— Хорошие ипостаси, всегда будут за тебя и никогда не предадут. — Не поверите, но я и сама до этого додумалась. — Получается, тебе отошли мои любимицы, которые я проиграл в карты богу ликантропов. Занятно.

Глава семнадцатая.

Жизнь дана нам не для того, чтоб прокладывать курс, огибающий болевые точки.

Стивен Кинг.

После того, как бог мёртвых исчез, оставив меня в недоумении, я поняла, что во мне что-то сломалось. Вернее, начиная со дня выпускного во мне что-то ломалось. Сначала тот казус с Шоном, потом это странное видение, наконец прибытие Архара и заявление, что на меня открыли охоту Бешеные и гончие. Поняв это, я приняла твёрдое решение.

На ум пришла очень весёлая песенка, услышанная от Шурика, вновь мотавшегося в будущее: "Am I Wrong".

Примерный перевод этой незатейливой песенки заключается в одном: разве я буду неправым, если буду мыслить не так, говорить не так, делать не так как остальные. Они занимаются своим делом, я — своим. Разве я буду не правым, если буду иметь мечту? Если захочу достичь её и не оглядываться назад, ведь так есть возможность не только потерять цель, но и пойти на поводу у других.

В общем, песня довольно небольшая, но заставляет задуматься о многом...

Я вышла в поле и громко крикнула: "Хеймдалль!" Да. Я отправилась к древнегерманским богам. Вмиг меня окутало радужное сияние, перед ногами оказалась лесенка. Я ступила на неё и растворилась в искрах телепортации. Оказавшись на длинном радужном мосту, я материализовала копьё валькирии и рванула вперёд. Пронеслась мимо какого-то бога с рожками — наверное, это и был Хеймдалль, но я даже не остановилась. Где-то на входе в Вальхаллу меня схватила пара охранников, мне навстречу вышел рыжеволосый бог. Так как мне выкрутили запястья, мне пришлось исподлобья глядеть на приближающегося... Локи.

— Какая встреча! Несравненная Илзиэль Аррен Эллонд прямо передо мной собственной персоной! — Бог огня и обмана притворно радостно хлопнул в ладоши. — О тебе такие легенды ходят в нашем круге, Демиург, даже и не знаю — верить им, нет.

Я ещё не Демиург, Локи!

— Лок-ки! — почти раздельно прошипела я. Ох и бесит же он меня! — Мне не хотелось бы ссориться со своим кумиром прямо сейчас. — Вру. Бессовестно вру.

Локи, кажется, повёлся довольно искренне.

— Кумиром? Что ты, Илзиэль! Ты мне льстишь! — махнул рукой.

— Конечно. — Вздохнула. — Так ты отведёшь меня к Одину и валькириям?

Локи кивнул стражникам, меня тут же отпустили. Галантно поклонившись, бог обмана пригласил меня пройти дальше.

Главный зал Асгарда. О таком я могла лишь мечтать...

— Кто это? — пронеслись сотни голосов надо моей головой, лишь я зашла в залу. Локи ухмыльнулся, подскочил к отцу, что-то прошептал ему на ухо. Сидевший рядом Тор (это я поняла по молоту) с интересом подслушивал разговор. Я вспомнила про приличия.

— Наследная араннэль Алмодрая, Илзиэль Аррен Эллонд, — присела я в глубоком реверансе. — Пока несостоявшийся Демиург, по совместительству.

Бог огня самодовольно хмыкнул. А ты-то чего радуешься?

— И зачем же эльфийка пришла к нам? — поднялся со своего трона Один. Его лица было грозным, будто бы не одобряющим моё поведение... Да плевать я на вас хотела, мистер Один! — Почему не пошла к родным сердцу Туата де Дананн?

Туата, туата... Все вокруг думают только о фейри и их богах, несравненных племенах богини Дану! Я, между прочим, с их принцем поссорилась!

— К ирландцам? — округлила я глаза. — Э, нет! Они больше авалонцам помогают, не нам. Да и с фейри я не дружу. Они не разбираются в оружии.

— А мы разбираемся? — ехидно спросила Фригг, подошедшая к мужу со спины. Нет, млин, не разбираетесь! И, конечно, это не вы были заинтересованы в получении копья Карлой Данрай!

