Припасы для вторжения, в отличие от его войск, все еще поступали на берег непрерывным потоком. Дейрос мог бы многое порекомендовать, в том числе несколько довольно живописных пляжей, если бы у кого-то было время подумать о том, чтобы искупаться, но никто никогда не спутал бы его набережную с набережной Теллесберга. Длина причалов была ограниченной, его склады были намного меньше и их было мало, и, если не считать одной или двух главных магистралей, улицы города были намного уже и теснее. Все это привело к тому, что Дейрос превратился в узкое место в логистике. Кэйлеб и его планировщики понимали, что это произойдет, и они предусмотрели это в своем первоначальном графике. Его инженеры были заняты строительством новых причалов и расширением существующих, а некоторые общественные здания и дома сносились, чтобы расширить дороги и улучшить условия движения. Удивление домовладельцев, когда Кэйлеб настоял на том, чтобы фактически заплатить им за их дома, было ощутимым, но это не помешало им с готовностью принять компенсацию. И не удержало от громких жалоб своим соседям на то, насколько скудными были платежи.
В любом случае, в то же время лошадям и тягловым драконам сил вторжения требовалось достаточно времени, чтобы восстановить свои сухопутные навыки, прежде чем отправиться в поход, поэтому Кэйлеб и его советники всегда планировали потратить по крайней мере первую пару пятидневок на укрепление своих позиций у Дейроса, пока восстанавливались их животные и на берег поступали припасы. Они не совсем учли ограниченные складские площади в самом городе, и больше их припасов, чем кому-либо хотелось, было сложено под брезентом, вместо прочной крыши, что было не совсем приятной мыслью с приближением сезона штормов. Но, по крайней мере, они смогли отправить почти половину своих боевых кораблей обратно в Порт-Ройял под конвоем трети чисхолмских галер. Это в значительной степени избавило порт от заторов, а береговая охрана, которую Чермин организовал и тщательно обучил в качестве военной полиции, обеспечивала плавный и относительно мирный ход событий по мере наращивания их сил на берегу.
С другой стороны, Гарвей уже сосредоточил большую часть своих восьмидесятитысячных сил в окрестностях перевала Тэлбор, прежде чем двинуться дальше на восток со своим собственным авангардом. Еще двадцать пять тысяч человек были в пути, чтобы присоединиться к нему, и должны были прибыть в течение следующей пятидневки или около того. Когда они это сделают, он будет превосходить численностью всю армию вторжения Кэйлеба более чем в два раза, а у Гектора было по меньшей мере еще тридцать тысяч человек в радиусе ста миль или около того от основных позиций Гарвея. Эти цифры не располагали к приятному созерцанию.
— Мне не нравится, как тщательно Гарвей обдумывает все это, — сказал Кэйлеб более серьезно, сцепив руки за спиной и мягко покачиваясь вверх-вниз на носках ног. — Я был бы намного счастливее, если бы там командовал кто-то вроде Уиндшера!
— Это было бы здорово, — согласился Мерлин почти с тоской.
На самом деле, он даже лучше чувствовал раздражающую компетентность сэра Корина Гарвея, чем император, поскольку именно снарки Мерлина следили за полевым командиром Гектора в течение последних нескольких месяцев. Он еще больше сосредоточился на этом в течение последних нескольких пятидневок, хотя его способность отслеживать все датчики, которые он установил здесь, в Корисанде (и в других местах), даже с помощью Совы, была расширена до предела (и даже больше), Тот факт, что взломанное программное обеспечение его ПИКА отключило высокоскоростную передачу данных, становился все более значительным препятствием. На самом деле он не мог слишком сильно жаловаться, учитывая тот факт, что если бы доктор Илайэс Проктор не взломал программное обеспечение, оно автоматически отключило бы Мерлина и сбросило всю его память после десяти дней автономной работы, но это не препятствовало возникновению значительных проблем. Ему приходилось просматривать данные со скоростью, чуть превышающей "человеческую", и даже тот факт, что он мог так долго обходиться без "сна", не мог выделить достаточно часов даже в одни из долгих суток Сейфхолда, чтобы изучить все отчеты и записи, которые он должен был изучать.
