Седьмая печать

— Хэ, — от Коронзон донёсся какой-то невнятный звук, полный запредельной скуки. И длинные волосы, успевшие было сплестись в бесформенный комок, пришли в движение. GREMLIN попытались им сопротивляться: Ёрмунганд вновь плюнул зелёным ядом, а Фенрир вздыбил мостовую раскрытой пастью, но волосы пронзили сначала все преграды, а затем тела магов.

Эстер беззвучно заплакала, но подняла кинжал и начала шептать уже осмысленно, а Оллерус вышел на площадь. Тор единственным из всех избегал смерти, ускользая от каждого движения, но по итогу не мог атаковать сам.

— Коронзон! — Оллерус почти выкрикнул имя, привлекая к себе внимание. — Лучше уйди в Бездну спокойно, не причиняя никому зла. Этот мир уже достаточно пострадал от твоих рук.

— Достаточно? — волосы нацелились в него артеллирийскими жерлами. — Достаточно будет, когда он весь сгорит.

— Я понимаю причины твоей ненависти к людям, Коронзон, — Оллерус подошёл чуть ближе. — Я сам видел множество бед, зла, горя и немыслимой жестокости. Но мир не просто не состоит из них, всё это малая его часть, низшая и дрянная. И мы чем дальше, тем больше избавляемся от неё. Поэтому прошу, дай нам шанс исправиться. Я знаю, что ты работал с детьми, и...

— ...и потому надо вспомнить детские слёзки, в одно мгновение наполниться теплом и умильнуться, — речь Коронзон вновь пронзила интонация скуки. — Оллерус, ты не со злодеем из книжек для этих детишек говоришь. Ты говоришь с Бездной. И все твои слова, как и ты сам, бессмысленны перед Бездной.

Кинжал в руке Эстер завибрировал, и одновременно завибрировала копия Гунгнир, ровно в том же темпе. Тор поднёс молот к губам, поцеловал — и тот тоже завибрировал. Все три оружия тряслись абсолютно беззвучно, и все усилия Коронзон заставить копьё умолкнуть ни к чему не приводили.

— Уйди в Бездну, демон, — тихо сказал Оллерус, поднимая руки, на каждой ладони которых светились зелёные символы. — Или будешь заточён навечно.

Тела вокруг них зашевелились. Встали. Быстро выстроились в пятиконечную звезду с Коронзон в центре, неподвижно застыв. Волна света прошла поверх их голов, закрепив фигуру ярким образом магической пентаграммы.

— Это очень любопытно, — язык Коронзон хищно облизнул губы. — Вы ведь понимаете, что тогда заточите себя тоже? Подпишетесь на невероятно долгие муки?

— Знать, что я мог спасти мир от твоей ненависти и не сделал этого, будет куда большей мукой, — хладнокровно отозвался Оллерус.

— Всегда мечтал умереть ради мира, — Тор улыбнулся, так и не отнимая губ от молота. — Глядишь, так ещё памятник поставят. А и не поставят — будет что предъявить реке мёртвых. Жаль, не удалось с Ками-яном как следует помеситься, ну да бывают в жизни и пробелы.

— Она тоже жаждет умереть? — взгляд Коронзон метнулся в сторону Эстер, еле различимой отсюда. А затем улыбка хищно растянулась на лице и губы коснулись дрожащего копья, прошептав:

— Он не любит тебя.

Эстер вздрогнула, когда шёпот достиг её, но лишь крепче сжала кинжал. Однако это стало только началом:

— Он не любит тебя. И никого не любит. Он злодей, и рассматривает близких людей как свою собственность. И он не хочет сделать тебя своей собственностью.

— Эстер, не поддавайся, — предупредил Оллерус, удерживая руки с символами на весу.

— Я не поддаюсь! — горячо выкрикнула она, однако шёпот это не смутило.

— Он пришёл к тебе только когда потребовалась помощь. И ушёл, когда перестала требоваться. Ты лишь удобный союзник и ничего более. А если попробуешь взбрыкнуть, если попробуешь отказать, то он заставит тебя слушаться силой. Потому что твоё мнение не интересует никого, как и ты сама.

— Эстер... — начал Оллерус.

