— Да, если можно, — кивнула Ника.
— Фамилия там не Берестова, уж извини, — предупредила Римма. — Но никто не мешает поменять, пока документами не обросла. Короче, не парься, типовая легенда — девушка из глухой деревни, приехала покорять крупный город. Насчёт деталей — меньше знаешь, лучше спишь. — Они переглянулись с Никой и рассмеялись.
Ника вздрогнула и повернула к себе ноутбук Риммы, взглядом спросив, можно ли.
— У нас беда, — сообщила она ровно. — Нет, только без шума и не бегите в спальню.
Вероника посмотрела на экран и вздрогнула, а Римма беззвучно выругалась.
На экране Александр так и сидел перед стопкой уже изрядно исписанных листов и ноутбуком, и беспрестанно переворачивал песочные часы. Каждые две-три секунды. К каждому такому действию весь песок оказывался в нижней колбе.
— — -
— Кратность от семисот до восьмисот, — оценила Римма. — Отсюда точнее сказать не могу. Что делать будем? Если его прямо сейчас извлечь — возможно, кранты ему сразу. Чем дольше ждём, тем меньше шансов.
— Готовься к реанимации, — заявила Ника и, став облачком, умчалась прочь из кухни. Платье и остальное упали на пол. Вероника, побледневшая и потерявшая дар речи, и Римма последовали за ней. Услышали глухой шум воды из ванной и замерли, ожидая. Ника явно включила холодную и горячую воду на полную мощность. Через несколько секунд дверь ванной отворилась, вышла Ника — в чём мать родила, если применимо это выражение — и, «отрастив» за долю секунды виртуальное платье, бесшумно направилась в спальню. Вероника и Римма шли следом, но уже шагах в трёх от дверного проёма в спальню Вероника отшатнулась, хватая ртом воздух, чуть не упала.
— Мама, спокойно, — поддержала её Римма. — Чёрт, такого мы ещё не видели!
Это точно. Теперь стало отчётливо видно: так могла бы выглядеть очень плотная и очень медленная взрывная волна, приносящаяся из спальни: сферическая область, сквозь которую всё виднелось искажённым, пульсировала, затрагивая часть гостиной — внутри области всё словно двигалось и размазывалось. Ника спокойно вошла туда. Через несколько секунд марево исчезло; Вероника и Римма бросились в спальню.
...Александр и Ника стояли там, обнявшись, губы их слились в поцелуе. Над ними обоими всё ещё держалось марево, постепенно угасло и оно. Ника отпустила Александра, улыбнулась и смахнула с лица слёзы.
— Всё хорошо? — спросила она тихо. Александр кивнул, откашлялся и добавил: — Теперь да. Простите — даже и не думал, что так выйдет. Просто проверял гипотезу. Теперь знаю, насколько это опасно. Вероника? С тобой всё хорошо?
— Теперь да, — ответила Вероника, улыбаясь, и тоже смахнула слёзы. — Если я правильно понимаю сжатое время, минут через пять тебе очень захочется есть. Не будем ждать. Римма, Ника...
— Да, мама, без проблем! — заверила Римма и обошла вокруг Александра принюхиваясь. Теперь это не выглядело смешным. — Небольшое обезвоживание, но ничего опасного. Я бы ещё анализ крови сделала. Дай руку, — посмотрела она в глаза Александра и тот, повиновавшись, вздрогнул, когда Римма сжала его ладонь. — Видишь, почти не больно. Пять минут, и будет анализ, — сообщила Римма. — Короче, папа, больше так не делаем, да? Идём есть, и расскажи, что там было.
— — -
— ...Обратил внимание, что есть небольшая пауза, когда последние несколько песчинок падают, — пояснил Александр. — И обратил внимание, что скорость падения песчинок может меняться, в зависимости от того, когда именно переверну. Короче, не сразу понял, что процесс ускоряется. А когда понял, запасной воды уже не было, и не очень понимал, как всё вернуть. Только ждать, что вы заметите.
