Делион. Огненная пляска

Клепий вспоминал то, что он прожил ради этого момента. И теперь ему казалось, что жизнь бесчестна и он лишь стал жертвой обстоятельств. Он никогда бы не перерезал глотки детям, будь он крестьянином, или купцом. Но он был воином света, что вершит судьбы темной дланью. Эти мысли были бесконечны лишь потому, что и сам спуск был без конца. Казалось, что он шагает вниз уже больше получаса и никак не настигнет конца. Мрак все больше окутывал стража и он думал о том, где сейчас находится тот страж, что отдал свою жизнь, чтобы служить Тьме?

" Я еще найду тебя Велисарий. Может быть ты повинен в том, что я стал таким, каким стал?"

Несколько месяцев пути поменяла Клепия больше, чем его пятьдесят лет в границах Империи. Чем эта миссия отличалась от других? Он и не предполагал, что случится, когда в то утро магистр рассказал ему о потерянной книге Тевробия.

" Да будь проклята эта книга!"

Страсть воспылала в нем, пробуждая все больше и больше ярости, кулаки сжимались сами по себе, Клепий был готов взяться за меч и рубить все подряд. Однако не успел. Лестница окончилась в пустом и гулком помещении, столь темном, что можно было вовеки спрятать целый легион воинов и никто бы их не нашел. Единственной постройкой тут были бронзовые воротины, перед которыми очутился страж.

Бронзовые врата было еще одним чудом творения бронзовых людей. Клепий удивлялся, насколько умело люди второй эпохи могли отливать бронзу и эти древние ворота были тому примером. Одна из створок была приоткрыта, судя по их внушительным размерам весили они несколько десятков тонн, и обычный человек вряд ли бы совладел с этой задачей. Странные письмена, не походившие ни на один знакомый стражу язык, чьи буквы сильно отличались от обычных своими прямыми углами, были вырезаны по всему периметру ворот — от самого верха, куда имперцу приходилось задирать голову и по бокам каждой воротины.

" Интересно, что они написали здесь. Предупреждение? Проклятие? Или наоборот, хотели ободрить спутника, входящего за эти гигантские двери?"

Сложно было сказать, что здесь написали Первейшие — их язык мертв, и перевести с него что-нибудь было невозможно. Левая воротина была приоткрытой, при этом посажена на гигантские петли, уже потемневшие от прошедших времен. На левой стороне был изображен могучий воин и уже знакомый Клепию персонаж — Крысиный Король, стоявшие над поверженной женщиной, с пламенем на голове.

" Крысиный король одолел Фахтаче", — удивился страж, понимая, что тот добился своего и отомстил владычице пламени. " Но каким образом смертный одолел богиню? И что это, за человек, стоявший вместе с ним?"

Левая часть входа явно была сотворена еще во времена Второй Эпохи. Возможно все это — залы с бронзовыми колоннами, это подземелье, а скорее всего и сам город, создавались под чутким наблюдением сына Гесиора.

Вторая часть сюжетно была знакома Клепию. Вся воротина делилась на девять равных квадратов, разделенных между собой толстой резной перегородкой из бронзы.

" Это похоже на барельефы колонн, — отметил про себя Клепий, пытаясь прочесть те изображения, что он мог рассмотреть.

Здесь они были более мелкими, поэтому страж неспешно двинулся к правой воротине, которая была наглухо закрыта. Имперец двигался медленнее обычного — ноги жутко болели, а переломанные ребра мешали его дыханию.

" С какой стороны читать их рисунки?" — поинтересовался страж, исследуя своим взором творение бронзовых.

Имперцы, эльфы и гномы писали слева направо, декары, некоторые народности Империи, пустынники и большая часть народностей Морского Востока — справа налево. Но Клепий понял, что Бронзовые владели совершенно иным алфавитом, в корне отличающийся от нынешних — они, как и на колоннах, вели свои записи, пусть и через барельефы снизу-вверх — слева направо. Сейчас Клепий стоял перед самым нижнем квадратом, который находился по левую сторону от других. Здесь начиналось все.

