Когда наступит завтра

— Не смей на него орать! — взвизгнула асур.

— Довольно! — оборвал их Волков, и девушка вновь поникла.

— Успокойся, Алекса, — проговорил Макс, усевшись рядом с девушкой, — нам нужна твоя сила, приходи в себя.

Она подняла свои опухшие голубые глаза и медленно кивнула. Макс кивнул в ответ и приобнял её, прижав к плечу, чем сразу же воспользовалась Алекса, уткнувшись в него мокрым бледным личиком.

— Идеи есть? — прервал минутную тишину Стас, злобно полоснув взглядом Алексу с Дагодом.

— Есть. — Макс указал кивком в сторону старика. — У Эгеля.

Тот встрепенулся, явно довольный, что на него обратили внимание, и задорно крутанулся на барной табуретке.

— Конечно, у меня есть идея! Если честно, то их множество. Другое дело понравится ли они вам, — разулыбался Эгель.

— Валяй, — пожал плечами Волков.

— Светлые джинны, — охотно произнес он, — они вроде бы вас ищут?

— Продолжай.

— Ну, так вот, — радостно проговорил старый Дагод, потирая руки, — вы же девчонку им отдать должны были. Она им позарез нужна. Сделайте так, чтобы они вас нашли. Джинны джиннов уж точно найдут.

— Ага. Подставится, значит, — хмыкнул Стас. — А если Алиска мертва? И её не спасем и сами загнемся.

— А разве есть другой быстрый способ найти её? Опять же, время не терпит. Кто знает, чего дэвы там задумали. А так шанс есть, — Эгель весело хмыкнул. — Но это значит — война. И значит, наказание для всех, а для некоторых в частности. — Он покосился на Макса.

— Мы не можем... — начал было Золотов, но Алекса его перебила.

— Если это единственный быстрый способ, то я согласна.

— Dimittere quoquo* , — проговорил Апп.

— Главное чтобы не было поздно, — добавил Максим, глядя на Волкова, который утвердительно кивнул.

— Без меня, — отрезал Стас.

— О, герой нарисовался, — хихикнул Эгель. — Что так? Девка кинула, так пусть теперь подохнет?

— Замолчи, старик! — вскрикнул Золотов. — Алиса мне не чужой человек, но я думаю, что это все напрасно. Она уже мертва.

— Я тебе не старик, мразь... я Дагод, — враз потеряв добродушие, перевоплотился Эгель в опасного зверя. Блёклые старческие глаза налились черной дымкой. — Уноси ноги, пока жив...

— Трусливая скотина! — вспыхнула Алекса, вскакивая с дивана, но Макс снова поспешно определил её на диван, осторожно поглядывая на Дагода. — Катись отсюда подальше, человек!

— Я связной, а не наемник. И бороться мне больше не за что, — отозвался Стас, натягивая на себя свитер.

— Так быстро её похоронил? — усмехнулся Лука.

— Я реалист, Волков, — ответил Золотов и зашагал к выходу, на миг задержавшись у двери. — Удачи. Вряд ли еще свидимся.

И ушел.

— Трус, — скривился фолен.

— Не трус, — ухмыльнулся Эгель, словно минуту назад вовсе не был готов убить Золотова, — просто расчетливый. Ну, прикинь, не осталось ни одной бабы, которой мало-мальски он был бы небезразличен. Вот и ушел. Чего ему теперь здесь ловить?

Алекса с Максом в это время переглянулись, а затем, не сговариваясь, отодвинулись друг от друга смотря в разные стороны, чем вызвали очередной взрыв смеха у Эгеля.

— Черт с ним, — отмахнулся Лука. — Ну что? В ближайший бар, пить, шуметь и привлекать внимание?

— Такие вещи я поддерживаю! Я с вами! In vino veritas**! — встрепенулся старый Дагод и, соскочив с табуретки, принялся бегать по холлу. — Где мои носки?

Капли дождя стекали с меня, падая на пол, и вместе с остальным потоком воды, скатывались к отливу. Я лежала на боку, наблюдая за ручьями дождевой воды. Пробыла в таком положении довольно долго, не в силах пошевелиться, хотя точно знала, что ничего не сломала. Просто, наверное, сдалась.

