— Испытываешь границы моего терпения? — капитан вновь застегнул верхние пуговицы на рубашке и накинул на плечи куртку, полностью развернувшись к Эли.— Твое положение здесь целиком зависит от того, как именно я отношусь к тебе и телохранителю. Стоит только подать знак и в следующий миг ты обнаружишь себя в камере. Считаешь, кто-то будет против?
-Думаю Валентина не согласятся с таким решением. Никола из чувства противоречия, а Оля от упрямства. Кажется, вам все еще не удалось полностью сковать их своим обаянием,— Эли украдкой усмехнулся, пригладив волосы.— Интересно, какую сторону они выберут, когда узнают правду о своем происхождении?
— Они исполнят свой долг, в этом я уверен.
— Да, но в чем он заключается? Может он не будет совпадать с тем, что вы под ним понимаете. Что тогда? — вкрадчиво спросил Эли, шагнув к капитану.
— Если они решат покинуть Миллифьори,— Клеменс на миг заколебался, взгляд его скользнул по печати дома на запястье,— сделаю все, чтобы их жизнь была комфортной. Я обязан их родителям больше, чем жизнью.
— Тогда,— Эли расположился в кресле, — изменю вопрос. Если они узнают правду о девочках, думаете они согласятся с той судьбой, что вы приготовили для близняшек? Жизнь на поверхности могла сильно изменить их. Они не безропотные сексты и могут отказаться следовать вашим приказам. Чего доброго прихватят девочек и сбегут с корабля, глазом моргнуть не успеете.
Какое-то время Клеменс вглядывался в лицо безмятежно улыбающегося Эли, затем рука его коснулась шкатулки с портретом, которая лежала на столике рядом. Эли заметил как дрогнули его пальцы, будто не в силах противиться искушению вновь открыть крышку. Но все же Клеменс справился с собой.
— Я верну дочерей Галины обратно и отпущу обоих Валентина.
Эли покачал головой:
— Я участвовал в Регате и видел на что способен Никола. Он не из тех, кто сдается просто так. Он не отступится от тех принципов, которые вложила в него жизнь внизу. Вам с ним не справиться.
Некоторое время Клеменс молчал, рассматривая все ширящуюся улыбку Медиана.
-Не вздумай им рассказать. Рано или поздно оба Валентина узнают о ключе, но когда я сам посчитаю нужным.
-Как скажете, капитан, — Эли развел руками.— Но то, что я видел в комнате девочек было забавно, забавно до дрожи. Сумеете удержать такую силу в тайне и под контролем?
Капитан ничего не ответил. Вздохнув, Эли вложил руки в широкие рукава и покинул каюту.
Глава 12 — Договор
Часть 1
Что еще случилось, вытащил из постели в такой час, чтобы я встретился с какой-то просительницей? — на ходу набрасывая на плечи мундир, Натанель Ростау быстрым шагом шел по коридорам дворца к штабу. Адаль Минно едва поспевал за ним. Натанель не выспался и находился в отвратительном настроении. Все эти напыщенные идиоты из правительства готовы были его на руках носить до Арены, а теперь и заговорить боятся лишний раз, чтобы это не бросило тень на них самих. Хотя, никто в открытую не обвинял адмирала флота Габриэль в поражении, для этого у них была Галина Тарсалина. Но Натанель понимал, что стоял лишь ступенькой ниже в списке нежелательных людей, как будто в одночасье было забыто, что пять лет подряд именно он приводил флот к победе.
— Вначале я подумал, что это обычная просительница...
— Просителям отведено определенное время,— отрезал Натанель, не дослушав принимая из рук помощника плащ и скалывая его простой квадратной брошью.
— Но потом понял,— поспешно продолжил генерал,— она очень высокопоставленная особа, судя по всему. Прячет лицо под маской и в капюшоне, как и ее свита.
— Знатная, говоришь, я ее знаю?
— Я пытался определить по голосу, но так и не смог угадать точно.