— Всё в порядке! — мгновенно перебила девушка, продолжая держать кинжал на весу. — Меня её речи не трогают совершенно!

— Ты врёшь, — шёпот сделался почти ласковым. — Ты врёшь прямо в лицо Бездне. Бездна видит твои страхи, твои разочарования, твои надежды и твоё отчаяние. Ты боишься, что он будет использовать тебя так же, как и его предок. Ты боишься, что ему отвратительна тема некромантии. Ты боишься, что никогда не сможешь привлечь его внимание. И этот страх позволит Бездне сожрать тебя.

— Довольно! — Оллерус поднял руки ещё выше, а зелёный свет засиял ярче, но ответом Коронзон вновь была лишь улыбка.

— Для единства нужно нечто большее, чем желание победить монстра, Оллерус. Стержень куда твёрже. А у людей, что ты собрал тут, этого стержня нет.

Кинжал нагрелся в мгновение ока, столь сильно, что Эстер закричала от боли — но продолжала удерживать сквозь слёзы. Оллерус выкрикнул заклинание, и зелёные символы покрыли уже тело Коронзон, а Тор изо всех сил размахнулся и ударил по ним молотом, прибивая как мешающийся гвоздь.

— Это всё? — скука в голосе Коронзон достигла смертельных высот. — Всё, на что способны сильнейшие маги? Неудивительно, что Алистер Кроули смог обойти вас всех.

Волосы легко двинулись — и кинжал раскалился так, что Эстер уже нечленораздельно орала. Однако упрямо держала его, одновременно пыталась залечить рану и наконец добравшаяся до неё Лейвиния взмахами палочки унимала боль.

Тор продолжал изо всей мощи лупить по сковывавшей Коронзон зелёной броне, и его атаки начали напоминать кузнечную работу, ибо от каждого удара проступали новые символы. Жар от волос Коронзон только добавлял красок в ремесленную картину, но сами они пока не двигались, ожидая приказа.

На какое-то время грохот молота стал единственным звуком в парящем городе. Оллерус, уже пропотевший с головы до ног, упрямо держал руки на весу, Тор с огромной скоростью молотил, и даже Эстер утихла — вмешательство Лейвинии дало плоды. Только они четверо остались противостоять Коронзон, и на какое-то время показалось, что их усилий окажется достаточно.

А затем кинжал взорвался прошедшей ровно горизонтально огненной волной. Белокурые волосы Лейвинии объяло пламенем, девочка с визгом начала тушить его взмахами палочки — и замерла, когда тело Эстер рухнуло совсем недалеко от почти ровно оторванной головы, успевшей застыть измученной гримасой боли.

Одного движения копья хватило, чтобы вся кузнечная работа разлетелась на мигом угасшие частицы, а волосы резко вцепились в Оллеруса и Тора. Точнее, попытались: первый мигом выставил перед собой зелёный щит, а второй серией исчезновений появился позади Коронзон и атаковал ударом молота в висок.

Молот попал и мгновенно прилип. Тору не хватило секунды догадаться отпустить рукоять, и этой же секунды хватило волосам Коронзон, дабы начать обвязывать его сжигающими плоть верёвками. Оллерус закусил губу, но не мог прийти на помощь, сам еле держа оборону от множества пылающих атак.

— Ты ведь никогда не подставлял других, предпочитая делать всё сам, — шёпот Коронзон проник и сквозь такую преграду. — А сейчас вынужден был изменить себе. И скрылся за телами товарищей. Именно поэтому ты согласился быть заточённым вместе с Коронзон? Согласился на персональный ад?

Волосы уже почти полностью обвязали Тора, а за треском пламени не было слышно и намёков на крик.

— Разрушь печать Алистера Кроули, Оллерус, — шёпот стал вкрадчивым. — Разрушь, и тогда...

Лейвиния появилась как из ниоткуда и зависла в воздухе. Огонь на её голове потух, но девочка не могла даже пошевелиться, сдавленная невидимой силой, и отбросившие останки Тора волосы медленно потянулись к ней.

— ...и тогда я отпущу её и тебя, — шёпот Коронзон проникал в самую душу. — Я всё равно отсюда вырвусь, но если вы мне поможете, то получите шанс на спасение. Шанс пережить мою ненависть, сохранить магические знания, воссоздать человечество — или уйти в другую реальность. Такой же шанс, какой получил Камидзе Тома. А если не согласишься...

