Кайа. История про одолженную жизнь (том Первый)

— Все потом.

Проснулся я, когда уже темнело за окном. На стуле, рядом с кроватью, обнаружилась Яна, сидевшая с красными глазами, видимо плакала.

Увидев, что я проснулся, она вскочила со стула и унеслась из помещения, через минуту вернувшись обратно, с врачом.

— Как себя чувствуешь? — спросила та

Чувствовал я себя неплохо, относительно утра, и, ощупав забинтованную уже голову, ответил:

— Все нормально, а что случилось?

— Тебе потом расскажут, — ответила доктор, а Яна, как я заметил, просто отвернулась, чтобы не показывать...слезы?

Затем доктор вновь осмотрела меня, а после, сказав, что мне очень повезло и это всего лишь шишка, отпустила меня, в сопровождении Яны, в общежитие.

По дороге в общежитие.

— Что случилось? — спросил я Яну

— Ну..., — замешкалась она, — доктор не велела тебя тревожить...

— Все со мной нормально, — ответил я, — незнание тревожит куда сильнее.

— Ну..., — снова "нукнула" она, — тебя одна сумасшедшая хотела зарезать, а Мари, заметив это, оттолкнула тебя, после чего между ними завязалась борьба... Мари хотела отобрать у "психички" нож, но той удалось ударить им Мари несколько раз...она попала ей в шею, — у Яны потекли слезы, — весь пол был в крови...

— Что с ней? Она жива? — спросил я взволновано

Яна, уже откровенно заревев, отрицательно покачала головой.

Что-то внутри меня оборвалось...

Жесть, просто жесть. Тихое, называется, учебное заведение для девочек. Если бы Мари, которая обычно была заторможенной, не отреагировала на нападение столь резко и отважно, я бы сейчас наверняка вновь крутил "колесо Сансары".

Несмотря на все свои странности, Мари оказалась самоотверженной девочкой, способной на "поступок". Многие бы вступили в борьбу с вооруженным ножом психом, ради защиты другого, в общем и целом постороннего человека? Уверен, что нет, не многие...

Не передать словами, как жаль, что жизнь Мари оборвалась так рано и так трагично.

Жизнь — это не книга и не кино, тут все просто и банально, удар ножом в спину и все, ты лежишь на земле и смотришь, как из тебя вытекает кровь, а вместе с ней — жизнь...если не умер сразу, конечно.

— Потом психованная сука вновь кинулась на тебя, но тут ее уже скрутили воспитатели, одной из которых, при этом, тоже досталось...

— Как зовут ту, что на меня напала?

Яна назвала имя.

Знакомое имя. Это была та, что подбила "пятачка" подложить мне "запрещенку"!

А стало быть, произошедшее — на совести Директрисы! Если бы она довела, как это и следовало сделать, дело до конца, выгнав эту скотину вон из Пансиона, вслед за "пятачком", то ничего из того, что случилось сегодня в столовой, не произошло! И Мари сейчас была бы жива.

Тем временем, за печальным разговором, мы вернулись в общагу, где я сел на стул и спросил:

— Известно, почему она это сделала?

Та, пожав плечами, ответила:

— Я знаю лишь то, что она дико орала, что убьет тебя, что ненавидит и что ты, вместе со своей Семьей, отправишься в ад...и тому подобный бред...Об этом происшествии никто из учителей и воспитателей не говорит, как будто, ничего не было, только объявили на территории Пансиона комендантский час, и никого, уже целый день, без разрешения не выпускают из общежитий...

Позже мне удалось выяснить, что за действия дочери, "ответка" прилетела ее отцу, причем моментально, который служил на военном аэродроме, под Санкт-Петербургом, в метеорологической службе.

Так вот, папаню этого, прямо на следующий же день после инцидента с журнальчиком, вызвало начальство, где ему сообщили, что на одном из военных объектов самого крайнего Севера, возникла острая и резкая необходимость в грамотном метеорологе и что отбывает он по месту своей новой службы уже послезавтра.

