Эмигранты

Всю следующую неделю в Дувре царил бардак. Постоянно прибывали всякие каботажные посудины с заказанными нами товарами. Я непрерывно собачился с капитанами по поводу условий, в которых они собирались везти переселенцев, заставляя их организовать на своих корытах хоть какое-то подобие умывальников, раз уж тут нет душевых. Кроме того, на "Мэри" в камбузе обнаружилась совершенно неописуемая грязь, которая немного уменьшилась только после того, как я лично набил морду коку и предупредил, что мои солдаты, которые в количестве четырех рыл поплывут на "Мэри", за такую стряпню просто пристрелят его, а готовить потом будут сами.

Мориори нужны были на английских кораблях для наблюдения за условиями перевозки и для связи с "Чайкой", так что моя команда уменьшилась до девятнадцати человек, не считая меня и свежеиспеченной герцогини. Хорошо хоть она не путалась под ногами, а смирно сидела в каюте, где раньше жили Свифт с Темплом, потихоньку осваивая там швейную машинку "Радом".

Старый дипломат Темпл, который сразу после нашего прибытия в Англию умотал в свое поместье, вроде как лечить обострившийся за время плаваний радикулит, теперь снова был в Дувре, свежий и полный сил. Чрезвычайным и полномочным послом назначили именно его, Свифт стал первым секретарем. А вообще английское посольство состояло из четырех дипломатов и восьми мушкетеров для охраны и представительства.

Я навестил Свифта с Темплом на "Винчестере", похвалил их двухкомнатную каюту, но заметил, что в ней темновато. Дело было уже после захода солнца, и она освещалась свечами. Англичане согласились, что светодиодные лампы куда лучше, но, увы, в Англии их делать не умеют. В ответ я продемонстрировал широту натуры и предложил на время плавания установить по два светильника в каждом помещении. И таки установил, а для подзарядки аккумуляторов приладил на корме шест с небольшим ветряком. Мало того, параллельно с лампами я смонтировал дипломатам еще и микрофоны с видеокамерами, но сообщить им об этом мне помешала моя врожденная скромность.

Вскоре начали прибывать переселенцы. Для них было приготовлено несколько больших палаток, ибо на кораблях еще продолжались работы, причем поначалу отопления временных жилищ вовсе не предусматривалось. А ведь на улице стоял хоть и английский, но все же январь, и все эмигранты были с детьми, причем некоторые с грудными. Узнав об этом, я вызвал Свифта и объяснил — сейчас ему еще раз доведется полюбоваться на работу носовой пушки "Чайки". После чего предложил пари, что я с километра разнесу в щебень магистрат Дувра, не затронув стоящих почти впритык к нему домов, ну разве только там стекла повылетают. Почему-то пари он не принял, но уже к вечеру в палатках появилось какое-то подобие буржуек.

На следующий день я прошелся по палаткам. Меня интересовало, что заставило этих людей, бросив все, отправиться в далекую и неизвестную страну. Ответ был виден сразу и невооруженным глазом — нищета. То есть бросать им по сути было нечего. Кроме того, там было довольно много, почти треть от общего количества семей, вдов с детьми. Что в общем-то понятно — в случае потери кормильца шансы выжить у семьи английского крестьянина стремились к нулю, и переселение в далекую Австралию выглядело вполне приемлемым выходом. Вот небось Вильгельм лапки-то потирает, усмехнулся я. Вроде как и выполнил наши договоренности, но подсунул ни к чему не пригодный контингент! Однако вот здесь он крупно ошибался. В Ильинске при тамошнем климате даже вдова, работая на поле, прокормит как минимум человек пять, так что балласта среди переселенцев я почти не усмотрел. Не считать же им детей, которые на самом деле есть главная надежда Австралии! Тем более что половина из них вполне трудоспособного возраста, то есть им больше десяти лет. А вообще состав нашего пополнения выглядел следующим образом.

Сто тридцать одна семья. Пятьдесят два мужика в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти. Около восьмидесяти женщин и примерно триста сорок детей, из которых шестеро вообще грудные, а десятка три младше четырех лет. И два протестантских священника, причем откормленная рожа старшего из них наводила на мысль о том, что в вот уж он-то решился на переселение в неведомые края отнюдь не из-за беспросветной нужды. В общем, пока я решил по умолчанию считать обоих агентами, а чьими именно — потом разберемся.

По завершению осмотра я пригласил всех на короткое время выйти из палаток, после чего сказал им краткую речь.

— Господа! Позвольте вам сообщить, что с этого момента вы приобрели высокий статус иммигрантов великой и могучей Австралийской империи. Почему, спросите вы, я называю его высоким, хотя он не дает никаких прав, а только накладывает обязанность беспрекословно подчиняться любым распоряжениям представителей власти? Да потому, что империя с сегодняшнего дня тоже принимает на себя обязанность защищать вас и заботиться о вас. Поэтому о любых трудностях, притеснениях со стороны команды, болезнях и так далее вам следует незамедлительно сообщать солдатам империи, коих будет по четыре на каждом корабле. Обещаю вам, что каждый сигнал будет внимательно рассмотрен. Кроме того, статус иммигранта является первой ступенью к австралийскому подданству, а это уже совсем другое дело. Подданный империи имеет не только обязанности, но и права, записанные в конституции.

