Взгляд Несмотрящего

Я мыслю здраво и трезво. Я мыслю логически. Эль, постарайся понять : и тебе и мне надо побыть на едине с собой. переварить. Осознать. Да и ни к чему тебе быть в курсе некоторых моих дел.

Все таки я в итоге с этой сделки получил даже больше чем ожидал если все выгорит. Конечно перспектива возврата под крылышко к Бэрни с побитым видом мне не улыбается. Но , выбора у меня нет. надо будет рассказать ему кровавую драму о том, как контуженый я начисто забыл кто я. Меня оптсигла частичная амнезия, и атрофировалась у меня именно та часть моей памяти которая отвечала за мою профессиональную деятельность. А теперь вот, мне неожиданно на голову упал кирпич и я все вспомнил.

Бездарно. будем надеяться что к Берни уже применили мощные способы психологического воздействия и он все таки будет рад меня видеть. Правда это сделка являет собой что-то вроде шелковой пожизненной уздечки, но иногда приходится выбирать из множества зол наименьшее.

Как же я устал. но надо еще выдержать эти часы до утра. надо выдержать тяжелое болезненное молчание Эля. Мне хотелось бы сейчас сказать ему совсем другие слова. Но ему нельзя ехать со мной. Поведи я себя иначе он не удержится, увяжется и погубит все к чертым собачьим. его же совести будет спокойнее. По этому так же хладнокровно как я манипулировал его эмоциями раньше, пока планировал свои действия и прикрывал их за счет всех этих маленьких спектаклей я сейча сдолжен довести игру до конца. Ты еще скажешь мне спасибо Эль. вернее не скажешь. по тому, что врядли когда-то узнаешь, что мне самому было больно причинять тебе боль. Но так было надо. Из нас двоих рационально мыслить умею только я. Так что вариантов нет. Я могу долго истерить. Но сегодня я говорю себе : действовать надо вот так по тому ЧТО...и не уступаю этой позиции. Ведь я знаю, я просчитал и проверил. спланировал и с прознозировал, что это етсь единственный возможный и наиболее выгодный для всех вариант развития событий. Воти посмотрим будешь лои ты меня ждать Эль, и все таки найдешь себе кого-то получше чем параноидальный, истеричный сволочной бывший ЦРУшник.

А что будет если он действительно найдет кого-то другого?

Что будет, что будет? Да хрен с ним значит...!!!

Я могу быть один. Я могу позаботитьс яо себе. И далеко не только о себе. Я понял это тепреь окончательно. А значит я переживу. Но чет возьми, надеюсь, что так не случится. Очень на это надеюсь. Спать хочется смертельно. давно я не чувствовал такого желания...просто заснуть.

Бар в этом отеле отличался особенным ассортиментом напитков. Я не стремился перепробовать их все... Просто пил, не особо интересуясь тем, что мне наливали.

Кто из нас двоих идиот, Сэндз?.. Значит, все это время я ошибался, придумывая себе то, чего не было и не могло быть?.. Все это время ты был равнодушен ко мне, вынося мое присутствие всего лишь потому, что со мной тебе было проще и удобнее?.. А теперь у тебя есть деньги... Теперь у тебя есть самостоятельность... Теперь ты найдешь себе массу новых способов развлечений. Тебе спокойнее будет одному, а мишень для острот всегда найдется?..

Я думал, я смогу тебя изменить, думал, что смогу сделать твою жизнь хотя бы немного лучше. В конечном итоге твоя жизнь изменилась... но не так, как я этого хотел.

Я думал, ты сможешь позволить себе быть ближе к тем, кто рядом с тобой. Я думал, в постели ты не сможешь отталкивать меня от себя, тебе придется открыться... Я ошибался. Ты сильнее, чем я предполагал, Шелдон. Ты смог. Ты перевернул все с ног на голову, ты ни на миллиметр не подпускал меня к себе, не разрешая даже приблизиться к этой гребаной линии обороны Шелдона Джеффри Сэндза. Ты устроил все так, будто тебя во мне интересовал только член. Будто тебе нет и не было никакого дела до чувств.

