— Опишите нам, почему вы решили интегрироваться.
— Это просто. Два моих разума дополняют друг друга.
— Не могли бы вы поподробнее?
— Конечно. Мы оба были наняты Гордиевым подразделением вскоре после того, как оно было сформировано, и впервые в нашей карьере начали работать вместе.
Конечно, мы знали о работе друг друга и знали, что придерживаемся схожих взглядов на опасность путешествий во времени. Но мы никогда не сотрудничали на профессиональном уровне, пока не присоединились к Гордиеву отделу. Как описать это чувство? — Эндовер-Чен потер подбородок. — Ах! Да, конечно! У нас обоих были... пробелы.
— Пробелы?
— Можно сказать, слабые места в наших наборах ментальных инструментов. Например, Чен был настоящим лидером, когда дело касалось теоретической работы, хотя он был немного... рассеянным? Слишком легко отвлекающимся? Эндовер, тем временем, мог грубой силой справиться практически с любой проблемой. Но эта особая искра, этот скачок изобретательности, который Чен мог совершить по своей прихоти, всегда ускользал от него.
— По отдельности, оба были очень хороши в своей работе. Мы увидели проблемы с путешествиями во времени раньше, чем кто-либо другой, и попытались предупредить всех. О, мы пытались! — Он печально покачал головой. — Но эти более ранние усилия были разделены. В Гордиевом отделе мы увидели синергию и поэкспериментировали с интеграцией низкого уровня. Результаты были поразительными!
— По отдельности у нас все было хорошо. Вместе мы были великолепны! Мы шаг за шагом повышали уровень нашей интеграции, пока Эндовер не предложил Чену полную, неограниченную интеграцию.
Доктор развел руками. — Остальное — история.
— И вы считаете, что ваша интеграция прошла успешно?
— Абсолютно! Только посмотрите, чего мы достигли во время кризиса Династии! — В маске уверенности Эндовер-Чена образовалась трещина, и он нахмурился. — По крайней мере, так мне говорили. Это странно. Однажды утром вы просыпаетесь, и внезапно обнаруживаете, что за полгода совершили множество действий и последствий, которых вы не помните. Неприятно слышать о подвигах, которых я никогда не совершал и не принимал участия, особенно когда они связаны с созданием супероружия, уничтожающего вселенную.
— Беспокоит ли вас ваша причастность к хронотонной бомбе?
— Я бы солгал, если бы сказал, что это не так. Кажется, это противоречит всему, за что я выступал в прошлом, — он выпрямился на своем сиденье. — Но, насколько понимаю, мы бы не вели этот разговор, если бы Гордиево подразделение потерпело неудачу. Уверен, что мое второе "я" тоже осознало это, и я буду находить в этом утешение. Хотя... я мог бы обойтись и без шуток.
— Шуток?
— Да. — Ученый поморщился. — Гордиев отдел и их шутки о путешествиях во времени. Я получил несколько сообщений, в которых говорилось: "Добро пожаловать в будущее!" — после того, как был воскрешен. Я не нашел их забавными.
— Перехожу к вашему коллеге, главному инженеру Йоахиму Делакруа, — начал Айзек. — Вы рекомендовали его на этот пост, верно?
— Да, именно так.
— Почему это произошло?
— Потому что, хотя у меня и есть некоторая инженерная хватка, я совершенно определенно не инженер. Моя специальность больше связана с теорией. Реализация этих теорий и воплощение их в физическом оборудовании требуют другого подхода, другого мышления. Вот тут-то Йоахим и появился. Хотя, — он пожал плечами, — звучит так, будто я расширил свою работу над хронотонной бомбой.
— Почему вы выбрали именно его?
— Из-за его опыта работы в Фонде спасения древностей, в частности, с усовершенствованиями импеллеров времялетов. — Эндовер-Чен поднял обе руки. — Так вот, не поймите меня неправильно. Я не поклонник Фонда, и мой послужной список ясно показывает это. Но я узнаю талантливый ум, когда вижу его. Когда я давал эту рекомендацию, Гордиево подразделение было на пороге того, чтобы стать владельцем практически всех машин времени в СисПраве, и нам пришлось модифицировать все их импеллеры для транспространственных полетов. Это нелегкая задача, но я чувствовал, что Делакруа был подходящим человеком, чтобы возглавить эту работу.
— И он был таким?
— Согласно моим записям, да.
— Ваши записи? — Айзек оживился при этом упоминании.