Небольшая прядь почти ласково мазнула щёку Лейвинии — но девочка сразу закричала, а на бледной коже мгновенно побагровело рваное пятно. Оллерус сжал зубы, а затем резко, с невероятной силой ударил ладонями друг об друга.

Зелёная вспышка ослепила всех, даже волосы будто с шипением отдёрнулись от мага. А затем наступила тишина, и Оллерус безвольно уронил руки, даже как-то сгорбившись.

— Прости, Лейвиния, — прошептал он.

Огонь хлыстом ударил по его левому глазу и прижался, так что маг завопил от невыносимой боли. Лейвиния уже зарыдала, и две пылающих пряди застыли перед её глазами, угрожающе покачиваясь.

— Вы заперли Коронзон вместе с собой? — ненависть можно было чувствовать. — Отлично. Тогда вы очень долго будете жалеть об этом.

Из обещанных пятерых магов Золотого Рассвета Томе встретились двое, однако побегать не заставили — одного быстрого удара Разрушителем Барьеров хватило. Даже слишком хватило, от прикосновения мёртвые колдуны разлетелись в пыль.

Чуть больше проблем началось, когда Шерри Кромвель оказалась внутри аббатства, охраняя проход к часовне. И сразу же призвала голема.

Хотя и здесь оказалось нетрудно: удар по голему, удар по не успевшей восстановить его Шерри, пробежать мимо с извинениями. Но когда Тома заскочил внутрь часовни, то проблем резко прибавилось.

Правда, не атаковали сразу. Даже дали отдышаться и осмотреться.

Индекс смотрела на него с радостной улыбкой, однако не произнося не слова — наверняка мешал Стейл, держащий её за плечи и сурово смотрящий вперёд. Тома покосился на увиденный было белый клочок бумаги — так и есть, все стены обклеены его рунами для быстрого призыва огненного демона. Чего ещё, собственно, ожидать.

От всех остальных ожидать можно было разного. Ицува и Лессар стояли с копьями, нацеленными прямо в него, Канзаки обнажила меч, Агнес сжимала посох, Цучимикадо хладнокровно целился из пистолета. Все они сгрудились рядом с Урсулой, смотрящей в огромный гримуар и что-то напевающей — однако же успевшей ласково улыбнуться ему.

Тома ещё немного отдышался, внимательно смотря на всех, а затем негромко спросил:

— Я так понимаю, мне будут предлагать дипломатию?

— Видишь ли, Ками-ян, — Цучимикадо, не опуская пистолета, поправил солнцезащитные очки. — Мы тут немного пообсуждали и согласились с тем, что сразу нападать на тебя было несколько преждевременно. Всё же нас связывают долгие, близкие, а порою даже очень интимные отношения. И ты никогда не дрожал обожанием Академия-сити, лишь хочешь сохранить его покой. Потому — ну да, дипломатия. Перейди на британскую сторону, стань верным подданным королевы, и тогда останешься в живых.

— А я с Ицувой и Канзаки продолжу согревать твою постель, — Лессар согласно махнула хвостом. — Ну и кто тоже перейдёт на британскую сторону.

— А кто не перейдёт? — поинтересовался Тома, и не удивился, когда девушка просто провела ребром ладони по горлу. — Слушайте, хоть кто-нибудь из вас знает, что Лаура Стюарт на самом деле демон Коронзон? И что он пользуется вами для того, чтобы уничтожить весь мир?

— Какая ерунда, Тома, — теперь заговорила Канзаки, сухо и неприятно. — Лаура Стюарт верная подданная империи, если она и желает уничтожить мир, то только ту часть, что не желает покориться. А этих глупцов никому не жалко.

— Вы... — Тома даже шагнул назад. — Вы серьёзно?

— Мы абсолютно серьёзно, Тома, — Ицува напротив, шагнула вперёд. — Британия слишком долго со всеми договаривалась, подчинялась, терпела. Ватикан, Франция, Америка, Россия, Академия-сити... и этот список мог шириться бесконечно. Хотя весь мир, включая эти же страны, живёт только благодаря нам, учится у нас, говорит на нашем языке, пользуется нашими достижениями, вдохновляется нашей культурой. Мы просто официально закрепляем наше превосходство. И уничтожаем тех, кто слишком слеп, дабы признать это.

