Про причины такого печального состояния дел с артиллерийскими тягачами я уже очень подробно рассказывал20, сейчас лишь вкратце напомню — освежу память…
В деле создания артиллерийских тягачей, можно идти двумя путями: европейским и американским.
Первый подразумевает создание полугусеничных тягачей — французский «Кегресс-Сомуа», или немецкий «Ганомаг». Второй, американский — полноприводные грузовики-тягачи, самый ярчайший пример — вездесущий «Студебекер».
Казалось бы, здесь даже думать не надо: прикинь хрен к носу и выбирай, что хошь…
Тоже так подумали, да?
Однако, не угадали!
Наши стратеги и здесь умудрились пойти своим собственным путём!
В «Лихие 20-е», среди прочих «Остехбюро» руководимыми гениальными изобретателями и конструкторами, в Белокаменной было создано ещё одно абсолютно бесполезное заведение — «НАМИ» (научный автомоторный институт). За всю свою историю, эта бессмертная, как сказочный Кащей организация — не сделав абсолютно ничего для автомобилизации страны, умудрилась даже пережить СССР и, желудочным солитёром — присосаться уже к российским олигархам.
Вспомним про «Ё-мобиль» и, ехидно похихикаем!
Ловкие ребята из этой «филькиной конторы», с целью подоить государственную казну придумали так называемый «фрикционный привод»: с передачей крутящего момента трением — от задних стандартных колес обычного автомобиля колёсной формулы «6 × 4», непосредственно на прорезиновую гусеницу… Таким образом, по их мнению, из обычных трёхосных «ГАЗиков» и «ЗИСиков», можно без особых проблем сделать полугусеничный тягач. Стоит лишь с помощью болтов присобачить сзади по рабоче-крестьянски незатейливо-простейшее приспособление — натягивающее на задние колёса грузовика копеечную резиновую гусеницу, армированную брезентом.
Оп-ля (следите за руками), пять минут и всё готово!
Причём, дельцы из «НАМИ» не брезговали и обыкновенным мошенничеством: на государственных испытаниях в присутствии «высоких комиссий» — участвовали эксклюзивные образцы, изготовленные лучшими специалистами советского автопрома — на лучшем оборудовании, из лучших материалов, зачастую с применением авиационных технологий… К примеру, с дюралевыми рамами вместо стальных — для облегчения веса и очковтирательства.
Наши же гениальные стратеги (зачастую с тремя классами образования и ускоренными кавалерийскими курсами), повелись на такую вундерваффлю влёт, зарубив ими же ранее одобренную программу выпуска 35-ти тысяч полугусеничных тягачей по типовой схеме французского «Кегресс-Сомуа».
И после этого мне кто-то скажет, что генералы — не тупые?
И после этого — кто-то скажет мне, что зря их Сталин стрелял, как собак?!
Единственное, что можно поставить в вину — не всех он их истребил, ибо обладал непростительной для Вождя мягкотелостью характера…
Эх!
Так и хочется написать альтернативку, где Иосиф Виссарионович — был бы действительно деспотом, тираном и всем тем — кого в нём некоторые особо одарённые видят… Мда…
История сия была довольно долгой и изрядно мудотной… Военные что-то подозревали, но как рогатый муж в измене жены — боялись признаться сами себе, что их тупо разводят как ушастых кроликов. Окончательное отрезвление произошло лишь во время Советско-финской «незнаменитой» войны: машины, бодро бегавшие на демонстрационных показах — вдруг отказывались работать не только тягачами для артиллерии, но даже в качестве простых транспортных машин.
Оказывается (воистину удивительное дело, кто ж знал!) такой конструкции присуще органические пороки — неустранимые никакими доработками, усовершенствованиями… Даже репрессиями НКВД, куда регулярно стучали гениальные конструкторы из «НАТИ» — оправдываясь происками классовых врагов и, особенно — вездесуще-зловредных троцкистов. Одна из них такова: в распутицу или зимой — грязь или снег набивались между ведущими колёсами и гусеничной лентой, они начинали проскальзывать относительно друг друга и, машина останавливалась — даже будучи порожней. В сухую же погоду или на асфальте, эти ублюдочные детища «гениальных» конструкторов — уступали по всем показателям обычной автотехнике с приводом на заднюю ось.
Необъяснимым для меня образом вывернувшись от обвинений во вредительстве со всеми отсюда вытекающими для себя последствиями (видать Вождь со всем присущим ему «пристрастием» через увлёкся в это время авиацией, оставив автопром без должного присмотра), ловкие ребята из «НАТИ» мгновенно переобулись в воздухе и вернулись к «буржуйскому» жёсткому зацеплению гусениц с ведущим колесом — буквально на коленке «запилив из «ЗИС-22» обычный полугусеничник по подобию буржуйского «Кегресс-Сомуа», всем известный как «ЗИС-42».
