— Дайте мне возможность вылететь в течение двух-трех часов. На самом деле, представьте мне целый ряд вариантов и связанных с ними факторов риска.
— Минутку, пожалуйста, Кану.
Консоль предоставила ему возможность выбора. Они варьировались от немедленного вылета, который влек за собой пятнадцатипроцентную вероятность полной потери корабля, до более разумной альтернативы — ожидания целых шесть часов, к этому моменту вероятность потери корабля будет ничтожно мала — по крайней мере, по вине самого корабля.
Если он настаивал на том, чтобы уйти через три часа, вероятность снижалась до терпимых двух процентов.
Шансы, с которыми он мог бы смириться, учитывая ставки.
Пульт зазвенел, и с него донесся голос. — Кану, это маркграф. Боюсь, мне пришлось оставить вас на минутку. Дела приняли другой оборот, и думаю, вам нужно знать об этом.
Кану вжался обратно в свое кресло, готовясь к худшему. — Продолжайте.
— Консолидация проникла под лед. Их корабли все еще находятся на льду, но они, должно быть, привезли с собой высокоскоростные туннельные устройства и боевое снаряжение для подводных лодок. Мои агенты сообщают о трех или четырех отдельных точках входа в океан, а также об увеличении их орбитального присутствия. Они стягивают силы со всего пространства Юпитера и из более отдаленных мест.
Кану кивнул, новости оказались именно такими плохими, как он и опасался. — Значит, в океане есть вражеские — я имею в виду Консолидацию — силы? В дополнение к другим Регалам, пытающимся пробить себе дорогу в Подземье?
— Дела действительно пошли на лад.
— Если это в какой-то мере наших рук дело... моих рук дело... приношу вам свои искренние извинения.
— Мы выстоим, Кану, не сомневайтесь в этом. А пока, возможно, вы захотите уехать как можно скорее.
— Все настолько плохо?
— Я не могу гарантировать безопасность Подземья. Если — когда — оно упадет, это произойдет быстро. Вы должны быть в курсе этого.
— Моя безопасность второстепенна — важна только Нисса. Теперь она ненавидит меня, и, честно говоря, я ее не виню. Я плохо обращался с ней, маркграф, непростительно, но я не видел другого способа попасть сюда. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось из-за меня.
— Позвольте мне позаботиться о Ниссе. Я проявлял личный интерес к ее благополучию и буду продолжать это делать.
Кану позволил себе слабое утешение, зная, что о ней будут хорошо заботиться, по крайней мере, в пределах власти маркграфа. Это никак не уменьшило его угрызений совести или печали по поводу условий их прощания, но если бы он мог быть уверен, что о ее безопасности позаботились, у него на уме было бы на одну вещь меньше.
— Спасибо вам.
— Я бы хотел, чтобы вы расстались в лучших отношениях, Кану.
— Что сделано, то сделано, — сказал он, возвращая свое внимание к консоли. Варианты, которые он предоставил, все еще существовали, и цифры почти не изменились. То, что составляло четырнадцать процентов вероятности катастрофы, если бы он уехал немедленно, теперь упало до двенадцати целых и шести десятых. Пока он смотрел, цифры снова сдвинулись. Корабль делал все, что было в его силах, чтобы увеличить его шансы. Был ли допустимым фактор риска, равный одному из десяти? Однажды он обманул смерть — позволило ли это ему по-другому взглянуть на подобные вопросы? Он так не думал. Может, он и стар, но эти последние несколько недель с Ниссой дали ему все основания продолжать жить.
Точно так же он не мог ждать слишком долго.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Никто не осмеливался говорить об убийстве, по крайней мере, с самого начала. Но это было единственное, о чем кто-либо из них думал.