Далее выяснилось, что супруга метеоролога и, по совместительству, мать этой сумасшедшей, оказалась "столичной штучкой", так что ехать вслед за мужем в "далекий и прекрасный мир крайнего Севера", отказалась категорически.

Короче говоря, в одночасье произошел развал семьи, о чем маменька немедленно уведомила дочу, которая, по всей видимости, обожала папу с мамой и для которой все произошедшее стало невыносимой трагедией.

Доча, сложив "два и два", пришла к выводу, что за новым назначением ее отца, стоит моя Семья, которая отомстила ее любимому папочке за тот инцидент с "пятачком" и журнальчиком.

И слетела с катушек.

А так, как достать она могла только лишь меня...

Взяв видеофон, "набрал" бабушку Кайи, которой уже все было известно и, проговорив с ней минут десять, поведал о своем самочувствии.

Бабуля мне сообщила, что завтра с утра, в Пансион приедет один из адвокатов Семьи, который возьмет у меня показания по поводу произошедшего, и что, мне не стоит ни о чем волноваться.

— Мне сложно не волноваться, бабушка, — ответил ей я, — моя соседка за меня приняла смерть...

— С этим, Кайа, ничего нельзя поделать, — ответила она, — многие горести и сожаления человек проносит через всю свою жизнь...

Весь разговор меня не покидало ощущение, что пожилой женщине не особенно хочется разговаривать со мной, будто ей за что-то стыдно.

Следующим утром. После "часа спорта", вместо первого урока, я беседовал с адвокатом нашей Семьи. Ну как беседовал, он спрашивал, а я отвечал.

И так как, лично я ничего не видел, пребывая без сознания, то и рассказывать мне было особенно нечего.

— Если вдруг, — напутствовал меня этот тип напоследок, — вам кто-нибудь позвонит и будет спрашивать про случившееся, то отвечайте, что все вопросы — адвокату и прекращайте вызов. В дискуссию не вступайте, хорошо?

— Да, — ответил я

После второго урока. В туалете.

Туалетные кабинки в Пансионе не закрываются на замок, почему так сделали — не в курсе, но как есть. Вместо этого, на ручке двери кабинки висит табличка, одна сторона которой гласит: "Занято", а другая, соответственно: "Свободно" и когда занимаешь кабинку, просто поворачиваешь табличку нужной стороной.

И вот, когда я гордо восседал на "белом троне", ко мне "на прием" вломилась "посетительница".

У меня на мгновение мелькнула мысль, что барышня эта решила довершить начатое, застав меня при этом со "спущенными штанами", выражаясь совсем не фигурально, но "посетительница", как только закрыла за собой дверь, тут же приложила палец к губам, мол, не кричи.

И так, как я успел разглядеть ее руки, в которых ничего, годившегося для убийства не было, а стало быть, она выбрала это место для рандеву дабы оставить факт нашей встречи и разговора в тайне. А это означает, что она хочет поведать мне какую-то "страшную тайну"

Я так же приложил палец к губам, затем тихим шепотом сказал:

— Выйди и проверь, соседние кабинки и, если там никого, через минуту зайди обратно.

Естественно, она это уже сделала перед тем, как вломиться в мою кабинку, но не вытирать же задницу в присутствии постороннего?

— Я слушаю, — сказал я "посетительнице", застегивая ремень, когда она вновь вошла в кабинку.

— Ты в опасности! — сходу обрадовала меня та

— Да? — спросил я, — И что на сей раз?

Она замялась.

— Я случайно подслушала разговор Тани..., — начала она

— Главы "Совета Старшеклассниц"? — спросил я, перебивая ее

Она кивнула.

— Мы с ней соседки по комнате, а также приехали из одного военного поселения, с раннего детства друг друга знаем...

— Если вы так близки, — хмыкнул я, — то зачем ты ко мне пришла?

Та замялась покраснев.