Однако, уже было поздно: кукушка часов истории откуковала ровно полночь, обернулась жаренным петухом и клюнула наших недострелянных стратегов в одно интимное место — скрываемое синими галифе с лампасами.
Выпустить «ЗИС-42» перед войной в достаточном количестве не удалось, а там эвакуация московского автозавода — поставила жирную кровавую кляксу в конце истории об советской полугусеничной технике…
* * *
А что же второй — «американский путь» повышения проходимости военной техники, спросите? История развития техники показала, что при любом устройстве полугусеничных вездеходов — это тупиковый путь. При всех несомненных достоинствах, эта «вершина развития» полугусеничных вездеходов имела и свои неоспоримые недостатки…
Один расход топлива чего стоил!
Поэтому сразу после Второй мировой войны, все промышленно развитые страны — вдруг отказались от «полугуслей» и повсеместно перешли на полный привод.
Как с ним обстояло дело в довоенном СССР?
Сказать по правде — не знаю: никакой инфы о довоенных потугах советских конструкторов в этом направлении — у меня на компе нет. Вполне возможно, что до самой «Зимней войны», никаких «движняков» по полному приводу и не было. Лишь когда ставка на халяву в виде «фриков» — дешёвых полугусеничных вездеходов на базе серийных машин, была бита — как рожа карточного шулера канделябром, высшее военное руководство страны обратило свой ястребиный взор за Атлантический море-океан и, к удивлению своему — обнаружив там полноприводные авто, возложила на них все свои надежды по повышению мобильности сухопутных войск.
И тут же, всё просто задвигалось-завертелось с невероятно бешенной быстротой!
Автозаводы получили срочные государственные заказы на разработку полноприводных автомобилей и, буквально тут же появились их опытные и, даже предсерийные модели. На «ГАЗе» получив заказ и деньги, в течение всего 1940-го года ударными темпами шли работы по доработке моделей полноприводных автомобилей и параллельно — по освоению выпуска необходимых для них узлов, агрегатов, широкопрофильных шин — больше подходящих для внедорожников, чем обычные и более мощных, чем имеющиеся двигателей. К середине 41-го года (обратите внимание — без всякого НАМИ), советские автозаводы уже были готовы развернуть массовый выпуск внедорожников.
Но, увы…
ВОЙНА!!!
Неудачно начавшаяся война и эвакуация промышленности сорвала все планы по выпуску полноприводной автомобильной техники.
А ведь, всё могло быть совсем по-другому!
И «по-другому» всё будет, ибо в новой текущей реальности появился попаданец прогрессорского типа…
То есть — я.
* * *
Первым делом я решил загеноцидить шустрых ребятишек из «НАМИ», ибо одним из главных принципов попаданцев является:
— Паровозы надо давить, пока они всего лишь чайники.
Конечно, они ещё ничего не успели натворить… Ну судя по их известной по «послезнанию» харизме — вполне способны доставить мне крупные неприятности в будущем.
Какие?
Да в том-то и дело, что я этого не знаю — запас моего «послезнания» практически исчерпан. Знал бы конкретно, так может и не трогал бы эту кучу дерьма.
В одном уверен: таких, надо держать от себя подальше, а лучше — «поглубже», не дожидаясь когда сам там окажешься благодаря своему мнимому человеколюбию.
Михаил Гешефтман по рекомендации Нижегородского Губкома ВКП(б) поступивший на службу в органы военной контрразведки и госбезопасности в прошлом — в 1925 году, уже успел сделать достаточно головокружительную карьеру. Сперва он был рядовым бойцом в «Дивизии особого назначения при Коллегии ОГПУ», затем сотрудником её «Особого отдела» и, наконец, после «Кремлёвского дела» осенью прошлого года — стал оперуполномоченным «Особого отдела ОГПУ» Московского военного округа.
Здесь произошло очередное изменение «реальной истории»: вместо того, чтобы отстать на год-полтора от Александра Голованова (с которым, кстати, хорошо знаком и дружен) — он его опережает на служебной лестнице примерно на тот же временной период.
Приехав в Москву и встретившись с Мишей, рассказав все более-менее значимые новости из Ульяновска и Нижнего, вести о делах наших ребят (хотя он и без меня очень хорошо про них знает), спрашиваю:
— Есть в Москве такая контора, Миша — «Научный автомоторный институт» (НАМИ), называется. Может слышал?
— Конечно! Интересуюсь, знаешь ли техникой.
Ещё в самый первый момент нашего знакомства, беспризорник по кличке Барон, весьма удивил меня своими познаниями в технике, особливо в автомобильной.
— Мне нужно чтоб она перестала существовать, Барон. Любыми способами и средствами — разрешается всё! Запрещается только не выполнить задание, или спалиться — выполняя его.
