Кстати, о курьерах. Попросила Генму выделить десяток чунинов для постоянной работы именно посыльными. Пусть будут слабенькими, но чтобы их умений было достаточно на разнести по Конохе необходимые документы, отбиться от обычных бандитов и дать сигнал дежурным АНБУ при других проблемах. В конце концов, есть люди, которым нравится сидеть за бумажками, а есть те, которым нравится бегать. Вот и пусть бегают. Генма покивал и записал мои указания в блокнот.
— И еще, ты так и не принес мне списки с действующими миссиями. Я тебя просила на совете, — неожиданно вспомнила я.
— О-о-о, — только простонал в ответ парень и закатил глаза.
— Чего так жалобно стонешь?
— Ксо, я забыл их забрать у Дзинуши. А он уже ушел... А если поискать в его каморке? — М-да, вот вам и подтверждение моих мыслей. Генма тоже человек. И может что-то забыть...
— Не стоит. С чего это он так рано свалил?
— Он работает только в утреннюю смену, а по вечерам помогает в пекарне своих родителей. — Ну да, многие чунины крутятся как могут, чтобы обеспечивать семьи. Ясненько.
— Ладно, тогда оставим это на завтра. Иди, отнеси курьерам что есть. — Генма промолчал, забрал готовые документы, пропечатанные письма и смылся в курьерскую.
Ушел, вздыхая. Странно: вот как только у меня настроение повысилось, так у него оно тут же упало. Или это у него барометр неприятностей так срабатывает? Подумать о светлом мне не дал легкий стук в дверь и протиснувшийся за этим АНБУ с большими пакетами. Лис безмолвно подошел к столу и сгрузил на него свою ношу. Так, в одной сумке, судя по всему, заказанная мною еда, а во второй необходимая бытовая химия.
Глянула на что-то ищущего в кармане мужчину. М-да, дожила... АНБУ ходит мне по магазинам. Я-то, наивная, думала, что Генма какого-нить чунина пошлет, не сильно занятого. А вот оно как вышло... Или это его утреннее наказание продолжается? Пока я рассматривала содержимое пакетов, Лис наконец-то нашел то, что искал. Это оказалась сдача. Мрачно смотрю на мятую бумажку и несколько монеток. И ведь не скажешь ему: 'Оставь себе'. Обидится. Молча забираю деньги и благодарю за работу. Джонин коротко кланяется и уходит.
Так, пока мне никто не мешает, ставлю барьеры и несу один из пакетов в свою секретную каморку. Расставляю по местам разнообразные чистящие средства. Завтра утра пошлю сюда клона, пусть уборкой занимается. Возвращаюсь на рабочее место, вновь обеспечиваю доступ персоналу, деактивируя печати. Сумку со съестным тихонечко заталкиваю под стол. Чтоб не было видно. Продукты придется тащить домой: пока здешний холодильник представляет из себя биологическое оружие массового поражения, я в него ничего загружать не рискну.
За окном уже наступили сумерки, поднялся легкий ветерок. Хорошо, земля остывает, спала дневная духота. На востоке уже были видны первые звезды, когда тихо скрипнула дверь, и в нее вошел "одноглазый Джо".
— Доброго вечера, Цунаде. — Охренеть, как я счастлива... Вот не было печали! Не ожидала я тебя сегодня. Думала, есть еще пара дней в запасе. Что ж, придется вертеться.
Чекист всея Конохи, тихо постукивая палкой, с неспешным достоинством направился прямиком к моему столу. Генмы в обозримом пространстве не ощущалось. Отослал, что ли? Да наверняка... Скотина. И без табуретки. Нет, дядя, даже не надейся, в теплое удобное креслице не пущу. И на стол мой ты своим престарелым задом умащиваться не будешь.
Неожиданно пришел знакомый всплеск чакры. Со второго этажа прямо под кабинетом, где отдельная административная комнатушечка была, пока ремонт не начался. Вот там-то и затихарился Ширануи. Стукнула пяткой по полу под столом:
— Генма, кресло из малой приемной принеси!