— Но у тебя же есть предположения? Свита... сколько их было, в какие цвета одеты?
-Их всего четверо, включая гостью, белые плащи, наглухо застегнутые.
— Она что-то говорила, что могло бы указать на причину, по которой она искала встречи со мной?
— Она не сказала прямо, но велела передать, что...— Адаль Минно замялся.
— Говори, ее точные слова,— велел Натанель, поправляя длинный кинжал на боку. Теперь он мог пользоваться только этим оружием, как и остальные высокопоставленные лица. Меч был позволен лишь императору, все остальные же в зависимости от ранга и знатности носили холодное оружие различной длины. Слабая и ненадежная защита, с ней Натанель чувствовал себя очень неуютно. Но все оружие, использующее силу ветра, электричества было надежно спрятано и опечатано до следующей Арены. Вернуть себе хоть что-то было невозможно.
-Она велела передать, что если вы поторопитесь, то сможете вернуться себе нечто, что вам очень нужно,— при этих словах взгляд генерала задержался на броши Натанеля,— то, что было здесь раньше.
— Она так и сказала, да? Для этого нужно нечто большее чем смелость.
Натанель был уже в достаточной мере возмущен словами таинственной гостьи, когда, с силой толкнув двери, вошел в штаб, погруженный в полумрак от неярких газовых горелок. По стенам были развешаны карты. За те несколько дней, что прошли с Арены, на столах уже успела скопиться пыль. Кому нужно это место сейчас? Еще почти год оно будет пустовать. И тут в голову Натанеля пришла мысль — как гости попали сюда? Штаб должны были опечатать, как и арсенал.
Он пристально всмотрелся в женскую фигуру, скрытую плащом, в непринужденной позе сидящую на его прежнем месте. За ее правым плечом стоял еще один человек, и двое в разных углах комнаты.
Адаль Минно аккуратно прикрыл дверь.
— Кто вас впустил? Это закрытая территория, -требовательно спросил Натанель. Голова женщины шевельнулась, она с интересом взглянула на него через прорези странной формы маски, напоминающей то ли цветок, то ли какое-то экзотическое насекомое. Точно такая же маска была и на стоящем рядом. Остальные двое были в обыкновенных черных полумасках.
— Разве может быть на Сансионе место, куда я не могла бы попасть, если захочу?
Капюшон соскользнул на плечи и женщина откинула плащ. В первый миг у Натанеля не нашлось даже слов, чтобы описать красоту, которая открылась его глазам. А потому только мигом позже он перевел взгляд на волосы, уложенные в сложную прическу. Полыхающие золотом волосы, и изумрудные глаза, обрамленные водопадом ресниц. Этими глазами она смотрела на него с тем интересом, которым мастер смотрит на инструмент, думая, насколько он может быть полезным. На карминно-красных губах заиграл легкий намек на улыбку.
— Я могу попасть в любое место, где есть ветер, а ветер принадлежит мне,— не так ли Карон? — женщина повернула голову в сторону фигуры, стоящей справа. Человек откинул капюшон. На Натанеля взглянула пара изумрудных глаз, в которых таилась бездна презрения.
'Карон... сын магистра Северны. Что им здесь нужно?'
В душе адмирала родились смешанные чувства страха и ненависти к тем, кто поставил его в такое положение. Клавир сам нарушил законы в этом году.
-Что вам нужно? — наконец, сумел выдавить Натанель.
— Как ты смеешь разговорить так с моей матерью? — в руке Карона оказался зажат кинжал, вынутый из-под плаща.
Северина сделала легкий жест, даже головы не повернув к сыну, но он остановился.
— Не стоит, я отвечу. Но сначала ответь на мой вопрос, что нужно тебе самому?
Натанель покосился на стоящего чуть позади него побелевшего словно мел генерала, чувствуя, как лоб покрывается капельками испарины.
— Я не понимаю вас, ваше... величество,— подумав, добавил он.
В глазах Северины зародилось веселое лукавство.
