Ветер и крылья - 5

Дан Пинна поежился.

— Страшно это...

— Человек сам по себе — страшен.

Некоторое время все молчали. А потом Лоренцо нарушил тишину.

— Если я правильно понимаю, Адриенна должна прийти сюда?

— Не обязательно. Проведите меня на территорию дворца, вот и все, — пожала плечами эданна.

Заговорщики переглянулись. Это явно было проще. Но...

— Тело потом останется? — деловито уточнила Мия.

— Да.

— Его можно спрятать, или как-то... а потом похоронить, — дан Пинна понимал, что выбора нет. А если так... надо действовать.

Виолетта пожала плечами.

— Хоть сами закопайте. Это будет просто тело. Душа улетит, а оболочка — пусть ее.

Задача упростилась еще больше.

— Значит, надо провести дану на территорию дворца. И привести к ней королеву.

— Как насчет розария? — уточнил Лоренцо. — Я могу подождать там, вместе с данной Дзанелла.

— А я приведу ее величество, — кивнул дан Пинна. Мию оба по умолчанию исключили из расчетов. Куда ей, с животом, по кустам лазить? И Адриенне не стоило бы, но...

— Этой ночью? — уточнила Летта.

— Да.

— Мы попробуем, — мужчины дружно кивнули.

Ведьма явственно расслабилась.

— Это хорошо. Я действительно боюсь... доминиканцы идут за мной по пятам.

— Может, стоит им намекнуть про кардинала? — задумалась Мия.

— Доказательства? — тут же потребовал дан Иларио.

— У вас есть мои показания, — Виолетта коснулась рукой шкатулки. — Но этого мало, сами понимаете. Слова — и слова. Меня-то в живых уже не будет.

— А его подручные?

— Трактир 'Пыль и солнце', — посоветовала Виолетта. — Хозяин в деле.

— Показания ньоров? Против дана? — засомневался дан Пинна. — Полагаю, это напрасный перевод времени. Суд их заслушает — и оправдает кардинала.

— А доминиканцы?

— Слово против слова. Это если говорить о справедливом суде, — отмахнулась Виолетта. — Но в мессах принимала участие эданна Франческа. Дальше разъяснять?

Нет. Его величество сделает все, чтобы суда не было.

То есть опять все упирается в то же самое.

Король.

Чья власть перекрывает все ходы. И даже доминиканцы... допустим, что-то они сделать могут. А чего-то и им сделать не дадут.

— Интердикт? — шалея от ужаса, уточнил Лоренцо.

— Не за что, — развел руками дан Пинна. — Сами подумайте. Живых свидетелей мы вряд ли найдем, кроме эданны Франчески, а ее вытащить на суд не дадут. А бумаги... показания назовут подделками, оговором, да чем угодно!

С этим тоже было сложно спорить. Мия взмахнула рукой.

— Давайте решать проблемы по мере поступления. Сначала — дана Дзанелли. Потом роды. А потом и все остальное.

— Кстати, у меня сын родился, — вспомнил Лоренцо.

— Сын?

— Динч умерла. Мальчика я усыновлю, — разъяснил мужчина.

— Кровь? — деловито спросила Мия.

— Не проснулась и не проснется. Оказывается, Динч нагуляла ребенка, но думала, что он мой.

Мия подумала пару минут, и кивнула.

— Малыш не виноват. Как ты его назвал?

— Дженнаро Феретти. И... пусть это будет между нами? Прошение я в канцелярию подам, женаты мы не были, но полагаю, никто мне не помешает...

— Бастард? Усеченный герб? — уточнил дан Пинна.

Лоренцо качнул головой.

— Нет. Все и полностью. Я все равно не женюсь, поэтому пусть малыш живет полноправным даном, пусть наследует Феретти... Серена выходит замуж за Демарко, у них есть поместье. Джулия тоже пристроена... посмотрим, если что — я им помогу купить землю. Но там отец Марио рвется оставить ему свое имение. И признать по всей форме, не бастардом.