И ты никогда не был хотя бы дружески настроен ко мне?.. Неужели ты всего лишь меня использовал, включая и моменты экстремальной слабости, после которых ты отплачивал мне за свои чувства втрое?

Ты отвергал ласку, любовь, нежность при малейшем их проявлении. Они злили тебя. Ты хорошо показывал, что тебе от меня было нужно. Секс. Больше ничего. Ни чувств, ни эмоций. Желательно с обеих сторон.

Порой меня убивала твоя черствость и бессердечность. Порой ты изумлял меня, когда в мелких деталях проявлял себя милосердным и благородным.

Когда же ты был настоящим?.. И почему, для чего ты сводил наши отношения, какими бы они ни были, исключительно к сексу?.. Ведь я же видел, я же чувствовал — пусть это и длилось всего несколько секунд каждый раз — но тебе хотелось быть слабым рядом со мной. Хотелось быть беззащитным. Хотелось избавиться от своего жесткого контроля за каждым звуком, за каждым движением. Почему ты не доверял, не хотел доверять мне? Чего ты боишься, Сэндз?..

Я не верю... не верю тебе. Ты нуждаешься во мне. Я единственный, кто любит тебя. Я тебе нужен. Я заставлю тебя это сказать.

Ты свел желание любви к простой потребности тела. Посмотрим, так ли тебе это нравится — член в заднице, и больше ничего.

В номере Сэндз полулежал в кресле, наверное, недавно из ванны. Курил. Грудь открывал полузапахнутый гостиничный халат, босые ноги он положил на столик. Вот только сейчас я был не в состоянии восхищаться им.

— Шелдон, иди сюда.

— С какой стати?

Не тратя времени на объяснения, я взял его за руку, отнял сигарету, толкнул на кровать. Лег сверху.

— Я хочу тебя.

— Отвали нахуй, Мариачи, я не в настроении.

Он попробовал вывернуться,

Я воткнул его лицом в подушку.

— Тебя никто не спрашивает.

Больше он не произнес ни слова. И я тоже. Откинул халат с его спины в сторону — как обычно, под ним не было больше ничего — не стал даже тратить время на предварительные ласки и прикосновения. Я не хотел их. Он безропотно принял палец со смазкой, постаравшись расслабиться. Ради собственного комфорта я не пожалел усилий для того, чтобы разогреть его. И только потом вошел.

Я был спокоен. Часть меня хотела все-таки забыться от боли и обиды хотя бы в страсти, но ощущения никак не влияли на ясность сознания. Я хорошо осознавал, что и как я делаю. И я делал это исключительно для себя. Мне было все равно, что Шелдон чувствовал этот момент.

А ему, принимая во внимание мои размеры, не должно было быть особенно приятно.

Он лежал молча. Слышно было только дыхание, его и мое. Я никуда не торопился. Я следовал своему ритму, то приостанавливаясь, то возобновляя движения. Сэндз никогда не стонал. Но по звуку дыхания я мог угадать, чего он ждет.

Мог бы угадать. Если бы хотел угадывать.

Я закрывал глаза, чтобы не видеть его и слушать только себя, или наоборот, смотрел на него, на его почти неподвижные плечи, на темные волосы. Снова закрывал глаза, сосредотачиваясь лишь на себе. Не знаю, насколько ему нравилось то, что я делал и насколько ему было больно. За время наших скитаний по мотелям я успел хорошо осознать, что для Сэндза никогда не бывает секса без боли. Но именно в этом он находил свой кайф, позволяя мне причинять эту боль. И ты скажешь, Сэндз, что это всего лишь мазохизм, а не доверие?..

Я позволял себе чуть-чуть отпускать контроль, подаваясь в него всем телом, балансируя на тонкой грани между рассудком и слепящей страстью... Не давая воли чувствам, как это всегда делал он.

Все просто. Только секс, Шелдон. Больше ничего. Ни любви, ни нежности. Ни ласкового касания губами к твоей спине. Ни пальцев, вцепившихся в волосы. Ни беспомощно-горячего выдоха по щеке. Ничего. Да тебе же это и не нужно, верно? Без лишних сантиментов гораздо проще, не так ли?