Если, конечно, Илья уже успел ее сочинить, подумал я и продолжил:

— Соблюдение каковых прав обеспечивается всей мощью империи. Теперь все зависит только от вас. На благодатной земле Новой Австралии не голодает никто, если, конечно, он не законченный лентяй. Верная же служба обязательно будет замечена. Перед вами теперь открываются сияющие перспективы вплоть до получения личного дворянства. Еще раз повторяю — отныне ваша судьба в ваших руках. И не надо пугаться предстоящего плавания. Да, оно будет долгим, но представители империи примут все меры для того, чтобы обеспечить его максимальную безопасность.

Завтра вы погрузитесь на корабли, а послезавтра мы выйдем в море. Имейте в виду, что до самого конца пути корабли не пристанут ни к какой суше. Вопросы есть? Нет? Странно. Тогда желаю вам счастливого пути и благополучного прибытия пункт назначения, то есть столицу Новой Австралии город Ильинск.

Вообще-то я не думал, что захваченных из Англии припасов хватит на семь месяцев пути. Но ведь "Чайка" по скорости превосходила любой из английских кораблей вдвое, а "Победа" — в полтора раза. Вот они-то и будут по очереди посещать встречные порты или просто высаживать на какой-нибудь берег охотничьи команды, догнать же потом эскадру им не составит особого труда. В частности, первый такой заход в сторону предполагался на Мадейру. Там можно будет прикупить свежей провизии, ну и забрать французских гугенотов, которых Воллан смог уговорить на переселение в Австралию. Если, конечно, у него это получилось.

Однако встретиться с французами мне пришлось несколько раньше, а именно этим же вечером. И посланы они были не Волланом, а в некотором роде его оппонентом, то есть Людовиком Четырнадцатым по кличке "Король-солнце".

В двенадцатом часу ночи вахтенный, обозревая окрестности в ночной бинокль, увидел, что со стороны моря к "Чайке" приближается какая-то шлюпка. Так как я еще не спал, то, прежде чем освещать неведомых гостей прожектором, о них доложили мне. Я подумал, что для брандера посудина слишком мала, и вообще похоже, что кто-то хочет пообщаться с нами, не привлекая излишнего внимания. Так что мы не стали подсвечивать приближающуюся лодку, и вскоре она была пришвартована к борту "Чайки", один из прибывших остался в ней, а второй был препровожден в мою каюту, где он первым делом представился:

— Виконт Александр де Тасьен, личный посланник от его величества Людовика Четырнадцатого к его светлости герцогу Алексу Романцефф.

Представившись в ответ, я в некотором затруднении продолжил разглядывание посланника. Интересно, столь явственный красный с синим отливом оттенок физиономии у него от холода или от неумеренного пьянства? Хотя какая разница, что так, что этак человеку первым делом надо налить стакан, что я и сделал. Выпив предложенное так, будто там был не крепкий самогон, а боржоми, посланец с сожалением поглядел на дно стакана и без предисловий перешел к делу:

— Его величеству угодно узнать, какую сумму деньгами или чем-либо иным Австралийская империя запросит у Франции за помощь в создании воздушного флота.

Вот так, вынь да положь французскому королю ВВС, и все. Что тут можно ответить? А, была не была.

— Если мерить на деньги, то каждый воздушный корабль обойдется от трех до десяти тысяч фунтов золота, — озвучил я наши расценки. — Или, если это вдруг покажется его величеству несколько затруднительным, от тридцати до ста тысяч человек. Молодых, здоровых и готовых навсегда переселиться в Австралию. Причем доставка их туда за ваш счет и на ваших кораблях. Разумеется, заказы мы принимаем только на условиях полной предоплаты.

— Простите?

— Деньги вперед, — пояснил я для экономически малограмотных.

— То есть... (на лице посланника отразилась напряженная работа мысли) мы вам заплатим, и только после этого вы приступите к постройке воздушных кораблей? Сколько времени это займет?

— Не больше трех лет. Может, и за два управимся, но точно обещать не могу.

— Хорошо, я передам его величеству. Но как нам известить вас о его решении?

— Пошлите гонца на Филиппины, в Себу, — предложил я, — мы там бываем довольно часто. Или, если хотите, можем через некоторое время сами связаться с вами.

С этими словами я порылся в глубинах своего секретера и извлек пластиковый жетон московского метро. У меня еще с прошлого тысячелетия завалялся десяток этих бледно-зеленых полупрозрачных кругляшей, и, отправляясь к Илье, я захватил их собой, благо места они не занимали.

— Вот, возьмите. Каждый, кто покажет такой знак, будет являться нашим представителем. Вы уж там парижскую полицию предупредите, что ли. Впрочем, это вам виднее.

Один такой жетон я при расставании на всякий случай вручил Анри Воллану. Теперь, если он попадется, у него появится шанс не сразу оказаться на виселице.

