Он вздохнул и принялся в очередной раз считать и разглядывать врагов. Измученные люди дремали, прижавшись друг к другу вокруг немногочисленных костерков. Даже если ничего не делать, многие из них ночью уже не проснутся — они и так умирали десятками во время перехода по горам, но капитан надеялся, что сегодня весь вражеский отряд погрузится в вечный сон, а павшие коты станут очередным кирпичиком в славном деле возрождения Империи.
Сам капитан и его лучшие гвардейцы разместились вокруг, плато. Горы Ужаса были чудовищно стары и невероятно богаты. Несколько тысяч лет службы на благо Империи не истощили всех их запасов, зато сделали похожими на сыр — секретные тоннели, старые тропинки, заброшенные шахты... Все это добро буквально пронизывало массив с запада на восток и с юга на север. Мало кто мог разобраться в многообразии горного и подгорного лабиринта, однако же, кое-какие сведения сохранились.
Например, развалившаяся крепость в свое время не только перегораживал подступы к столице, но и являлась крупнейшей кузницей Империи. Железо в нее шло из шахт, расположенных неподалеку, в которых трудились многие тысячи невольников. Время не пощадило ни сами шахты, ни подходы к ним, однако же незадолго до войны император распорядился скрытно привести тоннели и тайные тропки в порядок на всем протяжении горного участка императорского тракта. Именно поэтому сейчас гвардейцы смогли рассредоточиться на незаметной снизу тропке, укрывшись за многочисленными камнями, и ожидали сигнала.
Принц Ритон Ириулэн не пренебрег мерами безопасности и Китарион отдавал должное своему противнику — тот выставил усиленный караул и разместил вокруг лагеря обозные телеги. Это было правильным и продуманным решением, если бы целью первой атаки должна была стать армия.
К несчастью для кошачьего принца, сперва следовало разобраться с высоким сыном и магами сопровождения, для чего у него было всего две попытки. Вернее не у него, а у некромантов.
Воин снял перчатки, кожаные перчатки, укрепленные с внешней стороны полосками стали и поднес ладони ко рту, после чего подул на них, согревая окоченевшие пальцы.
— Лисирион, легионеры уже вышли на позиции? — спросил он у своего помощника.
— Да. Ждем только труповодов.
— Хорошо, тогда я схожу к Кштиритиону, следи за леопардами, — приказал его Китарион, надев перчатки, и сев. Арбалет он положил перед собой. Рядом с оружием аккуратно разместились три десятка болтов. От их скального карниза до центра плато было где-то около пяти сотен шагов, вполне приемлемая дистанция для самострела. Когда колдуны сделают свой ход, все закончится очень быстро.
Труповод сидел в тоннеле, закутавшись в три теплых одеяла, и тихонько дрожа всем телом. Рядом с ним пытались согреться еще шесть человек — подкрепление, присланное скелетом специально в честь сегодняшнего торжества.
— Холодно? — осведомился капитан.
— Не жарко, — кивнул некромант. — И это последний месяц тепла! Страшно представить, что тут творится зимой.
— Да, наверное, также как и в вашем логове.
— Нет, у нас все жилые помещения отапливаются горным углем — дварфы додумались.
— Эти ребята могут головой думать, когда хотят, — согласился капитан. — Скоро начинаем?
Некромант кивнул в сторону одного из своих товарищей, который с отсутствующим видом склонился над кристаллом, зажатым в руке.
— Сейчас Фертишион вернется и приступим, можешь готовить своих людей. Только не вздумайте высовываться раньше времени, мы можем ошибиться всего один раз.
— Я знаю, — Китарион выбрался наружу, подставив лицо ледяному ветру, завывающему меж скал.
Он вернулся на наблюдательный пункт и передал сообщение магов — ждать оставалось считанные минуты.
Верховный некромант приготовил для них две специальные бомбы, начиненные сложной ядовитой начинкой, способной в одно мгновение убить все живое на расстоянии в десть шагов от эпицентра взрыва. Чрезвычайно сложное колдовство — капитан слышал, что по времени и тратам сил для чародея оно сопоставимо с подъемом сотни живых мертвецов и обязательно требует сложных ритуалов вместе с человеческими жертвами. Император один раз обмолвился, что за все годы удалось изготовить лишь несколько таких бомб, и Властелин безо всякой жалости пожертвовал частью их для уничтожения армии принца.
Время как и всегда в таких случаях тянулось неимоверно долго, словно издеваясь над кольценосцем.
Китарион сглотнул и стянул с пояса фляжку с водой. Ледяная жидкость обожгла холодом горло и капитан закашлялся.
— Проклятье, ну когда же? — прошипел он, вытирая рот.
— Скоро, извечный, — прошептал Лисирион. — Я уверен.
Над ними громко хлопнули могучие крылья и над карнизом пролетели две птицы. Огромные мертвые орлы, зажавшие в лапах продолговатые предметы, один за другим пикировали в центр лагеря, ведомые чутьем некроманта.
В последнее мгновение высокий сын должен, просто обязан почувствовать магию смерти и пробудиться, но сделать он ничего не успеет, в этом Китарион не сомневался.
