Поньтеология. Книга Дня

Судя по внешнему виду, он был откуда-то из Мэйнхэттена.

— Конечно, вы...

В этот момент пегаска проследила-таки взглядом путь выпущенного изо рта письма, спланировавшего прямо в лужу и резко остановилась.

— Ой, ну надо же, — сказал турист.

— Принес мне вред, вот мой ответ! — почти прокричала разъярившаяся Флаттершай.

* * *

На то, чтобы сдвинуть достаточно массивного жеребца-земнопони у не отличающейся сколь-нибудь значимой физической силой Флаттершай, шасов не было. Но это не имело никакого значения, так как в стог он вбежал сам. И потерял блокнот и фотографный кристалл тоже сам. Волна наведенного ужаса была эффективной. Возможно, слишком эффективной.

— Флаттершай, что ты делаешь? Так себя не ведут! — подбежала к ней Рарити, сразу понявшая, что это за волна ужаса.

— Вы видели, что он сделал с новой Флаттершай. Он решил, что новая Флаттершай — рохля.

— Нет, это не так, мы же с Пинки все видели, — кивнула они на подошедшую вместе с ней подругу. — Мы считаем, что в своих занятиях ты зашла слишком далеко.

— Что? Вы хотите, чтобы новая Флаттершай была рохлей, как прежняя Флаттершай? Но прежняя Флаттершай исчезла!

— Новая Флаттершай, прежняя Флаттершай, — недоуменно помотала головой Пинки.

— А что случилось с доброй Флаттершай? — поинтересовалась Рарити. — Нам нужна та Флаттершай.

— Нет, вам нужна рохля Флаттершай, вам нужна простофиля Флаттершай, вам нужна Флаттешай, с которой можно обращаться как угодно! — заявила та, описав круг вокруг подруг.

— Слишком много Флаттершай, не уследишь, — продолжала мотать головой и вращать глазами Пинки. — Остановитесь.

— Все слишком сложно для твоей глупой головы, Пинки Пай? — спросила пегаска.

— Прекрати немедленно, не надо опускаться до ничтожных оскорблений, — попыталась повлиять на подругу Рарити.

— Почему? Кстати, слово "ничтожная" тебе очень подходит, Рарити. С твоими ничтожными заботами о моде.

— Ты, хватит! — подпрыгнула Пинки. — Мода — её страсть.

— А у тебя что за страсть? Тортики? Праздничные колпаки? Невероятно, самые глупые пони Понивилля пытаются втолковать новой Флаттершай, как ей жить, когда сами тратят жизнь на бессмысленные увлечения, которые абсолютно никому не нужны.

— Теперь есть только плохая Флаттершай, — всхлипнула Пинки.

— Не могу поверить в то, что этот монстр сделал с ней, — согласилась Рарити.

— Айрон Вилл не монстр, он минотавр!!! — крикнула Флаттершай вслед убегающим подругам.

Потом опустилась на землю все перед той же злополучной лужей, посмотрела на свое отражение и резко успокоилась.

— Это я — монстр...

* * *

Когда Рарити и Пинки подошли к дому Флаттершай, то обнаружили, что двери заколочены, равно как и окна.

— Флаттершай, ты дома? — поинтересовалась единорожка, постучавшись.

— Это Пинки Пай и Рарити, — добавила её спутница.

— Уходите, — донесся голос из-за двери. — Пока плохая Флаттершай ещё чего-нибудь не натворила.

— Милая, мы все наговорили друг другу лишнего, — попробовала её утешить Рарити.

— Мы... — начала Пинки, но обнаружила копыто подруги, пытающееся зажать ей рот.

— Пинки права, это я во всем виновата. Не волнуйтесь, я больше никогда не выйду из дома. Вам всем будет намного спокойнее, если я буду взаперти, а мой рот на замке.

— Милая, мы с Пинки тебя ни в чем не обвиняем. Все дело в плохих советах этого Айрон Вилла.

— Это он побудил тебя так отвратительно вести себя, — поддакнула Пинки, но получила толчок в плечо от Рарити. — То есть, можно иначе отстаивать свои права, не нужно на всех кричать.

