Дочь кузнеца

Учитель убрал руку от головы Занилы, и она подняла на него глаза, разглядывая лицо, вдруг показавшееся совершенно незнакомым. Этот человек преподавал у них в школе историю и геральдику. И никогда не говорил ни о чем другом, кроме своей истории и геральдики! И нигде, кроме как у него на уроках, Занила вообще не слышала от него ни одного слова. Словно жизни за пределами его кабинета, от пола до потолка забитого книгами древних историков и философов, не существовало вовсе!

— Я же говорил, нельзя такое показывать девочкам, — тихо проговорил мужчина, не обращаясь словно ни к кому вокруг, — А она мне: наглядный урок, чтобы другим неповадно было, — немигающий взгляд мужчины был устремлен в окно, но удивления в нем не было. Он словно знал, что именно там увидит, и пришел просто убедиться.

— Господин Сарук? — Райша прикоснулась к рукаву пожилого учителя, отделившись от толпы других рабынь. — За что ее? — корявая фраза, совсем не характерная для говорливой рабыни: похоже сегодня даже ей было трудно подобрать слова. Мужчина отвернулся от окна и явно внутренне собрался, вновь надевая маску спокойного и уверенного пожилого ученого.

— За то, что она сделала вчера, — проговорил мужчина. Занила не выдержала.

— Но почему? Госпожа Дарина ведь уже достаточно наказала ее! За что же... — Занила оборвала себя, понимая, что в ее голосе нет и капли положенной почтительности. Учитель перевел взгляд светло-карих глаз на нее, рассматривая так, словно видел в первый раз, но все-таки ответил.

— Это не за то происшествие на уроке, — слова звучали четко, словно каждое произносилось отдельно. — А за попытку побега. И за нападение на свободного.

"Нет, двигаться я уже могу".

И молчание в ответ на вопрос, знает ли она, как выбраться из школы. Она отводила глаза не потому, что не знала... Заниле показалось, что мир вновь разлетается на миллионы осколков, которые уже не собрать.

— Она хотела выбраться из школы через калитку в задней стене, — продолжил мужчина, отвернувшись от Занилы. Впрочем, в окно он тоже не смотрел. Он говорил, обращаясь ко всем рабыням, полукругом стоявшим в коридоре, словно рассказывая очередную лекцию. — Она как-то узнала, что ключ от этой калитки есть только у почтенного Дагара и у его помощницы. Вот на почтенную Дарину она и напала.

— Напала? — изумленный шепот пронесся по рядам рабынь, но господин Сарук словно не обратил на него внимания и продолжил свой рассказ.

— Она подкралась к почтенной Дарине сзади и, ударив по голове, оглушила ее, а потом попыталась выбраться из школы через калитку. К счастью почтенная Дарина быстро пришла в себя и подняла на ноги охрану. Она не видела, кто на нее напал, поэтому и она, и почтенный Дагар были весьма удивлены, когда беглянку привели назад, и стало понятно, кто это. Все были уверены, что эта рабыня еще как минимум дней десять не сможет двигаться, — мужчина задумчиво покачал головой. В другой момент Занила, наверное, испугалась бы, что все-таки привлечет к себе ненужное внимание, но сейчас это, кажется, волновало ее меньше всего. А учитель продолжил. — Хозяин, почтенный Руйвош, как раз находился в школе, поэтому решение было принято быстро. За нападение на свободного может быть только одно наказание, — мужчина обвел взглядом учениц. Последние его слова особенно походили на мораль в конце лекции. Впрочем, наверное, так оно и было, потому что рабыни почтительно склонили головы. И Занила знала, что сделали они это искренне.

— А где, господин Сарук, — Заниле казалось, что слова с трудом проталкиваются наружу, — где ее поймали?

— О, она даже за пределы школы выйти не смогла, — охотно пояснил учитель. — Замок старый, тугой. Она как раз возилась с ним, когда ее и поймали!

"Я бы хотела воспринимать все, как ты, но не могу. Я просто не смогу этого вынести!"