— Ты нас напугал, — покивала Вероника, взяв его за руку. — Извиняться не нужно. Мы должны были все наши наблюдения пересказать. Ты не знал, насколько всё могло быть опасным. Ника, как ты догадалась, что делать?
— Прочитала заметки Риммы. Там написано, что сильнее всего страдали слизистые. Подумала, что если... в общем, при контакте слизистых воду могут забрать из общего хранилища. Откуда её проще забрать.
— Ну ты, блин, реально гений! — восхищённо покивала Римма. — Ладно, чего смущаться. Мама? Ну и как мне помогать тебе, в аналогичной ситуации? — Она посмотрела в глаза матери и обе расхохотались.
— Мне-то пофиг, поцелуй и поцелуй, — вытерла слёзы Римма. — Ну и вам, вроде как, тоже, — посмотрела она на Александра и Нику. — Короче, мама, прилюдно чтобы не впадала в сжатое время. Домогаться до дочери — это не баран чихнул.
— Можешь сменить облик на мужской, — предложила Ника, сидевшая, прижав голову к плечу Александра. — Например, Сашу скопировать.
— Без проблем, — согласилась Римма. — Если никого не удивит, что я превратилась. Короче, будем действовать по обстановке. Всё, народ. Завтра у кого-то ещё отпуск, а кому-то ещё учиться и учиться. Кино, да? Только что-нибудь доброе, где никто не умирает.
21. Тик-так в оглавление
— Как я выгляжу? — поинтересовалась Ника, в красном платье балерины — сшила сама, по мотивам своего виртуального платья дивы. Ника стояла у зеркала, поворачиваясь так и этак, явно любуясь собой.
— Шикарно! — показала большой палец Римма. Конечно, на демонстрационном стенде — на огромном голографическом проекторе — настоящего платья не надеть, но Ника сделала его точную модель. — Так, проверим всё ещё раз. Выступать ты будешь оттуда, — указала Римма на экран, за которым был прежний виртуальный мир Ники. — Физически на стенде лучше не появляться вообще, мало ли, меня одной уже много. Три линии связи и с виртуальностью, и с физическим телом. В общем, выступает твоя тень — доступа ко всей памяти не будет, если вдруг переключишься на неё и поймёшь, что не приходит на ум вся наша физика и прочее — без паники. Всё остальное вроде влезло так, что вопросов не будет. Короче, выступаем в рамках сценария. Там, на месте, пробуем дать интерфейс через виртуальную обвязку, Саша будет в ней постоянно. Если работает — между выступлениями будет больше доступа к полной модели. Будешь самой собой, и следи за бегущей строкой.
— Всё поняла, мы это проверили тысячу раз, — покивала Ника.
— Сто тридцать один раз, — уточнила Римма, и они обе рассмеялись. — Ну всё, готовимся. Мы все выезжаем через двадцать минут, ты остаёшься на мостике. Если связь будет отпадать — без паники, твоя тень работает автономно без проблем, это тоже проверяли. В самом крайнем случае связываешься со мной, решаем всё в рабочем порядке. Волнуешься? — Она посмотрела Нике в глаза.
— Немного, — признала Ника. Она уже побывала «на месте» — ощущала всё через виртуальное снаряжение, пока они с Сашей проходили утверждение их программы. Замечательно получилось убедительно изображать Реплику — в конце концов, VIP-клиенты могут загружать собственные модели и дополнения к моделям, а значит Реплика может общаться и вести себя очень и очень по-разному.
— Всё получится. Ну, ни пуха ни пера!
— К чёрту! — посулила Ника, и они обе рассмеялись вновь. — Всё штатно, езжайте.
— — -
Пока они ехали, Вероника сидела, прижав голову к плечу Александра, насколько позволяли ремни безопасности. А Александр думал и вспоминал.
