Подарок для Ёлки

Ресторан был стильный, красивый и уютный, а вот посетители мне не понравились, неприятные какие-то люди собрались. Нас посадили за круглый столик у окна, на бордовый диванчик и выдали меню. Я листала его в полном недоумении, а потом всё-таки спросила тихонько:

— Макс, а где цены?

Дадиани показал мне своё меню.

— Цены только в мужском варианте меню, в женском их нет.

— Как же это? — растерялась я, ненадолго. — А если я эмансипированная американская девушка, выросшая на идее равноправия полов?

— Тогда иди в Макдональдс, — сообщил мне Макс с задорной улыбкой.

И что мне оставалось? Я только хмыкнула и уткнулась обратно в своё женское меню. Сделав заказ, я пошла в туалет, а Макс остался разбираться с сомелье. Следом за мной просочилась гламурная дива неопределённого возраста. Определить наверняка можно было только одно, ей точно не восемнадцать. В столь юном возрасте не бывает таких пресыщенных глаз и подобия улыбки на резиновом лице. И вот эта мадам, презрительно осмотрев меня с ног до головы, ещё и фыркнула, чем взбесила меня окончательно. Стойко выдержав взгляд, я вернула ей презрительную улыбку. И решив, что мой уход в данный момент будет выглядеть как поражение, решила подкрасить губы. Я полезла в сумку, а блондинка, зацепившись взглядом за моё кольцо, застыла с немым вопросом на лбу. Знать бы ещё каким? Какой глубины мыслительные процессы она в состоянии себе позволить, не задействовав мимику лица.

— Это какой-то новый дизайнер? — кивнула она на мою забойную майку.

— Суйомо Макасито, — выдала я, не задумываясь, — новый японский гуру. От него пищит вся Япония и Америка. При производстве этой майки не погибло ни одно животное или дерево! Экологически чистый продукт. А наша пенсия всё в Гуччи и Версачи!

Тетку заметно перекосило. Права Ларка, ничего я в дизайнерах не понимаю. И поспешила извиниться.

— Простите, я не хотела вас обидеть, моя мама тоже Гуччи носит и фильмы черно — белые смотрит!

Для полноты образа не хватало надутого пузыря жвачки. Может и сурово, но она меня взбесила. Удостоверившись, что лицо блонды приняло нежно зеленый оттенок, я покинула поле боя. По дороге пришлось ещё залипнуть на толстую тётку с отёкшим лицом, которая ужинала с собачкой. Кото — пес вальяжно возлежал на специальном пуфике, а хозяйка маленькой вилочкой пыталась подсунуть ей поближе к морде лакомые кусочки. Судя по отвернувшейся мордочке, ни песик, ни его хозяйка не голодали.

Плюхнувшись на стул, и расправляя салфетку на коленях, я первым делом поинтересовалась у Дадиани.

— Макс, зачем ты меня сюда привел?

Дадиани растерялся.

— Даже и не знаю, женщины сюда просятся, и не только мои знакомые, но и жёны, подруги друзей... У меня сложилось ощущение, что этот ресторан предел мечтаний.

Я только вздохнула:

— Понятно. А тебя не волнует, что я одета не подобающим образом? — поинтересовалась я.

— Меня нет! И никого не волнует в этом ресторане ничего, кроме одной вещи. Смогу ли я оплатить наш счёт! Сиди хоть в трусах, без, наверное, не пустят, а так ... Посмотри, даже с собакой можно! А ты говоришь, не так одета.

— Уже легче, но на будущее, можно мы сюда больше не пойдём, хорошо?

— Без проблем, я его сам не люблю! Устроил девушке романтический вечер, называется! И куда тебя водить? — загрустил Макс.

— В "Планету Суши", там вкусно, но в трусах и с собаками нельзя! Это приличное место! — предупредила я, глядя в серые смеющиеся глаза, с серьёзным видом.

Первым не выдержал Макс и громко рассмеялся на весь зал, вытирая слёзы, я тоже присоединилась, очень уж он заразительно смеялся. На нас оглядывались, но я, уяснив, что здесь можно всё, сдерживаться не собиралась.

Отсмеявшись, мы быстро перекусили, и, подхватив Макса под руку, я потянула его к машине.

— Пойдем отсюда, у меня в этом заведении пища плохо усваивается, наверное, от того, что Hugo Boss не надела.

Дома пришлось долго успокаивать расстроенного Макса, я очень старалась, пока не заметила, что кое-кто еле сдерживает улыбку. Стукнула его хорошенько подушкой и сообщила, что он гад и сволочь. Попытка бегства не удалась, меня поймали, зафиксировали, применили изощрённые пытки, и я забыла, куда шла...