— Это хорошо, — одобрила Мия. — А денег у девочек на любое поместье хватит. И благоустроить, и еще останется. Ладно! Дан Пинна, Лоренцо, собирайтесь во дворец. Вам предстоит все подготовить для ночной церемонии. А мы с даной еще поболтаем напоследок.

— Куда мне прийти? — Виолетта не собиралась молча сидеть и ждать милостей от мужчин.

— Тут неподалеку. Каштановая улица, там есть павильон для влюбленных. Сможете прийти туда к полуночи?

Виолетта кивнула.

Сможет. Еще как сможет...

Пора уходить. Ее очень ждет подруга.

* * *

В это время его преосвященство стоял перед дверью домика старой ведьмы. Злился...

Куда делась эта карга?!

Что ей взбрело в голову? Она ему срочно нужна, и где теперь искать прикажете? Мужчина толкнул дверь, вошел внутрь...

— Нико? Где ведьма?

Слуга поклонился кардиналу. Особенно он ни во что посвящен не был, дан Санторо приставил его сюда за страхолюдную внешность. Горбун, да еще одноглазый, да без части пальцев...

Впрочем, язык у него был.

— Дана ушла, дан.

— Куда? Она оставила записку, или что-то...

— Письмо, дан.

— Хм... давай сюда.

Наглухо запечатанный конверт перекочевал в руки дана Санторо.

— Больше она ничего не говорила?

— Нет, дан.

— Иди отсюда, — цыкнул на него кардинал. И открыл письмо.

Прочитал. Ошалел от гнева, перечитал еще раз.

Что!? Нет, даже не так. ЧТО!? Да как она вообще посмела!? Стерва!!! ВЕДЬМА!!!

Виолетта была достаточно корректна. Но кардиналу, который привык к послушанию и подчинению, и это показалось пощечиной.

Дан.

Я ухожу умирать. Больше на меня не рассчитывайте.

От всей души желаю вам неудачи. Надеюсь на скорую встречу ТАМ.

Дана Виолетта Дзанелла.

Кардинал скомкал письмо. Выругался. Потом еще раз...

Потом соизволил подумать.

Почему бы и нет? С другой-то стороны? Пора прекращать все это. Пора брать власть и страну в свои руки. И старая ведьма могла бы ему в этом помочь. А могла бы и помешать. Поэтому... пусть подохнет самостоятельно. А остальное...

Это просто бабские слова, эмоции... да плевать на них! Сто раз плевать!

Надо просто зачистить поле действия. И вперед.

Его величество Анжело. Королевская династия Санторо. Королевство... хотя — нет. Он даже переименовывать его не будут — зачем? Ему и так неплохо. Пусть остается Эрвлином. Главное ведь не как называется страна, а кто ей правит. Так-то...

Да. Пора обрывать концы.

Адриенна

— Эданна Сабина, я никуда не уйду с территории дворца. Клянусь.

— Ваше величество, вам бы лежать и лежать...

Адриенна пожала плечами. Поморщилась. Внизу живота опять потянуло. Не больно, но определенно, неприятно.

— Я понимаю, но если я этого не сделаю.... Я не хочу стать клятвопреступницей.

Эданна Сабина только руками развела. Ладно, она поможет королеве. Даже если ее за это казнят.

С другой стороны, клятва — это серьезно. О прелюбодеянии здесь и сейчас речь не идет — на девятом-то месяце! А все остальное, что бы там ним было — ее величество клятвенно обещала, что это займет не больше часа.

Ладно. Эданна подождет.

И поможет своей королеве. Адриенна честно заслужила если не любовь, то симпатию у всего двора, а это было весьма и весьма сложно.

Адриенна поцеловала эданну Сабину в щеку, быстро сжала руку — и дан Пинна открыл перед ней потайной ход.

Шаг, второй... ступеньки под ногами, сначала вниз, потом вверх... одышка мучает... душно.

Быстро Адриенна идти просто не могла. Еще хорошо, платья удобные, даже без шнуровки. Балахон — и есть балахон. Но все равно тяжело.