Когда мышцы затекли, я поднялась с грязи, в которую превратился пол моей темницы, и подставила лицо дождю. Все тело ломило, голова пульсировала, но безумно хотелось жить. Так хотелось, как никогда. Столько еще нужно сделать. Нужно БЫЛО сделать. Перед глазами переменно проносились лица дорогих мне людей. Родителей, брата, Луки... я их подвела и ненавижу себя за это. Вспомнила вчерашний вечер и зажмурилась. Как прекрасен он был. Лучшего конца жизни не придумать. Меня передернуло при мысли о смерти.

— Не хочу, — отчаянно прошептала, обняв мокрую ветровку Луки. — Не хочу умирать! Волков, ты обещал быть рядом. Слышишь? Ты обещал быть рядом! — уже орала я, потом схватилась за голову и прижалась к стене, бормоча одни и те же слова как заведенная, пока не закончился дождь. А закончился он, так же как и начался — внезапно. Снова засветило яркое солнце, и лишь чавканье под ногами и мой мокрый вид напоминали о стихии.

— Черти что, — фыркнула я, отбрасывая со лба спутанные волосы, которые никак не желали отставать от липкой кожи.

Внезапно дверь открылась и слегка пригнувшись, вошла Домна. Выглядела она как всегда сногсшибательно, но не оставляя места воображению. Кожаный костюм плотно облегал фигуру, сверху накинута короткая куртка-косуха, еле сходящаяся на её внушительном бюсте, который был призывно обнажен смелым декольте майки. Её серые глаза смотрели на меня без одобрения, вообще, без эмоций.

— Привет. Паршиво выглядишь, — проговорила она, остановившись возле меня, и хмуро глянула на свои каблуки, которые испачкала в грязи. — Вот черт!

— А ты наоборот — красотка, — хмыкнула я, хотя понимала, что смотрюсь довольно нелепо: грязная, мокрая, обессиленная, с фендалем на скуле и при этом гордо задрав подбородок.

— Спасибо, дорогая, — разулыбалась Домна, уперев руки в бока.

— Зачем пришла? Убить?

Дэв выдержала паузу и произнесла:

— Нет. Я свою работу выполнила. Ты нужна другому фейри.

— Кому?

Она хмыкнула, дав понять, что вопрос останется без ответа.

— Так зачем пришла? — снова повторила я. — Позлорадствовать?

— А хоть бы и так. Я тщеславна, — Домна прошлась по кругу, а я молчала, ожидая, что она скажет. Девушке определенно от меня что-то было нужно. Мне ничего не оставалось, как упорно игнорировать её.

— Как поживает Волков? — наконец выдала она цель своего визита, а меня пробрала злость. Нет не злость — ревность.

— Прекрасно, и тебе привет шлет, — безразлично ответила, что-что, а это я умею.

— Ага, — ухмыльнулась Домна. — Крутая, да? Думаешь, спасет он тебя?

— Да пошла ты! — выпалила я, после чего заработала крепкую оплеуху.

— Не советую так со мной разговаривать, — сверкнула глазами дэв. — Никто тебе не поможет! Ни Януш, ни Волков! Завтра ты подохнешь, поняла?!

— Чего ж тут не понять, — улыбнулась, поняв, что она пришла, потому что злится. А злилась она вовсе не на меня.

— Считаешь себя умной? Зря. Волков не станет тебя спасать, нет таких денег, чтобы заставить его пойти сюда.

— Какие деньги, дорогуша? — криво усмехнулась я. Даже на смертном одре мой дрянной характер давал о себе знать.

— О! — развеселилась девушка. — Так у вас чувства? Тогда конечно! — она захохотала и подошла ближе. — Позволь мне кое-что рассказать тебе о Волкове, детка. У него в каждом селении фейри по пять штук таких, как ты, и каждая ждет и любит. Только ему они даром не нужны, поняла? Хотя мужик он классный, такое в койке вытворяет — закачаешься, — она сладко улыбнулась, давая понять, что знает об этом не понаслышке, а у меня разве что только пар из ушей не пошел, но лицо осталось беспристрастным.

Видя, что её речи не произвели должного впечатления, она начала злиться.