— Да, можно постоять за себя, при этом не вызывая неприязни.

— Не знаю, смогу ли я... Когда я пытаюсь быть решительной, я становлюсь монстром.

— О, милая, ты не монстр, — сказала Рарити.

— Да, вот монстр! — указала копытом на приближающегося минотавра Пинки Пай.

— Мое имя — Айрон Вилл, не только пони я учил! — принял пафосную позу минотавр.

Айрон Вилл пришел за своей платой.

* * *

Попытки Рарити и Пинки Пай предложить ему подождать провалились. Точнее, они почти удались, но тут Флаттершай подала голос, и кобальтовому великану стало ясно, что его цель здесь.

— Кажется, искать её не обязательно. Я просто заберу деньги сейчас.

— Но мы же договорились, придете завтра, — попробовала влезть Пинки.

— Когда вам не дают пройти, не вздумайте свернуть с пути! — изрек мудрую мысль Айрон Вилл, сдвинув Пинки в сторону, после чего принялся отрывать с двери доски, которыми она была заколочена.

— Твоя плата просрочена, Флаттершай.

Дверь открылась и пегаска вышла из дома.

— Ты была просто тряпкой, но Айрон Вилл превратил тебя в напористую машину. Заплати Айрон Виллу то, что ты ему должна.

— Э, нет.

— Что, что ты сказала?

— Нет.

— О, я тебе не завидую, потому что я буду преследовать тебя, пока не получу свои деньги.

— Насколько я помню, вы гарантировали стопроцентный результат, иначе вам не платят ничего, — заметила Флаттершай. — Так вот, что ж, я недовольна.

— Что значит, ты недовольна!? Все пони всегда были этим довольны!

— Выходит, я первая. Поскольку я недовольна, я отказываюсь платить. Вот так.

Айрон Вилл склонился к сопровождавшим его козлам и принялся переговариваться.

— Ты уверена, что совсем недовольна? — переспросил он, посоветовавшись с помощниками. — Мы могли бы договориться. То есть, мы оба — разумные существа, верно?

— Сожалею, но нет значит нет.

— Нет значит нет... Мне никогда не говорили такое. Нужно запомнить, эта фраза мне может потом пригодиться. Но я имею право узнать, почему мои уроки не понравились.

Флаттершай вздохнула, но стала рассказывать.

* * *

— Вот как, — задумчиво сказал минотавр. — Что ж, понятно. Ну и городок... Ты не ошиблась, нигде не ошиблась. Но в городе просто ни нашлось больше никого, кто бы воспринял мои уроки или сам обладал волей. Потому что твоя воля находит предел там, где сталкивается с волей других. Отступать нельзя, оглядываться нельзя, но если никто не отступает, нужно говорить, не поступаясь волей. Но тебе было не с кем столкнуться. И потому негде выучить второй урок, который должен был преподать не я, а сама жизнь.

— И что делать, когда сталкиваются две воли?

— А ты ещё не поняла? Сражаться. Иногда на словах, иногда чем-то более серьезным. Но не отступать. Это твоя воля и твоя жизнь, нельзя всегда ждать от других, что они вступятся за тебя. Так, как сейчас мы с тобой.

— Кажется, я поняла... Но урок у тебя все равно не удался.

— Вынужден согласиться. Что ж, нет значит нет.

Он развернулся и ушел.

— Спасибо, — неожиданно донеслось до уходящего минотавра.

— Не за что.

* * *

За столиком одного из небольших ресторанчиков Кантерлота, находящихся не так уж далеко от дворца, за столиком сидели массивный минотавр и единорожка с чередой массивных золотых колец на роге, сразу выдававших в ней волшебницу. Более осведомленные личности опознали бы в ней ученицу Селестии, а в кольцах на её роге уникальную реликвию доэквестрийских пони, но в тот момент в ресторанчике таковых не было.

— Занятная история, — сказала Сансет Шиммер. — Значит, не получилось.

— Первый случай. Причем такой, что, боюсь, получиться не могло.

