит, он... Вот уж не думал, что наши наблюдатели начнут вербовать агентов из местных.

— Вот в том, что он ваш агент, я немного сомневаюсь... Жак, мы выпьем сегодня, или нет?

— Да-да, конечно, сейчас... — Жак поставил перед королем тарелку с колбасой и хлебницу и разлил по рюмкам самогон на кофейных зернах. — А почему сомневаетесь?

— Во-первых, если бы он имел постоянный контакт с вашим миром, он бы не ходил пять лет с такой особой приметой на физиономии. Уж, наверное, выбрал бы время исправить ошибку врачей и сменить кожу. Во-вторых, у него была бы не обычная мистралийская кольчуга, а что-то вроде той, которую ты спер в Кастель Милагро. В-третьих, он бы все о тебе знал, а не строил гипотезы насчет того, что раньше ты был вором, и не задавал бы глупых вопросов. Да и на свидания с Ольгой шастал бы при помощи т-кабины, а не загадочного телепортиста, и появлялся бы где-то в городе, где эта самая кабина стоит, а не прямо у Ольги под дверью. Так что, я полагаю, сам он не является агентом. Возможно, он осведомлен о положении дел, но не более. Доступа к вашим благам цивилизации он не имеет. А вот твой загадочный дон Рауль, который так популярно и доступно объяснил тебе все об этом мире, не интересуясь, в свою очередь, миром твоим, как раз и вызывает интерес. Я все эти пять лет пытался его найти, и все-таки, кажется, нашел. Есть в доблестном войске товарища Пассионарио такой странный человек по имени Амарго. Он не имеет определенного звания, его права и обязанности неопределенны и смутны, он просто трется все время около лидера и имеет в подчинении небольшую группу агентов и пару полевых отрядов. И что занятно, по описанию поразительно похож на твоего дона Рауля. Подчиняется он лично Пассионарио и никому более, и даже более того, есть у моего агента сильные сомнения насчет того, кто там кому в действительности подчиняется. Водится за ним множество безобидных странностей, одна из которых — исчезать и появляться внезапно, ни перед кем не отчитываясь, где он был и что делал.

— Так вы думаете, это он?

— Думаю, он, — кивнул король и поднял рюмку. — Твое здоровье.

Они выпили, синхронно взяли с тарелки по куску колбасы, и некоторое время сосредоточенно жевали. Затем Жак вернулся к плите, а король продолжил:

— Говорят также, что Кантор ходит у него в любимчиках. И скорее всего, именно он и позаботился о том, чтобы наш увечный бард получил медицинскую помощь в вашем мире. Я, конечно, могу и ошибаться, но пока вот такая у меня версия. И очень бы мне хотелось с этим человеком познакомиться...

— Зачем? — Жак положил вилку и умоляюще уставился на него. — Неужели хотите раскрутить его на контакт? Ваше величество, на кой вам этот контакт сдался? Я же вам рассказывал, что стало с тем миром, который имел несчастье с нами контачить. Вам что, так хочется из-за вашего любопытства погубить к хренам этот мир?

— Вовсе нет, — нахмурился король. — Я не собираюсь открывать мир для масштабного контакта. Я просто хочу иметь канал связи на всякий случай. И хотелось бы мне знать, что они намерены делать, если мистралийские танки все же пересекут Зеленые горы и вторгнутся на нашу территорию. Помнишь, ты мне как-то объяснял, что наш мир — что-то вроде заповедника? Вот мне и интересно, что будут делать егеря, если в нашем заповеднике расплодятся хищники? Ведь танки и пушки Мистралии — это тоже вопиющее нарушение закономерного хода истории, ты не находишь? Это все принесено извне, переселенцами. Я, конечно, принял меры на случай возможной агрессии, и по-прежнему считаю, что дюжина квалифицированных боевых магов запросто спалит весь их танковый корпус, но что, если я в чем-то ошибся, чего-то не учел, или просто не имел достаточной информации? Нам ведь тогда накладут так, что у демонов рады будем помощи просить, не то, что у параллельной цивилизации. Вот я и хочу, чтобы на этот случай нам было к кому обратиться. Чтобы был конкретный человек, к которому я мог бы обратиться за помощью, если Мистралия все-таки пожелает править миром, а миру окажется нечего противопоставить ее технической мощи. Если мы справимся сами, я и не стану, как ты выражаешься, крутить его на контакт. Пусть себе... исследует и наблюдает.

— Так я и поверил, — вздохнул Жак, снимая с плиты сковородку. — Можно подумать, у вас хватит сил сдержать любопытство и не сунуть нос во что-нибудь доселе неизведанное... даже если в этом не будет необходимости.

— Даже если и не хватит, у меня, по крайней мере, хватит сил промолчать о том, что я узнаю. Да не переживай раньше времени, это же только на всякий случай, может, контакт и не понадобится. Садись, наконец, я тебе расскажу еще кое-что столь же любопытное.

— Сажусь, сажусь. — Жак поставил на стол сковородку и, наконец, уселся. — А что именно?

