Следопыты быстро вывели нас к какому-то подобию дороги. Длинными изгибами тропа поднималась вверх, к плато, на котором расположился Оанийский некрополь.
После слова "некрополь" я ожидал увидеть бесконечные ряды древних гробниц, величественные монументы или, на худой конец, разрытые могилы, однако, реальный могильник представлял собой гораздо более скучное зрелище. Следы человеческой деятельности были отмечены только холмиками битого камня, по цвету ничем не отличающегося от окружающих скал. Местность вокруг заросла древовидной разновидностью все той же бурой колючки, давным-давно высохшей и выбеленной дождем. Справа за ветвями угадывалась обширная долина, вся в белых квадратиках, но мы туда не пошли, предпочтя путь по самой кромке каменистых осыпей, фактически — без дороги. Мне показалось, что сквозь кружево безлистых ветвей проглядывают какие-то постройки. Я начал всматриваться в них, совершенно забыв следить за лошадью.
— Аккуратней! — обругал меня Харек. — Конь на осыпи ноги поломает — пешком пойдешь!!
Безумно хотелось расспросить сотника об этом месте, но прерывать сосредоточенное молчание Серых я не решался. Все тщетно. Соблюдение тишины, осторожность и маскирующие заклинания — ничего не помогло. Мы не одолели и половины пути до противоположенного края плато, как случилось неизбежное.
Гверрел шумно потянул носом воздух и молча замахал рукой, призывая всех остановиться. Словно повинуясь неслышной команде, Серые начали извлекать оружие. Один из Следопытов спешился, передал соседу поводья и бесшумно исчез в кустарнике, направляясь куда-то вниз по склону. Отсутствовал он недолго, вернулся опрометью, стрелой метнулся в седло и что-то крикнул Хареку. Не сговариваясь, Серые пришпорили коней, разом забыв о здоровье животных и опасности камнепада.
Сзади замелькали бегущие силуэты. Откуда здесь люди? Серые начали стрелять с седла (нехилый трюк, когда над тропою столько веток), некоторые из преследователей закувыркались по земле, но остальные не сбавили скорости. Убегали мы недолго — мертвые кусты перед нами быстро сомкнулись настоящую чащу, абсолютно непроходимую для лошадей. Стало ясно, что нас догонят.
— В круг, в круг! — яростно командовал Харек.
Конники сбрасывали с седел коробки с боеприпасами и гнали прочь испуганно храпящих лошадей. Первые спешившиеся уже стреляли, всаживая в преследователей заряд за зарядом. Я видел, как одному из бегущих оторвало руку, но упал он только тогда, когда вдребезги разлетелась голова. Смысл происходящего доходил до меня словно через толстое покрывало. Это были не люди! Методом исключения, это могли быть только...
— Прямо в гнездо н'нодов! — гневно рычал мастер Ребенген, изготавливая к бою свои многочисленные амулеты. — Проводники, мать вашу!!
— Я говорил, что путь опасен! — огрызался Харек, перекрикивая шум. — Тут самый край, их много быть не должно. Держитесь за нами!
Меня начали накрывать волны невыносимого смрада, доносящиеся со стороны нападавших. Выстрелы грохотали непрерывно, разнося зомби в клочья, однако н'ноды прибывали быстрее. Вот уже конники Харека встретили мечами первого, а за ним спешил второй...
— Беги, Гэбриэл!
Еще прежде, чем отзвучали слова, неведомая сила подхватила меня и бросила в кусты. Я опомнился только тогда, когда шум драки за спиной стал почти неразличим, и бессильно пустился на землю. Тело свело судорогой невыносимого стыда. Я сбежал! И дело было не в том, что для боя у меня не было ни оружия, ни доспехов (не надо врать себе!), просто моя натура, наконец, дала о себе знать. Моя ссыкливая, вороватая натура. Возвращаться было идиотизмом с любой точки зрения, но я знал, что так и так не способен вернуться. Я знал так же то, что никогда не смогу заставить себя забыть об этой минуте. От этой мысли хотелось удавиться и умереть.