Быстро стали очевидны две вещи. Доктор Нхамеджо провел осмотр его тела — того, что от него осталось, — и пришел к четкому медицинскому заключению. Мпоси почти наверняка был без сознания, когда спускался в колодец. Несмотря на глубокую рану у него на лбу, нигде в комнате знаний не было следов крови, и никаких признаков того, что он боролся или испытывал очевидные страдания. Предполагалось, что он был ранен где-то в другом месте — оглушен или убит, — а затем доставлен в комнату знаний, чтобы наномашины сломались и избавились от его тела.
Это было второе: наномашины в колодце были перепрограммированы таким образом, чтобы они могли перерабатывать и поглощать человеческие ткани.
Васин сказала им, что это не должно было быть возможным. Конечно, нанотехнологии по своей природе почти бесконечно разнообразны. Разница между лекарственной формой и военной версией заключалась только в режиме выраженного обучения — архитектуре глубокого программирования. Но Васин заверили, что заменить одно на другое практически невозможно, особенно учитывая ограниченные ресурсы, имеющиеся на ее корабле.
Однако кому-то это удалось.
— Это было не идеальное решение, — сказала Васин, когда Гома и Ру были в ее каюте через два часа после того, как было найдено тело Мпоси. — Так мне сказали. Нанотехи вернули к безопасной конфигурации, но они все еще загрязнены присутствием многих килограммов органического вещества — достаточно, чтобы повлиять на их эффективность. — Она резко подняла голову. — Мне жаль, Гома, но я не вижу мягкого способа говорить об этих вещах. — Гома усилием воли сохраняла самообладание — от того, что она сейчас развалится на куски, ничего не выиграешь.
— Кто бы это ни сделал, — сказал Ру, — он должен был довольно хорошо разбираться в устройстве колодца, не так ли? — Гома была благодарна Ру за то, что он высказался так прямо. Это было больше, чем она могла бы сделать.
— Им потребовалось бы нечто большее, чем элементарное знакомство с системами, — сказала Васин.
— Тогда они не ожидали идеального решения, а просто хотели выиграть время. Если бы они могли спрятать тело таким образом, а не держать его в каюте — где-нибудь, где его легко отыскать, — они, возможно, выиграли бы себе несколько дней.
— Для чего? — спросила Гома. Она была опустошена, потрясена, оцепенела — настолько охвачена горем, что не могла начать ощущать его как отчетливое психическое состояние. Она плавала в нем, вдыхая его в свои легкие. Единственной эмоцией, которую она испытывала, было ощущение, что вселенная грубо сбилась с курса, увлекая ее за собой. Она должна была поговорить об этом с Мпоси. Он мог бы сказать что-нибудь разумное и успокаивающее, способ уменьшить ее проблемы.
Дядя. Дядя. Дядя.
— Это не было запланировано, — предположил Ру. — Во всяком случае, таково мое мнение по этому поводу. Кто-то убил его, и это не должно было случиться вот так. Почему кому-то вообще пришло в голову, что убить кого-то на корабле — хорошая идея?
— Потому что они были безумны, — сказала Гома.
— Они убили его, — продолжал Ру, — но не было времени обставить это как несчастный случай или найти лучший способ избавиться от тела. Это была лучшая альтернатива, которую они могли придумать. Они знали, что рано или поздно это обнаружат — вы не можете просто запереть комнату знаний и ожидать, что никто не заметит, — поэтому все, что им было нужно, — это немного времени, чтобы... может быть, замести следы. — Она резко подняла голову. — Гандхари, кто бы это ни сделал?
— Да?
— У них было средство запереть эту дверь. Браслет, подобный вашему, или возможность его переделать. Это не может быть кто-то вроде Гомы или меня — мы почти ничего не знали об этом корабле, пока не оказались на его борту.
— Значит, технический персонал, один из моих людей? Это ваше подозрение?
Ру поколебался, затем кивнул. — Простите, но кто еще это мог быть? Может быть, ученый, но я один из них, и мой опыт не распространяется на такого рода вещи. Как и у Гомы. Сам Мпоси не смог бы этого сделать, даже если бы у него была на то причина.
