— Разрешите убираться отсюда к чертовой матери, сэр? — крикнул мардуканец, когда морские пехотинцы с грохотом устремились к нему.
— Просто не стойте у меня на гребаном пути, — крикнул Сент-Джон-младший, прыгая к канатам, в то время как остальная команда карабкалась за ним.
— Не проблема, — сказал Денат, вставая в гущу команды. Команда разделилась на две группы и заняла противоположные стороны двухканатного моста, каждая группа наклонялась, чтобы уравновесить другую сторону. Гораздо более массивный мардуканец доставлял немного хлопот, но не слишком.
— Что помешает им пересечь канал? — спросил Килети. — Я имею в виду, мы перережем веревку, как только окажемся на другой стороне, конечно. Но, черт возьми, канал не настолько широк. Его можно переплыть.
— Ну, во-первых, есть Ютанг и его маленькая плазменная пушка, — сказал Денат с ворчанием. — Та еще тяжелая ублюдочная штука. Но он пообещал мне, что я могу попробовать выстрелить из нее "с ходу", если соглашусь нести ее для него. И, конечно же, Тратан принес шариковую пушку Бернтсена.
— Ты шутишь, — сказала Депро. — Верно?
— О Тратане, несущем шариковую пушку? Почему я должен шутить? Он не так уж слаб, — сказал мардуканец с очередным приступом смеха. — Серьезно, я уже некоторое время хотел попробовать это. И какое время может быть лучше?
— Это будет весело, — сказал Мачек.
* * *
— Мы еще не повеселились? — спросил Джулиан. Задняя часть сил боманов могла бы пуститься в погоню за разведгруппой, но прочное ядро передних рядов до сих пор противостояло наступлению пик. Он был совершенно уверен, что Панер воспользуется этим, чтобы выйти из тупика.
— Джулиан, — затрещал его коммуникатор. — Иди туда и убеди их, что они не хотят там стоять.
Четыре фигуры в доспехах продвигались по открытому выступу навстречу силам боманов, стоявшим впереди них. В этом районе уже был вырезан кусок, линия, написанная кровью на земле, за которую переходил только самый глупый и агрессивный варвар. Кратко.
Теперь морские пехотинцы открыли эту дыру шире, стреляя из своего оружия осторожными очередями, экономящими боеприпасы. Ужасный обстрел расчистил зону, достаточно глубокую для того, чтобы они действительно смогли миновать фронт своих собственных сил и ступить на территорию, удерживаемую боманами.
Рыхлая почва была жирной от биологических жидкостей, выделенных предыдущими целями морских пехотинцев, и их путь был забит результатами обстрела. Но силовая броня не замечала таких незначительных помех, с хрустом пробираясь сквозь отвратительную бойню, пока четверо не завернули за угол и не развернулись лицом к флангу боманов, все еще сосредоточенных перед диаспранскими пиками.
И снова броня изрыгнула плазму и дротики, пропитав землю кровью и превратив вспаханное поле водораздела в бойню.
* * *
— Вы знаете, — размышлял Панер, когда кавалерия отправилась в погоню за силами боманов, — если бы этот полк пик не был разбит, было бы намного сложнее доставить броню в середину боманов. Это тот случай, когда туман войны работает на вас.
— И что теперь? — спросил Богесс.
— Силы, которые вылетели вслед за разведывательной группой, будут прижаты к каналу. Выделите примерно половину пик, чтобы удержать их на месте, и мы будем обстреливать их плазмой с дальней стороны канала, пока они не сдадутся. Что касается остального...
Он указал в направлении преследующей кавалерии.
— Мы отправимся в погоню. Они разделятся перед лицом гражданских сил; у тех нет собственного оружия, так что им придется разделиться. Мы последуем за остальными с пикинерами, и по любым группам, которые кавалерия не сможет разбить вдребезги, мы ударим пиками и доспехами. На следующей неделе веспар-боманы останутся в памяти.
