| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Леонов немного помолчал, как бы обдумывая свои слова. Затем снова продолжил.
— Так что вам, дорогие мои, надо будет готовиться ко всему. В частности, большие надежды на тебя, Иван. Ты уже проводил семинар и с ребятами из КГБ, и снайперами ГРУ. Так что завтра собираешь свою команду, точнее, мы тебе её соберём. Раздаёшь задачи, проводишь разметку секторов наблюдения на местности, целеуказания, связь, ну, в общем, не мне тебя учить. Все хоть немного подходящие точки в радиусе километра уже осмотрены и взяты под наблюдение. Но всё возможно — военные, если, конечно будут стрелять военные, обычно работают нестандартно. Стрелок может реализовать свой выстрел с максимально короткой дистанции под прикрытием гражданских лиц, так что этот вариант снайперами мы не перекроем. Вот здесь пригодятся парни из "девятки" и, конечно же, вы, мои дорогие пионеры. На вас никто не обратит внимание, и это должно сработать. Непосредственно рядом с Романовым и Кулаковым работают Зверев и Филькенштейн. Токугава пока от участия в акции отстранён...
— Могу я узнать — по какой причине? — Кёсиро был спокоен, как удав, и его вопрос прозвучал максимально отстранённо.
— Можешь, Костя, конечно, можешь. Ты сейчас нам очень дорог, крайне, можно сказать, дорог. Твое искусство Дим Мак нам сейчас совершенно необходимо. Потому что нужно не только убивать врагов нашего государства, нужно их нейтрализовать. Некоторые пока еще нужны живыми... Ну и тихая смерть типа от "тяжёлой и продолжительной болезни" ведь лучше самоубийства или автокатастрофы, не так ли?
— Я всё понял, — Токугава оставался так же спокоен, — но для ближайшего плотного кольца охраны вам элементарно не хватает людей. Зверь и Филин смогут прикрыть только одного человека. А второго?
— Ну, есть еще Громов со своими ребятами, есть Уткин. Он, правда, больше для видимости...
— Почему это для видимости? — тут же взметнулся Уткин. — Я двоих-троих запросто смогу вырубить.
— Извини, Витя, пока что твои боксёрские навыки больше пригодятся для ринга, ну, возможно, шпану погонять. Здесь работают профессионалы, поэтому Зверев и Филькенштейн, как мастера именно смешанных единоборств, имеющие опыт нейтрализации противника в плотном окружении, будут на своем месте. Тебя же просто уберут, причем, не обязательно в открытом столкновении. Могут ножом достать, из пистолета...
Максим внимательно посмотрел на Леонова.
— Вы думаете, обстановка настолько серьёзная?
— Я не думаю, Максим, я знаю, — генерал устало потер переносицу. — А вы что думали, дорогие потомки, что мы тут в бирюльки играем? Мы лишили власти старых зубров, точнее, волков, которые её зубами выгрызали. Думаете, они с этим смирились? Как бы не так! Такие люди добровольно власть не отдают!
— Тогда почему они всё ещё...
Леонов усмехнулся.
— ... всё ещё живы? Ты это хотел сказать?
Зверев смущённо улыбнулся.
— Ну, я не кровожадный, не зверь какой-то... Но эти старички — Суслов, Андропов, Кириленко и прочие, они же воду мутить будут и дальше, не успокоятся, они и на республики влияние имеют. Вспомните, Мжеванадзе в Грузии как сложно было сковырнуть. Причём, тогда его жена Виктория, которая была родной сестрой Шелеста, мешала, и жена Брежнева тоже была помехой. И всё же Шеварднадзе с Андроповым Мжеванадзе смогли сместить. Теперь самого Шеварднадзе вы... — Макс запнулся, затем поправился — ... мы убрать не сможем. Вернее, так просто не сможем...
Леонов положил руку Звереву на плечо, приобнял его.
