Проводник в будущее

-А следом послышался хрип и бульканье, потом тяжёлое тело упало на землю, а я расслышал негромкий шёпот:

— Денис, не стреляй, это я, — после этого в проёме появился Панцирь, державший в одной руке окровавленный кинжал.

— Воды принёс? — силы покинули меня, и я снова рухнул на подушку, сделанную из рюкзака.

— Принёс, и не только, — спокойно сказал он, оглядывая место боя. — Неслабо ты их, не ожидал.

— А куда деваться, — я говорил с закрытыми глазами, после напряжения к сильному жару добавилась ещё и головная боль. — Они не ожидали, думали, я без сознания, а я пистолет одеялом прикрыл...

Остальное я не рассказал, поскольку начал терять сознание, помню только, что Панцирь через силу запихнул мне в рот таблетки и влил немного воды. Вода меня немного взбодрила, настолько, что я присосался к горлышку фляги и отпил почти половину. Хотелось ещё, но побоялся, что выльется обратно вместе с такими дефицитными таблетками. После этого сознание погасло окончательно. Какие-то проблески ещё потом мелькали, кто-то нёс меня на себе, что-то совал в рот и аккуратно поил водой, не знаю, сколько времени это продолжалось.

Глава восьмая

Когда я открыл глаза, было светло, неподалёку горел, точнее, уже угасал небольшой костёр, у которого в задумчивой позе сидел Панцирь, что-то старательно помешивая в котелке.

— Где я? — спросил я и удивился, не узнав собственный голос.

Панцирь обернулся и с удовлетворением кивнул.

— Я был уверен, что ты не помрёшь. Молодость, здоровье, лекарства и вода своё дело сделали. Короче, прав я оказался.

— Сколько времени я так пролежал? — спросил я, пытаясь нащупать руками своё тело. Оказалось, что я лежу совсем голый под кучей тёплых одеял.

— Сегодня шестой день пошёл, неслабо тебя сломало, тем не менее, всё это время ситуация с твоим здоровьем оставалась стабильной, со вчерашнего дня даже температура уже не скакала. Странно, что ты только сейчас очнулся.

— Ты меня перетащил? — спросил я, пытаясь узнать место.

— Несколько раз перетаскивал, — он кивнул и поставил рядом со мной котелок, в котором булькал аппетитно пахнувший суп. — Давай, поешь немного. Там стало небезопасно, пришлось сваливать, потом в одной пустой деревне сутки пролежали, там я и одеяла прихватил. Там хорошо было, тепло, кровать есть, вода из колодца. Да только они и туда пожаловали. Пришлось... потом всё равно ушёл. Теперь вот здесь.

Я попробовал взять ложку, но руки мои, сильно исхудавшие и бледные, отказывались слушаться. Панцирь, ничуть не смущаясь, взял у меня ложку и, зачерпнув немного бульона, начал меня кормить. Выглядело это со стороны отвратительно, но ничего поделать я не мог.

— Суп, — прокомментировал он. — Картошка, кое-какая зелень, да заячьи потроха. Мясо того зайца потом съедим, тебе оно пока не зайдёт, сухое слишком.

Я с удовольствием глотал солёный бульон, а кусочки картошки просто раздавливал языком, жевать приходилось только мясо, то есть, потроха. Печень, почки, сердце. Не повезло зайцу.

Окончательно пришёл в себя я только к вечеру, то есть, был ещё слаб, но уже мог вставать на ноги. Первым делом попросился помыться. Были бы в какой-нибудь деревне, нашли бы баню и всё необходимое, а тут приходилось обходиться тем, что есть. Панцирь принёс воды из ручья, нагрел в котелке и, с помощью куска мыла и небольшой тряпочки, помог мне вымыться. Мне сразу стало легче, а то ощущения были такие, словно меня облили помоями, да, впрочем, так оно и было, все эти дни я пил и даже немного ел (хоть сам и не помню этого), а отправлял естественные потребности под себя. Видимо, Панцирь меня регулярно протирал, благо, запас тряпок у него был солидный. Одежда моя тоже оказалась постиранной, а рваная штанина была аккуратно зашита.

