— И что?
— Идол Люкор взял несколько Стражей и ушел в направлении этой пещеры, которую они хотят обследовать. Но у меня, признаться, нет уверенности в успехе данного предприятия. Мне нужен человек, который отправится на Кладбище Орков и подробно расскажет мне: что там есть, и чего там нет.
— Почему же ты не пойдешь сам? Ведь ты — Предводитель Стражей.
Кор Ангар покачал головой. Показалось или нет, но его голова больше качнулась в сторону стоящего неподалеку Кор Галома.
— Я не могу. Моя задача — охранять Просвещенного Юбериона. А вот ты уже не раз доказал нам свою полезность. Поэтому я прошу тебя — немедленно отправляйся туда.
Теперь наступила очередь задуматься мне. Хорошенькое дело! Пойди туда, не знаю, куда... тьфу ты! А чем еще я занимаюсь все время, с тех пор, как попал в Колонию? Палочка-выручалочка для сильных мира сего! Ладно, на кладбище, так на кладбище.
— Хорошо, я немедленно отправляюсь туда. Один только вопросик нарисовался: где это?
— Там внизу болтается без дела Послушник Талас. Можешь им располагать. Он знает все сомнительные места возле нашего лагеря. Бери его за брылья — веди куда хошь. Все равно, толку от парня — мизер.
Я кивнул и спустился на площадь. Послушник Талас по прежнему стоял в углу площади, в окружении десятка таких же балбесов, и увлеченно что-то рассказывал. Ладно, болезный, потешь свое "эго", дядя Марвин пока в тебе не нуждается. Дяде Марвину резко приспичило сбегать в Старый Лагерь — доложить Равену о результатах своих наблюдений.
По дороге никаких происшествий не случилось, а может просто зверье уже начало отличать мои шаги и прятаться в кустах. Довольно быстро я добрался до Старого Лагеря и вошел в Замок, предварительно похлопав по плечам всех своих знакомых. Мэд выглянул из своей хижины и снова спрятался в нее. Побоялся, гаер, что я хлопну его отнюдь не по плечу. В Замке за время моего отсутствия ничего не изменилось, да и что здесь может измениться — ведь я только вчера покинул его. Ворон был на своем месте, то есть, стоял по левую руку от Гомеза и зевал в кулак.
— Я тут подумал, что следовало бы доложить о моем прибытии! — тихо шепнул я ему.
— А что, это уже целое событие? — изумился Равен, — извини, что я не в парадной сорочке. Так что там случилось, юноша? Только не говори, что Кор Галома сожрал болотожор — все равно не поверю.
— Они провели Великую Церемонию! — сердито проорал я шепотом. Гомез, услыхав такие новости, подпрыгнул на своем троне.
— Ну и что там? — поинтересовался он.
— Юберион без сознания, Кор Ангар при нем, а Кор Галом что-то замышляет.
— Что именно? — спросил Равен.
— Не знаю. Кор Ангар послал меня на Кладбище Орков, но я по дороге забежал к вам — доложить.
— Доложил?
— Доложил.
— Хорошо. Теперь ступай на Кладбище. Хоть от тебя есть какая-то польза. Давай, ступай!
Гомез зевнул, Равен зевнул, Бартоло зевнул. Шрам с Арто прикрыли ладонями рты и замычали. Утро лишь недавно началось, а они как будто не спали ночью. Мне, например, вообще уснуть не удалось. И напрасно я грешил на Кор Галома: тот хоть что-то мне давал в обмен на оказанные услуги, а мое непосредственное начальство до сих пор такое непосредственное! Фигня, дяденьки, я скоро вырасту!
Выйдя от Баронов, я решил зайти к Стоуну. Авось, даст мне доспехи получше. Кто знает, что ожидает меня на Кладбище Орков? В моем положении нужно быть готовым ко всему. Каждая операция должна быть тщательно продумана, а затем с точно такой же тщательностью исполнена. Так говорится в учебнике по терроризму. Автор — Бен Ладен. Издательство: Минобразования, Пешавар.
Стоун был на своем рабочем месте, громыхал молотом по наковальне и любовался произведенным звуком. Стоящий в десятке метров Скип зажал руками уши и тихонько подвывал в такт ударам.