— Ты меня слышишь вообще? — психанула дэв, но тут же резко переменила манеру поведения, вновь улыбнулась и медленно прошлась вдоль стены. — Кроме того, я тут на досуге решила, что может быть мне стоит им заняться вплотную. В последний раз, когда его видела, выглядел Лука горячее обычного. — Я не сдержалась и фыркнула, отчего улыбка Домны засияла ещё ярче. — Пригреть, что ли парня, раз его подружка покинет наш грешный мир?

— Домна, ты что ревнуешь? — гаденько спросила я, понимая, что нарываюсь на очередную оплеуху, но терпеть не было больше сил. — Бесишься, что он предпочел меня? Простого человека? А ты, такая крутая дэв, осталась не у дел?

— Думаешь, я не у дел?

— Уверенна, — кивнула я. — По твоим словам, таких шлюх, как ты, у него в каждом селении фейри по пять штук. А я одна.

Ну, естественно, заработала оплеуху, но осталась довольна, чувствуя себя победителем.

— Тварь! — злобно выкрикнула Домна. — Завтра ты сдохнешь!

Она хлопнула дверью, и моя уверенность сразу же понизилась до нулевой отметки. А что если я себе все надумала про великие чувства? А вдруг она сказала правду про селения? А вдруг ей действительно удастся затащить его в постель?!

— Ну, Волков, гад, развел гарем! Увижу — прибью!

— Как не гуманно... — послышался знакомый голос. — Акстись, девушка, у него же была жизнь и до тебя.

Я перевела взгляд на пол и увидела там черного лохматого паука.

— Тутто! — встрепенулась я и на радостях схватила лохматого в ладошки.

Паучий образ, как и в прошлый раз, лопнул, словно мыльный пузырь, и в моих руках оказался маленький человечек. На этот раз он выглядел несколько иначе. Косички исчезли, а голову украшала перепутанная копна рыжих волос. Одет он был в премиленький джинсовый комбинезон и синюю клетчатую рубашку, при этом маленькие ножки оставались босыми.

Я на радостях поднесла его ближе и чмокнула прямо в личико.

— Ой, ну перестань! — довольно отозвался Тутто, не скрывая, что вовсе не возражает против такого приема. — Вот так вот, стоит человеку попасть в передрягу, и он учится принимать старых друзей как положено.

Я аккуратно отпустила его на землю и уселась рядом. Всю радость словно сняло рукой, когда у меня пронеслась в голове мысль, зачем это волшебное существо пришло ко мне.

— Ты пришел за кринитом? Чтобы он не достался дэвам? — прошептала я, сжав камень в руке.

Тутто озабоченно посмотрел на меня, затем исчез, а спустя секунду вновь появился, уже сидя на моем колене, как и в прошлый раз.

— Я его тебе подарил, — проговорил он. — И предупреждает об опасности кринит только тебя. Для других же — это просто обычная стекляшка.

— Тогда ты пришел меня спасти? — с надеждой отозвалась я.

— Как, интересно? — спросил волшебник.

— Ну, не знаю, дверь, например, откроешь... ты же умеешь исчезать и появляться... — но, уже договаривая последние слова, поняла по его лицу, что мои предположения не верны. — Нет?

— Нет.

— А почему?

— Нельзя, — отозвался он.

— Почему нельзя? Что тебе мешает?

— Жизнь. Жизнь мешает. Я не вмешиваюсь в судьбы. У тебя она уже определена, и я не вправе ссориться с этой дамой, — ответил человечек.

— В таком случае, зачем ты тут? — на последних словах мой голос сорвался на всхлип. — Не в том смысле... я рада, что ты тут...

— Мне что, нельзя проведать хорошего человека, когда он в отчаянии?

— О! Тогда я могу задать вопросы, да? — поспешила обрадоваться. — Давай я задам вопросы?!

— Хитрая, — улыбнулся он, — ты свои вопросы уже задала.

— Ну, пожалуйста, Тутто! Один маленький вопросик! Малюсенький!

— Сожалею...

— Я умру? — выпалила и впилась взглядом в волшебника. Тот был серьезен и взгляда не отводил, а моя надежда таяла с каждой секундой.

— Все произойдет так, как должно произойти, Алиса. И мой ответ тебе скорее помешает, чем поможет.