— Рождение Гесиора и Месиды, — произнес Клепий, осторожно, словно в приступе благочестия, приложил свою ладонь к этому творению.

Барельеф будто изображал двух детей, которые лежали на одном расколотом камне. Клепий чувствовал своей ладонью прохладную, немного шершавую бронзу, пальцем проводя по лику Гесиора, а затем и по младенческому лицу Месиды.

" Появления Печати. Одной истинной и одной ложной. Библиотекарь рассказывал мне об этом."

Затем Клепий поднял свой взгляд чуть по выше. Средний крайний левый квадрат рассказывал уже о следующем событии, которое произошло в жизни родителей Крысиного Короля. Специально отлитая в отвратительном виде фигура бога Фарея приходит в своем образе к матери Крысиного Короля, но Месида его отвергает. Третий квадрат, который располагался выше всех рассказывает каждому, кто добрался до этих врат о том, как Гесиор беседует с Фахтаче, которая здесь изображена в своем собственном образе — острые скулы, властные и одновременно отталкивающие черты лица, нахмуренный вид и густые брови, ее правая ладонь окутана ярким пламенем. Следующая сцена на правой воротине была нижней справа. Месида, ничего не подозревающая в том, какие распри происходят меж богами из-за ее семьи, прядет пряжу, а в открытую дверь входит та самая Фахтаче. Тот барельеф, что выше, показывает во, что пламенная богиня обратила Месиду, а самый верхний демонстрирует Гесиора, замурованного в гору.

" Крысиный король хочет, чтобы и через тысячи лет люди помнили о злодеянии богов."

Лицо чесалось под запекшейся коркой кровью. Клепий сделав глубокий вздох, насколько позволили ему перебитые ребра, шагнул за приоткрытую воротину. Сквозняк, пропахшей затхлостью и пылью времен дунул в него. Воздух был тут словно законсервированный, пахло древностью, словно в старой закрытой библиотеке. Глаза Клепия отчетливо видели древние стены, облицованные бронзой и камнем, бронза уже давно почернела, камень ссыпался мелкой крошкой, оставляя от себя след возле двух коридорных стен. Сам коридор уходил куда-то вглубь, и ниже уровня ворот. Страж решил не оборачиваться и двигаться вперед, возможно, в последний раз в своей жизни.

" Интересно, что поджидает меня там?"

Спуск казался монотонным занятием, чем ниже опускался страж, тем более ветхими и обшарпанными казались стены.

" Почему Гесиор спрятал печать именно здесь? Или Печать была спрятана самим Крысиным Королем? Тогда каким образом Хранитель запечатал своей кровью спуск в Подземелье?"

По-прежнему у Клепия оставалось много вопросов, на которых он не мог найти ответов. Но одним из фундаментальных вопросов был тот, что был поставлен о личности самого Велисария. В конце концов его размышления пришли в тупик, как и сам страж, оказавшийся перед стеной, с какой-то выемкой.

" Это какая-то дверь", — рассудил Клепий, разглядывая края этой стены.

Возможно, это могло быть ловушкой, но страж решил, что терять ему нечего и просунул руку в выемку, где было холодно и противно от обилия паутины.

" Рычаг", — подумал имперец и дернул его вниз.

Липкая от паутины рука ощутило холодный железный рычаг, который будто по инерции сам начал опускаться вниз. В стене загрохотали какие-то странные механизмы, начался жуткий скрип заржавевшего железа, Клепий слышал, как что-то внутри заработало. Створки двери начали разъезжаться в разные стороны, при этом осыпались небольшие камни и куски земли, падая разбивались на маленькие кусочки. Пыль подняла в воздух и не в первый раз начала резать глаза стража.

" Надеюсь, эта дверь будет последней", — подумал имперец.