Ощущение чакры пропало, сместившись куда-то на лестницу. Секунды через две раздался стук, и виноватая моська помощника просунулась в щелку:
— Хокаге-сама? — И весь вид такой заискивающий-заискивающий. Можешь не париться, Генма, этот театр на старика не подействует. Он тебя насквозь видит. И биографию твою лучше тебя знает.
— Заноси. И чаю нам сообрази. Сама заварю — кипяток тащи и поднос с чашками. — Держись, дед, сейчас устроим чайную церемонию.
— Слушаюсь, — и шустро метнулся обратно, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Тяжелый, нехороший взгляд ввинчивался в меня все это время. Что, тоже мерку для гроба снимаешь? Ну-ну. Свои предоставить не забудь. Это было бы весьма любезно.
Появился идущий на цыпочках Генма. Поставил поднос, поклонился нам обоим, дождался моей отмашки и свинтил обратно.
— Барьерчик не поставите? — предлагаю гостю незваному начать партию. Смерив меня еще одним взглядом, Шимура снизошел и активировал технику против подслушивания.
— Спасибо, — киваю и активирую свои печати. Теперь кабинет почти безопасен. Меня все так же нагло сверлят. Убираю все оставшиеся на столе бумажки в верхний ящик, передвигаю поднос на середину, снимаю крышечку с чайника, картинно дав убедиться, что там только вода и ничего, кроме воды. Рожа Данзо каменеет. Споласкиваю чашки, ставлю кверху донышком... Неприлично. Очень. Ну и что с того? Насыпаю чайный порошок, заливаю, коротко взбиваю венчиком, разливаю по чашкам. А это уже вообще против правил. Зато вкусно.
— Ты нарушаешь все приличия, — наконец-то отмерз почитатель традиций.
— Мне нравится. А кроме вас этого все равно никто не видит. — Ага, я такая невоспитанная девочка. Данзо смеривает меня очередным тяжелым взглядом весом в могильную плиту, но чашку все-таки берет. Замечательно.
— Ты повзрослела. — Это комплимент? Или пожелание сдохнуть?
— Спасибо. — В Молчании пьем. Да, именно так — в Молчании.
— Данзо-доно, давайте не будем здесь и сейчас разводить чайную церемонию: я знаю, что вы знаете, вы знаете, что я знаю... Это все, конечно, очень хорошо и волнительно, но сути дела не меняет. Да и вообще, не особо к делу-то относится. — Данзо многозначительно не двигался и молчал. Хм, что ж, продолжим. — А вот как педагога и методиста я вас уважаю, невзирая на всю мою личную неприязнь к вам, как к человеку. Поэтому, пользуясь случаем, я бы хотела прояснить некоторые моменты...
Ну да, если наглеть — то сразу и вконец.
— Ты так уверена в своих силах? — острый взгляд в мою сторону.
— Собственно, а почему бы и нет? Кому нужны внутренние разборки при внешней нестабильности? — пожимаю плечами и делаю очередной глоток. Да, я вот вся такая беззаботная. Данзо снова замолчал, прикрыв глаз. Ладно, играем дальше. — И потом вы, в общем-то, необходимы деревне. Равно как и я. А взрослые шиноби не дерутся в песочнице из-за деревянных сюрикенов...
— У тебя странные примеры, — перевел на меня равнодушный взгляд старик. До этого он изучал молекулярный состав чая в чашке.
— Возможно. Только давайте не будем сейчас по примеру Хирузена долго и вдохновенно вещать о воле Огня. Ведь не будем же? Так бездарно тратить время.
Данзо допил чай и проскрипел:
— Я пришел поговорить о деле.
— И это замечательно! — Угу, если не знаешь, как быстро и без лишних хлопот отправить врага на тот свет, задумайся: а не может ли он принести пользу? А если может, то как его заставить это сделать? В данном конкретном случае проще и выгодней мирно договориться, основываясь на каких-то общих интересах. Почему бы и нет? Вооруженный до зубов нейтралитет — это прекрасно!
— Ты забрала себе джинчурики Узумаки Наруто. — Кто бы сомневался, что с этого и начнется...
— Да. — Сверлит. А ты что думал, я тут сразу трелями рассыплюсь? Или отпираться буду?
— Это неосторожный поступок, — возвращает пустую чашку на стол.
— Это обдуманный поступок, — так же отставляю свой чай.