— На нем не было никакой одежды, — сказала Гома. — Как он добрался из своей комнаты до колодца так, что никто этого не заметил?
— Подозреваю, что он был одет, независимо от того, двигался ли он сам или его несли, — сказала Васин. — Тот, кто это сделал, вероятно, опасался, что нанотехи не будут одинаково относиться к его одежде и телу. Должно быть, они раздели его в комнате знаний, а потом отнесли одежду куда-то еще. Одежду спрятать легче, чем тело, и от нее тоже легче избавиться позже.
— Но почему? — спросила Васин. — Что он такого сделал, за что кому-то пришлось его убить?
— У меня есть подходящее объяснение, — сказала Гома. — Не так давно Мпоси рассказал мне кое-что. Вы можете уточнить через Крусибл, если хотите, Гандхари. Он поддерживал с ними контакт.
— По поводу чего? — спросила Васин.
— Диверсия, — сказала Гома с какой-то безучастной покорностью судьбе. — Они предупредили его, что такая возможность существует. Что-то на этом корабле — возможно, оружие, о котором вы не знаете, — было доставлено на борт людьми, которые не хотят, чтобы эта экспедиция увенчалась успехом.
— Почему он мне ничего не сказал?
— Он пытался собрать больше информации. Не думаю, что он хотел прийти к вам с чем-то недоделанным, особенно если это была ложная тревога.
— Боже милостивый, — сказала Васин. — О каком оружии он думал? Что он искал — как много он вам рассказал?
— Вам лучше поговорить с Маслином Караяном.
— Он подозреваемый? Это то, что сказал вам Мпоси?
Гома закрыла глаза. Всего этого было слишком много, переизбыток неприятностей сверх тех, с которыми она уже смирилась.
— Может быть. Есть кое-кто еще, на кого тебе стоит обратить внимание. Караян спрашивал, что Мпоси известно о Питере Грейве. — Она сглотнула. — Мы рассматриваем его как человека Второго шанса, но он отличается от других. В нем что-то есть. Даже они ему не доверяют.
— Вы думаете, это он убил Мпоси? — спросила Васин.
— Почему бы вам не спросить его самого? — ответила Гома.
Прежде чем новость о смерти Мпоси достигла всего корабля — что было неизбежно, с официальным обнародованием или без него, — Васин объявила чрезвычайное положение, ситуацию "желтого цвета". Это было выбрано мудро, поскольку было всего на один уровень выше обычного зеленого состояния: недостаточно серьезное, чтобы предполагать, что кораблю или его пассажирам угрожает непосредственная опасность, но достаточное, чтобы ограничить передвижения экипажа и пассажиров и обязать всех, кто уже находился в своих каютах, оставаться там. Это был своего рода сигнал тревоги, который мог быть вызван проблемой с подачей воздуха, такой как присутствие слабого токсина или нарушение надлежащего равновесия составляющих газов. С тех пор, как они покинули Крусибл, произошло несколько ситуаций с желтым состоянием, и встреча с Хранителем повысила статус чрезвычайной ситуации на целых два уровня выше желтого, так что это развитие событий не было ни беспрецедентным, ни способным вызвать панику.
— Вы хотите, чтобы мы вернулись в нашу каюту? — спросила Гома у Васин.
— Нет, вы здесь, так что можете с таким же успехом остаться. Я не могу полностью исключить вас из числа подозреваемых — или кого-либо еще, если уж на то пошло, включая себя, пока у нас не будет больше доказательств, — но тот факт, что вы активно искали Мпоси и направили наше внимание на комнату знаний... Что ж, если бы вы убили его — и снова мне жаль, что мы должны говорить так прямо, Гома, — но если бы вы это сделали, вы бы не так спешили привлечь мое внимание к телу.
— Ценю ваше сострадание, Гандхари, — сказала Гома, — но он был убит, и единственный способ выяснить, кто это сделал, — это рассказать об этом. И чтобы я могла смириться с этим.