— Ты уверен, что он собирается пересечь реку и напасть на Кларика и Хеймина? — спросил Кэйлеб.
— Настолько, насколько я могу быть уверен, прежде чем он действительно это сделает. В конце концов, он уже начал перебрасывать через него основную часть своих запланированных ударных сил.
— Черт возьми. — Кэйлеб произнес это слово на удивление мягко, учитывая выражение его лица, и его глаза вспыхнули. — Почему, черт возьми, он не мог просто отсидеться в обороне и сосредоточиться на том, чтобы окопаться?
— Потому что он компетентен.
— Что я хотел бы сделать, так это вернуть Кларика и Хеймина, — сказал Кэйлеб. — Знаю, что они потратили месяцы на подготовку именно к этому, но вместе у них едва ли четыре тысячи человек, и соотношение один к трем или четырем не кажется мне лучшим шансом для их первого серьезного сражения.
— И как бы вы оправдали их возвращение? — спросил Мерлин. Кэйлеб повернул голову, чтобы бросить на него острый взгляд, и человек, который когда-то был Нимуэ Албан, пожал плечами. — Одно дело, когда вы сами там, Кэйлеб. Когда вы можете использовать свой "инстинкт моряка", чтобы объяснить, почему вы "играете на интуиции" с флотом. Но все разведывательные донесения Чермина продолжают указывать на то, что по эту сторону Дарк-Хиллз находится всего несколько тысяч солдат Гектора. Мы с вами знаем, что эти отчеты неверны — или, по крайней мере, неполны. Но мы не можем никому рассказать об этом без того, чтобы они не задались вопросом, откуда нам это известно. И Кларик и Хеймин делают именно то, что требовали от них все ваши планы и обсуждения, пока мы не столкнемся с войсками Гектора в реальности.
— Я все еще мог бы приказать им стоять смирно, пока мы не подтянем к ним больше войск, — возразил Кэйлеб.
— Да, мог бы. Но посмотрите на местность, где они сейчас находятся. Это все вторичный лес, проволочная лоза, ежевика и лесные участки. Главное преимущество наших людей — это дальность, на которой они могут вести огонь, а такая местность сокращает видимость до десяти-пятнадцати ярдов, а местами и того меньше.
Мерлин подумал было упомянуть генерала Старой Земли по имени Грант и место под названием Уилдернисс, но решил не отвлекаться.
— На таком расстоянии гладкоствольное оружие так же эффективно, как и винтовка, — продолжил он, — и треть мушкетеров с другой стороны вооружены собственными кремневыми ружьями. Эти мушкетеры смогут стрелять почти так же быстро, как и наши, и, учитывая абсолютные численности с каждой стороны, эти пропорции означают, что у Гарвея столько же кремневых мушкетов, сколько и у нас, и в два раза больше фитильных ружей для их поддержки. Если мы хотим максимизировать наши преимущества, дать нашим людям наилучшие шансы на победу, тогда нам нужно больше открытой местности. Что, как оказалось, именно то, что ищет Гарвей. Не зная, что все наши мушкетеры на самом деле стрелки, он намеренно ищет поле боя, которое даст ему достаточно четкие линии огня, чтобы он мог наиболее эффективно использовать свое преимущество в артиллерии.
— Которое просто случайно сделает то же самое с нашими винтовками, — согласился Кэйлеб. — Я знаю это. Это просто цифры на каждой стороне, Мерлин. Если бы я мог, по крайней мере, предупредить их, сказать им, что грядет, сколько людей у Гарвея на другой стороне холма...