— На самом деле могло. И это самое страшное. Знаешь, не могу сказать, что я особо близко знакома с этой Флаттершай, но в какой-то мере знаю её "отражение", если можно так выразиться. Конечно, это отродье сирен не совсем то, что пони, но параллели прослеживаются. Знаешь, ты мог научить Флаттершай постоять за себя, сражаться и признать даже необходимость убийства ради выживания. Но то, что в результате бы получилось... Я это видела. И зрелище у меня вызывало лишь два чувства.

— Какие?

— Жалость и омерзение, Айрон Вилл. Жалость и омерзение.

Глава 15. Супер Пони.

Твайлайт Спаркл поморщилась во сне, но в конце концов открыла глаза и огляделась в поисках источника раздражения. Таковым оказался обычный магический светильник. И, разумеется, дракончик, который его использовал для того, чтобы читать.

— Спайк, тебе давно пора спать.

— Ещё две минутки, Твайлайт. Я только добрался до самого интересного, — не отрываясь от комикса, сказал дракончик. — Мэйниак готовится к...

— Мэйниак?

— Злейший враг Супер Пони! — ткнул ей под нос разворот комикса подбежавший дракончик. — Она была злобной владелицей производства средств для ухода за гривой, и после трагического инцидента на фабрике шампуней в Мэйртрополисе, её грива обрела необычайные способности, а она сама окончательно сошла с ума! Со своими приспешниками она планирует проникнуть в музей Мэйртрополиса, чтобы украсть электросферу и использовать её для того, чтобы запитать свою Машину Судного Дня! Конечно, Мэйниак никогда бы о ней не узнала, если бы Хамдрам не разболтал, — дракончик вздохнул.

— Хамдрам? — для порядка спросила единорожка.

— Тип в голубых ботинках и красном плаще. Неуклюжий и совершенно бесполезный подручный Супер Пони, — он снова вздохнул, но потом воодушевился. — Супер Пони должны остановить Мэйниак или Мэйртрополис обречен!

— Поверь мне, Спайк, я лучше, чем большинство пони понимаю, что такое увлечься хорошей книгой. Но завтра мы весь день будем на ногах. Аликорнский храм, перенесенный принцессами из Теночитлана, наконец-то восстановили, и он открыт для посетителей. И я, как и мои подруги, хотим посмотреть все-таки, как те руины, где мы ввязались в ту историю с Ауизотлем и древним артефактом, должны выглядеть на самом деле. Храм большой, ехать до него на поезде, вставать рано.

— Хорошо, хорошо, я иду спать, — вздохнул Спайк.

Две минуты спустя, впрочем, Твайлайт снова пришлось поднять голову, вырвать телекинезом комикс из-под лап дракончика, так как тот довольно громко попытался нащупать свой комикс и утянуть читать под одеяло, полагаясь на драконью способность видеть в темноте.

— Ладно, ровно две минуты, — сказала Твайлайт.

Магический светильник тут же был снова зажжен.

* * *

С точки зрения Твайлайт, после того, как древний храм очистили от вездесущих в их прошлое посещение лиан, он стал выглядеть гораздо более ухоженным. Особенно после того, как по просьбе принцессы Селестии, по зданию прошлись геоманты Школы, разбираясь с разномастными мелкими трещинами. Конечно, шедевр древнего зодчества и так был в хорошем состоянии, но проблемы за века все-таки накопились.

— В этом зале некогда хранились Кольца Скорчеро, — вещал меж тем экскурсовод. — Именно отсюда принцесса Селестия некогда поднимала солнце. Позже мы пройдем в симметричный зал, расположенный за дальней стеной, Зал Луны, откуда ночное светило поднимала принцесса Луна. Если бы мы пришли сюда несколько дней назад, то имели бы возможность увидеть, как принцесса Селестия поднимает солнце — вскоре после переноса аликорнского храма на территорию Эквестрии, Эксвестрийское Общество Историков уговорило принцессу воспроизвести древний ритуал...