"Двигаться я уже могу"... Но спина еще болела. Занила больше не слышала, что говорил учитель. Ей казалось, что картинка сама разворачивается перед ее глазами. Эзра дождалась, когда лекарка, старая этивка, ляжет спать, потом оделась и вышла из комнаты, отведенной под лазарет. Может быть, сняла ошейник, разрезав его теми самыми ножницами. План должен был быть готов давно: она знала о калитке и о том, у кого хранится ключ. О низкой дверце в задней стене, окружавшей школу, было известно и самой Заниле. Но выследить госпожу Дарину?! Занила просто хотела знать все о школе, в которой ей довелось находиться, а Эзра действительно собиралась бежать!

Знала ли Эзра, о том, что у управляющего тоже есть свой ключ? Если да, то почему она не пошла к нему? Посчитала, что с женщиной справиться легче? Или, может быть, ей было известно, что к Мабеку Дагару этим вечером приехал хозяин школы, и они заперлись вдвоем в его кабинете? Или?..

"Однажды я ударю в ответ!"

Она зашла к Дарине не только за ключом. Жаль, она не смогла ударить ее сильнее... А Дарина очнулась ну просто очень быстро. И бросилась к Мабеку Дагару. А там был хозяин школы.

"Наверное, Мабек Дагар сам готов был пристукнуть Дарину еще раз и посильнее!" — на этот раз усмешка вышла более похожей. Занила знала: если бы управляющий был один, он бы сумел замять дело. Он не любил так бездарно портить товар, за который заплачены немалые деньги. Эзру, конечно, еще раз избили бы, но она бы осталась жива. Но у Руйвоша оказалось собственное мнение, и Мабек Дагар ничего не мог сделать. Да и пытался ли? Имущество, в конце концов, не его.

"Для рабыни, напавшей на свободного, может быть только одно наказание"

— Только вот ключ почтенной Дарины найти так и не удалось, — Занила заставила себя очнуться и сосредоточиться на том, что говорил пожилой учитель. — Рабыня его выронила. А задняя стена вся заросла, да еще эта сырость, грязь... Но ничего, мастер-кузнец уже завтра обещал заглянуть сменить замок.

— Господин управляющий, наверное, был не очень доволен, что госпожа Дарина объявила о побеге в присутствии хозяина? Он бы предпочел решить это дело сам, — Занила и сама не поняла, зачем высказала свои предположения вслух, да еще и в присутствие учителя. Сарук оборвал свои рассуждения на полуслове, и перевел взгляд своих светло-карих глаз на маленькую рабыню.

— Это опасно для рабыни, — медленно проговорил он тем тоном, каким обычно на своих уроках рассуждал о совершенно отвлеченных вещах, — быть слишком умной.

Ровно две секунды темно-серые глаза смотрят на него прямо и твердо. Не так смотрят рабыни. И двенадцатилетние девочки смотрят не так. Но вот серебристые ресницы вздрагивают и опускаются. И перед учителем снова стоит хрупкое, еще бледное от пережитого ужаса и совершенно безобидное существо. Руки сложены, как и полагается хорошей рабыне, и изящно очерченные губы произносят:

— Простите меня, господин учитель! Я просто очень сильно испугалась.

* * *

1275 год от Сотворения мира.

Занила заставила себя очнуться. Она должна двигаться дальше. Она не может стоять здесь всю ночь и смотреть на столб, врытый в землю посреди заднего двора. Пустой на этот раз, слава Богам. Он все время стоял пустой с того дня. Наверное, хозяин Руйвош в какой-то степени был прав: достаточно было один раз устроить показательное наказание (или точнее казнь), чтобы больше не одна рабыня не решилась рискнуть. Кроме нее, конечно. Но Занила уже привыкла к тому, что видит вокруг себя словно совсем другой мир.

А она все еще стоит посреди галереи. Вечер заканчивается: сквозь широкие окна это особенно хорошо видно. Нужно идти дальше. Вперед!

