Марина навостряет уши, Динка, заметив поворачивает голову в сторону двери.
Остальные тоже слышат какие-то звуки из раздевалки. Осень садится прямо. Рэда тоже к стенки прислоняется. Коаэ по обыкновению никак не реагирует. Марина делает вид, что телом Кошмара поглощена. Ту это вполне устраивает.
Все чего-то ждут, причём по эту сторону двери все примерно представляют детали предстоящего. Осень, явно для храбрости бутылочку залпом опустошает.
Наконец раздаётся стук, причём двери не раздвигаются. Доносится голос.
— Осень! Рэдрия! Вы здесь?
— Тут мы! Проходи давай!
Двери раздвигаются! Лето не из тех, кто считает нужным в полотенце заворачиваться. После Соньки у неё уверенно второе тело 'сордаровки' а если Соньку не считать, то и первое. И она это знает. Зрелый вариант Осени, вызвавший у неё совсем не родственные чувства. В общем-то причина и Марине понятна. Эталонная красавица, только не нашего времени, а кануна Великой Войны, 'Прекрасной эпохи' как многие говорят. Кстати не сильно одетые снимки тогда были распространены не сильно меньше, чем сейчас. В стиле Эр провести вместе вечерок или два в теории не отказалась бы. Жизнь и молодость один раз. У таких как она и Лето часто кончается не вовремя. Пока есть возможность надо брать всё, до чего дотягиваешься. Осень вполне может рассуждать так же. Только очень уж рано начала. Пафосно рассуждать не хочется, особенно если вспомнить о месте Рэды в жизни осени. Сестра тут определённо на вторых ролях. С другой стороны, она их и познакомила. Это тоже играет какую-то роль. В общем, посмотрим как Осень попытается притворить в жизнь свои фантазии.
Пока Лето явно не подозревает, что в совершенных мозгах сестрёнки такое завелось. Хотя с другой стороны, чем сложнее устройство, тем экстравагантнее будут поломки. Эр — тому пример. Хотя с другой стороны Лето контактов Осени раньше не ограничивала причём неважно, смотреть вверх или вниз. Но это где-то там было, весьма далеко от этих стен. Более важно он и здесь себя так же вела.
Собравшихся едва окинула взглядом. Динка на коленях Марины впечатления не произвело, похоже видала и не такое. Марине церемониально кивает как хозяйке. Глазами показывает на не сильно убавившиеся вкусности.
— Можно?
— Бери, сколько хочешь! Эр сказала — жрите сколько хотите, вот мы и жрём.
— Не сомневаюсь, что она сказала фразу аналогичного смысла, вот только сформулировано было несколько иначе.
Марина усмехается.
— Всё равно — можно. Всё что здесь есть и не только. — многозначительный взгляд в сторону Осени Лето проигнорировала. Зато Осень всё уловила, правда несколько по-своему.
— А я думала, ты не одна придёшь, и я наконец, увижу, с кем ты по вечерам обжимаешься.
Впервые Лето какие-то эмоции проявляет.
— Даже если бы такой человек и был — это было бы не твоё дело. Раньше тебя надо было за ухи таскать. Сейчас поздно уже.
Осень смотрит почему-то именно на Марину, ушки на всякий случай прикрывая. Рэда пересаживается так, чтобы Осень обнять. Показать, что она маленькую защищает. Другое дело, что Лето может Осени угрожать исключительно в фантазиях Хорт.
— Я вижу как вы тут время проводите, — многозначительный кивок в сторону Марины и Дины. Кошмар демонстративно обнимает Херктерент за шею, — не то, чтобы против что-то имела, но думала, это проходит несколько веселее и не столь откровенно.
— Мы ничего не делаем, — встревает Кошмар, — просто сидим. Сама уже прижалась сколь возможно плотно в такой позе.
— Оно и видно,— хихикнув, логично замечает Лето, кажется логичность у них семейное.
— Ну так хочешь, сама с кем-нибудь попробуй. — подаёт голос Осень, — хотя бы со мной для пробы. Для смелости тоже всё есть.
— Подойди ко мне!
— Зачем? — Осень чует какой-то подвох.