— Кэйлеб, — тихо сказал Мерлин, его сапфировые глаза были полны сочувствия, — давным-давно, на Старой Земле, жил государственный деятель по имени Уинстон Черчилль. На самом деле он был лидером нации, во многих отношениях очень похожей на вашу. Он представлял островное государство, которое сотни лет полагалось на свой собственный флот и военно-морские традиции для защиты своей свободы. Но когда Черчилль стал премьер-министром, эта нация — Великобритания — боролась за свою жизнь против чего-то, что было таким же злом, как и даже более порочным, чем Церковь Божья, которая сегодня находится здесь, на Сейфхолде.
Император перестал раскачиваться вверх-вниз. Теперь он стоял очень тихо, внимательно слушая, как голос ПИКА по имени Мерлин снова оживил прошлое, настолько пыльное, что ни один живой человек на Сейфхолде никогда даже не слышал о нем.
— Великобритания была, по крайней мере, так же одинока, как когда-либо был Чарис, но, как и у вас, у британцев были определенные преимущества. Одна из них заключалась в том, что они перехватывали сообщения своего врага. Эти сообщения передавались с помощью очень продвинутого и сложного кода, который их враги — нацисты — считали нерушимым. Но британцы взломали код. В результате они многое знали о том, что собирались сделать нацисты, еще до того, как это произошло. И одна из вещей, которые они обнаружили, заключалась в том, что некий город Ковентри подвергнется массированному нападению бомбардировщиков.
— "Бомбардировщики"? — повторил Кэйлеб, пробуя на вкус это странное слово.
— Машины, которые летали по воздуху со скоростью пары сотен миль в час, нагруженные бомбами, как очень большие, очень мощные версии "снарядов", с которыми экспериментирует Симаунт. Они сбрасывались с большой высоты, и в то время, о котором я говорю, они были не очень точны. Нацисты не могли надеяться поразить конкретные цели или военные объекты, но они собирались послать более сотни бомбардировщиков. То, что они планировали, было преднамеренным нападением на гражданский объект — это называлось "террористическая бомбардировка" — и все довоенные прогнозы указывали на то, что атака, подобная той, которую они планировали, убьет тысячи и тысячи людей, большинство из которых гражданские лица. — В библиотеке барона Дейруина было очень тихо.
— Бомбардировщики собирались атаковать ночью, под покровом темноты, чтобы обороняющиеся самолеты не смогли их обнаружить и сбить недалеко от цели. Навигация была бы проблемой, но они придумали способ справиться с ней для этой конкретной атаки. Так что британцы ничего не могли сделать, чтобы остановить это. Это должно было случиться.
— В этих обстоятельствах встал вопрос о том, следует ли предупреждать граждан Ковентри. Должен ли Черчилль отдать приказ об эвакуации города? Или он должен просто позаботиться о том, чтобы городские власти по крайней мере за несколько часов до нападения знали о его приближении, чтобы они могли разместить своих людей — этих гражданских лиц, включая женщин и детей — в самых прочных и хорошо защищенных бомбоубежищах, которые у них были?
— Что он сделал? — спросил Кэйлеб, когда Мерлин сделал паузу.
— Он вообще ничего им не сказал, — тихо сказал Мерлин. Глаза Кэйлеба расширились, и Мерлин покачал головой. — Он не мог им сказать. Если бы он предупредил их, если бы он попытался эвакуировать город или укрепить его оборону перед нападением, люди бы удивились, как он узнал. Были бы заданы вопросы, и там было несколько очень умных людей, работавших как на нацистов, так и на британцев. Скорее, как мы выясняем, это случай с Гарвеем, работающим на Гектора. Если бы нацисты поняли, что Черчилль должен был знать заранее, они, возможно, начали бы сомневаться в безопасности своих кодов. Неужели их так невозможно было перехватить и сломать, как они думали?