...После того «глубокого погружения» в сжатое время дни пошли на удивление ровно и спокойно — никаких новых внезапных открытий, происшествий, фантом уже не являлся, и Александр, исследовав вместе с Риммой и Никой ту самую последовательность, которая забросила его в «сверхплотное время» , уже не погружался глубоко. И старался не думать, как это возможно, и какая физика с математикой за этим стоят. Просто осваивал новый фронт работ. Познакомился повторно с руководителем команды разработчиков — тот вспомнил Александра и явно обрадовался его возвращению.
И ещё они трудились над сценариями. Не над одним: Римма сказала по большому секрету, что могут попросить исполнить что-нибудь на бис — лучше, если есть время, продумать и другие пьесы. Не вопрос: первую и основную завершили и отработали за пять суток — часа по четыре в день — и оставалось полно времени на остальные. Вероника и Римма знали только в общих чертах — согласились, что остальное должно стать сюрпризом.
— Всё нормально? — Вероника потёрлась щекой о его плечо. — Знаю, знаю, эффект сцены. Всё получится. Там у всех так будет, вот увидишь. Я буду рядом, если там будут какие-то процедурные вопросы, но вроде и так уже всё подписано и согласовано.
— — -
Единственным ограничением технологии стенда, при проекции сложных и больших сцен — необходимость носить всё те же очки дополненной реальности: сцена видна и без них, но с ними — чётче и с лучшей детализацией. Сейчас на сцене — двадцать пять на сорок метров, и высотой в пятнадцать — «стоял» виртуальный рояль и Реплика играла, сидя за ним — выглядело крайне правдоподобно, не отнять. Когда Александра впустили на сцену, рядом «материализовалась» — спроецировалась — Ника в том самом красном платье и небольшой серебряной диадеме — и им зааплодировали. В зрительном зале — помещении перед сценой — Александр увидел множество видеокамер и сердце на пару секунд ушло в пятки.
— Народ, проверяю связь, — голос Риммы. — Если слышите, кивните, только не одновременно. Саша, ты первый. Отлично. Ника, теперь ты. Всё, не мешаю, следите за бегущей строкой и удачи.
Всего здесь семь команд. Одной оказалась пара детей лет десяти-одиннадцати. Детские варианты Реплики, естественно, с рядом ограничений, но тоже крайне популярны. Смотри-ка, у детей тоже VIP-вариант. Мама и папа этой команды — на первом ряду в зрительном зале, и явно немного нервничают. Естественно, здесь все нервничают.
Александр, пока ничего не началось, походил с Никой по залу — познакомились с другими участниками, поговорили ни о чём — Ника превосходно вписывалась в общество, и Александр несколько раз отчётливо ощущал, что внимание репортёров к ним двоим явно не случайно — их и снимают чаще, и множество взглядов ощущаются чаще.
Прошла жеребьёвка, им выступать последними, сразу после детской команды. Неважно — выступления обычно короткие, максимальное время — пятнадцать минут на команду, включая возможное выступление на бис. Отлично. Выдохнули и ждём.
— — -
Когда пришла их очередь, Александр и Ника встали, как и все, у края сцены, представились, а затем за их спинами возникли декорации — те самые, которые они втроём, вместе с Риммой, долго разрабатывали. И Александр отчётливо услышал возглас восхищения — сумрачный город в средневековом стиле, чёрные глазницы окон и россыпь звёзд в кляксе неба над головой. Сам Александр стал волшебником — в мантии и с волшебной палочкой в руке, в «типовой» остроконечной шляпе. Ника, по сценарию, не изменилась.
Пауза... пошла музыка — песня — и началась пьеса. Волшебник и его ученица шли по чёрному городу, над которым повисла вечная ночь, чтобы развеять злые чары — а для этого с небес нужно было снять звезду. Александр протянул к Нике свободную руку, взмахнул волшебной палочкой, и под Никой возникло облачко, и принялось подниматься, плыть, поднимаясь по спирали всё выше и выше... Александр продолжал протягивать свободную руку к облачку — иначе то рассеется, а вокруг них, в вышине, начали появляться мечущиеся чёрные силуэты — порождения тех самых злых чар. Песня не отвлекала, её они слышали уже так много раз...