Я заводил себя этими мыслями почти до злобы. Резко, жестоко врубался в его тело. Потом... Шелдон... если я буду мягким и нежным, тебе не понравится?... Если движения будут скользяще-плавными, почти поверхностными — тебе будет противно? Ты не сбежишь от меня, Шелдон. Ты запрещал мне целовать себя, ты не позволял мне обнимать тебя так, как я этого хотел — но даже если в моем распоряжении будут только мой член и твоя задница, я буду нежным с тобой! Ты не сможешь мне этого запретить. Назови меня сволочью за свою слабость. Убей за то, что я хочу любить тебя. Ты был слишком жестоким со мной. Я тоже умею.

Грубо, сильно, безжалостно. Я знаю, что тебе очень больно. Терпи. Я знаю, как тебе сейчас хочется поймать миг опьяняющей сладости, знаю, тебе хочется отпустить себя, вырваться из самого себя, из клеток, которые ты сам себе построил, забыть, забыть про них, на минуту, на мгновение — просто чувствовать, а не думать, как спрятаться...

Прячься, Шелдон. Прячься. Скажи мне, что ты не тоскуешь сейчас. Скажи мне, что тебе не хочется, чтобы сейчас я обнял тебя. Скажи мне, что тебе не хочется слышать свой собственный голос, рвущийся из груди. Ты молчишь... прячься дальше, Шелдон. Я возьму тебя, не дав ничего взамен. Ничего из того, что ты сейчас хочешь. Я знаю, ты хочешь меня, ты ждешь. Тебе хочется. Осознай свои желания, Шелдон. Ты ничего не получишь. Я не сделаю для тебя даже этого, даже малости. Я не прикоснусь к тебе. Только секс, не забыл, Шелдон? Ласки нам не нужны...

Хочешь, я знаю, как ты хочешь, чтобы я сжалился над тобой. Тебе холодно лежать просто так, не двигаясь. Тебе больно от резких движений. Попроси меня. Сделай шаг мне навстречу. Ты знаешь, что я отзовусь. Попроси. Скажи, что я тебе нужен. Скажи, что не хочешь быть один. Страшно показаться слабым?.. Терпи дальше...

Я не буду с тобой грубым до конца. И это будет еще большей жестокостью. Я не дам тебе оправданий. Ты назовешь меня мразью лишь от бессилия. Я знаю, что сводит тебя с ума. Власть надо мной... Страсть во мне, которую ты слышишь. Я могу позволить себе эту слабость. И за это ты ненавидишь меня. Я могу позволить себе испытывать страсть, потому что я люблю тебя, слышишь?.. Потому что я верю тебе... И даже если ты каждый день будешь предавать мое доверие, я буду продолжать верить... Ждать. И любить. Смейся. Играй. Ударь меня за это. Твоя власть надо мной — это моя страсть к тебе. Сколько тебе ее нужно?.. Хочешь, я отдам тебе всю?.. Задыхаясь в голос... задыхаясь над твоим телом от сладкого ритма... от гудения крови в ушах... Ну не молчи же, ну ответь мне... хотя бы стоном покажи, что я тебе не безразличен... Шелдон!...

.. .. ..

Молчишь... молчишь, упрямый мальчишка. Слишком гордый, слишком измученный, чтобы поверить мне. Не шевелись сейчас. Я все еще хочу тебя. Это ведь просто секс, Шелдон, ты не забыл?

После третьего раза он сбросил меня с себя. Матерясь сквозь зубы, дотянулся до сигарет на столике при кровати и закурил. С трудом поднявшись, дошел до окна. Оперся на подоконник. Стоять ему было тяжело. По внутренней стороне бедра скатилась красная капля, за ней еще одна. Он молча курил. Я наблюдал за ним с постели. Потом подошел к нему и встал у него за спиной.

— Я больше не хочу, — тихо сказал он мне через плечо. В голосе была почти просьба — не надо...

— Мне мало, — сказал я, положив на него руки.