От приступа самобичевания меня отвлек подозрительно близкий шорох. Я поднял глаза и едва не описался, все мышцы разом превратились в желе. С расстояния двух шагов на меня сквозь ветки смотрело настоящее чудовище. Оно было чуть меньше авия, тоже с крыльями и неприятно целеустремленное. Память услужливо дала ему имя — гатарн.
Он был весь такой гладенький, ровненький и яркий, словно ярмарочная игрушка. Фиолетовые пятна на лимонном фоне и круглые кукольные глаза отвлекали внимание от узкой вытянутой пасти с бритвенно-острыми роговыми кромками. Гатарн легонько хлопнул меня крылом по голове, и я уткнулся носом в землю. Мечевидные когти прошили только одежду — он сгреб меня в кулек и потащил прочь.
И тут кто-то ухватил меня за ногу.
Извернувшись, я сумел разглядеть это ходячее чучело с изъеденной гнилью кожей и просвечивающим насквозь черепом. Гатарн угрожающе зашипел, однако н'нод не сохранил способности воспринимать угрозы. Агония зомби продолжалась сотни лет, разум, чувства, память — все пожрали черви. Осталось только одно — бездумная жажда живой крови. Я, с ужасом, понял, что сейчас произойдет: они начнут драться из-за меня, а когда закончат, от меня останется только много-много молотого фарша. Страх захлестнул меня темной волной, две мои личности слились в едином желании — избавиться от жуткого преследователя. С пальцев сорвалась лужица чернильной тьмы, раздутая страхом до размеров драконьего плевка, и смачно облепила зомби. Н'нода окутала извивающаяся черная сеть, пару секунд он еще держал меня, а потом что-то хрустнуло, чпокнуло и гнилая тушка разлетелась смердящими ошметками. Я услышал шорох за спиной, а когда обернулся, гатарна и след простыл.
Вау! Какое чудо!! Я жив. МЫ живы!!!
Не тратя зря ни секунды, я снова вызвал волшебную черноту. Самостоятельно у Тени Магистра получались только крохотные лужицы, у меня она обильно струилась по руке, испаряясь с кончиков пальцев, была не в пример подвижнее и явственно следовала движению мысли, испуская зыбкие, мгновенно гаснущие щупальца.
Эта штука поломала н'нода, эта штука напугала гатарна, этой штукой я любую тварь как есть прибью! Если решусь приблизиться. Проблема выбора с новой силой навалилась на меня. Теперь я уже не мог сказать себе, что у меня нет оружия. Напротив, только у меня оружие и было. Сила н'нодов заключается не в уме и не в убойной мощи, а в числе и почти полной неуязвимости для обычного оружия. Стрелять Серым н'ноды не дали, а двух магов было явно недостаточно, чтобы завалить такую толпу. Без меня у них не было шансов.
Не думать! Не думать, как я туда пойду, и что буду там делать. Просто двигаться, двигаться вперед. Вытянув вперед руку, объятую клубящейся тьмой, и постаравшись сузить мысли до одного крохотного пятнышка земли под ногами, я сделал первый шаг.
Путь обратно мог занять минуту, а мог — полчаса, тут уж ничего не поделаешь. За тонким кружевом мертвых ветвей слышались крики, шум схватки и глухие завывания н'нодов. Подойти ближе я не мог — разум требовал спешить и приводил доводы, а ноги вперед не шли. Какая-то подлая частичка меня советовала оставаться здесь, в безопасности, и предоставить Серым самим разбираться со своим врагом. Какая мне разница, что они скажут? Возможно, они вообще больше ничего не смогут сказать.
Рассуждения, достойные Тени Магистра.