— Я не хочу, чтобы ей удалось сделать тебе что-нибудь плохое...для нее это может закончиться нехорошо..., — сказала мне в ответ "туалетная гостья"

— Можешь быть уверена, что любое действие, направленное против меня, закончится для нее исключительно нехорошо, — ответил я, — с кем она говорила и о чем?

— С кем, — она замялась и слегка дернула плечиком, — я не знаю, слышала только, что она обращалась к собеседнице: "мадам", очень уважительно...

— Значит разговаривала она со взрослой женщиной — сказал я сам себе

— Да

— Так что же они задумали? — продолжил я

— Не знаю, — ответила уныло та, — я только услышала, как Таня сказала: "Когда придет время, я все сделаю как надо, мадам, положитесь на меня".

— А с чего ты решила, что они, вообще, говорили обо мне? И что затеяли недоброе?

— Нуууу, когда разговор закончился, Таня радостно сама себе сказала, что теперь-то ЗеРО точно выгонят из Пансиона.

— Зеро?

— Да, Таня и многие девочки из "Совета"...а также некоторые другие, — она вновь покраснела, — называют те...вас ЗеРО.

— Они что, считают меня совсем нулевой? — спросил я, ухмыльнувшись.

Тут в туалет зашли девочки, и мы замолчали, ожидая, когда те сделают свои дела и уйдут.

— Нет, — ответила мне она на вопрос, — это...они называют вас "Здоровенная Рыжая Обезьяна", или сокращенно ЗеРО...

Я поперхнулся слюной.

Совсем обнаглели! Я им покажу Рыжую Обезьяну, Здоровенную!

— Позавчера разговаривала с мамой, — продолжила рассказ моя собеседница, — она сказала, что родители Тани купили новую дорогущую машину и я подумала, что это может быть связанно с...

Она не договорила фразу, замолчав ненадолго, затем продолжила:

— У Тани родители не бедные, но и позволить себе такой автомобиль они точно не могут...

— Понятно, — сказал я, — есть еще что-то, что ты мне хочешь сказать?

Она замялась.

— Если это возможно, — начала она застенчиво, — то после выпуска, я бы хотела быть при вас...меня зовут Викой!

Ага, чтобы ты и про меня сливала информацию заинтересованным лицам, когда тебе это будет выгодно, — подумал я про себя, — как ты это сделала с Главой. Ну уж нет.

— Не могу тебе сейчас ничего обещать, — спокойно сказал я свою стандартную отмазку, — мне сейчас не положены свои люди, а когда будут...

Я выждал театральную паузу:

— Я буду помнить о тебе.

Следующим уроком была литература. Все присутствующие в классе, из-за смерти Мари, находились в подавленном настроении, а учитель изо всех сил пыталась делать вид и вести урок так, будто все нормально и ничего не произошло.

На Литературе, помня о моей "амнезии", меня обычно не теребили, так что, я мог спокойно размышлять о происходящем, полностью "уйдя в себя", без помех.

Если предположить, что сказанное Таниной соседкой по комнате — истина, а не какая-то сложная игра с целью, например, меня на что-то спровоцировать...

Таня все никак не угомонится! Хочет не просто того, чтобы я сидел тихо и не высовывался, а моего изгнания из пансиона.

Плюс к этому, вполне допускаю, что ее действительно могли "простимулировать" дополнительно, "подгоном" дорогостоящего авто для ее Семьи.

Но она же не тупая и должна понимать, что если "попрет" против меня, то это значит, что и против моей Семьи. Или нет, может быть, она считает, что та, кто дает ей указания, сможет защитить ее саму и ее родных? Или есть еще какая-то причина?

Ладно, неважно, о ее мотивах можно будет подумать потом, после того, как все разрешится благополучно для меня.Если разрешится, ибо кое-кто твердо уверен, что на сей раз мне точно крышка.

Очевидно, что эта Таня просто очередная марионетка в чьих-то руках, инструмент.