Она не может больше ждать, ведь до аукциона осталась всего одна ночь. А значит — это ее последний шанс сбежать из школы. "Одна ночь до завтра", — кажется, это уже было. И тогда, также как и сейчас, решение оказалось принятым мгновенно. Ни раздумий, ни сомнений, ни сожалений... Тогда. А сейчас? Легкая усмешка: "Побеги, планируемые за несколько месяцев, это не для нее?"

В тот раз было проще: у нее, по крайней мере, был хотя бы план побега. Сейчас не было. Ей еще предстояло придумать, как выбраться из школы. Занила откладывала этот вопрос до самого последнего момента, словно он ничего не значил. Может быть, пора остановиться и хорошенько подумать? Ведь у нее есть всего одна ночь.

Времени нет. Поиски по-прежнему безрезультатны, но уйти просто так она не может. Да, в тот раз ей было проще — ей никого не нужно было брать с собой. Уже никого. И еще никого.

— Ты кого-то ищешь, маленькая рабыня? — оклик застал ее на пороге галереи, которую она уже почти пересекла, и заставил вздрогнуть. Занила обернулась. Аммах в двадцати от нее, посреди галереи, стоял мужчина — пожилой раб, служащий сторожем при школе. Седые волосы коротко острижены словно для того, чтобы выставлять на всеобщее обозрение страшные шрамы, уродующие лицо. Самый крупный рубец, пересекавший правую щеку от виска до самого рта, превращал любое его выражение в жуткую гримасу. Но сейчас линия губ оставалась прямой, а это значит, что мужчина не улыбался. Вот от этого Заниле действительно стало не по себе! Самих шрамов она уже давно не боялась.

"Ты кого-то ищешь, маленькая рабыня?" Маленькая рабыня. Он всегда называл ее так. Хотя, если честно, точно так же он обращался и к другим ученицам в школе в те редкие моменты, когда заговаривал с ними. Но почему-то по отношению к ней эти слова звучали как имя, не вызывая ни малейшего желания оскорбиться.

Занила заметила, как взгляд мужчины скользнул по заднему двору, вздрогнул, зацепившись за деревянный столб. Да, у них было достаточно общих воспоминаний.

Глава 4. Одна ночь до завтра

Зима 1271 года от Сотворения мира. (Вечер того же дня.)

"Ты пойдешь со мной, если я придумаю, как выбраться из школы?" Эзра спросила. Занила не ответила, но Эзра, кажется, ответа и не ждала.

Заниле не слишком долго пришлось дожидаться, пока остальные рабыни уснут: сырой сумрачный вечер не располагал к каким-либо активным занятиям. И то, что дождь прекратился, решив устроить себе передышку, мало что изменило. Занила подождала, пока дыхание девочек на соседних кроватях станет ровным, а затем тихо выскользнула из комнаты, прихватив с собой аккуратно сложенную одежду и обувь. Одевалась уже в коридоре.

Забежать в лазарет и прихватить из шкафчика этивки острые ножницы оказалось делом одной минуты. Старая лекарка спала чутко, но и Занила умела двигаться совершенно бесшумно. Ножницы она решила прихватить с собой: разрезать ошейник можно будет и в более спокойной обстановке. Теперь нужно выбраться из здания, а у двери по ночам дежурит сторож — Нарил. Занила не знала, как вчера из школы вышла Эзра, но у нее был и собственный путь. По коридору до танцевальной залы, двери в которую всегда открыты, потому что зачем запирать абсолютно пустое помещение? Впрочем, большие окна отличались тем же свойством. Деревянные ставни, размокшие под непрестанными дождями, двигались с трудом, но Заниле все-таки удалось приподнять их вверх. Не сильно, но ей ведь много и не надо. Занила, изогнувшись змеей, головой вперед выскользнула в окно.

"Болит еще.

Это чтобы ты полежала и подумала.

Нет, двигаться я уже могу"

Не чувство вины, но что-то очень близкое. Может быть, чувство ответственности? Если бы Занила не вылечила Эзру, она бы не смогла сбежать. Нет, она бы конечно, попробовала в другой раз: через пару недель, через месяц или через год. Но, может быть, тогда в школе не оказалось бы хозяина или... Занила понимала, что это глупо: она не может знать, как все могло сложиться по-другому. Но еще она знала: сегодня Эзра была бы жива, если бы вчера Занила не захотела, чтобы она была здорова!