Какой-то странный механизм со странными шестернями заставили дверь открываться и перед Клепием открылся вид этого древнего помещения, построенного еще две тысячи лет назад.

" О, Двенадцать богов, что это?"

Зал идеальной квадратной формы был полностью выстроен из какого-то черного камня, обрамленный бронзовыми барельефами. Под потолком помещения был какой-то странный механизм, который Клепий видел в первый раз. Огромное количество колес были переплетены между собой как большие, примерно размером с колесом телеги, так и маленькие, которые с такого расстояния трудно было рассмотреть. От этого места расходились четыре толстых троса, которые были сплетены из конского волоса, переплетавшегося в очень толстый канат. Они поддерживали в воздухе, высоко над поверхностью помещения, большую бронзовую плиту, с виду больше напоминавший саркофаг или большой варварский гроб, вылитый из бронзового материала. Но Клепий больше был поражен странной громадной фигуре, закованной в бронзовые неуклюжие доспехи. Старческое лицо фигуры больше походило на умело отлитую статую, но длинная седая борода говорила о том, что этот человек был живым и наблюдал за тем, что происходит в помещении. Странные доспехи старца были велики ему в размерах, Клепий отметил большие выпирающие наплечники, большие сапоги, и выпирающие гладкие доспехи. К шее старца был привязан пятый канат, и судя по всему очень туго. Фигура не сдвинулась с места и Клепию вновь показалось, что это превосходно отлитая бронзовыми людьми статуя.

Над старцем на четырех тросах висел бронзовый саркофаг, причем таким образом, что два первых каната, поддерживающие изголовья были короткими, а два, что держали нижнюю часть гробницы были длиннее и соответственно бронзовая махина висела в полувертикальном положении.

" О боги всемогущие, не может этого быть", — Клепий был удивлен, когда начал рассматривать эту гробницу.

Крышка бронзового саркофага была отлита в виде человека, который был больше, обычного. Но узнал лик этого человека, он уже встречал это властное и непоколебимое лицо, широкие густые брови, ярко выраженные скулы. Ладони фигуры были раскрыты и в одной из них было сгусток пламени, а в другом цветок, в котором угадывался мохир.

— Не может быть, — теперь Клепий не смог сдержать своих слов. Гробница Фахтаче... Она здесь.

Теперь страж понял, что хочет найти Куарья.

" Король искал не печати, а тело богини. Но зачем оно ему? Он хочет властвовать над культистами?"

Огненная пляска оказалось не тем местом, где может быть захоронено материальное тело Фахтаче. Это было лишь местом ее убийства, которое культисты обратили в место поклонения. Они искали гробницу богини, чтобы возродить ее, но даже не догадывались, что она сокрыта под Ноблосом.

— Даааввннноооо, — Клепий вздрогнул, когда услышал старческий голос, выходящий изо рта, покрытого седыми усами. Я не слышал звук этих шестерен.

Старик оказался живым. Несмотря на всю его немощь на лице, глубокие морщины и вялые губы, в его медленных плавных движениях чувствовалось величие. Старик был больше любого человека, проживавшего сейчас в Делионе.

" Он тоже из бронзовых, человек из второй эпохи."

Старик растягивал каждое свое слово и казалось, что он делал это с неимоверных усилий, будто его легкие засохли и превратились в два больших изюма, что не мудрено. Сколько уже лун пережил этого человек, выйдя из чрева матери? Говорил он на странном языке, имперское наречие было перемешано с какими-то непонятными словами.

" Он не знает нашего языка. Он провел взаперти больше двух тысячелетий, в отличие от Гесиора или Крысиного Короля."

— Кто ты? — Клепий понимал, что старик вряд ли поймет его, но решил попробовать.

Неизвестный гигант шевельнулся и попытался было встать, однако трос крепко привязанный к его толстой иссохшей шеи не дал ему этого сделать. Каждое его движение казалось неуклюжим, он двигал своими конечностями, будто черепаха, упавшая на спину и пытающаяся перевернуться на ноги.