Ему было по-настоящему больно, но он молчал. Только дышал сквозь зубы. Это уже не было удовольствием ни для меня, ни для него. Это была пытка. И мы оба проходили через нее. Я не хотел его. Мне сейчас не нужен был секс. Мне хотелось обнять его, прижать к своей груди, приласкать, поцеловать. Ему хотелось того же. Но он не хотел мне это показать. Он молча терпел боль, с трудом глотая воздух. Все могло быть иначе, Шелдон. Все еще может быть иначе. Скажи мне, попроси меня. Останови. Ты можешь. Ты знаешь, что сделать. Хотя бы просто назови меня по имени... Нет? Не хочешь? Не скажешь? Не сделаешь?

Мне становилось дурно от того, какую боль он чувствовал. Мне было тошно оттого, что я насиловал его тело и душу сейчас одновременно. Но он не оставил мне выбора, у меня не было другого пути.

Он не пошевельнулся, не издал ни звука, когда я оторвался от него. Мальчик мой, самый мужественный на свете, за что ты заставляешь нас проходить через это? Я поправил джинсы, застегнул молнию. Обернулся на него от самой двери.

Тонкая, хрупкая фигурка на фоне окна. Мальчишеские плечи, лопатки, цепь позвонков. Он казался почти худым, а не стройным. Как будто высушенным изнутри. Он никогда не выглядел на свой возраст. Невысокий. Угловатый, изломаный подросток. Куда делась эта мягкая плавность в линиях тела?.. Опустив голову, вцепившись в подоконник — без него он бы упал — он стоял и молчал. Молчал. Ни звука. Мне было больно смотреть на него. Вся эта сила, все это отчаянное мужество были направлены только на одно: заставить меня поверить, что он не любит меня. Мальчик мой... Ты доволен? Ты гордишься собой? Ты будешь рад, если я уберусь сейчас к чертовой бабушке и забуду о твоем существовании?..

Позови меня... Дыханием... Стоном... жестом... Позови!..

Молчание.

Я вышел и закрыл дверь у себя за спиной.

Понедельник, 03 апреля 200411:17 Тихо.

В номере очень тихо. С улицы разносится приглушенный шум машин. Окна видимо выходят во дворик по этому он вдалеке, словно через вату. Старенький франкфуртский отельчик. Я не знаю как он выглядит, но вполне могу себе представить. Невысокое четырех, максимум пяти-этажное здание. Серые каменные стены. Острая крыша. Старый город. Вроде бы ничего фешенебельного, но деньги едрут за атмосферу. Пахнет сушеными цветами. наверное ими украшен номер. Очень тихо. Эль ушел. Теперь уже очень на долго. Ему прижется вернуться за футляром, за деньгами наконец. Он их возьмет. Надеюсь, что возьмет, по тому, что когда он вернется меня тут уже не будет. Я не думал, что это будет так трудно. Я не знал, что он может быть таким. Вернее знал конечно. Но не предполагал, что он решит проститься так. наверное кончилось его терпение. А может быть в нем что-то надломилось. Он меня не жалле. И не щадил. Теперь я по крайней мере в этом уверен. Ни на секунду он не жалел меня. Было больно. И как то пусто. Сопротивлятьс яне было ни сил не желания. Я не был против секса с ним. Пусть даже в такой форме. Но и отвечать не хотел. Не хотел усугублять ситуацию. Во мне все как то глухо закостенело от боли и тишины. Ни слова. Он был спокоен. Я видимо тоже. Трудо сказать можно ли назвать это состояние спокойствием. Не знаю чего он хотел. Врядли унизить меня или причинить мне боль. Не думаю, что дело было только в удовлетворении сесуальных желаний. Ему было больно. Больнее чем мне вероятно. НО я должен был терпеть. Звук..слово..отклик, и кто знает, смог бы я уехать сегодня? А потом было бы завтра. И послезавтра. Однажды завязывая с наркотой нельзя поддаваться. Отдав Диего в качестве поощрительного презента весь кокс я сказал ему прощай. Так же я хочу попрощаться со всеми своими зависимостями. Я знаю, Эль. Я все знаю. Но я никому не делаю поблажек. Ни тебе ни себе.