— Максим, я всё прекрасно понимаю, и Романов понимает, и Мазуров, и все мы, кто был в Комитете государственного контроля, и кто там остался. Но не всё нужно делать быстро. Пока что нам нужны и Суслов, и Андропов. Если они сейчас, так сказать, уйдут из жизни, то останутся вопросы. Их смерть должна быть логичной и закономерной.
— То есть, если я правильно понял, вы специально провоцируете кремлёвских старцев на активные действия? И ловите их на живца?
Миша Филькенштейн, задав внезапно свой вопрос, даже не ожидал на него ответа. Но генерал, вздохнув, всё же ответил.
— Да, Михаил, именно так. Но Романов не должен пострадать ни при каких обстоятельствах. Поэтому вы мне и нужны рядом с ним.
Москва, год 1977, 12 апреля. Парк "Сокольники"
Федор Давыдович Кулаков, Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, еще не привык к своей новой должности. Несмотря на то, что он был членом Политбюро ЦК КПСС с 1971 года, то есть, ему полагались всяческие блага типа персонального членовоза, спецпайки, спецдача и много еще чего с приставкой "спец", 59-летний Кулаков не понимал всех этих излишеств. Уже будучи заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС, он неодобрительно отзывался о "обуржуазивании" коммунистов. За эти высказывания его недолюбливали и Брежнев, и Суслов, и многие из Политбюро. Поэтому, придя на место Брежнева, Федор Давыдович начал реформы, как говорится, с себя. Нет, конечно, сразу сломать систему не смог даже Генеральный секретарь, но в коридорах дома N4 на Старой площади отчетливо задули ветры перемен.
В парке "Сокольники" было довольно людно. Всё-таки праздник — День Космонавтики. В СССР ещё не забыли полёт Гагарина, и регулярные космические вояжи советских "Восходов" и "Союзов" ["Восход" и "Союз" — наименование семейства советских многоместных транспортных пилотируемых космических кораблей] постоянно освещались по радио, в газетах и в телепрограммах новостей. Тем более, как раз совсем недавно, 25 февраля 1977 года вернулся на Землю "Союз-24", слетавший на орбитальную станцию "Салют-5". В общем, космические полёты в СССР стали уже обыденными, и после первого полёта Юрия Гагарина и первого выхода человека в космос, который совершил советский космонавт Алексей Леонов, уже ничего такого сенсационного вроде не происходило. Ну, слетали в очередной раз наши космонавты, ну, вернулись, эка невидаль?
Но День Космонавтики все же был праздником, и советские люди с удовольствием его отмечали. Впрочем, как и любые праздники. В 1977 году 12 апреля выпал на вторник, поэтому в этот день особого ажиотажа не наблюдалось. В Сокольниках веселилась в основном молодёжь студенческого возраста. Ведь студентам только дай повод прогулять лекции — а что, святое дело, праздник! Ну и, конечно же, неизменные мамы с колясками и пенсионеры, играющие в шахматы на лавочках.
Поэтому двое мужчин, как говорится, "в возрасте", прогуливавшиеся по центральное аллее парка, особо не выделялись. Недалеко от них резвилась компания пионеров, скорее всего, дедушки взяли с собой на прогулку внуков, позволив им прогулять уроки. И никто бы и не подумал, что по парку свободно гуляет человек, который стоит у руля СССР. А рядом с ним — тот, кто готовится принять у него этот самый руль.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Фёдор Кулаков вот уже полчаса высказывал свои соображения секретарю ЦК по военно-промышленному комплексу Григорию Романову.
— Вот ты мне скажи, Григорий Васильевич, разве я не прав? Мы же отгородились от народа, мы живем в каком-то совершенно другом мире. У нас всё есть — спецпайки, спецдачи, лимузины эти с сопровождением ГАИ-шников, спецполиклиника, спецмагазины, "вертушки", наши квартиры огромные. Вот хорошо, члену Политбюро или секретарю ЦК полагается охрана, ЗИЛ с радиотелефоном, большая дача с обслуживающим персоналом: два повара, четыре официантки, два садовника. А на даче — кинозал, библиотека, теннисный корт, сауна, оранжерея, сад. И в ГУМе еще открыли "200-ю секцию". Ну зачем это всё? Для чего? Я что — в теннис буду там играть? Или мне кино есть когда смотреть? Да я на даче-то своей был только пару раз!