— Алле, автосервис! — крикнул я. Стоун обернулся.
— А это ты? Еще живой? Поздравляю!
— Поздравишь себя, когда в сортир удачно сходишь! — вспомнил я старую избитую шутку.
— Ха-ха! — послушно засмеялся кузнец, — так что ты хочешь?
— Может, у тебя найдутся доспехи получше? Мне предстоят очень крутые разборки.
— Крутые разборки — для крутых стражников. Крутые доспехи тоже для крутых стражников. Извини, макумацан, нынче для тебя ничего нет. Сначала стань крутым!
— Дык... дык я и так круче кактуса! Куда мне еще!
— Гуляй, парень! Тебе хорошим миртанским языком сказано — для тебя ничего нет! Не веришь мне, спроси у Скипа!
— И спрошу!
Я распсиховался не на шутку. Тем из нас, кто действительно работает и сражается на благо колонии, приходится рисковать своей шкурой, защищенной от смертельной опасности внешней среды только детскими доспехами! А всякие твари типа Палача и Шакала разгуливают по Лагерю в скафандрах усиленной защиты, рассчитанных на прямое попадание баллистической ракеты. Представляю себе реакцию того же Палача, если его клюнет в задницу шершень. Наверняка обгадится, мудила!
Скип уже принял нормальную стойку, благо Стоун пришел в хорошее настроение и перестал извлекать из наковальни музыкальные звуки.
— Марвин! — окликнул он меня, — чего такой грустный? Тебе радоваться должно. Ты ведь столько полезных дел наворотил, что даже видавшие виды Стражники диву даются.
— Видали они виды! А нынче обросли дурным мясом, и замечать ничего не желают! Привилегии имеют, понимаешь!
Скип удивленно глянул на меня:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да вот дело предстоит мне опасное. А этот деляга Стоун не желает мне продать тяжелые доспехи! Ведь мне, наверняка, драться придется!
Скип похмыкал в кулак, покряхтел, как столетний дед, и произнес:
— Видишь ли, Марвин, тяжелые доспехи — это не только надежная броня. Это еще и символ твоего положения в Лагере. Ты и так у нас прыгнул выше крыши... где это видано, чтоб новичок через три недели уже стал Стражником! Давай, мы вместо хороших доспехов подберем тебе хороший меч, а? Смотри, вот лучшее, что у меня есть!
Он наклонился и, кряхтя от натуги, вытащил из-под прилавка узкий клинок.
— Нравится? Этот меч также имеет собственное имя. "Победоносный" — так его нарек Стоун. Гораздо лучше, чем та сабелька, которую ты отобрал у Буллита! Что скажешь?
— Сколько?
— Ну, монет восемьсот такой красавец стоит, не сомневайся! — Скип хитро сощурился.
— Забудь! Больше пятиста не дам!
Стражник остолбенело глянул на меня:
— Да кто же так торгуется? Хотя бы семьсот пятьдесят предложил, в самом деле!
— Пятьсот двадцать! — пожал я плечами.
— Парень, кто тебя торговаться учил? Цифры надо называть хотя бы приближенные к реальности!
— Я от тебя еще таких не слышал.
Скип вытаращил глаза. Казалось, будто внутри его что-то заело. По крайней мере, он молчал секунд двадцать. Наконец, сплюнул на пол.
— Чтобы тебя падальщики заклевали! Семьсот!
— Шестьсот!
Он сел на лавку и зашарил по полочкам в поисках пива. Пиво отыскалось в моем рюкзаке. Сбив щелбаном верхнюю часть горлышка с пробкой, я протянул ему бутылку.
— Спасибо! Что скажешь по поводу шестисот восьмидесяти?
— Шестьсот тридцать!
Скип откинулся на лавочке и прислонился горячим затылком к холодной каменной стенке. Я молча выкладывал на столик руду.
— Сколько там? — простонал Стражник.
— Шестьсот пятьдесят. Двадцатка в счет компенсации за твое больное сердце.
— Наглец!