— Просто подойди, обещаю — ничего делать не буду. — Лето даже садится, демонстративно скрестив руки и ноги.
— Марина ты слышала, — маленькая принцесса поднимается и идёт к сестре, останавливается чуть дальше, нежели вытянутой рукой можно достать.
Рукой Лето и махнула.
— Всё ясно с вами — не стоило на Архипелаг отправлять. Как островитянка ходить стала, наверно и не только походке у них научилась.
— Мы общались только с хорошими девочками, — дуется Осень, — других бы не позвали в Резиденцию.
— Ага, хорошим по тамошним меркам, — весело усмехается Лето, — мичман Глетт от стыда умер, слушая разговоры школьниц Архипелага.
— У них аналогичная история есть, только умер он в шкафу у столичных спрятавшись, — не остаётся в долгу Осень.
Искренне смеются обе. Даже на невозмутимом лице Коатликуэ что-то изменилось.
— Вижу, всем вам общение с островитянками крайне понравилось, — откровенно дразнится Лето, — хотя мальчиков ни одного я тут не вижу.
— Ну, а что поделать, если девочки настолько хорошенькие, что нравятся не только местным мальчикам, но и столичным девочкам? — бьёт главным калибром Марина. Лето всё правильно понимает, против мнения Принцессы Империи, особенно если та сказала, что нечто можно, не пойдёт никогда, это закон природы. Тем более Осень тоже знает этот закон.
— Как я понимаю, островной любви они вас тоже научили?
— Как ты догадалась? — хмыкает Херктерент. — Есть какие-то возражения?
— Если нет принуждения — то никаких, когда заставляют у меня даже на бумаге омерзение вызывает.
Марина отвечает, проведя Динке по спинке и вызвав довольное урчание:
— Я когда силой тоже не люблю. Но по-островному было исключительно добровольно. Говорю, как принцесса Империи.
— Социальные границы, я смотрю, вовсе игнорируете. Впрочем, что я ругаться буду? Сама такая, если только границ касаться.
— А если не только?
Осень подсаживается к сестре, обнимает за плечи.
Лето подтекста не видит, в отличии от готовой заржать Марины и прячущей улыбку Рэды. По Коаэ, как всегда, непонятно, где её мысли, здесь, или в параллельной реальности.
— А если предложат социальные понарушать?
Лето плечами пожимает:
— Как говорится — на рожу и другие части тела посмотрю. Понравится — может, и соглашусь, а то в одиночку уже становится скучновато.
— И с кем — не важно?
— Очевидно же, это будет девушка, даже островитянки в своих горячих предпочитают общество друг друга.
Осень сжимает кулачки. Кажется, спиртного для храбрости в ней уже достаточно, теперь без помощи внешних факторов смелости набирается. Наконец, выпаливает пулемётной очередью.
— Ачтоеслиэтоябуду — и встаёт как ей кажется, в максимально соблазнительную позу.
Лето вытаращивает глаза. Не глядя хватает одну бутылочку. опустошает залпом. По закону подлости, оказывается самое крепкое из имеющегося, включённое Эр в содержимое шкафчика явно для смеха.
Из глаз слёзы, закашлялась чуть ли не до тошноты. Но смогла отдышаться. Бутылку минералки с чем покрепче не перепутала. Говорит хрипло, выплёвывая каждое слово.
— Всю... Жизнь... Мечтала... Сказать...ты дура?... Мелкая... Теперь... Вижу... Можно... Это всерьёз... Говорить... И оскорблением... Не будет...
— Можно, но не нужно! — решительно заявляет Марина. — Особенно в рамках одного Дома нам конфликты не нужны. Снова говорю как Принцесса Империи.
Лето дышит чуть ровнее, рассуждает тоже на процент миролюбивее.
— Тогда тут посуду с самым широким горлом найду. Ей на голову надену. Ошейник с поводком наверняка тут где-то есть. Буду её водить и по кастрюле стучать.
— Мирренских кодексов времён Тима I начиталась? Он, хоть и Великим был, но дурил изрядно, особенно в вопросах судебного наказания и казни женщин.
— Ты не против таких отношений?