И он не ошибся.
В центре лагеря раздался взрыв, разбрызгавший во все стороны капли зеленого тумана. С небольшим запозданием взорвалась вторая бомба — маги должны были быть уничтожены наверняка.
Все это капитан отметил краем глаза, хватая арбалет. Внизу слышались вопли и лязг оружия — воины врага стремительно просыпались, готовясь отражать атаку.
Капитан немного приподнял свой арбалет и, прицелившись, нажал на спусковой рычаг. Ливень стрел устремился со склонов, разя всех, кому не повезло оказаться внизу. Одновременно с этим, возле обоих выходов из долины возникли фигуры многочисленных имперских солдат, перекрывающих пути к отступлению.
Плато в один миг превратилось в смертельную ловушку.
Руки Китариона делали свое дело независимо от сознания, он стрелял и натягивал тетиву и снова стрелял, а его глаза, меж тем, отмечали каждое событие страшной ночной схватки. Он знал, что император сейчас наблюдает за ними, вселившись в одну из птиц, которые в избытке оседлали каменные уступы вокруг плато. Он подарит владыке первую настоящую победу в этой войне, чего бы это ни стоило!
"Первое оцепенение прошло", — отметил Китарион, кладя новую стрелу на арбалетное ложе. — "Сейчас поймут, что удержаться не выйдет и пойдут на прорыв".
* * *
Желание запаниковать было велико, но Ритон не поддался ему. Враги били со всех сторон, казалось бы, мертвые скалы, извергали из себя болты дварфовской работы, пробивающие даже хауберги двойного плетения с надетыми поверх них бригантинами. С двух сторон в плато втягивались ровные шеренги воинов в черном, ощетинившихся неимоверно длинными копьями. Это уже было что-то новенькое, легионеры не пользовались такой тактикой.
Принц уже не удивлялся ничему и не задавал вопрос, откуда у Шахриона столько лишних и хорошо обученных людей. Сейчас было не до того.
Его войско гибло, и сделать можно было ровным счетом одно — уходить из ловушки, бросая тех, кто не сможет бежать.
— Мирол, собирай латников, идем на прорыв! Пускай простолюдины прикроют, пока вы будете готовиться. В атаку поведешь лично!
И он побежал между рядов паникующих людей, под градом стрел раздавая зуботычины направо и налево и во весь голос призывая не паниковать. Один за другим к нему присоединялись рыцари, и маленькие островки спокойствия в море хаоса начали собираться в несокрушимую твердь.
Примерно через десять минут после начала сражения положение не стало казаться столь безнадежным — некроманты врагов молчали, а может, их и не было никогда — просто использовали какое-нибудь старое оружие в надежде посеять страх, солдаты укрылись за щитами, телегами и просто камнями, лучники даже начали отстреливаться. Конечно, стрелы они пускали больше наугад, но это все же, должно было остудить пыл имперцев.
Принцу даже стало немного стыдно за мгновения слабости, пережитые им после взрыва. Как он сразу не догадался, что хитроумный император опять играет в свои любимые игры? Скорее всего, он отрядил в горы те сотни, что рассеялись по лесам и беспокоили армию Исиринатии в первые дни марша. А с другой стороны расположился гарнизон Жемчужины — те наверняка преследовали отступающих врагов.
Каким образом император согласовывал действия своих людей — вот это вопрос, но с ним можно будет разобраться и позже. По факту же, против двух тысяч боеспособных солдат враг не мог выставить больше тысячи-двух. А то и меньше!
Очередная стрела просвистела в нескольких ладонях от лица и сразила оруженосца, поднесшего господину доспехи. Парень упал, как подкошенный, Ритон же лишь недовольно скривился — теперь облачаться будет сложнее. Но к началу прорыва он справился в этой непростой задачей и, укрыв голову своим круглым щитом, пробрался к телегам, возле которых рыцари готовились наступать.
— Ну что, ваше высочество, готов?
— Да, приступайте.
Старый воин надел на голову горшкообразный шлем и, подняв вверх свой страшный боевой топор, пришпорил коня.
— Вперед! — Дикий рев, который издала его глотка, едва не оглушил принца, и строй закованных в тяжелую броню рыцарей ринулся к горлышку, перекрытому щитоносцами легиона.
— Расстреляйте их! — бросил через плечо принц, и сотни стрел устремились в строй, не защищенный никакими щитами, а спустя несколько мгновений исиринатйийские всадники, словно забыв о чувстве самосохранения, налетели на длинные копья.
Ритон почуял неладное уже спустя несколько минут. Враги упорно отказывались отступать и проявляли чудеса живучести, они вставали после смертельных ранений, как механизмы продолжали удерживать свои копья и даже не помышляли об отступлении. И конница забуксовала. Добрая половина лошадей уже погибла, нанизанная на длинные, чересчур длинные острия. Спешенные всадники пытались сблизиться с врагами, но многих доставали враги, стоящие в следующих рядах, и все же исирины продолжали атаковать, с храбростью обреченных, но этого было недостаточно. Имперский строй гнулся, но не рвался, а в это время арбалетчики перестали расстреливать лагерь, перенеся все свое внимание на спины сражающихся рыцарей, каждым выстрелом выбивая из строя новую жертву.