Иларио шел медленно. Потом, когда стало возможно, и ход чуть расширился, подхватил королеву под локоть, пошел рядом.

— Ваше величество... для короля все плохо?

Он любил Филиппо Третьего, и не хотел зла его сыну. Но как о таком спросишь? Как скажешь, как объяснишь? Как попросить милосердия у той, о которую король с усердием вытирает ноги?

Адриенна врать не стала.

— Не знаю. Тут дело не во мне. Я человек, я могу любить и ненавидеть. А сила... она равнодушна. Если бы я не смогла ее принять, просто погибла бы. Силе все равно, она не дает скидок и не учитывает поправок. Сказано черное? Вот таким оно и будет. Это бездушный механизм, который будет перемалывать все живое. Если человек зная, что меч острый, отрежет себе пальцы, виноват ли в этом клинок?

— Не виноват. Но может... как-то можно исправить эту ситуацию?

Адриенна пожала плечами.

— Может быть. Но для этого Филиппо придется пересмотреть всю свою жизнь. Отказаться от любовницы, признать, что он был неправ, возможно, даже попросить у меня прощения...

— Которое вы не дадите?

Адриенна даже не фыркнула. Моргана за столько лет простить не смогла. А она — должна? Даже не так. Простить-то можно. Только вот ничего это в судьбе Филиппо не поменяет. Сам виноват, сам и получит. И эданне Франческе прилетит... дура! Нашла с кем и с чем связываться!

Почему, почему у дураков так популярно убеждение, что можно получить блага для себя, заплатив за это чужими жизнями?

— Пока — не дам. Не смогу. Может, позднее, — дернула плечом Адриенна.

Дан Пинна примерно так и думал.

— Я буду молиться, ваше величество. Пусть все будет хорошо.

Адриенна промолчала.

* * *

Вот и розарий.

И две тени, которые отделились от стены. Одну Адриенна признала сразу.

— Энцо...

— Риен...

Они не целовались, не обнимались... так, прикосновение руки. Но почему в этом жесте было больше интимного, чем в самых крепких объятиях? Потому что в нем была любовь.

Дана Виолетта шагнула вперед.

— Я оставила свое наследство твоей подруга, эданна. Все сделала. Твой... друг поможет мне?

— Помогу, — спокойно кивнул Лоренцо. — Вы готовы?

Виолетта вздохнула.

Все сделано. Все сыграно... уходить все равно страшно, но какая теперь разница?

— Я готова.

А следующего вздоха и не получилось. Больно тоже не было. Так... закружилась голова, стали непослушными ноги, на долю секунды потемнело в глазах. Или это чернота перед ней? И сейчас она туда упадет? НЕТ!!!

— Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.

Тихие слова сплетались в золотистую дорожку, ложились под ноги пятнышками света. Словно камушки, теплые такие, уютные... и на дорожке стояла Лари.

Не старая, уставшая и потухшая. А молодая, веселая, дерзкая, такая, какой была в монастыре. Какой ее навсегда запомнила Виолетта.

Как ДО проклятого ритуала, навсегда перекорежившего их судьбы.

— Летти! Что же ты! Скорее!!!

И ведьма... да какая там ведьма... уже самая обычная женщина, поспешила к подруге, не думая, что в дворцовом парке, в розарии, остается грудой сброшенного тряпья ее тело.

* * *

— Готово.

Несколько секунд Лоренцо держал кинжал в ране. Чего его раньше времени вытаскивать — кровью уделаешься. Подождем...

Потом тело даны Виолетты осело на дорожку. Адриенна опустилась рядом на колени, коснулась ее руки.

— Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.

Дан Пинна поежился. Показалось ему на долю секунды, что от Адриенны исходит сияние. Такое... солнечное, теплое... Сибеллины.

Свет и счастье своей земли. Ее плодородие, ее любовь...

И повинуясь этому сиянию, отступало нечто холодное, темное, уже готовое схватить и унести обреченную душу.

Но спорить с Высоким родом? На земле, которая полита ее кровью, которая приняла Адриенну, как свою хозяйку?