— Урсула, — Тома в последнем приступе отчаяния посмотрел на светловолосую монашку. — Ты же никогда не была воинственной...

— И поэтому читает эту книгу, — Агнес полностью заслонила ту. — Когда она прочтёт её, то божье благословление падёт на Британию, сделаёт её владыкой мира и прекратит все бессмысленные войны. На Земле наступит Рай.

Увы, дипломатия бессмысленна. Но и от драки немного толку — одна только Канзаки разрежет его на несколько кусков, а уж с такой помощью...

Алис-тян, похоже, крепко застряла с Весткоттом. Мисаки, Акселератор и остальные наверняка ещё под землёй и в любом случае далеко. Полагаться стоит только на себя. И можно было бы играть в обманку...

А почему бы, собственно, и не сыграть...

— Ну так что, Ками-ян? Что выбираешь?

Притвориться, что выбрал Британию, подойти ближе — а там коснуться Урсулы? По сути, надо лишь коснуться Урсулы, а там уж как пойдёт. Если действовать быстро, то можно вообще вырубить кого-то ещё, или дождаться Алис-тян, или...

— Тома, — всхлипнула Индекс. Её никто не остановил, и девочка уже смелее повторила:

— Тома...

Тома посмотрел на неё, и понял, что его кулаки непроизвольно сжимаются. И что все остальные это видят.

Ну... что называется, бывало и хуже. На что он вообще мог надеяться, что ему повезёт всех так обдурить, спокойно пройти к Урсуле и коснуться её? Ха-ха.

— Если Британия желает только править миром, не помогая ему и даже разрушая, то мне точно с ней не по пути, — спокойно произнёс он.

— Что ж... — Цучимикадо прицелился. — Мне будет тебя не хватать, Ками-ян.

— Тома! — взгвизгнула Индекс; Стейл крепко сжал её плечи — а затем изо всех сил толкнул вперёд.

— Тома, беги! — крикнул он, зажигая на ладони огненный шар и швыряя его в Цучимикадо. Тот отшатнулся, сбил прицел и даже не выстрелил.

— Стейл! — Тома кинулся к девочке, пока остальные решали, на кого лучше нападать.

— Хватай Индекс и беги! — Стейл зажёг на ладони ещё один шар. — Я вас прикрою! Иннокентий!

Огненный демон вырвался прямо из пола, выпрямился в гигантский рост и грозно взревел — вовремя, ибо Канзаки уже занесла клинок, готовясь атаковать Стейла, а Лессар умудрилась копьём подцепить Индекс за полу мантии, не позволяя ей двигаться далее.

— Отпусти её! — прорычал Тома, он был уже близко, но ещё пара секунд, а Ицува уже встаёт ему наперерез, пока Агнес пытается отмахнуться от демона...

Урсула прекратила напевы.

Посмотрела на всех сияющим от счастья взглядом.

И объявила:

— Я закончила.

Оллерус сделал ещё одну ошибку. Точнее, не успел сделать правильно.

Он создал свою печать, но не сумел вплести её в печать Академия-сити, устанавливая двойную защиту.

Впрочем, это не имело значения. Призыв уже прошёл, и теперь его даже тройная защита не сдержала бы.

То, что совсем недавно было двумя людьми, больше не интересовало Коронзон. Зов шёл с запада, и он разрушал все немыслимые барьеры, привязывая к себе.

Зов последней трубы, возвещающей конец света.

Огромные огненные крылья перепончатого облика распахнулись позади Коронзон, зов полностью достиг своей цели, обволок её, привязал — и дернул нить, окончательно разламывая все печати.

Звезда Вифлеема взорвалась, мощным дождём обрушившись на Академия-сити, и пылающие купола церквей разрушали последние уцелевшие части научного города.

Коронзон же несло вперёд, и жар от крыльев испепелял землю, оставляя за собой всесжирающий огненный след. Вода в море вскипятилась так, что миллионы рыб всплыли кверху брюхом — а затем вновь очередь земли, и пламя поглощало города, людей, армии, не давая шанса никому.