Богесс посмотрел на поле, усеянное трупами. Там, где две силы боролись в течение долгого дня, была неприлично прямая линия из них. Они были свалены в сочащиеся кровью кучи, но на самом деле тел было не так уж много для боя, который длился столько часов. Но поле за этой чертой с лихвой компенсировало это. Земля там была усеяна ими там, где северная кавалерия безжалостно рубила бегущих варваров.
— Почему я не чувствую себя счастливым из-за этого? — спросил он.
— Потому что ты все еще человек, — ответил Панер, и туземный генерал повернулся к нему с насмешливым выражением лица.
— Ты имеешь в виду мардуканца, не так ли?
— Да, — сказал Панер, наблюдая, как флар-та принца исчезает за гребнем дальнего хребта вместе с северянами. — Неважно.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Вы хотели видеть меня, ваше превосходительство? — спросил капитан Панер.
Судя по описанию Роджера, комната была той же самой, в которой он встречался с Грэйтаром во время Хомпаг. На предыдущей встрече, однако, не было Грата Чейна, который стоял у дальней стены. Мардуканцы не слишком маскировали выражения лиц, но советник выглядел как трехметровый кот, который только что проглотил двухметровую канарейку... или басика.
— Да, капитан, — сказал царь-жрец, отходя от окна и направляясь к маленькому трону в дальнем конце комнаты. Его охранники нервно смотрели на Панера; очевидно, что-то случилось.
Грэйтар сидел на троне и задумчиво потирал один из инкрустированных драгоценными камнями рогов, глядя в пол. Затем он поднял глаза на человека и сложил руки перед собой.
— Я получил неприятные новости от Грат Чейна, — сказал он.
— Я мог бы прикинуться дурачком, — ответил морской пехотинец, — но в этом не было бы особого смысла.
— Значит, вы признаете, что вам было — известно — о существовании заговора с целью свержения Трона Бога? — очень тихо спросил король.
— Нам было известно и мы признаем. И если бы вы не решили сразиться с боманами, мы бы поддержали его, — сказал ему капитан. — Мой взвод в броне был готов атаковать Церемонию Осушения с приказом захватить вас и уничтожить Сол Та и Грат Чейна без предупреждения.
Король снова сложил руки и с сожалением опустил голову.
— Я узнал вас и доверяю вам, капитан, а что касается предателей, о действиях которых мне сообщил Грат... Многих из них я знаю, доверяю и, да, люблю как братьев. — Король поднял голову и посмотрел на человека с печалью, укоризной... и накапливающимся гневом. — Как вы могли быть таким вероломным?
— Я не изменник, ваше превосходительство, — спокойно сказал ему Панер. — И, однако, я не диаспранец. Я верен своей миссии, и моя миссия, как мы объяснили вам по прибытии и заговорщикам, когда они наконец обратились к нам, состоит в том, чтобы доставить Роджера, живого и в здравом уме, его матери. Любое действие, которое мы должны предпринять, чтобы обеспечить это воссоединение, является актом лояльности с нашей стороны. Любое действие, ваше превосходительство, каким бы лично отвратительным оно ни было.
— Так ты бы сверг Трон Божий? — огрызнулся король. — Я должен оторвать тебе голову за это! И у меня будут головы каждого члена этой шайки!
— Голова вашего недавно победившего военного лидера? — спросил Панер, приподняв бровь. — И вашего заместителя, архитектора стольких ваших любимых работ? Головы предводителей воинов Божьих? Главы вашей собственной стражи? Большинства членов вашего совета, которые управляют предприятиями или фермами, которые являются источником жизненной силы этого города?
— Я... — Грэйтар сделал паузу. — Скажи мне, что гниль не так глубока, — сказал он в отчаянии.
— Какая гниль, ваше превосходительство? — спросил Панер.
— Ненависть к Престолу Божьему! — рявкнул священник. — И через это — ненависть к самому Богу!