— А я понимаю, кажется, ты считаешь, что я поступила несправедливо с Габриэль, засчитав победу вашим противникам.
Натанель молчал.
— Отвечай, когда к тебе обращается Магистр,— вновь вмешался Карон.
Адмирал сглотнул вставший в горле ком и резко кивнул. Она сама спросила, ей что-то нужно от него ли или от кого-то, кого он знает. Но Магистр пришла первой, а значит он мог говорить откровенно.
— Быть может ты и прав. Но я объясню, почему я так поступила. Вы побеждали год за годом, и с каждым годом становились самонадеяннее и увереннее в собственной неуязвимости. Но гордыня — это великий грех.— Северина погрозила пальцем.— Кроме того, разве справедливо, что половина мира год за годом становится все менее способной противостоять вам. Должны быть равные шансы, только тогда все будет честно. Однако, я хорошо знаю цену того чувства мести, которое теперь владеет тобой.
Адмирал выглядел так, будто у него из-под него выбили почву. Она видела его насквозь. Что за страшная женщина.
— Ты мечтаешь о том, чтобы отомстить только одному человеку.
Натанель начал дрожать мелкой дрожью. Если она решила... взгляд его заметался с одной фигуры в капюшоне на другую. Неужели ловушка?
— Стой где стоишь,— резкий приказ Карона пригвоздил к месту пытавшегося выскользнуть за дверь Адаля Минно. Натанель не мог обвинять его в трусости в эту минуту.
— Я хочу сделать возможным исполнение этой мечты. Ты ведь хочешь отомстить адмиралу Наразмату, не так ли? — голос Северины искрился весельем.— Я не могу пересмотреть итоги Арены, это было бы нарушением закона,— Северина приложила руку к груди, но кто помешает тебе просто отомстить лично, ведь это дело не касается обоих государств.
— Отомстить Наразмату? Это то, чего я хочу,— Натанель колебался только миг, а потом сделал шаг вперед. Глаза его загорелись, руки сжались в кулаки.— Да, хочу.
Северина откинулась на спинку кресла.
— На что ты готов пойти ради того, чтобы я вновь подняла в воздух твои корабли? — медленно спросила она.
Плечи Натанеля затряслись от беззвучного смеха, он опустил голову, и улыбка заиграла на губах.
— Я выполню любой ваш приказ, если вы даруете мне право уничтожить его.
— Хорошо, это хорошо,— вздохнула Северина.— Карон, будь любезен,— она слегка повернула голову к сыну.
— То, что ты должен найти, выглядит примерно так,— она протянула Натанелю тонированную, почти непрозрачную пластину, на которой были изображены двое. Изображение выглядело нечетким, рядом виднелись размытые силуэты других людей.— Этот снимок сделан во время поединков Воздаяния.
— Я должен их найти?
Через плечо Натанеля заглянул генерал, глаза Адаля расширились.
— Что-то не так? — тихо спросила Северина.
— Нет. Все в порядке. Где они могут находиться сейчас?
-Полагаю, будет смысл, если ты поищешь их на корабле предателя.
— Миллифьори?!
— Ты получишь все последние данные о том, где его видели в последний раз,— закончил Карон.
— Подождите,— генерал впервые заговорил.— Эти девочки, они... я знаю их,— неуверенно сказал он.
-Это имеет какое-то значение? -Северина вновь набросила капюшон, как и Карон.
— Нет, никакого,— тихо закончил Адаль и, опустился на одно колено. Поколебавшись, Натанель сделал тоже самое. Оба стояли так до тех пор, пока Северина со свитой не покинула штаб.
Часть 2
— Мой адмирал, вы уверены, что это подходящее время, мы проиграли, и теперь обязанность кораблей — помогать в переселении всему народу. Вы...— короткая вспышка света и оборвавшийся крик. Все присутствующие, включая Адаля Минно, бывшего первого генерала флота Габриэль, молча уставились на обуглившийся силуэт на полу рубки. Еще минуту назад он был Вилмой Теллой, первым адъютантом адмирала, его правой рукой.