— Старейшины будут против. — Обалдеть, какая новость! Веришь — нет, но мне глубоко фиолетово, кто там еще будет против. Главное, с тобой в первые пару месяцев насмерть не перегрызться. И из-за Наруто в том числе. Пожав плечами, выразительно молчу. Меня опять сверлят мрачным взглядом.
— Что ты собираешься делать дальше?
— Конкретно или по общим направлениям?
— Меня интересуют оба варианта. — Хм, ну я не сомневалась в твоей дотошности.
— Еще чаю? — Вежливо интересуюсь у собеседника. Вежливость — это такая штука, что позволяет вам непонятно и далеко послать оппонента так, чтобы он даже не понял маршрута.
— ...Пожалуй, — неожиданно соглашается Шимура. Как же мне пробить эту маску абсолютного превосходства?
Взбивая новую порцию, я равнодушно продолжаю:
— Наруто будет жить со мной. Это решение было взвешенным и более чем здравым. Причин несколько: наше дальнее родство, полное отсутствие у него воспитания и ухода, а так же надлежащих его статусу тренировок... — Да, я пока не уточняю, какому именно статусу. — Кроме того, болтающийся без толку Узумаки создает проблемы и регулярно влипает в неприятности. У Анбу что — дел больше нет?
— Что касается общих линий, если у вас, Данзо-доно, есть конструктивные замечания или рекомендации по уходу за детьми, я их с превеликим удовольствием выслушаю, — разливаю по чашкам жидкость. Поднимаю голову. — Вам есть что посоветовать?
Молчание. Ставлю чашку перед одноглазым.
— Я подумаю. — Уже хорошо. Киваю. Пригубливаю чай.
— Далее. Я намерена качественно и количественно пересмотреть медицинские услуги. Мне не нравится то, что от сорока до шестидесяти процентов раненых не получают максимально возможное в их случае лечение. Деревня теряет слишком много перспективных чунинов. Воспитать хорошего шиноби — это многолетний труд нескольких специалистов. Он обязан окупиться сполна. Но этого не происходит...
Рожа напротив оставалась все такой же каменной. Может, он сейчас втайне надеется, что я сорвусь, не доведя мирный разговор 'двух взрослых боссов' до логического конца, и брошусь в дурную драку? Хай-хай, уже бегу...
— Кроме того, в данной сфере я проведу ряд местных реформ. Например, необходимым является повышение квалификации нынешних ирьенинов и популяризация медицины среди сработанных боевых групп и токубетсу-джонинов. Само собой, это не превратит их в отсиживающихся за спинами товарищей крыс, а повысит общую выживаемость. Вы видите разумность данной идеи?
— Где ты возьмешь столько денег? — наконец-то заинтересовался Данзо.
— О, не беспокойтесь! Было бы желание, а ресурсы как-нибудь найдутся. Для начала можно расширить список услуг. Спрос на Лист резко вырастет, и бюджет на первое время будет покрыт без чудес и усилий.
— Ты говоришь так, будто ты всесильный Шинигами и можешь совершать невозможное. — Тонко улыбаюсь.
— Ну что вы, Данзо-доно! Я не настолько высокого мнения о своих скромных возможностях. Но и Ками милостив...
— Хм. Ками.
Родной, я знаю, какая ты дрянь и параноик. Но я — еще хуже. Стала. Поэтому на время поверю, что отношусь к тебе хотя бы нейтрально. Но троллить и незаметно выбешивать не перестану. Ты у меня еще дойдешь до кондиции, ой дойдешь. А с учетом твоих достижений как теоретика, выжму я тебя как лимон на все сто двадцать процентов вместо положенных ста. Готовься, лжец. Готовься морально, скоро ты станешь моей любимой макиварой. Нежно любимой. Холимой и лелеемой. До срока.