— Когда пойдём? — спросил я ближе к вечеру, когда мы сидели у костра (отчего-то он это место считал безопасным и позволил себе такую роскошь) и поедали жаркое из зайца с остатками сухарей.

— Дня два отлежись ещё, — сказал он задумчиво. — Потом потихоньку двинем. Нам надо к северу завернуть, там есть условно безопасные места, оттуда пойдём дальше на запад.

— А почему безопасные? — подозрительно спросил я, недолгая жизнь в таком мире научила меня тому, что безопасных мест не бывает.

— Там есть парочка поселений, с бандитами не связанная, а потому условно дружелюбная. Сможем купить продуктов, да и отдохнуть не помешает.

— Я думал, спешить нужно.

— Да, нужно, вот только куда важнее тебя живым доставить, думаю, пара недель погоды не сделают. Сроки мне не ставили, я на результат работаю.

Два дня пролетели незаметно. Я постепенно приходил в норму, даже начал ходить на близкие расстояния. Можно было отдохнуть ещё, да только отсутствие продуктов было очень серьёзным стимулом для продолжения пути. Подстрелить зайца больше не удавалось, а потому наши мешки закономерно показали дно.

Идти, как я выяснил, оставалось километров сто. Не до конца пути, а до тех самых дружественных поселений. Для здорового человека это путь на два дня, а при необходимости и на одни сутки, если идти без отдыха. Вот только где взять здорового человека?

В первый день мы прошли километров двадцать-двадцать пять, что, учитывая моё состояние, было очень даже неплохим результатом. Панцирь теперь относился ко мне бережно, регулярно давал отдых, а дорогу выбирал таким образом, чтобы на пути было меньше преград в виде бурелома и гигантских валунов.

На второй день результат оказался хуже, сказалась накопившаяся усталость и отсутствие еды. Вечером мы перекусили последними двумя галетами и какими-то съедобными растениями, от которых у меня заболел желудок.

На третий день мы решили рискнуть и, отклонившись немного от основного пути, направились в посёлок, который он разглядел на своей карте. Это была не обычная деревня в три десятка деревянных изб, вполне полноценный посёлок городского типа. Он был частично разрушен (непонятно чем, войны тут точно не было, разве что, тектонические толчки при образовании Уральского разлома), но пара десятков целых пятиэтажек там осталась. Прикинув, что в них могло остаться что-то полезное, Панцирь объявил поиски.

Полезного нашли немало, тем более, что большинство квартир оказались открытыми, видимо, люди, перед тем, как стать чудовищами, самостоятельно выбирались на улицу. Вот только это полезное оказалось нам не особо нужным. Я разжился парой крепких кроссовок, сменив надоевшие ичиги, не самая практичная обувь, но мне в них будет легче, а на остаток пути запаса прочности должно было хватить.

Была тут и одежда, но выбирать себе я ничего не стал, меня вполне устраивал старенький камуфляжный костюм. Куда важнее для нас было найти пропитание. Тринадцать лет — достаточно долгий срок, чтобы вся органика успела не то, что протухнуть, а натуральным образом рассыпаться в прах. Тем не менее, поиски мы не оставляли. Кое-что стало нам наградой. В полуразрушенном магазине на первом этаже одного из зданий нашлась крупа. Гречка, рис и перловка. Всего понемногу, то, что стояло на витрине в герметичных контейнерах. Выглядела крупа непрезентабельно, но при ближайшем рассмотрении оказалась вполне годной. Нашёлся и сахар, который, правда, пришлось отковыривать от общего куска топором. Консервы на полках представляли собой печальное зрелище. У них не просто истёк срок годности, регулярное чередование холода и тепла привело к взрыву банок, от которых теперь оставались только ржавые жестяные лохмотья. Моё внимание привлёк шоколад, но и тут нас ждала неудача, развернув плитку, я обнаружил внутри неаппетитно пахнувшую сыпучую массу, наподобие порошка какао, возможно, это и было съедобным, но попробовать я не решался. Сохранились две банки какого-то фруктового джема, отчего-то не поддавшиеся перепадам температуры, да ещё бутылки с алкоголем стояли, почти как новые, разве что, пылью покрылись за все эти годы.