— Всегда было возможно, может, даже вероятно, что они решат, как британцы выяснили это каким-то другим способом, возможно, через какого-то шпиона. Но они могли этого и не сделать. Они могли бы удивиться. И все, что им нужно было бы сделать, чтобы свести на нет преимущество разведки, которое стало одним из самых важных видов оружия Британии, — это "на всякий случай" изменить свою систему шифрования. Черчилль решил, что не может рисковать, и поэтому он ничего не сказал Ковентри, и бомбардировщики пролетели над ним. и нанесли огромный ущерб. Не так плохо, как предсказывали довоенные эксперты, но достаточно ужасно.
— И ты говоришь, что если я предупрежу Кларика о том, что грядет, люди могут начать задаваться вопросом, откуда я знал?
— Я говорю, что если вы будете слишком часто предупреждать своих полевых командиров, люди начнут задаваться вопросом. — Мерлин покачал головой. — Никто из ваших врагов не может помешать моим снаркам шпионить за ними, даже если бы они знали о них все. В этом отношении ваша ситуация сильно отличается от ситуации Черчилля. Но если тот факт, что у меня есть "видения", которые определяют ваши решения, выйдет наружу, вы знаете, что скажет храмовая четверка. Вам не нужно — вы не можете себе этого позволить — давать им повод для обвинения вас в торговле с демонами. В любом случае, вполне возможно, что подобные обвинения будут выдвинуты против вас еще до того, как все это закончится. Но если они обвинят меня в том, что я демон, это создаст всевозможные проблемы. Не в последнюю очередь потому, что мы никак не можем доказать, что это не так. Если уж на то пошло, согласно доктрине Церкви Ожидания Господнего, я такой и есть.
Кэйлеб несколько секунд молча смотрел на него, затем глубоко вздохнул. — Хорошо, — сказал он. -Ты прав. Если уж на то пошло, я уже знал все, что ты только что сказал. Не ту часть, где говорится о "Черчилле" или "бомбардировщиках", а все остальное. Это так тяжело, Мерлин. Знать, что люди будут убиты, независимо от того, что я делаю или насколько хорошо я это делаю. Как бы мне это ни не нравилось, у меня нет другого выбора, кроме как принять это. Но если я могу уберечь кого-то из них от смерти или увечий, я должен это сделать.
— В долгосрочной перспективе это именно то, что вы делаете, Кэйлеб. Просто вам придется быть очень осторожным, очень избирательным в отношении того, когда и как вы это делаете. И то, что вы можете сделать с этим в стратегическом смысле, когда дело доходит до планирования и организации операций, или что вы можете сделать, предоставив "секретные разведывательные источники" кому-то вроде Нармана и позволив ему давать рекомендации, которые я не могу делать открыто сам, — это одно. Использовать ту же информацию для чего-то подобного — это совсем другое дело.
Кэйлеб с несчастным видом кивнул. Затем он снова опустил взгляд на стол, его глаза были отрешенными, в то время как он, очевидно, представлял себе людей, изображенных жетонами на карте. Он оставался в таком положении несколько секунд, затем расправил плечи и снова посмотрел на Мерлина.
— Как насчет следующего? — спросил он. — Предположим, я отправлю сообщение Кларику, который уже работал с тобой и со мной и, вероятно, знает гораздо больше о твоих "видениях", чем он когда-либо показывал? Я не скажу ему, что обсуждают Гарвей и его командиры, или что они ели на ужин. Я просто скажу ему, что у меня "такое чувство", что наши разведывательные донесения были неполными. Это не должно быть особенно удивительно, когда у нас так мало кавалерии, и все знают, что лошади, которые у нас есть, все еще пытаются восстановить свои сухопутные ноги. Я не буду тянуть его назад, поскольку нет никаких конкретных доказательств, подтверждающих мое "чувство". Вместо этого я просто проинструктирую его быть особенно бдительным в ближайшие пару дней и действовать исходя из предположения, что враг может быть намного ближе к нему и со значительно большими силами, чем до сих пор указывали на это сообщения наших разведчиков.