Пока они ждали в ее каюте, непосредственные подчиненные Васин опечатали комнату знаний и теперь прочесывали остальную часть корабля с особой целью задержать Маслина Караяна и Питера Грейва.
— Теоретически, — сказала Васин, — функция локализации браслетов должна позволить нам идентифицировать убийцу, просто проследив за передвижениями каждого и выяснив, кто был с Мпоси с тех пор, как вы видели его в последний раз. Но тот, кто это сделал, явно разбирался как в браслетах, так и в наномашинах в комнате знаний. Если они могли вмешаться в одно, они могли бы так же легко вмешаться и в другое — скрывая свои передвижения, если это необходимо. Тем не менее, похоже, что они торопились — возможно, они были не так тщательны, как хотелось бы.
Потребовалось меньше тридцати минут, чтобы найти двух мужчин и доставить их обоих в каюту Васин. Ни один из них не выказывал никаких признаков сопротивления, но из них двоих только Маслин Караян выглядел как человек, которого только что вытащили из постели. У него был одутловатый, взъерошенный вид — даже борода у него была непослушной.
Питер Грейв, напротив, был полностью одет, чисто выбрит и был задержан по пути в свою каюту, очевидно, на обратном пути из соединительной середины.
Они находились в официальной каюте, примыкавшей к личным покоям Васин. Васин сидела за своим столом, Айяна Лоринг и Назим Каспари — по обе стороны от своего капитана, а Ру и Гома — на одном конце стола. Маслин Караян и Питер Грейв сидели напротив Васин, а доктор Нхамеджо стоял в стороне, скрестив руки на груди.
— Вы знаете, почему вы здесь? — спросила Васин у двух участников "Второго шанса".
— Я жду, когда вы объясните, почему у нас желтая аварийная ситуация, когда с кораблем явно все в порядке, — сказал пожилой мужчина, кипя праведным негодованием.
— Что случилось? — спросил Грейв более мягким тоном, но все еще требуя ответов.
— Мпоси Экинья мертв, — сказала Васин. — Его нашли несколько часов назад в комнате знаний. Наномашины были в процессе переваривания его тела. Айяна, вы можете подтвердить, что произошло?
— Машины были перепрограммированы — изменена их базовая архитектура? Очень трудная вещь. Процесс утилизации был бы завершен.
— Могло бы что-нибудь предупредить нас о том, что с ним случилось? — спросила Васин.
Лоринг покачала головой, но жест был двусмысленным. — Не сразу? Нанотехи были запрограммированы на возврат в безопасный режим, как только тело было бы разрушено. Скрыть очевидные свидетельства их более раннего перепрограммирования? В колодце достаточно безопасно — он не стал бы пытаться растворить человека до перепрограммирования. Вся эта поглощенная биомасса? Повлияла на это неуловимым образом, но нужен специалист, чтобы заметить признаки.
Оба мужчины хранили молчание. В конце концов Маслин Караян сказал: — Не знаю, что сказать. У нас были свои разногласия, но мое уважение к Мпоси было безграничным.
— Я слышала, как вы спорили, — сказала Гома прежде, чем кто-либо еще успел ответить. — Я пришла повидаться с Мпоси, а вы кричали друг на друга.
— Это было несколько месяцев назад, — сказал Караян. — Кроме того, у меня не было на него зла — это были просто разногласия во мнениях. Крупные разногласия, это верно, но я не хожу и не убиваю людей, с которыми не согласен. И даже если бы я это сделал, я был бы дураком, причинив боль Мпоси, зная, что подумаете вы.
— Я осведомлена о вашем прошлом, Маслин, — сказала Васин, постукивая пальцем по одному из нескольких распечатанных документов, разложенных на ее столе. — На первый взгляд, в этом нет ничего, что указывало бы на какой-либо опыт работы с наномашинами. Если бы у вас были такие навыки, вы бы мне сказали?