Я глубоко вздохнул, стараясь разогнать тошноту и хоть немного отвлечься от этого мучительного нежелания, отломал от ближайшего куста ветку подлиннее и напустил на нее столько волшебной черноты, сколько смог (дерево стало похоже на полированный оникс). Потом я обманул себя так же, как обманывал на тренировках Тень: просто ушел в скольжение, перестал думать о страшном, а главное — видеть и обонять эти существа. Я вступил на поляну, как в затопленный белым светом тренировочный зал, и пошел по нему, осторожно огибая дерущихся, и опрокидывая на землю тела н'нодов, словно обведенные красным контуром манекены. Это было все равно, что лопать мыльные пузыри — совсем не страшно, и даже немного весело. Н'ноды быстро кончились, вокруг остались только серые тени людей и радужно переливающиеся сущности магов. Я вышел из транса и меня тут же вырвало — дохлые н'ноды испускали несусветную вонь.
Вокруг гомонили и суетились, кто-то совал мне в рот горлышко фляги, а я вяло отбивался — единственной моей мыслью было убраться из этой выгребной ямы. Как всегда, мастер Ребенеген первым осознал положение и дал мне на лицо мокрую тряпку. Сразу стало легче.
Харек хлопал меня по плечу так, что голова болталась.
— Отличная техника! Впервые вижу такой бросок!! У кого учился, парень?
— Гуг! — неопределенно промычал я через тряпку.
Ребенген оттеснил от меня сотника (а как там у нас с лошадьми, мастер Харек?) и опустился рядом на колени.
— Ты как?
— Ничо...
— Идти сможешь?
Я молча кивнул.
— Давай-ка пойдем, найдем место почище! — маг многозначительно кивнул на дымящиеся останки н'нода. Я был обеими руками за, но, когда ему удалось поднять меня на ноги, новая мысль молнией поразила меня. Я глубоко вздохнул и рискнул отнять тряпку от лица.
— Гатарн там.
— Где?
Я мотнул головой в сторону кустов.
— Был там, потом исчез.
— Он тебя видел?
Я молча оттянул рубаху, демонстрируя дыры от когтей.
— У-у, ты...
Услышать, как матерится мастер Ребенеген, мне не удалось — вернулся Харек.
— Лошадей у нас больше нет, совсем. Что делать будем?
Мастер Ребенген молча потащил меня прочь с поляны. Скоро вокруг собрались все уцелевшие Серые с немногим не попорченным скарбом. Одного из конников мертвецы все-таки порвали, молодому Следопыту выдавили глаз, и Гверрел возился с ним, пытаясь снять боль какими-то своими способами. От лошадей остались только окровавленные скелеты.
— Если кто не в курсе, господа, — Харек окончил осмотр вещей. — То мы в жопе. Еды почти нет, если кто-то не согласится жевать крупу пополам с н'нодом.
От такой мысли меня снова замутило.
— До границы Арконата пешком месяц пути. Если хотите мое мнение, надо рискнуть и прорываться через горы в Тирсин.
— Все не так, — вмешался Ребенген. — Я не хотел говорить этого раньше, но нам навстречу из Шоканги выдвинулся отряд. Они должны были ждать в Обители Мормы, но я могу дать им сигнал, и нас встретят раньше.
— В Морме? Там давно никто не живет. Неизвестно, в каком состоянии защитный периметр, а без него руины будут кишеть н'нодами.
Ребенген пожал плечами.
— Повелитель Шоканги держит там постоянный пост наблюдения, так что стены и заклинания в порядке.
Гверрел закончил врачевать раненного и коршуном налетел на нас.
— Что это было? — потребовал заклинатель. — Отвечайте немедленно!
— Что — это? — невинно захлопал глазами Ребенген.
Я вдруг понял, что ничего не буду объяснять Гверрелу, хоть он дерись. За время путешествия я был сыт выходками заклинателя по горло. Приятно было видеть, как он хочет, но не может что-то получить.
— Отставить! — рявкнул Харек. — Нет времени на болтовню! Все готовы идти? Тогда — вперед!
Серые помогли раненному встать, подняли импровизированные носилки с телом убитого — "Нет времени сжигать!" — и тронулись в путь. Ребенген подхватил меня под руку — после транса меня немного шатало. Харек с самым крепким из своих подчиненных шел впереди и прорубал остальным дорогу сквозь кустарник. Густые, ломкие заросли нехотя пропускали отряд.