Так, тик-так,
Слышишь, так, тик-так?
Всюду так, тик-так, тик-так.
Так, тик-так,
Это так, тик-так,
Только так, тик-так, тик-так...
Трое чёрных теней метнулись к Нике, стремясь сбить, уронить её с облака, а другие тем временем кружились в небесах, и постепенно забирали звезду за звездой — времени у Ники оставалось не так много. Александр взмахнул волшебной палочкой, и яркий луч вырвался из неё, становясь клубящимся облаком света там, вверху — он обводил Нику этим светом, и тени разлетались прочь, едва облако света проносилось вокруг. И видно было, насколько трудно волшебнику одновременно удерживать облако и отбиваться от теней...
Блеск звезды,
Или плеск воды,
Или просто свет и мрак.
Так, тик-так,
Только так, тик-так,
Только так, тик-так, тик-так...
Новые тени неслись со всех сторон, звёзды гасли одна за одной, и Александр из последних сил поднимал облако всё выше, и едва хватало сил отмахиваться от теней. Ника уже почти дотянулась до самой яркой из оставшихся звёзд, когда тени метнулись вниз, бросившись на волшебника. Он отмахнулся, но его ударили, сбили с ног — и Александр услышал несомненные возгласы ужаса из зрительного зала — облако под Никой исчезло, и она принялась падать вниз, вниз, и тени расступились — видно, чтобы увидеть, как ученица волшебника разобьётся.
Александр успел протянуть ладонь, и под Никой возникло облако — остановив её падение, мягко опустив на камень площади под ногами. Звезда сияла в ладони Ники, и Александр коснулся её кончиком палочки — звезда засветилась так, что стало больно смотреть; падавшие вниз чёрным водоворотом тени разлетались, спасались бегством — и таяли без следа там, где их настигало сияние звезды.
Александр вновь принялся поднимать облачко с Никой — звезда в её протянутой ладони сияла, и смывала мрак и тени с окрестных домов, мёртвые чёрные окна оживали светом изнутри, и оттуда выглядывали люди, и в восхищении махали руками волшебнику и его ученице.
Едва только Ника пролетела мимо башни с часами, как те пошли и принялись бить. И с каждым ударом колокола небо светлело, возникали новые звёзды, а затем начало светать на глазах.
Столько снов
У живых часов,
Мерный ход их — добрый знак.
Так, тик-так,
Это так, тик-так,
Это так, тик-так, тик-так...
Александр осторожно, но быстро опустил облачко с улыбающейся Никой наземь, и вновь коснулся кончиком палочки звезды в её ладони. И та превратилась в большой бриллиант, не переставая светиться. Ника прикоснулась им к своей диадеме, и бриллиант перетёк в неё, и на голове Ники теперь сияла звезда — но на неё уже можно было смотреть, не отводя взгляда.
Пьеса окончилась — замерли выбегающие из домов радостные люди. Ника и Александр повернулись лицом к зрителям. Александр поклонился, а Ника исполнила реверанс.
Им устроили настоящую овацию — такого отклика не удостоились предыдущие исполнители. И отчётливо звучали крики «бис!» . Распорядитель кивнул — продолжайте, если есть чем — и Александр с Никой вновь встали на крае сцены, лицом к зрителям, а за их спинами возник другой полутёмный город. Те, кто смотрел «Приключения Буратино» , советскую экранизацию, узнали бы и город, и песню, по вступительным тактам. И Александр, и Ника обзавелись теперь длинными шестами, на концах которых светились огоньки.
Мы люди неплохие,
Как вечер, мы в пути.
Фонарщики лихие —
Волшебники почти.
Они шли по тёмным улицам, касаясь кончиками своих шестов чёрных, безжизненных фонарей то там, то сям, и фонари разгорались приятным, тёплым огнём, прогоняя сумрак и притаившиеся тени.