— Ну, это не нами ведь было заведено, Федор Давыдович, — вздохнув, ответил Романов. — И вот сейчас всё это ломать нет смысла. Это ведь так, мелочи... Нет, конечно, надо с себя начинать, показать народу, что коммунисты — это не новые дворяне, не какие-то небожители. Но многие вещи необходимы — та же охрана, связь...
— Да от кого нас охранять? От народа? Получается, мы, руководители государства, боимся собственного народа? — возмущённо воскликнул Кулаков.
— Да нет, народа мы не боимся. Но ведь и дураков много, сумасшедших. Ты, Федор Давыдович, вспомни хотя бы покушение на Брежнева в январе 69-го. Помнишь, когда возле Боровицких ворот Кремля вооружённый сумасшедший беспрепятственно расстрелял кортеж генерального секретаря ЦК КПСС? Он тогда, между прочим, убил одного и ранил четырёх человек! Космонавтов наших ранил! Лёня ведь случайно спасся, потому что раньше пересел в другую машину. А ты говоришь — охрана не нужна...
— Я не говорю, что она не нужна, но её слишком много. Тогда этот... как его...
— Виктор Ильин...
— Да, этот Ильин, он просто был в милицейской форме, затесался в оцепление. Потому и смог выстрелить в машину, в которой ехал Брежнев. А не было бы столько милиции, разве бы он смог туда попасть?
— Так как раз попасть смог бы, он метко стрелял, — улыбнулся Романов.
— Да я не об этом. Есть же "девятка", личная охрана, а все эти кортежи, сопровождение ГАИ — зачем всё это? Ну, допустим, охрана нужна, не спорю. А всё остальное? Магазины, спецпайки? Мы, к примеру, с женой всегда жили довольно скромно. Я получал как как секретарь ЦК КПСС восемьсот рублей в месяц, была служебная машина, госдача. Ну, еще лечение, санатории... Что еще? Ах да, "кремлевский" магазин. Но я в нем был всего пару раз — купил одну импортную бритву. Жена, правда, покупала там рубашки, белье. Или вот костюмы мне шили. Привозили образцы тканей, приезжали с примеркой. Костюм стоил сто тридцать — сто сорок рублей. Это ведь по советским меркам бешенные деньги, месячная зарплата начинающего инженера! У меня этих костюмов было штук пятнадцать. А я их почти не надевал. Да и деньги... они ведь нам не нужны, потому что покупать, собственно, было нечего, всё выдают или бесплатно, или платить приходится сущие пустяки. Так, может, лучше все эти средства пустить на... ну, я не знаю, на детские дома, на санатории для рабочих и колхозников?
— Ты, Федор Давыдович, безусловно, прав. И надо над этим думать. Конечно, начать понемногу избавляться от этого нео-капитализма надо, зажрались уже. Причем, если зарплаты наши как-то ещё можно оправдать, то всё остальное... Нет, зарплата всех секретарей ЦК, включая генерального — это всего-то восемьсот рублей. В 74-том году Леониду Ильичу прибавили пятьсот рублей — и всё. А восемьсот рэ — это не так уж и много, особенно, если смотреть на зарплату, скажем, директора завода крупного или там ведущего конструктора. Да хороший шахтёр получает минимум шесть сотен, а то и больше. А на Севере под тысячу.
— Так то на Севере. Ты ещё про сталеваров мне расскажи, про горячий стаж. Люди трудятся, как на каторге. А на селе? Да, комбайнер за уборочную несколько тысяч может получить, но ты знаешь, каким потом и кровью даются эти тысячи? А нам за что? За просиживание в креслах? — Кулаков даже остановился и взял Романова за плечо.