Собрав всё, что может пригодиться, мы заняли одну из квартир на пятом этаже и организовали полноценный привал. Скоро на костре, разведённом прямо на полу (поверх железного листа) стоял котелок с кашей, а Панцирь разливал по хрустальным стаканам красное вино. Алкоголь мне сейчас был без надобности, но конкретно вино могло быть полезным в связи с потерей крови.

— За успех нашего предприятия, — сказал он, протягивая мне стакан.

— За него, — согласился я.

Вкус вина ничем особым не порадовал (хотя ценник на витрине висел неслабый), это был кагор, ему полагалось быть сладким, а от длительного времени стояния то ли сахар разложился, то ли алкоголь прибавился, но вино стало горчить. Выпил я около стакана, но и этого ослабленному организму хватило, чтобы сильно опьянеть. К счастью, скоро готова была каша, поэтому напиваться на пустой желудок не пришлось.

После обеда начало клонить в сон, Панцирь благосклонно разрешил мне прилечь на диване, а сам остался сторожить. Ближе к вечеру он меня разбудил. Я собирался уже принять вахту, но он вывел меня на балкон и показал куда-то вдаль, протягивая бинокль.

— Что там? — спросил я, поднося окуляры к глазам.

— Пришли, — ответил он негромко. — Не знаю, кто, не знаю, за нами ли, но кто-то есть.

"Кто-то" оказался группой людей в разнообразной одежде, вооружённых, решительных и что-то (или кого-то) разыскивающих. Было их десятка полтора, точно разглядеть было трудно, их частично прикрывал угол дома.

— За нами? — спросил я, возвращая ему бинокль.

— Думаю, что да, — он снова припал к окулярам. — Только не те. Слишком бедно прикинуты. Какие-то союзники. Подозреваю, сути вопроса они не знают, только за обещанную награду подписались поискать.

— Найдут? — спросил я, хотя и так понятно было, что ситуация осложнилась.

— Вряд ли, — неуверенно ответил он. — Не похоже, что собираются прочёсывать, подозреваю, они тут впервые, не их территория. Ложись!

Я и без его команды понял, что светиться не стоит. Один из них подносил к глазам бинокль, что видно было невооружённым взглядом. Балкон был застеклён, увидеть нас было затруднительно, но всё же. Остальное мы наблюдали через щели между листами пластика, которым был обшит балкон.

Группа рассыпалась цепью и пошла между домами. В сами дома пока не заходили. В магазине после нашего набега было изрядно насвинячено, сразу заметят, что кто-то здесь был. Впрочем, магазин с другой стороны здания, найдут они его не сразу.

Так и вышло, когда они удалились за пределы нашего дома, Панцирь подхватил мешок, оружие, а потом, жестом указав мне следовать за ним, вышел из квартиры. Спускались не спеша, постоянно выглядывая в окна подъезда.

Нам удалось проскочить незамеченными, как раз в тот момент, когда наше присутствие обнаружили. Как я и предполагал, нашли следы в магазине, а потом уже начали прочёсывать здания. Сейчас найдут квартиру, остатки костра, ещё тёплого, потом сориентируются. Надеюсь, мы к тому времени будем уже далеко.

В чаще леса мы скрылись ещё до того, как на нас обратили внимание. Пришлось бежать, что для меня было непросто, пусть даже всю немногочисленную поклажу нёс на себе Панцирь, оставив мне только автомат с патронами. Лес, как назло, попался густой, приходилось продираться сквозь заросли молодняка, рвать одежду о ветки, спотыкаться и падать.

Пробежав так километров пять, мы вышли на дорогу. Панцирь сверился с картой, потом указал прямо вперёд.

— Туда.