— А вот какая интересная тайна завелась прямо у меня во дворце, — король положил себе салата и подцепил вилкой все еще шипящий кусок мяса. — Началось все с того, что однажды ко мне явилась Селлия... ну, это я вам излагал. Я еще самонадеянно высказал сомнения в ее умственных способностях и душевном здравии. Но когда ты упомянул о том, что Эльвира приходила к тебе с вопросом, не собираюсь ли я на ней жениться, я задумался, а прав ли я? Действительно ли Селлия все придумала или же ей показалось? Дело в том, что, по ее словам, разговор в комнате между Эльвирой и ее загадочным любовником шел именно о том же. Испуганная Эльвира плакала и говорила, что не хочет за меня замуж, что боится пострадать в случае отказа, что какой бы я там ни был распрекрасный, ей даже страшно подумать о том, чтобы снова оказаться со мной в одной постели... и все такое. А таинственный незнакомец всячески ее утешал и приводил разнообразные логические доводы в опровержение ее идеи. Мне показалось странным такое совпадение, но заниматься этим мне было некогда, на носу был визит в Хину и... еще кое-какие проблемы. А буквально через несколько часов после нашего с вами разговора я наткнулся на еще одну странность. Как ты помнишь, я вас покинул из-за того, что ко мне приехал Александр с семьей. Мы немного посидели пообщались у меня в столовой, а детей, чтобы не мешали, отправили к Мафею и попросили чем-нибудь развлечь. Как ты знаешь, дети у Александра еще маленькие, одному семь, второму пять, третьей два с половиной, так что в обществе взрослых им еще делать нечего, а полюбоваться на какие-нибудь простенькие магические фокусы — самый подходящий возраст. Когда же после беседы я зашел к Мафею посмотреть как дела, я обнаружил интересную картину. Под потолком кружились разноцветные светящиеся шарики, на которые дети пялились с неописуемым восторгом и радостным визгом. Ты когда-нибудь видел, чтобы Мафей делал что-то подобное?

— В смысле, шарики? — уточнил Жак, отрываясь от тарелки. — Нет, не видел.

— И я тоже не видел. Зато я отлично помню, как больше двадцати лет назад я сам любовался этими шариками с таким же восторгом, как и эгинские принцы, разве что не визжал. Это был любимый фокус Орландо, эти шарики он производил в любых количествах. Я, разумеется, тут же спросил малыша, кто его этому научил, и он, представь себе, впервые в жизни мне соврал. Причем что-то очень невразумительное. И вообще с ним творится что-то странное. Он исчезает куда-то, и по возвращении на вопрос, где он был, непременно врет что-нибудь. Однажды, например, сказал, что был в парке, а у самого на сапожках желтый песок эгинских пляжей. В другой раз сказал, что заходил к тебе, а волосы выглядели так, словно он долго торчал на сильном ветру. Курить научился... В общем, подозрительно себя ведет. А расспрашивать его мне как-то неловко, не хочу в очередной раз заставлять его врать. Ты что-нибудь об этом знаешь? С тобой он не делился своими тайнами?

— Нет, — покачал головой Жак. — И что из этого следует?

— Вот послушай еще одну интересную историю, только это конфиденциальная информация, не болтай нигде. Помнишь тот бал, когда Мафей поставил Луи синяк под глазом? Утром с этим недотепой произошла еще одна неприятность. К нему в комнату явился через окно некий левитирующий маг, который перепугал его так, что вечно пьяный Луи загадочным образом протрезвел и пришел в состояние, близкое к истерике. Он до сих пор уверен, что видел призарк принца Орландо. Причем пришелец этого не отрицал, а напротив, подтверждал. Он согласился с тем, что он Орландо и что он умер, и посулил Луи, что убьет его, если этот козел еще раз хоть приблизится к Мафею. После чего улетел в окно. Вот такая занятная история. И что мы из всего этого имеем? У меня прямо во дворце болтается некий мистралийский маг. По всей видимости, либо приходит телепортом, либо прилетает через окно. Первое вероятнее, поскольку, если бы он все время летал, его бы хоть кто-то да заметил. Этот таинственный господин спит с Эльвирой, живо общается с Мафеем и самоотверженно вступается за его честь, хотя это, в принципе, и не требуется. Причем, что забавно, это маг носит бардовскую прическу. По описанию он похож на Орландо, за исключением прически и возраста. Поскольку он старше меня, ему сейчас никак не может быть двадцать. Так вот, мне было бы очень интересно узнать, кто же это такой на самом деле и какого хрена ему понадобилось в моем дворце.

— И какие у вас есть версии? — заинтересовался Жак.

— Разные. Во-первых, это может быть самый банальный шпион. Во-вторых, это может быть просто какой-то маг с развитым чувством юмора, которому понравилась Эльвира. В-третьих, поскольку принцу Оралндо сейчас где-то за тридцать пять, у него вполне может быть взрослый сын, мистралийцы вообще рано начинают... В четвертых, это может быть даже и он сам, я и такое могу допустить. Поскольку в качестве его гипотетического отца мелькает некий неизвестный эльф, есть вероятность что именно из-за эльфийской наследственности он выглядит гораздо моложе своего возраста. Но это маловероятно. Этого эльфа никто никогда не видел, а вот то, что принцесса Габриэль имела роман с мэтром Максимильяно, факт общеизвестный.

— Так что, — хихикнул Жак. — Ваш приятель Орландо и Ольгин Диего — братья?

— Вполне возможно. А может, и нет. У принцессы Габриэль был еще муж, которого почему-то никто не принимает во внимание. А также другие любовники. И то, что ее супруг постоянно закатывал ей сцены ревности и сомневался в своем отцовстве, еще не значит, что он не был отцом своего ребенка. В общем, никто ничего не знает точно. Вот мне и не терпится узнать, кто тут летает к моим придворным дамам и пугает моих гостей. Но ума не приложу, как бы это выяснить тактично, не портя отношений с Эльвирой и не заставляя Мафея нарушать данное им слово — а ведь с него наверняка взяли слово, что он будет молчать, иначе он бы не таился от нас с тобой. Так что, видимо, придется подождать, пока вернется мэтр Истран и подключить его к этому увлекательному делу. Невовремя он захворал, совсем невовремя. Он мне так нужен именно сейчас, у меня есть еще пара вопросов, по которым мне необходимо с ним посоветоваться... — король вздохнул и, наконец, принялся за еду. Жак, напротив, отложил вилку и встревожено сказал:

— Не нравится мне это.