Утром, пребывая в прекрасном настроении, Макс распахнул дверь в приёмную. Я шагнула первая и застыла. Марина, сидя за своим столом, прижимала к груди журнал и выглядела страшно расстроенной. Бледное лицо, бескровные губы. Увидев Макса, только судорожно всхлипнула и пролепетала:

— Максим Сергеевич, я тут не при чём. Это девочки из бухгалтерии принесли. Вот...

Марина наконец-то оторвала от груди журнал и положила его на стол. Макс медленно подошел, взял журнал, пробежал глазами. Сжал зубы, брови сдвинул, напрягся. Не знаю, что случилось, но чувствую, сейчас рванёт.

— Вот, сука! — наконец выдал Макс и резко бросил журнал обратно, на стол.

Марина подпрыгнула от неожиданности. Дадиани рывком достал телефон, набрал номер, ушёл в кабинет. На слышимость это не повлияло, дверь не закрыта.

— Вика, это зачем? Я же тебя просил не устраивать Мексиканский сериал! Денег предлагал...

Не знаю, что сказала Вика, но от рёва Дадиани Марина даже голову втянула. А я ничего, вы только посмотрите на меня, стою ровненько, даже бровью не повела. Адаптировалась что ли?

Так-так-так, что происходит? Я подошла к столу и взяла журнал. Быстро пробежала глазами, пакостная статья о том, как Максим Сергеевич Дадиани в открытую сожительствует с вдовой недавно трагически погибшего младшего брата. Марина с надеждой смотрит на меня.

— Меня не увольняют? Он же Малевской звонил? Это ведь она?

Я пожала плечами.

— Скорее всего. Пойду успокаивать!

— Может кофе? — живо предложила, на смерть перепуганная, Марина.

— Я говорю успокаивать! Какое ещё кофе, тогда уж лучше валерьянку.

— Валерьянку? Для Максима Сергеевича? — уточнила Марина. — Это коньяк или виски?

— Понятно. Скажи, что просили не беспокоить пятнадцать минут.

— А хватит? — засомневалась в моих талантах Марина. — Я лучше сделаю, позвоню в бухгалтерию и скажу, что шеф в бешенстве. Вот увидите, ни одного визитера целый день не будет.

— Местное радио? — уточнила я.

— Ага, — кивнула Марина, — женский серпентарий! Хочешь бесплатную рекламу, расскажи им по секрету.

— Давай, — кивнула я секретарю и смело шагнула в кабинет, плотно прикрыв за собою дверь.

Макс сидел за столом, уставившись в одну точку и постукивая iPhone по колену. Не разбил ничего и прекрасно. Я подошла и села на краешек стола.

— Макс, престань так из-за ерунды нервничать. Можно дать опровержение или за клевету на журнал в суд подать?

— И что я должен в опровержении сказать? Я не хочу всему свету объяснять, что моего брата не интересовали женщины!

— Тогда забей! Кто этот "Сад и Огород" читает? — потянулась и взяла его за руку.

Меня быстро притянули поближе и, глядя снизу — вверх, Дадиани сообщил:

— Мне наплевать! Скажи, тебя это сильно беспокоит?

— Меня? — я от души рассмеялась и поцеловала Макса. — Кто я такая? Подумаешь, бабушки в Кузьминках на лавочке меня потроллят вечерком и вот и всё!

— Ты уверена? Вдруг твоя тонкая душевная организация не выдержит потоков грязи. Ведь концерт рассчитан исключительно на тебя. Мне, что слону дробина

— Моя душевная организация выдержит и не такое, — заверила я Макса, — меня не феи цветочным нектаром вскармливали. А вот Вика твоя непорядочно поступает, Солнце ведь совсем недавно умер. И напакостить мне или тебе есть миллион способов, не трогая усопших.

— Я эту сучку, придушу лично, если встречу! — начал опять заводиться Дадиани.

— Даже не думай, — я залезла Максу на колени, — из-за дуры в тюрьму садится.

Дадиани сердито сопел, успокаиваясь, а я мысленно представила себе Викулю и выстрелила в неё из воображаемого пальца — пистолета. С удовольствием резко выдохнула и сдула дымок со ствола.

"Всё Викуля, для Макса ты труп, можно не волноваться. Даже если меня переедет поезд к тебе он точно не вернётся!" — подумала я.

— Насколько я тебя поняла, опровержения не будет?

— Нет, много чести! — отрезал Макс.