Через пять минут гонец, приняв на посошок еще один стакан, откланялся. Я начал было соображать, где же мы возьмем хоть один воздушный корабль в случае согласия Людовика, но потом плюнул на это дело. В конце концов, никто еще не отменял восточной мудрости о том, что к тем временам помрет либо ишак, либо эмир, либо Ходжа Насреддин.

А утром одиннадцатого января наша эскадра покинула Дувр и отправилась в свой далекий путь.

Глава 27

На семнадцатый день пути "Чайка" подняла все паруса и, быстро оторвавшись от ползущей со скоростью бегуна трусцой эскадры, понеслась вперед, то есть на юг. Но не в Антарктиду, нам туда было в общем-то не нужно, а всего лишь к острову Мадейра, до которого оставалось двести пятьдесят километров.

Этот остров имел довольно интересную биографию. Вообще-то открыли его в незапамятные времена, упоминание о нем встречалось и у древних римлян, но официально, то есть с втыканием флага в землю, это сделали португальцы в пятнадцатом веке. Причем сразу после открытия им захотелось чего-то этакого, возвышенного — ну там посадить дерево, например, построить дом, а дальше, чем черт не шутит, и воспитать ребенка.

Однако даже с первым пунктом сразу возникли трудности. Ведь остров не зря получил свое название, которое переводится как "лесной". Он действительно весь был покрыт густым лесом. И где тут, спрашивается, сажать что-то, если все места уже заняты? Да и с домом тоже не очень. Ладно, под один можно и вырубить местечко, но вдруг их потребуется десять? Да с приусадебными участками, тут замучаешься пни корчевать.

Но господь не зря снабдил человека мозгами. Пораскинув ими, португальцы быстро нашли простое и красивое решение. Точно как обитатели Вороньей Слободки у Ильфа с Петровым, они взяли и подпалили этот остров со всех четырех углов. И, убедившись, что горит он ярко, весело и тухнуть совершенно не собирается, зондеркоманда отплыла в свою Португалию, ибо оставаться на Мадейре стало решительно невозможно.

Через несколько лет португальцы вернулись на покрытый пеплом остров и начали сажать там деревья, цветы и сахарный тростник с виноградом, принялись стоить дома... в общем, жизнь закипела. Вот только с тех пор на острове можно было встретить растения со всего мира, кроме тех, что произрастали на нем изначально.

Еще одной интересной особенностью данного клочка земли было то, что за него никто и никогда не воевал. Колонизация обошлась без эксцессов, ибо остров изначально был необитаем. Потом, в начале шестнадцатого века, произошел так называемый дружественный захват Мадейры испанцами. То есть они так и сказали, чисто по дружбе, что им этот остров нравится, и все тут. Испания тогда пребывала на пике своего могущества, так что португальцы утерлись. Но к концу века семнадцатого она с этой вершины скатилась уже весьма низко, и португальцы тихой сапой восстановили статус-кво. Похожая история произошла и при Наполеоне, когда в качестве дружественных оккупантов выступили англичане. Но до нее оставалось еще больше ста лет, а пока "Чайка" обогнула остров и около шести вечера и бросила якорь в гавани Фуншала, его столицы.

Там было довольно оживленно, но при нашем появлении мелкие посудины бросились врассыпную, а единственный из крупных кораблей, пузатый бриг, тут же закрыл орудийные порты, поднял голландский флаг и вообще начал всячески демонстрировать свое миролюбие. В порту тоже поднялась суетня, завершившаяся прибытием к нам начальника порта. Все-таки в быстром распространении слухов есть положительные моменты, подумал я, принимая явившееся с визитом должностное лицо. И поставил его в известность о наших потребностях:

— Хотелось бы приобрести у вас десяток барашков и по пять бочек мадеры и сухого вина. Что? Ну разумеется, за деньги, мы же с вами не ссорились. Да и назывался бы тогда этот процесс не "приобрести", а "получить". Кроме этого, есть и еще один вопрос. Не прибывала ли к вам недавно партия французов, которые должны ждать нас здесь?

Начальник побледнел и залепетал что-то не очень вразумительное, из чего я понял, что этих людей марокканцы продали как рабов, так что сейчас они трудятся на виноградниках...

— Тогда мы желали бы купить еще и футов двести хорошей пеньковой веревки, — расширил я перечень текущих потребностей. Что интересно, чиновник мгновенно понял, зачем она нам понадобилась, и неуверенно осведомился, нельзя ли без такого как-нибудь обойтись.

— Можно, — обнадежил его я, — если не позже завтрашнего утра все эти люди будут на борту "Чайки", сытые, умытые, хорошо одетые и, главное, всем довольные. Вы уж как-нибудь договоритесь с ними, чтобы они не имели к вам претензий. Ибо в противном случае с городом могут произойти серьезные неприятности.

Начальник отбыл, на берегу почти сразу началась какая-то деятельность, несмотря на то, что солнце уже зашло. Всю ночь, по докладам вахтенных, там бегали с факелами и вопили, а в пять часов утра к нам снова подошла шлюпка, но ее прогнали, сказав, что герцог спит. Но пообещали, что выстрелят из пушки холостым сразу, как он проснется.