— Кто сказал, что они ненавидят Престол Божий? — спросил морской пехотинец с легкой улыбкой, вытаскивая кусок корня бисти. — А кто сказал, что они ненавидят того, кто сидит на Престоле Божьем? Раздражают ли их ограничения, налагаемые вашей защитой от Гнева? Да. Считают ли они, что эти средства защиты гораздо более обширны и дорогостоящи как по времени, так и по усилиям, чем это необходимо? Да. Но все они клялись в глубине своего восхищения вам лично, и ни один из них не упомянул о ненависти к Богу.
— Тогда почему они стремятся свергнуть меня? — в замешательстве спросил Грэйтар.
— Полагаю, я должен задать другой вопрос, чтобы ответить на это, — сказал Панер, отправляя в рот ломтик корня бисти. — Сколько каналов и дамб хочет Бог?
— Не слушайте его, ваше превосходительство! — воскликнул Чейн. — Он всего лишь пытается ослепить вас лживыми словами своего народа!
— Заткнись, Грат. Или я скормлю тебе твой левый рог через дырку в заднице, — мягко сказал Панер. — Ты, очевидно, сказал свое слово. Теперь пришло время поговорить кому-нибудь другому.
Грэйтар, казалось, уделял ссоре мало внимания. Он только неопределенно махнул Чейну, и его глаза были прикованы к человеку.
— Сколько дамб? — спросил он. — Столько, сколько необходимо, чтобы обезопасить город от Гнева. Нам повезло в прошедший раз, и мы потеряли только крайнюю защиту, несмотря на нашу невнимательность. Но мы не должны полагаться на "удачу" или забывать урок отейцев.
— Повезло? — Панер покачал головой. — Ваше превосходительство, у меня сложилось впечатление, что эти дожди были особенно жестокими. Что прошло двадцать дождей с тех пор, как в последний раз они были такими сильными, и что только два дождя за всю вашу зарегистрированную историю превысили их интенсивность.
— Да, но Бог дал нам отсрочку, — ответил священник. — Мы сражались с боманами во имя Его, и поэтому он простил нас за наше невнимание и решил не подавлять нас, как мог бы. Возможно, он не всегда будет таким снисходительным.
— Или, возможно, — осторожно сказал Панер, — внешняя защита была достаточной против угрозы. Разве не возможно, что Бог был удовлетворен только ею?
Царь-жрец откинулся назад и еще раз сложил все четыре руки.
— Это и есть суть их спора? Что есть слишком много дел во Славу Божью? Что мы должны следовать путем Отеи и развеяться по ветру?
Панер внимательно посмотрел на него, прежде чем ответить.
— Я бы сказал, что это более или менее суть спора тех, кто честен в том, что они говорят, — признал он через мгновение. — Есть некоторые, — он указал подбородком на Чейна, — кто участвовал в этом только ради власти или выгоды, без сомнения; среди заговорщиков есть те, кто, безусловно, являются сыновьями Марии. Но многие или даже все они верили, что Диаспра была бы большим городом, если бы в ней было меньше работников Божьих и больше... "тружеников Диаспры", я думаю, вы могли бы так выразиться. Работников, свободных самим находить себе работу. Ремесленников, которые могут свободно работать над чем-то, кроме "насосов, насосов, насосов, которые никогда не используются".
— Рус, — вздохнул Грэйтар. — Мой самый старый и, как я думал, лучший друг. Я и раньше слышал его жалобы, но считал их не более чем... легкими богохульствами.
— Рус — ваш друг, ваше превосходительство, — серьезно сказал Панер, — и он, безусловно, поклоняется Богу. Правда, он также поклоняется искусству технологии, но нет никакой реальной необходимости в том, чтобы одно исключало другое. Просто ему нужен вызов посерьезнее, чем, ну, "насосы, насосы, насосы".
— Что мне делать? — спросил царь-жрец, почти плача. — Мой совет против меня, большинство моих солдат против меня, торговцы против меня... Я прижат спиной к стене, капитан Панер!