"Ты пойдешь со мной?" и молчание в ответ на вопрос, знает ли она, как выбраться из школы.

Трава, на которую Занила упала, была мокрой. Она перекувырнулась, смягчая удар, и поднялась на ноги. Бегом обогнуть угол школы. Здесь можно было бы повернуть направо и пройти между зданием школы и конюшней, но тогда идти пришлось бы как раз по заднему двору. А столб по-прежнему не пустовал. Когда госпожа Дарина сегодня появилась в трапезной, ее голова была перевязана. Занила не знала, сколько будет длиться ее затянувшийся урок. Она не повернула за школу, а пробежала дальше, до самой стены. Возле стены росли деревья, и зимние дожди превратили землю и опавшие листья в непролазную грязь. Идти здесь было хуже, чем по мощеному двору. Но "хуже" — понятие относительное.

Занила помнила свои слова, произнесенные полгода назад: "Я скажу тебе правду. Я такая же, как все остальные" Полгода спустя Эзра все-таки решила поверить.

"Двигаться я уже могу" и молчание в ответ на вопрос, знает ли она, как выбраться из школы.

Прелые листья пахли умопомрачительно. С низких веток срывались тяжелые капли холодной воды, заставляя Занилу вздрагивать и ежиться. Но она не собиралась стоять на месте, а значит, замерзнуть, даже в мокром платье, ей не грозило. Вокруг было тихо. Только хлюпает жидкая грязь под сандалиями. Ночью и зимой птицы в Догате не поют. Занила едва не пропустила калитку. Хорошо, что она придерживалась рукой за стену. И когда вместо шершавого камня под пальцами оказался металл, поняла, что пришла.

"Ключ так и не нашли"

Все верно. Туман так и продержался до самого вечера. Видимость никакая. Под ногами грязь и толстый ковер из опавших листьев. Если Эзра вчера выронила ключ где-то здесь, как они предполагают, его не найдешь, сколько не присматривайся. На это Мабек Дагар и рассчитывал, не слишком-то торопясь менять замок. Только на следующий день — это совсем не быстро. А до завтра у Занилы была еще целая ночь.

И присматриваться она не собиралась. Хотя, сейчас самой себе можно было признаться, полной уверенности в том, что задуманное удастся, у нее не было. Никакой уверенности не было, если уж на то пошло! А была теория, выстроенная из цепочки предположений, которые сейчас и предстояло проверить.

Занила опустилась на корточки. Земля приблизилась, но от этого то, что под ногами, лучше видно не стало. На этом уровне зрения. "А что у нас на другом?" Ночь преобразилась. Нет, было по-прежнему темно, но воздух больше не казался однородным. Если при дневном свете он казался белым переливчатым перламутром, то сейчас он был наполнен перламутровыми тенями. То есть как жемчуг, как рассказывала Эзра, бывает белым, а бывает и черным. Но сильнее всего изменились деревья: они светились ничуть не хуже чем днем. Света, правда, это сияние не давало. Словно свет доходил до определенной границы и дальше прекращался. Занила не стала тратить время на изучение. То, что ее интересовало, было где-то под ногами.

Опавшие листья на земле тоже светились. Не так, конечно, как деревья. Гораздо слабее. И цвет сияния был не чисто-зеленым, а скорее какого-то серовато-желтого оттенка. Опавшие листья, в отличие от деревьев, уже не были живыми. Вот только умирали они не как люди, а медленно.

Но даже на этом уровне зрения ключа Занила не видела. Что ж, проверим следующее предположение.

Вчера, убегая и пытаясь открыть калитку, Эзра держала ключ в руках. Ее ладони потели, а в крови, в теле Эзры, была частица крови Занилы. А уж собственную кровь, полную серебристой силы, она почувствует в любом количестве и в любых условиях! Наверное. Может быть. Да, цепочка была слабой, но сейчас это ее единственный вариант. Ну, можно еще, методично перебрать все листья.