— В любом случае, десяток человек найдется, которым ты захочешь объяснить ситуацию? — продолжила я, вдохновлённая кивком Макса. — Как тебе такая версия? Мы с тобой давно встречались, а с Вячеславом дружили. Твой брат просто мечтал, чтобы мы с тобой поженились. Когда мы с тобой, якобы поссорились, Солнце предложил мне расписаться с ним и стать Дадиани, тебя позлить! Я в сердцах согласилась, мы зарегистрировали фиктивный брак, но жила я у себя. После смерти всё вскрылось, и мы помирились на похоронах. Что скажешь?

— Более развернутый вариант? Для друзей и коллег? Пойдет, — согласился Макс.

В этот момент зазвонил офисный телефон, Дадиани ответил:

— Да, жду, пусть в переговорную заходит, — положил трубку на место и снимая меня с колен, пояснил: — адвокат приехал. Документы для нотариуса готовы и договор сейчас подпишешь. Счёт в банке на тебя уже открыли, через пару дней карту привезут. Пока снимай со Славкиной по максимуму. После вступления в наследство через шесть месяцев, придётся пошлину платить на остаток.

Мы с Максом пошли в переговорную. Адвокат оказался полноватым мужчиной лет пятидесяти в дорогом костюме, с удлинёнными волосами, закрывающими уши, с крупным носом и полностью седой. Бодро поздоровался с Максом, представился Михаилом Наумовичем, поцеловал мне руку, выразил соболезнования.

Со словами: "Приступим!" — шлёпнул портфель на стол начал доставать документы, ещё часть принесла Марина, и сверху положила мой паспорт.

Дальше подписывала кучу бумаг. Трудовой договор на работу и договор на распределение прибыли от реализованных патентов, с правом приоритетного выкупа. Я рылась в этой стопке, усилено морща лоб, и стараясь вникнуть, под чем же я подписываюсь, Макс с Михаилом Наумовичем, пили кофе и перебрасывались не совсем понятными мне фразами, пока речь не зашла обо мне.

— Прелестная девочка, да к тому же, наследница. Дождёшься, уведут!

— Не успеют, — хмыкнул Макс, — я жадный.

— Зачем я это подписываю, — влезла я в мужской разговор, — давай я завтра откажусь от наследства и всё.

Глаза адвоката резко округлились и полезли на лоб.

— Вот как значит? — он вопросительно посмотрел на Макса, тот только плечами пожал и, улыбнувшись, пододвинул мне бумаги обратно под нос.

— Ксюша, пиши, не отвлекайся!

Михаил Наумович еще немного покрякал, допил кофе и вкрадчиво так спросил у меня:

— Ксения Анатольевна, а вы осведомлены о стоимости своего наследства и его количестве?

— Да, конечно, я так понимаю квартира и патенты.

— Прекрасно, — обрадовался адвокат, — а стоимость квартиры вам известна?

— Приблизительно. Именно она меня и пугает, что мне теперь её сторожить сидеть? В мои планы это не входило.

— Какие ещё планы? — напрягся Макс.

— Я для чего языки учу, — терпеливо начала я объяснять двум бестолковым, — путешествовать хочу, мир посмотреть, в жизни сама хочу всего добиться. Ты же смог, и я попробую!

Посмотрела на Макса, нахмурился, понимать меня не хочет.

— Я самостоятельный человек, уже давно. Не люблю просить и зависеть.

— Вот как раз с наследством и сбудется твоя мечта, — сообщил злющий Дадиани, чую сейчас поругаемся.

— Это не моё наследство, оно твоё, я Солнцу никто!

— Ксения Анатольевна, — Михаил Наумович, с радостной улыбкой влез в нашу милую беседу с Максом, — скажите мне, пожалуйста, как вы относитесь к брачному договору?

— Положительно, — просияла я в ответ, — с одним обязательным пунктом!

— Это, с каким же? — поинтересовался этот хитрый лис, поглядывая на Дадиани.

— Дети в случае развода, остаются с матерью! — и я размашисто подписала очередной лист договора.

Посмотрела на Макса, тот с улыбкой глядя на адвоката, отрицательно помотал головой. Михаил Наумович закатил глаза и сообщил:

— Максим Сергеевич, ты попал!

— Нет, — сообщил Дадиани.

Я подняла на него глаза.

— Что нет? Это значит не с матерью? Или не попал?

— Нет, это значит, Дадиани не разводятся! — отрезал Макс.

Вопрос с разводами благоразумно решила не поднимать, с учётом повышенной смертности от неестественных причин в семействе Дадиани. Они до них просто не доживают.

Чтобы перейти к окончанию нажмите на:Глава 13

Девочки и, как выяснилось, мальчики, пожалуйста, не забывайте ставить оценки, это очень стимулирует моего робкого и начинающего Муза! Заранее спасибо!