— Да, я сторонник написания заметок во время или после любой встречи, на которой я присутствую. — Эндовер-Чен грустно улыбнулся. — Оказалось, что это хорошо во многих отношениях, поскольку я просматривал свои личные записи за последние шесть месяцев. В любом случае, вы были бы удивлены, насколько подвержен ошибкам наш разум и как письменный отчет о том, что было сказано и с чем согласились, может сэкономить так много времени и потраченной впустую энергии.
— Значит, у вас есть записи о ваших последних встречах с Делакруа?
— Не понимаю, почему бы мне их не делать.
— У нас уже есть копии? — Айзек повернулся к Кефали.
— Не думаю, что это так, — сказала Кефали. — Должно быть, они хранились не на его рабочем столе или в квартире.
— Неудивительно, — сказал Эндовер-Чен. — Я бы хранил их с собой.
— Я бы хотел получить копию этих записей, — сказал Айзек. — Если вы не возражаете.
— У меня нет с этим проблем, но думаю, что некоторые из моих заметок о хронотонной бомбе все еще засекречены.
— Меня интересуют только те заметки, которые относятся к импеллерам, сконструированным на Янусе, или разговорам, которые вы вели с Делакруа, по крайней мере, на данный момент. Если выяснится, что мне требуется дополнительный доступ, доступ, который может быть ограничен, я отправлю официальный запрос Гордиеву отделу. Вас это устраивает?
— Вполне. — Эндовер-Чен открыл интерфейс с длинным списком файлов и начал вводить параметры фильтра.
— Нет необходимости предоставлять файлы сейчас.
— Нет, нет. Это займет всего минуту. — Его пальцы пробежались по интерфейсу, но затем остановились. — Хмм? Что это?
— Что-то необычное?
— Не совсем. — Физик нахмурился, глядя на экран. — Это разговор, который у меня был с Йоахимом во время нашей последней поездки на Янус. Мы выпили несколько кружек пива после работы. Обычно я бы не стал делать никаких заметок по этому поводу.
— Можете ли вы сказать, почему в данном случае вы сделали исключение?
— Дайте мне посмотреть. — Он расширил запись. — Ах, вот оно что. Мы говорили о временной репликации. Вот почему я делал заметки.
— Временная репликация? — спросил Айзек и на мгновение задумался. — Это был бы процесс репликации, запрещенный Протоколом валькирии, верно?
— Это верно. "Временная репликация" относится к любому методу, при котором машина времени путешествует в прошлое, захватывает что-то и переносит это обратно в истинное настоящее, по сути копируя этот объект. Фонд спасения древностей сделал довольно многое такого в виде предметов старины и исторических личностей, которых он доставил в истинное настоящее, хотя все усилия Фонда вместе взятые были ничем по сравнению с усилиями Династии! Они использовали тот же метод в качестве основного двигателя их общества после дефицита, и на первый взгляд это может показаться хорошей идеей. Однако! — Эндовер-Чен сурово поднял палец. — Этот процесс не обходится без затрат, и оплачивает его внешняя стена нашей вселенной.
— Что вы имеете в виду? — спросил Айзек.
— Атомы как реплицированного объекта, так и оригинала резонируют, и этот резонанс может повредить внешнюю стену вселенной.
— Внешнюю стену?
— Барьер между 3+1-мерными параметрами нашей вселенной и 6+1 поперечными измерениями. Барьер между нашей реальностью и связующей тканью более широкой мультивселенной.
Айзек почувствовал, как его мозг застывает.
— Видите ли, резонанс воздействует на эту транспространственную мембрану между вселенной и поперечным измерением. И при достаточном повреждении, — Эндовер-Чен сделал взрывной жест обеими руками, — стена проламывается.
— Доктор.
— Когда это происходит, исчезает барьер между двумя различными уровнями хронометрической энергии. Это как разрыв воздушного шарика. Давление выравнивается либо за счет проникновения из
поперечного пространства во вселенную, что приведет к взрывному разрушению указанной вселенной, либо за счет выброса наружу с катастрофической скоростью, что приведет к взрывному концу этой вселенной.
— Доктор?
— Вот почему распалась Династия. Внутрь через брешь, пробитую хронотонной бомбой, хлынула хронометрическая энергия, и это привело к фазовому состоянию обычно инертной материи. То есть инертной во временном смысле. По сути, их настоящее улетело обратно в прошлое, и сама временная шкала вселенной сжалась внутрь.
— Доктор Эндовер-Чен?
— Хмм? Да? Я не слишком спешу? — Он лучезарно улыбнулся. — Иногда у меня проявляется такая привычка. Я могу притормозить для вас, если хотите.
— В этом нет необходимости, — сказал Айзек. — Меня больше интересует, почему Делакруа поднял эту тему с вами. В ваших заметках упоминается почему?