Скрипнула зубами.

— В копьях валькирий? Естественно!

Повисла гробовая тишина. Ну, и что я такого сказала, что они все сидят с перекошенными лицами? Первым поднялся Тор. За ним несколько женщин-богатырей, кои, скорее всего, и считаются валькириями Вальхаллы.

— Покажи копьё! — приказал он мне и тряхнул белыми волосами.

Пожав плечами, я вновь материализовала оружие и подняла его над головой. Ледяное древко блеснуло в свете сотен тысяч свечей, руны на каменном наконечнике засветились мягким светом. Боги и умершие герои чуть приоткрыли рты. Первой высказалась одна из богатырок:

— Копьё Брунгильды. Своенравное, как и своя новая хозяйка.

— Хозяйка? Вы о чём? — "удивилась" я. А я тут ни причём, а я тут ни причём... — Мне всего лишь надо пройти в Лихостенье и, при возможности, уничтожить его прародительницу.

Бог грома громко рассмеялся.

— А ты думаешь, бел-горюч камень Алатырь всем Демиургам даётся? Ты хоть знаешь, что до него только берегини и валькирии дотронуться могут? И копья тоже — они все с каплей магии камня созданы, потому и льдом покрыты.

Я сощурилась. Угу, то бишь моя бабка тоже была одной из...? И Карла изначально была берегиней?

— А Мгла?

— Твоя бабка, — знают. Нормально. Я привыкла, что моя родная Тиалас настолько известна, — была берегиней-богом, потому и стала такой сильной. Ты тоже похожа на неё. Не внешне, магически.

Что-то не нравится мне весь этот разговор, ой не нравится. Опять куда-нибудь отправят, не успею глазом моргнуть. К славянским или индийским богам каким-нибудь. Пора валить отсюда, не хочу уже ничего знать. Всё равно ничего путного мне не скажут.

Один вопрос я всё-таки задала:

— Так копьё мне поможет?

— Поможет, только с чего ты взяла, что мы тебе разрешим выйти за пределы Асгарда?

Оскалилась. В пленницы хотите взять? Не получится! Всех уничтожу.

Я выставила перед собой копьё, приняв боевую стойку. Один расхохотался:

— Ладно-ладно, араннэль, мы поняли! С тобой опасно иметь дело!

И швырнули в меня мигом раскрывшимся порталом.

Я недовольно разлепила глаза. Тут же навалилась усталость, затёкшие конечности дали о себе знать. Ноги, согнутые кренделем, разгибаться обратно не хотели, руки еле-еле вышли из состояния "Мы окостенели".

Аттоне мрачно взирал на точно такую же мрачную меня сверху вниз.

— Я не спала, — охрипшим после медитации голосом сообщила я. — Ты меня из такого прекрасного видения вырвал.

Ага, вырвал. Я толком ничего и не запомнила.

Кроме как свалилась Шону на голову из портала и едва не прибила копьём собственного фамильяра.

— Обязательно входить в транс именно сейчас? — в меня вперился негодующий взгляд.

— А чего ты недоволен? Что я такого сделала, что не угодила вашему величеству?

— Не в этом дело. Просто ты только что сидела нормальная, смеялась, а через секунду — глаза закрыла, ноги под себя подогнула, руки на коленки переложила и стала чем-то покрываться, то ли блёстками, то ли снегом.

— И сколько я... отсутствовала?

— Минуты полторы, не больше. Я всего лишь одну бумагу успел просмотреть.

Вот теперь, Аттоне, ты ещё сильнее меня удивил. Мурлыча под нос, я взяла ту самую бумагу:

— "Тёмный мрачный коридор, / Я на цыпочках как вор, / Пробираюсь чуть дыша, / Чтобы не спугнуть..." Угу, я поняла, что это... Ух ты, как ты красиво написано!.. А что это за приписка в конце документа? ... Как так, ты не нашёл? Вот, смотри, чёрным по белому написано, что некая Илзиэль Аррен Эллонд, не ставшая женой Алекса Лаврентьева, отходит в личное пользование Наследнику Тёмного Царства Дэонисэлю во избежание конфликтов богов... "И ты попала к настоящему колдуну, / Он загубил таких, как ты, не одну, / Словно куклой, в час ночной / Теперь он может управлять тобой", — присвистнула я в конце. А вот это попахивает хорошей такой аферой. Они что, реально не знают, что я в курсе? Вот кровососы!