— Гриша, неужели ты не видишь, что страна идёт не туда? Лёня вместо коммунизма персональный капитализм для себя и своей братии построил. А я агрономом в Пензенской области начинал, всю жизнь на полях, я знаю, как кусок хлеба достаётся, — Кулаков посмотрел Романову в глаза. — Надо быть ближе к людям. Надо народу больше свободы дать. Выборы те же — они у нас в фикцию превратились. Партия всем рулит, а выборы в Верховный Совет, это вечный "союз коммунистов и беспартийных" — это же сплошное надувательство! Простые люди не могут пойти во власть. А ведь у нас страна рабочих и крестьян, как говорил Ленин, они должны управлять государством! Они, а не кучка партийных чиновников!
— Ты хочешь сказать, что надо, чтобы во власть шли кухарки? — Романов усмехнулся. — Ленин ведь так и сказал — каждая кухарка может управлять государством!
— Может, вернее, сможет. Надо дать только возможность, — воскликнул Кулаков.
Романов покачал головой.
— Не согласен я с тобой, Федор Давыдович. Управлять надо уметь даже колхозной бригадой. Вон, в армии, на командира отделения несколько месяцев готовят. И то не всякий сержант потом может нормально командовать. А офицеры училища заканчивают и потом от командира взвода до командира полка и дивизии столько лет растут. И это — армия, там дисциплина какая. А народ — это же, прости меня, по большому счёту, стадо. Которому нужен вожак. Или система управления — строгие законы, органы, которые контролируют исполнение законов, наказывают за их несоблюдение. Система государства выстроена давно и не нам её менять.
Кулаков скривился и в сердцах махнул рукой.
— Я не говорю менять — её надо реорганизовать. Ты сам вон на пленуме сказал про перестройку. Надо перестраивать, что-то убрать, а что-то добавить. Народу нужны перемены, Лёня нас в такое болото загнал. И ты сам мне говорил о том, что в будущем всё это рухнет...
— Вот мы и подошли к самому главному вопросу, ради которого я тебя сюда и пригласил. Только прежде, чем мы поговорим о будущем, я тебе всё же выскажу своё мнение — по поводу перестройки, демократии и прочих свобод. Не нужна народу свобода. Ему нужно чётко знать свои права и обязанности. Человеку нужна защита от государства, причём, в обоих смыслах — государство должно защищать гражданина, но и гражданин должен быть защищён от государства! От своеволия чиновников, милиции или заводского начальства. Государство — это не только орган управления и подавления, это ещё и гарант соблюдения прав человека и гражданина. Вот что надо людям! А ещё — нормальная работа, нормальная зарплата, позволяющая нормально жить. Нормально — это не от зарплаты до заплаты, это позволить себе покупать телевизор или холодильник, не копить на них полгода или год. Это иметь автомобиль и не стоять несколько лет в очереди на право его приобретения. Отдыхать в санатории, а не "дикарём", иметь возможность получить качественное образование, хорошее медицинское обслуживание. В общем, иметь необходимые блага. Но не больше. Потому что если кто-то захочет большего — вот тогда и начнётся хаос. Как звучит принцип коммунизма? От каждого — по способностям, каждому — по потребностям? А это, Федор Давыдович, утопия. У всех — разные потребности. И если способности каждого ещё как-то можно определять — специалистов хватает, то вот потребности соразмерить... Мы — страна победившей справедливости, равенства и братства. Народ наш не развращен этим потреблядством. Вот, ты ругаешь наших партийных чинуш, мол, зажрались. А почему зажрались? А потому, что в роскоши погрязли, во вседозволенности и неконтролируемости. Арвид Янович со своим Комитетом партийного контроля ведь ни хрена не делал, ни хрена не контролировал! Вот и понесло их всех... Особняки им подавай, спецперсонал, отдельные санатории, спецпайки... И началось неравенство! А если такое же неравенство будет и среди простых людей? Общество снова поделится на богатых и бедных! И чем мы будем отличаться от капиталистических стран?
Кулаков, внимательно слушавший собеседника, от неожиданности даже хмыкнул. Потом, помолчав, всё же возразил.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