Под стоны Скипа и негромкий смех Стоуна я вышел во двор. Мне просто необходимо было где-то поспать. Иначе я усну, сражаясь с каким-нибудь орком или гоблином. Черт с ними! Не хотят давать доспехи, что ты тут сделаешь? Мне бы немного здорового сна, и это укрепит меня гораздо лучше всяких доспехов. За последнее время я так утомился, что в пору было просить отпуск и ехать на воды.
Вместо того, чтобы спать в казармах, я решил навестить свою хижину. Можно не сомневаться — в казармах выспаться мне бы попросту не удалось. Там вечно кто-то топчется, бряцая оружием, свободная смена играет в кости, весело матерясь в полный голос. А в хижине прохлада и уют. К тому же рядом бродит старый приятель Флетчер — он проследит за тем, чтобы рудокопы не шумели.
Флетчер сидел на скамье, как раз напротив моей хижины. Поздоровавшись с ним, я спросил:
— Ну, как дела, старина?
— Помаленьку. Скатти, подлец, долг требует. Сказал, что ждет последнюю неделю.
— А что он может сделать? Ты ведь Стражник, а он — всего Призрак.
— Он — Старший Призрак. Их всего двое: он и Диего. Но они приравниваются к Стражам. Так что Скатти вполне по силам выдать мне пару плюх, от которых я могу и не встать. Закон на его стороне — я ведь должник...
Что-то безнадежное послышалось в голосе Флетчера, он тяжело вздохнул и шмыгнул носом.
— Так сколько ты ему должен, в конце-то концов! — не выдержал я.
— Двести пятьдесят кусков руды! Проклятый Скатти! Он ведь гарантировал мне стопроцентный выигрыш, и я поставил на того парня — из Болотного Лагеря. А наш Кирго справился с ним двумя ударами! Ставка была один к четырем, то есть, я мог выиграть тысячу кусков руды! Понимаешь, Марвин!
Я рассмеялся.
— Ну, ты даешь! Ты что, никогда не сражался со Стражами? Три четверти из них весьма приблизительно представляют себе, как держать в руках оружие.
Флетчер покачал головой.
— Откуда, парень? Мы ведь не воюем с Болотным Лагерем!
— Тогда у меня к тебе дело. И я помогу тебе, дружище!
— Правда? — лицо Стражника озарилось самой настоящей радостью, — а что ты хочешь взамен?
Мне ничего не оставалось, как только фыркнуть.
— Я всего-навсего смертельно устал и хочу спать. Мне нужно, чтобы вокруг было тихо. Сможешь оказать такую услугу?
— Да запросто! — хмыкнул Стражник, — а ты что, и вправду поможешь мне?
— Ага! — я зевнул, — двести пятьдесят кусков руды я тебе не дам, но отдам тебе свой старый меч — "Несущий смерть". Каким бы скрягой ни был Скатти, он у тебя его возьмет в уплату долга. И больше не играй. Хороший ты парень, Флетчер! Наивный только! Держи меч!
— Спасибо, Марвин! — выдохнул Флетчер! — возле тебя муха не пролетит! Ты только скажи, в котором часу тебя разбудить?
— Как выпить захочу!
Парень растерянно посмотрел на меня. Нет, ну беда с этими Стражниками, не врубающимися в бородатые земные анекдоты!
— А откуда я узнаю, что ты захочешь выпить?
— Ты только разбуди... ха-ха, шутка! Пока сам не проснусь.
Я вошел в свою хижину и завесил дверной проем тяжелой и плотной шкурой мракориса. Оглушительно зевнул, снял с плеч рюкзак и вместе с оружием сложил его в сундук.
— Мы работали, сражались. Мы немножко зае.. лись! Пусть хоть все горит огнем — мы немножко отдохнем!
Прочитав это импровизированное четверостишье, я моментально уснул.
Когда сон отпустил меня, вокруг было совершенно светло. Шкуру с дверей сняли и, аккуратно скатав, сложили в углу. На табурете напротив меня сидел Флетчер и грустно смотрел в сторону стоящей на столе бутылки.
— Здоров ты спать! — сказал он, увидев, что я проснулся.
— Чистая совесть — здоровый сон! — пробормотал я, — который час?
— Утро! — пожал плечами Флетчер.