Шон вырвал из моих рук бумагу, пробежал глазами по самым последним сантиметрам документам. Его лицо, и так худое, будто осунулось ещё больше. Бедный, за меня переживает.

Где-то глубоко в душе я не понимала, что происходит со мной, и когда Аттоне рядом не было, он был не нужен мне, но здесь и сейчас мне хотелось лишь обнимать ранее ненавистного Аттоне. Это было похоже на приворот.

— Да, не ту ты выбрал, дорогой. Слишком у меня много проблем, — похлопала я его по плечу.

— Пошли, мне пора кое-что тебе сказать. — Меня бережно взяли за запястье и повели к выходу из кабинета. — Пока тебя не было, мы готовили план твоего посвящения. Мы знали, что когда-то всё равно придётся расплачиваться за твои ошибки, поэтому решили — как только придёт первая бумага с указанием на них, в срочном порядке признаём тебя единственной полноправной араной. У полноправной араны намного больше сил и возможностей защитить себя с помощью преданного ей народа. Это не коронация — просто тебя официально признают единственной наследницей. Неприкосновенной, к тому же.

Я медленно выпала в осадок. Без меня — меня посвятили.

И пусть я развела целую полемику на тему необоснованного решения моих родственников, фиг их кто остановил. Вшестером (я, Анвиэл, мама, Кларисса, Ричард и Шон) сотворив немало проблем, мы впопыхах развесили объявления по городам и весям, прыгая из одного портала в другой. Поэтому в данный момент:

— Спой че-нить весёленькое, — попросила Клэри, стоя у меня за спиной.

— На заре-е-е-е небеса зову-ут меня-а! На заре-е-е-е! У-у-у-у! У-у-у-у! — завыла я тоненьким голоском, пародируя солиста "Альянса".

— Весёленькое? Это весёленькое? — Клэр больно ущипнула меня за шею.

— Хорошо. Goodbye, and it starts to snow / In the streets of Mexico / Goodbye, I am left alone / In the streets of Mexico. — Теперь попыталась изобразить Гленна Морриссона. Кстати, это ещё одна песенка из будущего. Ох, и поважусь же я у Шурика всё расспрашивать!

— Илзи!

— Ладно. Because I'm happy / Clap along if you feel like a room without a roof / Because I'm happy / Clap along if you feel like happiness is the truth / Because I'm happy / Clap along if you know what happiness is to you / Because I'm happy / Clap along if you feel like that's what you wanna do. — "Фаррел Уильямс" собственной персоной.

— Я тебя об этом просила? — Кларисса выжидательно посмотрела на меня.

— Но я же не могу Мартина Гаррикса пародировать! Особенно его "Волшебника"! — Но сдалась: — Ладно. When you've been fighting for it all your life / You've been struggling to make things right / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power / When you've been fighting for it all your life / You've been working every day and night / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power.

Любимой песней Клэр были The Script — "Superheroes". И, как упоминалось ранее, Мартин Гаррикс — "Wizard".

Подпевая, Кларисса принялась за мои волосы. Под её чуткими пальцами на моей рыжей голове появилась большая шишка-бабетта, украшенная маленькими косичками. Сестра взмахнула кистями рук, и тоненькие кудри завились около висков и упали вниз спиралями.

— Ну как? — самодовольно не то спросила, не то утвердила сестрёнка. Упёрла руки в боки и склонила голову набок. — Переходим к макияжу.

Взяла яркую красную помаду и поднесла её к моим губам.

— Клэри! — вскрикнула я, но была остановлена быстрыми движениями сестры.

— Так намного лучше.

— Клэр, но она алая!

— И что? Ах, ты же не видела своё коронационное платье! Тогда раздевайся до нижнего белья и жди меня.