Твайлайт едва заметно покачала головой — принцесса Селестия сама призналась, что идея возобновления проведения подъема солнца и луны в древнем храме принадлежала самим аликорнам. Правда, как она добилась того, чтобы историки искренне считали авторами себя, она не призналась.

* * *

— Это место мы называем коридором побед, — рассказывал проводивший экскурсию жеребец. — В древние времена его называли коридором Торжества Солнца. Предназначен он был для размещения барельефов, которые мы сейчас можем увидеть на левой стене. Все присутствующие здесь барельефы посвящены одной теме — победам принцессы Селестии над разнообразными чудовищами древнего мира. Подробно мы каждый из них разбирать не будем, остановимся только у наиболее примечательного. Прошу за мной...

Далеко идти не пришлось, уже через минуту экскурсовод остановился у барельефа, выбивающегося из ряда. Во-первых, он был деревянным, в отличие от каменных собратьев, а во-вторых, напротив него, на девственно чистой стене, красовался ещё один деревянный барельеф.

— Ауизотль! — опознала изображенное на первом барельефе существо Рэйнбоу Дэш.

— Совершенно верно, Ауизотль, оказавшийся совсем не воображаемым персонаж из книг А.К. Йерлинг, — согласился экскуровод. — Думаю, у каждого возникает вопрос о том, почему барельефов два. Ответ довольно неожиданный — дело в том, что существа, которым в древние времена разные народы поклонялись как богам, как тот же Ауизотль или аликорны, являются явлениями природы едва ли не в большей мере, чем существами из плоти и крови. Можно даже сказать, что в каком то смысле принцесса Селестия и есть то самое солнце, которое она поднимает. Как следствие, понятие смерти применимо к ним весьма условно. Нет, века назад принцесса Селестия действительно убила Ауизотля, но от этого он не перестал существовать, лишь, по словам принцессы, повис в безграничной пустоте, замерев во сне, похожем на смерть. И однажды смог из этого сна вернуться. Разрушенное состояние изначального барельефа тоже не случайно, символы имеют определенную власть над бессмертными и взаимодействуют с их силой, именно поэтому в древности богам поклонялись, обращаясь к их силе. Собственно, в недавно посещенном нами зале, где принцесса Селестия поднимала солнце, некогда и происходило основное поклонение ей.

Экскурсовод повернулся и указал назад, в сторону входа, откуда они пришли, после чего продолжил речь.

— В нашем же случае можно сказать, что когда Ауизотль ещё не подчинил себе одичавших земнопони Теночитлана и не послал их разрушить барельеф, с точки зрения храма он был мертв. И попытка войти сюда без разрушения барельефа оказалась бы для него фатальной, вернув его в вечный сон в пустоте. Но в конечном итоге барельеф был разрушен, после чего Ауизотль попытался реализовать свои зловещие планы, только для того, чтобы сгинуть снова, сраженный Сансет Шиммер, как это изображено на парном барельефе. А теперь прошу за мной, переходим в часть храма, посвященную принцессе Луне...

Пони двинулись дальше, Твайлайт пошла с ними, но вскоре оглянулась и, с некоторым трудом, обнаружила Спайка. Дракончик нашелся в конце коридора, у самого входа в Зал Солнца, из которого они пришли. Вместо того чтобы слушать экскурсовода, Спайк прислонился к косяку двери и читал свой комикс.

— Спайк, — вздохнула единорожка. — Тебе действительно настолько интересен этот комикс и совсем не интересна экскурсия?

* * *

Зал Луны, который в свой прошлый визит в древний храм они так и не посетили, выглядел не менее впечатляюще, чем Зал Солнца. Но если первый отличался идущей по косякам всех дверных проемов резьбой, то стены второго были гладкими, зато на полу красовалась огромная мозаика, изображавшая полумесяц на темном фоне. В остальном зал походил на своего дневного двойника — то же возвышение, с которого Мать Ночи поднимала свое светило, то же тянущееся на всю комнату отверстие в потолке. Стоило отметить, что мозаика на полу выглядела новой, похоже, она действительно являлась современным добавлением, о чем Твайлайт не замедлила поинтересоваться.