Спокойно улыбаясь, разлила остатки чая и подняла на собеседника глаза:
— Вторая область, нуждающаяся в пристальнейшем внимании, это Академия... Стараниями Третьего она превратилась в сборище малообразованных и крайне бестолковых охламонов, которые за пределами деревни гибнут исключительно по причине собственной глупости и из нежелания перестать лениться и воспользоваться мозгом. Они считают ниже своего достоинства что-либо у кого-либо спрашивать, совершенно не ориентируются в истинном положении отношений между деревнями, и гибнут, гибнут, гибнут... — Первый глоток — самый вкусный. — Это неприемлемо. Должно быть воспитано поколение сильных и преданных. Уверенных в том, что Коноха — это их дом. Надежный дом. Где их с нетерпением ждут и с наслаждением следят за всеми успехами. Вы согласны со мной?
— Корень Великой Конохи был создан именно с этой целью.
— Корня мало. Я хочу сильную деревню. Самую сильную, чтоб ни одна шавка не посмела не то что ногу задрать, тявкнуть! — Чашка хрустнула у меня в руке. М-да, как-то неудобно вышло.
— Прощу прощения за несдержанность. — Скромно опускаю ресницы. Ну что, ты уже начал вестись на мой адский огонь? Я тебя с наслаждением жду.
Сладко улыбаясь, искренне и нежно, продолжаю:
— Данзо-доно, прошу вас, окажите любезность женщине...
— И что же ты хочешь... женщина? — Однако. Неужели маска уже трещит? Нет, показалось...
— Вашей лояльности. — Пока мне нужно лишь что бы ты не мешал. Мечты-мечты...
— Ты хоть понимаешь, о чем просишь, Цунаде? — скрипит одноглазый с неизменным выражением легкой презрительности.
— Вы сами признали, что я повзрослела. — Ты же не пойдешь на попятную и не заявишь, что ошибся? А, непогрешимый? — Мне необходима помощь в пестовании новой Конохи, воспитании юных шиноби и пересмотре некоторых заскорузлых архаизмов. Вы же поддержите хрупкую женщину, Данзо-доно?
— Поддержка? Помощь? И кто же тебя надоумил? — Повеяло неприятностями. Ну-ну, мы пока на моем поле, а ты это проигнорировал... Смотри, поздно будет...
— Меня? Надоумил? — фыркаю. — В какой страшной сказке подобное могло бы произойти? Нет. Исключено. К сожалению... Вам от этого становится скучно?
— ...
— Данзо-доно... — Скучно тебе не будет, обещаю. Ты об аде молить будешь как о рае, скотина! Улыбаемся, господа. — Вы фактически управляете всей теневой жизнью Конохи.
Ну, это я однозначно погорячилась. И польстила. Не всей. То, что он Хьюг держит за яйца — это да. Наверняка. Но грехов у Конохи мно-ооо-го! Одного Данзо за всем уследить точно не хватит. А если еще и учесть, КАК он себя ведет, его ненавидит почти все население. Ну, кто вообще о нем знает. — А значит, заказы на убийства нукенинов, сбор геномов и прочие милые сердцу вещи, все это — ваша парафия. Причем очень давно. Поэтому не могли бы вы зайти на неделе со списком дел-заказов? — И сощуренная милая улыбка. Ой, хамлю, ой, хамлю... О, глазик-то выпучился.
— Цунаде. Ты забываешься. — И снова никакой мимики. Может, он себе какой-то препарат колет? Чтобы ни на что не реагировать вообще...
— Нет. Я действительно очень рассчитываю на вашу посильную помощь и мудрые советы. — Зарываюсь. И еще как! Но так хочется! Чтоб ушел и закопался подальше от 'чокнутой бабы'. И не отсвечивал. Лишний раз. Больше всего просто хочется тебя сейчас с порога аккуратно завернуть. А то нет ни сил, ни желания для моментальной конфронтации. И игра стоит свеч.
— Кроме вышеперечисленных проблем наверняка есть еще... Многие. А времени у меня крайне мало. — Получи, фашист, гранату! Получи и пойми, что тебе дешевле будет меня пока не трогать. Поэтому ты пойдешь дальше дрючить свой Корень и шпионить за всеми подряд, а за мной — в особенности. А я начну искать себе чистильщика и найду! Слышишь, сволочь? Найду, самого лучшего! А ты — как копошился, так и продолжай копошиться в прелых листьях, крот несчастный. И еще: Корень я все-таки использовать буду. Хочешь ты этого или не хочешь, но сейчас или потом, в хвост и в гриву!