— В теории, если по взаимному согласию только внутренние связи Дома улучшаются. Наружу, конечно, надо с осторожностью выставлять. Хотя люди, привязавшиеся к тебе таким способом — весьма ценные!
— Вижу!
— В том, что реализуешь фантазию Осени, не вижу ничего плохого.
Лето усмехается с непонятной интонацией:
— Прямо здесь? При всех?
— Отсюда свободный доступ ещё в три помещения. Туда можете пойти!
— Вместе с Рэдой?
— Она, по-моему, не очень хочет. Хотя против меня не возражала.
— Отношения тут у вас!
— Зато все довольны.
— Аргумент!
— Стараемся!
— В общем, мне в последнее время стало надоедать общество собственных пальцев, подушки и тёплого душа...
— Ещё другие предметы есть, — подсказывает Осень, — цилиндрические с пупырышками...
Лето показывает ей кулак.
— Лучше не умничай, мелкая, а иди-ка сюда... Мечту осуществлять.
Радостный взвизг в ответ.
Кошмар призывно вытягивает губки для поцелуя. У Змеедевочки рука между ног, глаза прикрыты, рот полуоткрыт.
* * *
Сидят у противоположных стен, по трое, раскинув ноги. Лето, Осень и Рэда курят. Динка хотела было, но оказалось, Коаэ так и не обрела этой привычки, Кошмар за компанию не стала, понятие 'солидарность' и Марине известно.
Лето выпустив струйку дыма, выдыхает.
— Хорошо... точнее отлично всё получилось, — кивает Марине, — фон тоже отличным был...
Херктерент непристойный жест демонстрирует.
Кивает Коаэ.
— Мне под конец самой со Змеедевочкой захотелось... Немного отдохнём и... можно будет? — почему-то смотрит именно на Марину, — та хмыкает.
— Коатликуэ тоже здесь, я такими вещами не распоряжаюсь, её и спрашивай!
Лето встречается глазами с Коаэ.
Та кивает:
— Можно, ты хорошая, только... большая уж очень.
— Ничего, — заверяет Лето, — я очень осторожной буду. Да и ты больше всё любишь сверху делать, — Коаэ смущается под смешок Дины. Ей даже в таких делах главное, чтобы не возражала Марина.
Лето явно охота порассуждать, в том числе, и о недавнем. Кивает Рэде:
— И не сомневалась что у тебя с сестрёнкой до этого дойдёт. Слишком уж влюблённо она смотрела на тебя с первой встречи. Не сразу поняла, что это уже взрослые чувства.
Осень льнёт к Рэде. Сверкает на сестру-возлюбленную глазами.
— Это я ей всё предложила, и то она не сразу согласилась. Даже об обязанностях перед Домом вспоминала... Но я ей сразу сказала — никогда-никогда её, такую хорошую, не прогоню. Договор переписан на пожизненный найм.
— Щедро! — Осень смотрит недобро. — Лично мне всё равно, сколько лет ещё я буду Рэду видеть. — переводит взгляд Марину, — Вы, втроём, потрясающе смотрелись; словно чувствовали что хочет другая и делали именно это! Так здорово смотрелось. Лучше любого фильма.
— Актрисой, да ещё фильмов для взрослых меня ещё не обзывали!
— Приношу свои извинения, если что-то не так! — Лето прижимает руку к груди.
— Забей! В порядке всё, на меня похвалы плохо действуют.
— Но вы так потрясающе смотрелись вместе! Лучшее зрелище, что я видела в жизни!
— Спасибо! Мне тоже понравилось! — усмехается Марина, хотя она как раз и была одной из основных участниц.
С ухмылкой Кошмар выставляет груди вперёд. Коаэ, наоборот, закрывается, ещё и рот второй рукой зачем-то прикрывает. Жест не ускользает от внимания Лето.
Вытягивает губы словно для поцелуя.
— Скоро я тебя всю-всю близко-близко рассмотрю и потрогаю!
— Только больно мне не делай! — бросает Змеедевочка.
— Силы я вроде давно умею контролировать! — смеётся Лето, — Это у Осени нашей с контролем сложности.