Конь под Миролом упал, тот выскочил из седла и в полете страшным ударом топора снес голову имперскому солдату. Она упала на залитые кровью камни, а тело несколько мгновений продолжало колоть копьем.
Рыцарь, обогнавший принца и прорвавшийся до третьего ряда врагов, упал, задавленный двумя имперцами, которые с нечеловеческой силой принялись рвать его тело на куски. Принц со всей силы полоснул одного из темных по кольчуге, великолепная эльфийская сталь разрезала железные звенья, словно гнилые нитки, и глубоко застряла в теле.
Но это не произвело на имперца не малейшего впечатления — тот повернулся к принцу, глядя на него из-за личины тупым немигающим взглядом, затем дернулся, обезоружив остолбеневшего воина, после чего занес над головой оторванную руку, намереваясь применить ее как дубину.
— Осторожнее! — Мирол врезался в противника и раскроил ему череп вместе со шлемом. — Нужно отступать!
— Что это такое? — с ужасом в голосе спросил Ритон. — Почему они не умирают?
— Да потому что уже мертвы, глупый мальчишка, отходим!
И тут же он согнулся пополам, получив копьем в живот.
Ритон подхватил своего учителя и побежал к лагерю, расталкивая солдат. Откуда только силы взялись? А там уже шло яростное сражение — враг, напирающий с другой стороны, сумел прорвать заграждение.
— Кажется, это все, — прохрипел старый воин. — Брось меня
— Нет уж, — с уверенностью ответил ему принц. — Мы с тобой еще не мертвы! Мы вернемся и предупредим всех! Мощи Исиринатии хватит, для того, чтобы растереть Империю в порошок, не оставив от них даже воспоминаний!
— А как ты планируешь спастись? — Мирол, повисший на его плече, сплюнул на землю большой сгусток крови. — Перелетим через горы?
— Лететь не будем, а вот поплавать придется! — С этими словами Ритон направился к пропасти.
Он быстро содрал с себя доспехи — конечно, отмеченный Сестрой утонуть не сможет, но не стоило рисковать, — после чего помог разоблачиться учителю, из живота которого текла густая черная кровь.
После этого он подтащил его к обрыву.
Они замерли перед бездной и в последний раз оглянулись на гибнущий лагерь. Строя не было, каждый дрался сам за себя, пытаясь сбежать из кошмарной ловушки, заготовленной императором. Скоро отчаявшиеся люди начнут сыпаться вниз, предпочтя самоубийство вечному рабству, и, учитывая предыдущую деятельность императора, можно предложить, что в речке найдутся рыбаки, готовые собрать богатый улов, но ничего, они проскочат.
— Не думал, что все закончится так, — пробормотал Мирол. — И не думал, что снова увижу живых мертвецов, да еще в строю. Раньше Империя их так не использовала.
— Расскажешь мне об этом позже. — Ритон обнял учителя и сделал шаг вниз, в бездну.
Воздух засвистел в ушах, захватило дух, сердце стремительно забилось... А затем был плеск, над их головами сомкнулась водная гладь горной реки.
Поток подхватил две пещинки, попавшие в его студеные объятья, и понес их на своей могучей спине.
* * *
Двадцать седьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, рассвет.
— Брось меня, хватит, — Мирол разразился страшным кашлем и придвинулся ближе к жалкому костерку, который принц с учителем осмелились развести. — Я все равно сдохну.
Он был очень плох — ледяная вода и страшная рана делали свое дело и даже человеку, отмеченному Отцом, подобное испытание могло оказаться не по зубам. Это принц чувствовал себя в реке, как дома, Мирола же сильно лихорадило. Найдись у них хотя бы немного вина, теплых одеял или хотя бы, времени, чтобы отлежаться, все зажило бы само-собой. Вот только ничем из списка парочка беглецов не обладала, а останавливаться даже на один день было нельзя — император мертвых обязательно заметит пропажу предводителей уничтоженного отряда и его вездесущие птицы, — а в том, что Шахрион каким-то образом подчинил себе птиц, Ритон уже не сомневался, — обязательно найдут беглецов. Поэтому небольшой отдых, и вперед!
— Даже не вздумай умирать. Попробуешь, и я тебя выцарапаю из лап Матери, чтобы прикончить лично. — От волнения Ритон растерял весь свой лоск и даже стал говорить как нормальный человек — у него не осталось желания упражняться с изящной словесности. — Мы вернемся в Исиринатию и соберем новую армию, но на этот раз будем больше думать головой.
Он постарался придать голосу убедительности и не стал высказывать вслух собственные страхи. А пугаться было от чего — Исиринатии на сей раз противостоял настоящий военный гений, какие рождаются раз в несколько поколений, и принцу отчего-то казалось, что император пустил в игру далеко не все свои козыри. Например, кто знает, может быть, слухи о шашнях властелина с Раденией не столь уж и беспочвенны, как принцу казалось раньше? Да и война на юге началась очень удачно...