— Кто ты такой? — повторил свой вопрос страж, сдвинувшись с места.

Хотя Клепий и понимал, что бронзовый вряд ли сможет сдвинуться с места, но был на стороже. Он двигался медленно и аккуратно, пытаясь не провоцировать того, кто прибыл здесь в заточении несколько тысячелетий.

— Твой язык неведом мне, — отвечал на древнем наречии старик, которого Клепий не понимал.

Саркофаг по-прежнему висел неподвижно. С виду он был очень тяжелым, если уж он упадет на землю, то с легкостью проломит ее. Клепий попытался сообразить, как работают эти механизмы, и сразу же понял, что единственный канат, которым можно было опустить гробницу Фахтаче был на шеи старика.

— Но раз ты уже здесь, значит достоин того, — продолжил говорить старик. Лишь только кровью моего отца можно разрушить клятву, которая сокрывало это место.

" О чем он говорит? Возможно о том, где захоронена печать?"

Старик пытался поговорить с пришельцем, что освободил его отца, но тот не понимал древнего наречия. А ведь последний и настоящий хранитель печати мог бы многое рассказать Клепию о том, кто он такой. О том, как Фахтаче прокляла Месиду, обратив прялку в паучиху и ее собственное дитя, еще в утробе сотворив из него крысу с человеческим разумом. Хранитель печати мог рассказать, что темный эфир исказил Крысиного короля еще в утробе и когда мать родила это чудовище, оно бросило его. Клепий не смог бы понять старика, если бы тот поведал о дальнейшей судьбе Крысиного Короля, как он с помощью чистого эфира пытался стать антропоморфным существом.

— Ты что, то хочешь сказать мне, — Клепий обратил внимание на дёргающиеся губы старика, на которых оставались так и не произнесенные ими слова.

Старик хотел рассказать о том, что Фахтаче прокляла дитя Месиды. Но богиня не знала, что Месида вынашивает двойню, и что, когда один из них родится и вырастет, он станет отмщением для своей семьи. Он будет создавать союзы с одними богами и разрывать с другими, он будет нарушать закон и топтать мораль, будет блюсти негласные правила и соглашения с темными, лишь бы убить Фахтаче в ее подземном царстве — Огненной Пляске. Именно второй сын Гесиора и Месиды создаст это подземелье и свяжет вход клятвой крови своего собственного отца, навсегда запрет здесь обе печати и тело Фахтаче, чтобы их смог найти только достойный человек.

Старик понял, что гость не сможет понять его и смирился с этим. Ему бы так хотелось поведать обо всем, что случилось с ним еще две тысячи лет назад. О том, что именно он сделал все так, как есть оно сейчас. Не Гесиор, не Крысиный Король. А именно этот Хранитель Печати. Он не сможет рассказать человеку, которого он увидел впервые за двадцать веков, что он накинул на свою шею петлю, которую невозможно развязать и показал своему гостю жест, который поймет каждый человек, безо всяких слов.

Клепий остановился в пяти шагах от старика. Вблизи он показался еще более внушительным, нежели как при вхоже — одна его ступня, закованная в броню, могла сравниться с голенью Клепия. Хранитель медленно и неспешно поднял свою руку и разжав кулак, приложил ребро ладони к собственной шее. Затем, он погладил свой узел и указал пальцем на огромное колесо с рычагом, которое было в углу этого квадратного помещения. Страж все понял и вытащил свой меч из ножен.

" Сколько мне еще предстоит убить одних невинных, чтобы спасти других? Сколько жертв я должен положить на алтарь свободы всего Делиона?"

Несмотря на то, что шея старика казалось хрупкой, даже зачарованный меч не смог с первого раза отрубить ее. Загустевшая жидкость фонтаном начала бить из его артерии, но второй удар попался прямо в канат.