— А у тебя с чем сложности? Вон какая во всех местах вымахала, а до сегодня только с подушкой и взаимодействовала. Не исключено, что с длинной такой с чьей-то рожей на наволочке.
Лето ничего тяжёлого в поле зрения не попалось, а не то бы точно запустила в сестрёнку. Но Осень примирительно вскидывает ладони на уровень груди.
— Не будем ссорится. Особенно после всего что было между нами, особенно при таком свидетеле, — кивок в сторону Марины.
Херктерент зевает:
— Признаю, подобных сценок видела немало, но между родными сёстрами — впервые. Расширила кругозор, так сказать. Сама я только Софи сообщу. Но вы помните — 'знают двое — знает свинья' тем более свидетелей тут куда больше.
Лето и Осень с одинаковыми выражениями по сторонам оглядываются, будто собравшихся, да ещё в крайне недвусмысленных позах впервые видят.
— Мы никому не скажем! — выдаёт Кошмар таким тоном, что не верит никто.
— Тебя я прошу поменьше говорить о том, что здесь видела, — очень спокойно выдаёт Херктерент. Опять же всем ясно: Кошмар теперь можно заживо жечь — о виденном не скажет ничего. То же и к Коатликуэ относится. Что Марина сказала одной — сказано словно обеим. Рэда слишком привязана к Осени, а Еггту никто расспрашивать не рискнёт. Кроме другой Еггты да разноглазого чуда. Кто о сказанном ей Еггтами болтать не станет.
Осень улыбается.
— Тогда давайте так сделаем, чтобы больше было о чём говорить?
— Иди ко мне, Коатликуэ, — призывно разводит руки Лето.
Осень направляется к Рэде. Кошмар и так с Мариной обнимается...
* * *
Лето гладит лежащую рядом Коаэ по волосам. Говорит, ни к кому специально не обращаясь:
— Не думала, что мне сегодня ещё так хорошо будет.
Марина хмыкает.
— У Змеедевочки к этому делу талант. Только она сама признавать не хочет. Более того, чем-то предосудительным считает всю эту сферу жизни.
— Но ей же нравится, я же вижу, — замечает Лето.
— Это очень плохо, когда как мы девочка с девочкой, — заявляет Коаэ, — хуже только когда мальчик с мальчиком.
— Где ты такого набралась? — недоумевает Лето. — Вроде не южанка. Да и там за подобное вроде почти не наказывают.
— А раньше за это сжигали.
— Дикие люди! — хмыкает Марина — Кем бы они ни были!
— Но всё равно — нехорошо.
— Самой же нравится! — пожимает плечами Марина и Лето кивает — Да и вообще я не настроена что-то плохое обсуждать. В большинстве случаев тех, кто сжигает других, особенно не способных оказать сопротивление, не мешает сжечь самих. Да и давайте выпьем за всё хорошее!
Принесённое Рэдой ещё не успели в достаточной степени разгромить. Благо, Рэда не из тех, кто демонстрируют свою слабость, и всего притащила во множестве. Бутылочек в первую очередь. Каждая по вкусу что-то нашла. Встали в круг.
— За нас! — Марина вскидывает свою. Остальные поддерживают. Коатликуэ и Дина, переплетя руки, пьют из ёмкостей друг друга.
Кошмар видимо решила, что всё, что должна Марине она сегодня выполнила и предпочла остаться с привычным уютом Змеедевочки. Осень, Рэда и Лето решили, что им и втроём хорошо будет. Опять на долю Марины осталось только спиртное. Осень добилась всего, чего хотела. Что там у неё теперь в мозгах поплыло — после и будем разбираться. От Дины получено... В общем-то адекватное количество удовольствия. Ещё и Змеедевочка добавила. Поводов нет, чтобы мешать им по-всякому общаться. Равно, как и этим троим. Лето неожиданно легко небесспорное предложение сестрёнки восприняла. Всё-таки влияние разноглазой куда сильнее, чем кажется.
Сидят, разное попивают, вкусненьким заедают. Пока ласк и поцелуев не заметно. Видно, удовлетворили потребности. Тем более, после Коаэ на самом деле больше никого и ничего не хочется даже разноглазой.