Черт побери! Это что же получается, я спал почти сутки? Некоторое время мне пришлось поворочаться на кровати, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Тем временем Флетчер мне докладывал:
— Скатти взял меч в счет долга. Отсыпал еще пятьдесят монет. Я уже устал ждать, когда ты проснешься. Принес вот бутылку вина, думал выпить с тобой. А ты все не просыпаешься!
— Уже проснулся! — заявил я, спрыгивая с кровати.
На голодный желудок вино пить грех, поэтому я быстренько сбегал к Снафу — за утренней кашкой, которой половина Старого Лагеря начинала каждое утро. К каше у меня в рюкзаке нашлось чудесное жареное мясо, а Флетчер подумал и приволок кусок сыру. Сыр отлично подчеркивал букет вина и явился прекрасным дополнением к нашему холостяцкому завтраку.
— Ну, Марвин, чтобы не в последний раз мы так с тобой сидели! — пожал мне руку Флетчер, провожая за Южные Ворота.
Как в воду глядел. Не судьба нам с Флетчером больше сидеть за одним столом. Но не будем предвосхищать события — пока что этот Стражник был искренне мне благодарен за избавление от позора. Я рысью несся в Болотный Лагерь, ощущая в душе некоторое чувство вины. С другой стороны, человеку сон необходим. Иначе нервная система у него расшатывается настолько, что ни о каком геройстве не может идти и речи.
Талас стоял на своем старом месте и вещал Послушникам об очередных своих подвигах. На этот раз он дрался с мракорисом.
— Кажется, братья, что против этого зверя невозможно устоять, но это только на первый взгляд. На самом деле, тварь эта малопроворна, и лишь представляется смертельно опасной. Здесь главное перебороть тот страх, что гнездится в каждом из нас. И никакой мракорис тебе не страшен.
— Эй, Талас! — окликнул его я.
Послушник сморщился и криво улыбнулся.
— Снова языком молотишь, почище, чем дубиной! А ну, отойдем!
— Снова на подвиги! — подколол его один из братьев, — завидуем мы тебе, Талас! Авось, меч настоящий дадут подержать!
Мой Послушник принял горделивую стойку и скрестил руки на груди, мрачно оглядывая меня. Этакий "Капитан Блад", идущий на своей "Арабелле" в атаку на ударную авианосную эскадру.
— Чем могу помочь? — спросил он.
— Помочь — ничем! — рассмеялся я, — а вот проводить — можешь. Кор Ангар сказал, что ты проводишь меня к Кладбищу Орков.
— Стражи с Идолом Люкором ушли еще вчера, — надменно проговорил Талас, — а где все это время был ты?
— А я вот ка-ак суну тебе в рыло вот энтим кулаком! — рассердился я, — мне что, по вашему, и отдохнуть нельзя? Это за вас Спящий дрыхнет, а за меня сплю я сам! Ты что сделал полезного для Братства? Щенок! Молчать, я вас спрашиваю! Ты знаешь, что угол падения равен углу отражения? А ну, упор лежа принять!
И левой ногой я подсек ему опорную стопу. Талас попытался отбрыкиваться, но я перевернул его на живот и Послушнику пришлось исполнять мои команды.
— Сто отжиманий. Начать упражнение!
Раз в неделю Кор Ангар тренировал Послушников, так что это упражнение было им знакомо. Едва не зарыдав от услышанного количества отжиманий, Талас принялся отжиматься.
— Что здесь происходит?
Я поднял голову. Рядом со мной стоял Идол Тондрал.
— Да вот, парень бахвалится четырьмя орденами Ленина, двумя — "Красной звезды" и одной медалью "За отвагу". А на самом деле его охватывает паника, когда мы с ним выходим за пределы лагеря. Только что распинался перед братьями, как одним кулаком завалил мракориса. Вот и делаем мы из Таласа заправского героя. За мышцами следить надо, иначе они распухнут и будут, как у Шварценеггера.
Из моей блистательной речи Идол Тондрал понял только, что Послушник наказан за бахвальство.
— Верно! — заметил он, подняв указательный палец правой руки к небу — отличительная черта Послушника — это скромность и послушание. А Талас не раз получал замечания! Продолжайте занятия, юноша.