Но в чьих? Думать, что такую личность, как Кайа, могут злонамеренно преследовать подобным образом, тратя на это столько времени и ресурсов, только лишь за тем, чтобы досадить самой Кайе — это шизофрения.

А стало быть, каким-то образом пытаются использовать меня, как средство борьбы с моей Семьей.

Не представляю, как можно использовать Кайю, в качестве "тарана" против Семьи. Хотя то, что я не знаю, как — не означает, что это невозможно в принципе.

Гораздо вероятнее, что Кайа в планах этого человека или этих людей, должна будет выступить в роли "соломинки", что сломает хребет верблюду.

Лучшее, что я мог бы сделать, будь у Кайи нормальная, любящая ее Семья, просто сообщить обо всем старшим и пускай бы они со всем этим сами разбирались.

Но, я опасаюсь того, что моя Семейка, узнав о чем-то подобном, от греха подальше, уберет меня куда-нибудь...в психушку, просто, чтобы перестраховаться.

А стало быть, самый простой и эффективный способ использовать очень рискованно, поэтому делать этого я не стану.

Но и узнать заказчика всего этого, с помощью имеющейся информации у меня не получится.

А это значит, что в данный момент надо сосредоточиться на том, чтобы выбить "инструмент" из рук недоброжелателя.

"Выбить инструмент" — такая простая фраза, которая означает искалеченные судьбы двух людей.

Для того чтобы спастись самому, или хотя бы получить отсрочку, я должен буду скинуть с себя личину "хорошего человека" и уничтожить, почти что физически, двух людей.

Одна из которых — абсолютно непричастна ко всему происходящему.

В моем случае, фраза: "Жизнь — это борьба" имеет буквальное значение.

Я вдруг вспомнил того "пяточка", что попыталась меня подставить.

Если человек, что задумал эту диверсию просчитал все возможные варианты развития событий, вплоть до попытки моего убийства обезумевшей школьницей...то получается, что враг у меня исключительно серьезный...

Узнать бы, с кем разговаривала Татьяна! Но увы! Для меня это пока невозможно.

Ладно, решать нужно по одной проблеме за раз, выявлением заказчика займусь после того, как избавлюсь от Главы "Совета Старшеклассниц".

Если успею, конечно, и они не нанесут свой удар раньше.

После урока Литературы, я пошел к Главному Воспитателю, которой, в связи с убийством в Пансионе, было решительно не до меня. Так что я довольно быстро получил у нее, сославшись на плохое самочувствие и эмоциональное состояние, разрешение на свободное посещение занятий на десять дней, при том условии, что моя успеваемость не пострадает и я буду регулярно посещать школьного психолога.

Она, также, предложила на эти десять дней отправиться домой, но я отказался.

День прощания.

— Сегодня, — начала Директриса срывающимся голосом, обращаясь к безмолвным рядам, многие из стоящих в которых, только лишь тихо всхлипывали, — мы собрались здесь вместе, чтобы проводить в последний путь нашу сестру, Михайло Мари...

После слов Директрисы, началась Церемония Прощания, на которой свои последние слова усопшей говорили те, кто ее знал, а так как подруг у нее не было, то свои слова произнесли лишь одноклассницы, да соседки по комнате, мы с Яной.

Я произнес свою короткую прощальную речь самым первым, пустив по щекам две слезинки. Я сказал лишь:

— Спасибо и прощай. Я всегда буду тебя помнить. Ты навсегда останешься в моем сердце.

И про себя добавил:

"Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы тот человек или те люди, кто все это устроил, понесли заслуженное наказание".

После этого я положил цветы, доставленные для этого ранним утром, в ее гроб.

После того как были сказаны все нужные слова, гроб закрыли и понесли на выход, к ожидавшему снаружи Пансиона катафалку.

Как-то уж слишком быстро закончилась церемония, у меня даже создалось впечатление, что если бы не было в ней необходимости, то ее и не было бы вовсе...