Без лошадей дорога превратилось в настоящую пытку. Жара, колючки, изматывающий долгий подъем, а потом крутой осыпающийся спуск. Раненный Следопыт держался молодцом, хотя ему приходилось идти в доспехах. Я тащился на последнем издыхании, слабость не проходила, периодически перерастая в тошноту, перед глазами словно натянули пленку давешней черноты. Ребенген практически тащил меня на себе. Шум воды впереди зазвучал как глас избавления.
По длинным вечерним теням мы вышли к мосту через реку. Ветхая каменная конструкция с осыпавшейся балюстрадой и выщербленным настилом выглядела как причудливый формы холм. В одном месте среди камней угнездился кустик живой колючки, проходивший мимо Следопыт аккуратно срезал его у корня. Под аркой монотонно грохотал перекат. Ни с этой, ни с другой стороны моста не было ничего, напоминающего торную дорогу.
Едва перейдя мост, люди стали с наслаждением сбрасывать поклажу. Я сел на землю там, где меня отпустил Ребенген.
— Остановимся на ночь здесь, — от усталости голос Харека звучал невыразительно. — Через воду они за нами не пойдут и дрова тут есть.
— А с этой стороны? — мастер Ребенген все еще не мог отдышаться.
— Должно быть чисто. Свет скоро уйдет, так что, если хотите ворожить — поспешите.
Ребенген ушел искать место для пентаграммы, а я остался сидеть, тупо наблюдая за тем, как конники провожают погибшего в последний путь. С мертвого сняли доспехи, личные вещи упаковали в маленький узелок, прочли над телом какую-то свою молитву, а потом споро расчленили его и побросали куски в реку. Я отвернулся — зрелищ мертвой плоти мне хватило на всю оставшуюся жизнь.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул надо мной Харек. — Мертвого сжечь — дело не простое, а свежий н'нод по эту сторону реки нам сейчас ни к чему.
— Я думал, зомби только на кладбище, — тупо пробормотал я.
— Я же говорил, они вроде червей. Обитают везде, где достаточно дикой магии. В бестелесной форме безобидны, но если отыщут мертвое тело — тогда держись. И что хуже всего — начинают бешено размножаться.
— А почему их считают Древними?
— Так-и Предки и придумали эту пакость. В качестве средства устрашения или для диверсий, точно неизвестно. Только с размножением чего-то не учли.
Я дополз до разожженного Следопытами костра и попытался заснуть, завернувшись в попахивающее н'нодами одеяло. Через огонь на меня мрачно смотрел измученный переходом Гверрел, сил на расспросы у заклинателя не осталось. Там я и заснул, а лучше бы не засыпал вовсе. Все пространство моего сна заполнили четкие до осязаемости видения. Они язвили разум, обжигали чувства и одновременно сковывали волю, мешая разорвать объятья сна. Я был раздавлен, я задыхался, я испытывал непереносимую боль (а говорят, что во сне боли не бывает!), меня сжигало заживо и разрывало на части. Мучительно реалистичный кошмар длился и длился, словно школьная молитва, разучиваемая наизусть. В какой-то момент я понял, что могу предсказать заранее каждый поворот видения, и от этого ужас приобрел какой-то особый, изысканно— тошнотворный вкус. Когда я выбрался, выпростался из омута кошмара, уже забрезжил рассвет, дежурные раздували костер, пытаясь приготовить какое-то подобие завтрака. На сетчатке глаза все еще горел последний образ из сна — черная, как сама смерть, птица, летящая ко мне через огонь. Я отбросил одеяло и пошел искать Ребенгена, мне до смерти нужен был его совет.
— Мастер Ребенген, мастер Ребенген! — я бесцеремонно растолкал мирно спящего чародея.
— Что... А? Гэбриэл... Что-то случилось?
— Есть ли способ отличить пророческое видение от обычного?
— Не понимаю...
— Как узнать, является видение пророческим или нет?
— Гэбриэл, значит? — хмыкнул за моей спиной Харек.
Как это он всегда умудряется оказаться сзади и сверху? Судя по тону, которым он произнес мое имя, оно пока не соединилось в его сознании с повелителем Шоканги.