Не может скрыть крайнего изумления:
— Как прикажешь, Ангел! Но хотелось бы подробностей…
У меня вовсе нет и, не было никогда намерений делать из Барона ни о чём не рассуждающего, тупо исполняющего мои приказы «зомбаря». Всё, что можно рассказать не выдавая своё иновременное происхождение — я ему всегда рассказывал перед каждой операцией, ибо глубоко убеждён, что «каждый солдат должен знать свой маневр». Вот и сейчас я вкратце поведал ему суть проблемы именно с технической стороны, не вдаваясь в подробности про будущее.
Того, слегка вставило:
— За ошибочную, твоими словами техническую идею — ты предлагаешь…?
— И я тебе ничего не «предлагаю», хотя мне сильно хочется — просто сжечь весь этот гадючник ко всем чертям собачьим, сперва подперев снаружи дверь. Если сможешь разогнать этих «деятелей» мирными средствами — ты в своём праве, Миша! Но только учти: недобитый враг — самый опасный.
Я учил своих ребят буквально молиться на «заклёпки», поэтому тот никак не может понять, такого странного отношения к этому научному учреждению — двигающему по его мнению технический прогресс:
— Ты же сам говорил: «методом научного тыка»… Разве, они не так?
— Нет, не так! Они не ищут лучший вариант конструктивной схемы «полугусли», они с самого начала упёрлись в один-единственный. «Фрикционный привод» — это не просто заблуждение наивных изобретателей. Это преступление! Даже хуже: это ошибка! Это вредная идея, могущая стоить нашему народу океанов крови.
Слегка прищурившись, вопрошаю:
— Кто сказал: «Это хуже, чем преступление — это ошибка»?
— «C'est pire qu'un crime, c'est une erreur»? Могу ошибиться, Ангел, но мнится мне — это произнёс Талейран по поводу расстрела герцога Энгиенского.
— Нет, Миша: по тому же поводу, это сказал юрист Буле де ля Мерт — председатель Законодательной комиссии, разработавший знаменитый Гражданский кодекс Наполеона…
И сделав рожу дубовым топорищем, добавил:
— …Своими ушами слышал — зуб даю!
Однако, того всё одно гложут-точат червячки сомнения:
— Не слишком ли сурово, Серафим? Может, ты преувеличиваешь?
«Гуманитарий» хренов!
Старею, видно «по второму кругу» и нервы начинают сдавать, поэтому еле сдерживаю закипающую злость:
— Видишь ли, Миша… Если бы дело происходило в какой-нибудь другой стране, эти «изобретатели» — разорились бы сами, обанкротили бы бизнесмена — рискнувшего их инвестировать и, тем бы дело и кончилось. Но у нас же с тобой — особая страна! Пока эти деятели будут всюду втыкать фразы Маркса с Энгельсом и, мозги засерать власть придержавшим про передовую «пролетарскую науку» и «отсталую буржуазную» — с ними будут нянчится.
Для большей убедительности привожу исторический пример:
— Когда Российская Империя, сделавшись в конце 19-го века союзницей Франции — стала брать у неё финансовые заимствования, российское Военное ведомство (странное «совпадение», не правда ли?) стало — перенимать все военные доктрины лягушатников, также не думая. Примерно, как наши большевики — древние марксистские постулаты про социализм и классовую борьбу…
Тот изрядно опешил, вплоть до полного выпадения «в осадок»:
— Ты мне так ещё не говорил, Серафим!
Чрезмерно жёстко:
— Я тебе всегда говорил, чтоб ты думал! И не перебивал.
— Извини, Серафим…
— В том числе, переняли идею так называемого «единого калибра и снаряда» — трёхдюймовой пушки, стреляющей шрапнелью. В результате, русская армия — что в Японскую, что в Мировую войну, оставшись без тяжёлой гаубичной артиллерии — не имела возможности прорвать оборону противника, не иначе как завалив его траншеи своими трупами. Кадровая армия таким образом — была истреблена, а многодетные мужички из резерва — не захотели подыхать чёрт знает где и неизвестно за что и, вместо брюха германца — воткнули штыки в спины своим офицерам, те ближе. Далее — Революция, Гражданская война… Ну ты в курсе, да?
Тот, был ошеломлён:
— Père мне что-то говорил об этих снарядах… Как ты!
— Вот цена ошибки, Миша! Французы, благодаря развитой промышленности — смогли в ходе войны «переобуться», а мы два года плавали в собственной крови и дерьме.
Беру его за плечи и смотря прямо в расширенные глаза:
— А теперь хорошенько подумай и ответь мне, Миша: если бы ты каким-нибудь образом очутился в конце 19-го века — когда принималось решение об «едином снаряде», неужели ты бы долго раздумывал — чтоб спасти свою мать, сестру и отца? Миллионы, десятки миллионов других русских людей?
У того, во взгляде вспыхнула искорка понимания и, затаив дыхание:
— Так, ты…?
Трясу его, хотя это получается несколько комично: подрос и окреп Барон. Ох, как окреп!
— Я тебя спрашиваю!
Выдыхает:
— Сделал бы всё от меня зависящее, но не допустил принятие такого решения. Жизни бы не пожалел!