— По дороге пойдём? — с сомнением спросил я.

— Пока да, потом свернём, будем надеяться, что на след нападут не сразу.

Я с сомнением оглядел оставленную в лесу просеку, если они всё же нападут на след, то догонят быстро, тем более, что скорость у них повыше будет, среди них нет полудохлого персонажа, который едва переставляет ноги.

Так и вышло, уже через час мы расслышали позади шум, Панцирь ухватил меня за рукав и утянул в лес. Через пятнадцать минут послышался негромкий топот, а после преследователи вышли на дорогу. След в чаще привёл их сюда, теперь они старательно разглядывали окружающие кусты, стараясь определить место, где мы свернули с дороги. Панцирь рассказывал о следопытах-мутантах, которые могут определять запах не хуже собак, но в этой группе их не оказалось, поэтому наш след они разыскивали исключительно визуально.

Панцирь поднял автомат.

— Смотри, — прошептал он, указывая вперёд. — Начинаем стрелять, берёшь крайнего справа, вон того, в кепке, нажимаешь спуск и ведёшь очередь влево. После этого просто падай и отползай, от тебя больше ничего не требуется.

Затея с расстрелом двух десятков человек в два ствола мне показалась отнюдь не гениальной, но и возражать я не стал, он явно знает лучше. Подняв автомат, который в последнее время казался мне невероятно тяжёлым, я взял на прицел крайнего, худого мужика с длинными почти седыми волосами, которых давно не касалась расчёска. Зато сверху он нахлобучил старую засаленную кепку с какой-то спортивной символикой.

— Огонь, — раздался рядом голос Панциря.

Мы почти одновременно вдавили спуск, пули рванули рубаху на груди мужика в кепке, смешивая кровь, мясо и куски ткани, я повёл стволом влево, сметая очередью ещё двоих, но, видимо, сделал это недостаточно быстро. Четвёртый откатился в сторону с пробитым плечом, а те, кто стоял дальше, успели скрыться в придорожном кювете. Прицел моего напарника был гораздо удачнее. Оставалось их семеро, но и этот счёт изменился, поскольку в то место немедленно полетела граната. Близкий взрыв крепко ударил по ушам, но интересоваться результатом мы не стали. Панцирь просто схватил меня за рукав и потащил дальше в лес.

Я не знал, кем были эти люди, не знал, какие у них сложились отношения с моим проводником, не знал, сколько всего людей в их группе. Знал только, что за нас они взялись крепко. Те, кому посчастливилось выжить в первой стычке, известили других. Теперь нас старательно гнали по лесу, пытаясь загнать в некую ловушку.

В бой мы вступали ещё дважды, я почти не стрелял, но Панцирь делал это за двоих. Спасало нас пока только хорошее обеспечение боеприпасами. Противник вынужден был экономить, стрелять одиночными, а мы лупили очередями от души, в результате чего и попадали чаще.

А из плохих новостей можно было отметить тот факт, что бежали мы долго, а потому я выдохся. Пытался усилием воли заставить себя переставлять ноги, но они не слушались. Скорость упала до минимальной, а скоро Панцирю придётся меня нести. Нервировали и враги. Сейчас они уклонялись от столкновения, даже напротив, нарочно обнаруживали себя громкими криками и выстрелами. В результате нам приходилось сворачивать. Местность постепенно начала подниматься, какие-то горы, сильно поросшие лесом. Тут силы меня оставили, и я просто упал, растянувшись на ковре из прошлогодних листьев. Панцирь терпеливо присел рядом, выждал некоторое время, пока ко мне не вернулась способность мыслить здраво, после чего задал неожиданный вопрос:

— Денис, скажи, ты плавать умеешь?

— Да, — прохрипел я.

— Хорошо умеешь?

— Хорошо, а зачем это?

— Там, — он указал рукой в направлении нашего движения. — Обрыв, под ним река, узкая, но глубокая, туда нас загоняют. Но это не конец, можно спрыгнуть, потом сплавимся по реке, так и уйдём от них.