— Не совсем, — сказал морской пехотинец. — Сол Та поддерживает тебя.
— Грат говорит мне обратное, — сказал Грэйтар, глядя на члена Совета.
— Человеческая ложь, — сказал Чейн. — Сол Та открыто заявил о своей ненависти к тебе. Он стремится к вашему свержению, чтобы сохранить командование этой проклятой "армией нового образца", и Богесс пообещал это ему за поддержку.
Панер несколько секунд задумчиво смотрел на него, затем пожал плечами.
— Я впервые слышу об этом, ваше превосходительство, и как только мы выяснили, что происходит, мы использовали некоторые из наших устройств, чтобы довольно тщательно внедриться в клику. Я думаю, мы знали почти все, что происходило, и все, что мы слышали, говорит о том, что к Солу даже не обращались, потому что он думает, что тьма приходит и уходит по вашей команде. Вот почему, несмотря на чувства заговорщиков, ему пришлось сразу же отправиться к войскам. Я, конечно, не могу объяснить, почему показания такой самоотверженной и заслуживающей доверия души, как Грат Чейн, могут противоречить показаниям любого другого вовлеченного человека, но, возможно, вам придет в голову какое-то объяснение этому.
Они с Грэйтаром посмотрели друг другу в глаза, и огорошенный царь-жрец на самом деле издал нечто вроде смешка, но затем человек продолжил.
— Однако, если вы хотите получить серьезное предложение о том, что вам следует делать, у меня есть одно. На самом деле, несколько.
— Я выслушаю, — сказал Грэйтар. — Я всегда считал, что ваши советы честны и хорошо продуманы.
— Это моя работа, — сказал ему Панер и сцепил руки за спиной.
— Что бы ни случилось, все изменится, — начал он. — Вы взяли четыре тысячи чернорабочих и превратили их в довольно качественных солдат, и когда раненые вылечатся, их все еще останется более трех тысяч. Некоторые будут готовы, даже гореть желанием, вернуться на свою старую работу, но многие другие будут недовольны. Они почувствуют, что, поскольку они и их товарищи спасли город, с этого момента город обязан им жизнью.
— Это не логичный вывод, — прервал его Грэйтар. — Они спасли город, потому что в противном случае они сами были бы убиты, если бы город пал.
— Но это вывод, к которому они придут, — категорично сказал Панер. — На самом деле, некоторые уже достигли его. Это обычное, почти неизбежное явление среди ветеранов, и каким бы нелогичным оно ни было, вам все равно придется с этим иметь дело. В них произошли... изменения. Они повидали все на своем веку и не могут вернуться к тому, чтобы просто подстригать газон для аббата.
— Это кошмар, — пробормотал Грэйтар, качая головой.
— Не думайте об этом так, ваше превосходительство, — посоветовал морской пехотинец. — Вместо этого, рассматривайте это как испытание — такое же, как Гнев. Вы должны поставить дамбы там, где они необходимы, чтобы остановить поток изменений, и каналы там, где они необходимы, чтобы направить его в другие русла. И, конечно, вы должны научиться принимать перемены так же, как вы принимаете воду, признавая как ее светлую сторону, так и ее темную.
Царь-жрец пристально посмотрел на него, язык его тела замер, и Панер улыбнулся.
— Другая проблема, конечно, заключается в заговоре и их чувствах по поводу Дел Божьих. Так вот, в моей стране есть поговорка: "когда у вас есть одна проблема, у вас есть проблема; но когда у вас есть куча проблем, иногда они решают друг друга". Вам придется что-то делать со своими ветеранами. Многие общества, помещенные в подобную скороварку, в конечном итоге получают армию, которую им приходится использовать, и поэтому они продолжают идти дальше и завоевывать все в поле зрения, пока их не остановят. Например, вы понимаете, что могли бы довольно легко захватить Бастар в устье Частена и большинство других разрушенных городов-государств?