— Ну, у кого еще найдется что сказать на этот счет? Может кому-то еще честь не позволяет поднять флот в воздух во имя великой цели? — невозмутимо Натанель спрятал излучатель в кобуру, обведя всех присутствующих немигающим взглядом. Этот излучатель, как и множество других полезных вещей и сведений час назад ему доставили посылкой высшего класса секретности.
Безумие последних дней наложило отпечаток на Натанеля, пометив его виски серебром. И это же безумие едва заметно теперь таилось в уголках его глаз.
— Мой адмирал, я с тобой,— шагнув вперед, рядом с Натанелем встал Адаль.
— Я знал, что могу рассчитывать на тебя,— на генерала Натенель даже не взглянул. Пальцы его судорожно вертели потерявшую свой блеск брошь-розу, которой он заменил ненавистную простую брошь. Он знал, что еще заставит ее засиять с новой силой. Данамир потонет в огне собственного предательства. В последнем послании Магистр поведала ему секрет их победы. Нарушение закона Арены — непростительное преступление. Наразмат осмелился просить о дополнительных привилегиях уже после начала сражения. То, что Клавир дал разрешение, дело другое.
Великое переселение уже началось, он не сможет остановить его. Император вместе с двором, вероятнее всего, как и раньше, останется в Сонате, которую спешно укрывали куполом. Но Натанеля все это мало заботило. Он лишился звания адмирала, но не своего влияния на флоте. Пусть на его стороне оставалась едва ли четверть кораблей, но с благословения Магистра, этого будет достаточно. Он вернет все, что потерял. Император сдался слишком легко. Теперь, после поединков воздаяния, он сумел, надо отдать должное, мастерски перевести гнев народа на одну единственную фигуру. Галина... Герцогине суждено было стать символом поражения, пусть даже она не была виновна в той мере, в которой определил трибунал. Но этим актом император добился сразу двух целей — указал на виновника всего произошедшего и отвел недовольство от себя.
— А теперь вы слышали все, если у кого-то еще осталась сомнения, можете высказать их сейчас, или уйти. Тех, кто уйдет немедленно, я просто забуду. Но если кто-то колеблется и потом решит, что зря присоединился ко мне, я лично убью его.
Все как один в рубке отдали знак чести.
— Хорошо. А теперь, генерал, озвучьте приказ, мы отправляемся немедленно. Что со взлетной площадкой?
— Мой адмирал,— ответствовал Адаль Минно,— сегодня на площадке расставлены наши люди. В секторе визуального наблюдения несет дежурство мой доверенный человек. Сейчас,— он сверился со своими наручными часами,— четыре часа утра,— если хотим успеть, не следует медлить.
Рука Натанеля сжала жезл,— теперь простую игрушку, лишенную силы отдавать приказы.
— Мы летим сейчас. Всем отправляться на свои корабли. Построение — втрое взлетное, перестройка — по периметру Сонаты в 'малую звезду'.
— Мой адмирал, один вопрос,— генерал подождал, пока в рубке останутся только члены экипажа флагмана. Точнее того, что теперь стало флагманом. Настоящий флагман принадлежал Ойсону Лакстеру, племяннику военного министра и новому адмиралу. Но не надолго, не надолго. — Если нас попытаются задержать...
-Вы знаете, что делать, генерал, сами же предложили мне это. Сколько у нас электрических пушек на левых бортах?
— Двадцать четыре,— генерал нервно облизнул губы, потерев руки.
— С этой стороны два периметра обороны, они могут выставить только пятьдесят две газовые зенитки. Нам хватит и половины орудий.
— Но это означает нападение на... императорский дворец, нападение на императора!
— Ты понял правильно. Что-то еще?
— Нет, ничего. Так точно,— сковано, генерал отдал знак чести. Для себя он уже давно все решил. Одной из причин, по сути главной, почему он присоединился к этому плану, было желание загладить тот позор, что навлекла на семью Галина.