Здесь она властна над живым и мертвым... ну, почти властна. Проклятие еще остается. И нарушать некоторые законы не стоит.

— Все? — тихо спросил он.

— Да, — отозвалась Адриенна. И внезапно схватилась за живот. — Охххх!

— Ваше величество?

В темноте не было видно. А вот Адриенна чувствовала, как под ней расплывается лужа...

— Воды отходят, — прошептала она. — Воды...

Лоренцо выругался. Схватил Адриенну на руки — и помчался к потайному ходу. Быстрее, еще быстрее... Иларио едва успевал подсказывать, куда идти.

Про тело старой ведьмы они благополучно позабыли. До нее ли, когда тут такое? Королева рожает! И уж точно не смогли предусмотреть патруля, который прошел по этому месту буквально через десять минут. Чуть-чуть бы — и попались. А так...

Караул увидел тело, поднялся шум, тревога... и карусель понеслась.

* * *

— Ваше величество!

Дан Кастальдо? Что ему еще надо?

Филиппо лениво разлепил глаза.

— Ваше величество, на территории дворца обнаружили тело пожилой женщины. Убитой...

— При чем тут я?

— Ваше величество, мне нет прощения. Я счел необходимым лично доложить... по уставу.

А что тут скажешь? Если б я твоему отцу такое не доложил, меня бы выгнали с волчьей грамотой? За ворота и на все четыре стороны? Это тебя, кроме сисек твоей любовницы ничего не интересует...

— Разберитесь, кто это такая и все выясните, — отмахнулся Филиппо. Он только-только уснул после бурного марафона, и его будят! Ни совести у людей, ни сострадания... а это еще что? Но слуга выглядел очень решительно. Даже и рявкнуть не захотелось.

— Ваше величество. Дан Виталис приказал сообщить, ее величество рожает.

Определенно, все сговорились. Почему, ну почему нельзя дать выспаться несчастному королю?!

А может...

Филиппо вздохнул, и полез из-под одеяла. Ческа недовольно зашевелилась, и он чмокнул любимую в плечико.

— Спи, прелесть моя.

У нее есть такая возможность. А у него — нет. Надо идти... по старой традиции, пока ее величество производит наследника на свет, его величество должен находиться в соседней комнате и ожидать вестей. Вместе с приближенными. Самыми-самыми...

Этим он показывает, что королева носит его ребенка. Ох уж эти традиции... рожай там Ческа, он бы места себе не находил. А так...

Ладно. У него просто нет выбора.

* * *

Адриенна орала от боли.

Боль накатывала, разрывала внутренности, изматывала, лишала самоконтроля и сил...

Не успевала она отойти от одного приступа, как начинался второй, третий, четвертый, они накатывали неритмичными волнами, становились все интенсивнее...

И не получалось сохранять достоинство.

И держаться не получалось. Только кричать от боли и ужаса. Только это...

Филиппо мрачно напивался в соседней комнате. Какая ж гадость эти ваши роды! Вот как прикажете расслабиться, когда в соседней комнате ТАК орут? Только кубок наполнил — опять заорала! Едва вино не разлил!

Она что — сдержаться не может?

Не понимает, что королева должна проявлять достоинство!? Все бабы рожают, у них такая расплата за первородный грех! Только кто-то и в канаве рожает, и на соломе, а этой чего возмущаться?

В кровати, в уюте, между прочим, с лучшим лекарем, который только есть в Эрвлине...

Ну вот, опять орет!

И ведь к Франческе не пойдешь... как же это все неудобно и неприятно! Отвратительно просто! Что только королю не приходится терпеть...

И Филиппо налил себе еще вина. Быстрее бы все это закончилось... проклятые традиции! Тьфу!

* * *

Лоренцо вцепился пальцами в камни стены. Изо всех сил вцепился, чтобы не нажать на рычаг потайной двери.

Адриенна, его Риен...

Его девочка рожает за этой дверью, а он... он ничего не может сделать! Даже быть рядом с ней не может! Что ж это такое!?

— Надо разобраться с трупом...

— Да, да, конечно...

— Надо идти.