Ох, страшно покраснев, я дождалась ухода сестры, напевающей песенку, повернулась к зеркалу и приоткрыла рот. Когда старшая Стихийус успела нанести тёмно-коричневые и бежевые тени? Подвести глаза чёрной подводкой? Добавить румян и пудры? На меня из зеркала смотрела не я, а какой-то другой человек с похожими чертами лица и характером. Но это была не я.

— Насмотрелась? Закрывай глаза.

Я послушно закрыла глаза и, на всякий случай, стала медитировать.

Полностью слившись со своим зверем, я мчусь по снежным просторам куда-то вдаль, едва не теряя арбормагнолиевый венок и роняя на снег крупные кошачьи слёзы.

— Лиза! — раздался голос сестры, и я вынырнула из омута медитации. — Давай-давай, поворачивайся!

На тело сразу же навалилась тяжесть платья. Шуршание юбки привлекло меня, я перевела взгляд вниз...

— Бог мой, Клэри, оно восхитительно!

Алый шёлк платья струился по фигуре, облегая лиф и корсет и медленно увеличиваясь в объёме книзу. Сверху на шёлк была накинута тонкая органза. Судя по отражению в зеркале, у платья не имелось спины. Из дикого выреза сзади были видны мои татуировки — три японских слова.

Платье было сильно похожим на то зелёное, подаренное мне Рикой. Покрой был тем же самым. Рукава-фонарики были теми же самыми.

А ещё на мне были чёрные узкие кожаные брюки. А-а-а, я заберу их себе навсегда! Обожаю кожаные вещи!

— Тебе правда нравится? — Сестра выглядела возбуждённой. — Я его двадцать одну ночь шила.

— Сама? — В моём голосе проскользнуло сомнение. — Ты ж не умеешь!

— Пришлось научиться. Погоди. Возьми, пожалуйста, — и протянула мне пару таких же чёрных лаковых лодочек. — Раз ты больше не стихийка, так давай гулять на полную катушку! У эльфов твоих больше такой королевы не будет, ты просто должна быть лучшей. А Шон пусть локти кусает.

Надела я туфли-лодочки, потянулась. На голове тут же вспыхнули разряды молний, вплетавшихся в косы и шишку. Запястья заискрились, и я вытянула из воздуха свой деревянный посох. Сегодня гранат внутри него был во всеобщей гармонии — ало-красным, как сама кровь. Наконечник копья с обратной стороны древка поблёскивал льдом.

— Удачи.

Странно об этом говорить, но Кларисса Стихийус плакала. Пусть тихо, сквозь улыбку, но плакала, пока вела меня.

Стоять у дверей залы было страшно, церемониймейстер ободряюще уронил челюсть, но сразу поправился. Постучав по полу своим посохом, он принял мой и открыл двери. В ушах стояла медленная мелодия Лунной сонаты, и, отсчитывая её ритм, я медленно ступала по красной дорожке к моему будущему трону. Лет эдак через двести пятьдесят шесть.

Нет. Не 256. Цифра "триста девяносто четыре" нравится мне намного больше.

Сильный голос Эллонда разнёсся по комнате:

— Илзиэль Аррен Эллонд, наследная араннэль Белокаменного Алмодрая, пройди ко мне.

Я выдохнула. Прошла. Спокойно, Илзи, спокойно.

— Клянёшься ли ты, араннэль, чтить и хранить традиции своего народа?

— Клянусь.

А что мне ещё остаётся делать?

— Клянёшься ли ты, араннэль, не предавать народа?

— Клянусь.

Будто бы у меня есть другой ответ.

— Клянёшься ли ты, араннэль, нести сию корону с честию?

— Клянусь.

Внезапно, я услышала чей-то кроткий вскрик "Нет!", но было поздно. Что, люди мои люди, не хотите бесшабашную королеву? Правильно делаете. Присев в глубоком реверансе с идеально прямой спиной и покерфэйсом, я приняла корону Алмодрая — мой арбормагнолиевый венок на несколько секунд озарился ярким красным светом, потух и обратился в горящий алым металл. Выпрямившись и заглянув в память дяди, я увидела витую корону на своей рыжей голове, от которой исходило сияние самой лавы. Вот так вот — доминирующая стихия Империи во мне обратилась даже в эльфийской натуре.