Я задумалась. Что будет, если Тутто скажет: "да, ты умрешь", разве от этого мне станет легче? Наверное, он прав. Кивнув, я грустно улыбнулась и брякнула:

— Надеюсь, после моей смерти у Волкова хватит мозгов не крутить шашни с Домной...

Тутто прыснул со смеху.

— О, женщины! Не зря мир держится на вас!

Мы немного помолчали, но вскоре я не выдержала и нарушила тишину:

— Ты почему мне помогал, Тутто? Почему дал кринит? Почему появился в Городе Несогласных?

— Как же тут не помочь, если решаются судьбы мира сего? Как не влезть, когда невинными душами распоряжаются, словно собственностью? Зло не должно быть сильней, а жадность и подавно.

— Ты вот чего только что сказал? — поинтересовалась я, не поняв смысла высказываний.

— А, — отмахнулся волшебник, — не важно.

— Тутто... — позвала я, заглядывая в его маленькие глазки. — А толк-то, от всего этого будет?

— Будет, — добродушно улыбнулся волшебник, — еще какой.

— Это радует... — кивнула и попросила: — Побудешь немножко со мной?

* Освободить любой ценой (лат.)

** Истина в вине (лат.)

ГЛАВА 23

Макс сидел за барной стойкой и накачивался виски. Он недавно отзвонился родителям и раздумывал о допросе с пристрастием, который устроила ему мама. Естественно, её интересовал Волков, ведь Алиса не придумала ничего умней, чем сказать, что влюбилась. Он что-то наплел им про то, что сестра преувеличивает, но на всякий случай заверил, что Лука нормальный парень. Чуть не обплевался, когда это говорил. А еще тяжелей было придумать, почему сама Алиса не может подойти к трубке. Максим злился и врал что-то невнятное. Да, в этой семье он никакой не Дагод, а всего лишь старшенький, которому, невзирая на солидный возраст, тоже влетает, как положено. И попробуй объяснить разъярённой матери, что он уже большой мальчик — не выйдет.

Макс устало потер лицо руками, отгораживаясь от переживаний родных. Недосып и спиртное делали свое дело, поэтому видок у него был устрашающий. Остальные, кстати, тоже выглядели не лучше, один Эгель, казалось, веселился от души. Януш потянулся за очередной сигаретой, хотя бросил курить полгода назад.

Он глянул на несчастного Ромку, который забился в углу барной стойки рядом с Алексой и молча пил сок. Зря его с собой взяли. Нужно было давно отправить мальчишку домой. Но тот устроил такую истерику, что легче было его прибить, либо взять с собой. Развизжался, словно девчонка, что Максиму захотелось взвыть от усталости и шума, пока Эгель не пообещал проследить за Ромкой, вот и пусть караулит. Умник, твою мать!

Макс перевел взгляд на Алексу. Она стала выглядеть лучше, чем накануне, и смотрелась бодрее прочих. Затравленность из глаз ушла, а на смену ей пришла некая уверенность. От природы бледная кожа, казалась алебастровой, а глаза в полумраке бара горели двумя небесными фонарями. Он вдруг решил, что она красивая, а асур, словно прочитав его мысли, обернулась и послала еле заметную ободряющую улыбку. Максим хмуро отсалютовал ей бокалом и отвернулся. Он никогда не доедал остатков за Стасом. И в этот раз не будет. Но в душе было ощущение, что это суждение не правильное, и он гнал его от себя.

Еще ему не давал покоя Золотов. Как Януш его ненавидел! Всей душой. За все триста лет жизни он впервые испытывал такое чувство к человеку. Но убивать Стаса было нельзя. И в то же время, благодаря заданию, данному Двенадцатью, у него появилась семья. Хоть это были и люди, но Макс давно уже стал считать их настоящей семьей. До этого он видел людей злыми, глупыми и завистливыми, пока не пожил среди них.

В его настоящей семье, происходившей из высших кругов Дагод, все было совсем по-другому. Мать предпочитала в принципе не замечать сына, с тех пор как поняла, что Януш не пойдет по стопам отца, который верховодил армией светлых джиннов и считался приближенным к Двенадцати. Максиму были противны джинны, их безликие мстительные натуры. Его отец сам стал похож на отчужденного, когда того назначили непосредственным руководителем армии.