— Давайте посмотрим. — Эндовер-Чен просмотрел запись.
— Не совсем. Однако у него было много вопросов ко мне. Хотел узнать мое мнение по нескольким вопросам.
— Например?
— Он спросил меня, думал ли я когда-нибудь, что ограниченная временная репликация снова будет безопасной в нашей вселенной.
— Но это запрещено законом, потому что это очень опасно, — сказала Сьюзен.
— Ну, и да, и нет, — объяснил Эндовер-Чен. — До кризиса Династии внешняя стена СисПрава была в отличном состоянии. Как я уже сказал, Фонд воспроизвел нескольких известных людей и артефакты, но никогда не приближался ни к чему в масштабе Династии. В этих условиях нашему обществу было бы полезно изучить некоторую ограниченную и регулируемую репликацию. На данный момент этот процесс полностью запрещен. Однако это было до того, как мы создали хронотонную бомбу, и поскольку судьба всей нашей вселенной висела на волоске, мы пошли на некоторый риск.
— Какого рода риски?
— Я... — Эндовер-Чен заколебался.
— Засекречено?
— Давайте просто скажем, что Гордиево подразделение действовало на опережение и использовало темпоральную репликацию, чтобы не совсем честным путем добраться до финиша. Я думаю, именно это вдохновило Йоахима задуматься о том, как в конечном счете можно было бы изменить запрет. Но за несколько часов мы нанесли нашей внешней стене больше ущерба, чем Династия нанесла своей за десятилетия. И именно в таком состоянии находится внешняя стена нашей Вселенной. Ушибленная. Кровоточащая. Пульсирующая. Не смертельно; со временем все заживет, но нам нужно дать ей это время, и именно поэтому так важен Протокол валькирии.
— Это тот ответ, который вы дали Делакруа?
— Более или менее. Согласно моим заметкам, наша дискуссия немного углубилась в детали, но основные принципы те же. Внешней стене СисПрава предстоит пройти долгий путь, прежде чем нам снова стоит задуматься о репликации.
— Вы знаете, почему Делакруа спросил вас об этом?
— Извините, в моих заметках не указана причина. Но я не думаю, что его вопрос необычен.
— Почему же?
— Потому что в его обязанности входило задавать подобные вопросы. Как инженера, понимаете ли. "Где границы?" и "Должны ли мы их преодолевать?" Точно так же, как моя роль в Гордиевом отделе заключается в том, чтобы вывешивать большой предупреждающий знак, когда я вижу впереди опасность.
— Значит, вы не видите ничего необычного в своих заметках, касающихся Делакруа?
— В данный момент нет. Дайте-ка я посмотрю поближе.
Айзек и Сьюзен провели более двух часов с Эндовер-Ченом, просматривая его записи о Делакруа, и все они заканчивались тем, что доктор объявлял поведение инженера нормальным и уместным. Он даже защищал решение Делакруа занять жесткую позицию в отношении забракованного импеллера, заявив, что это относится к его компетенции как главного инженера, даже если Эндовер-Чен не был полностью согласен с этим решением.
— Мы чего-нибудь достигли сегодня? — спросила Сьюзен, когда они шли к своей машине.
— Если и так, я это пропустил, — проворчал Айзек. Дверца машины открылась, и он плюхнулся на свое сиденье.
Сьюзен села напротив него, и дверь закрылась.
— Отель Верхняя Полка, — заказал Айзек.
— Пункт назначения установлен. Отбываю.
Машина выехала со стоянки полиции Нью-Фронтира и свернула на главную магистраль Первой полки.
— Мы узнали, что у Делакруа были дурацкие отношения, — предложила Сьюзен.
— В которых ему было позволено находиться.
— И он принял глупое решение насчет импеллера.
— Которое ему было позволено сделать.
— И он задал доктору несколько вопросов о новейшем законе о путешествиях во времени.
— Спросить о чем было совершенно нормальным с его стороны.
— Да. — Сьюзан скрестила руки на груди и уставилась в пол.
— Это был один из тех дней, да?
— Ага.
Айзек выглянул в окно и посмотрел, как мимо проплывают части самого нижнего слоя Нью-Фронтира.
— О, Ай-зек? — спросила Кефали певучим голосом.
— Да?
— У меня есть кое-что, что могло бы тебя подбодрить.
Он снова повернулся к маленькой женщине, стоящей над робокопом.
— Я слушаю.
— Проверь свою почту. У тебя сообщение от "Кроноса".
Айзек с сомнением посмотрел на нее, но, несмотря ни на что, открыл свою почту. Он проверил заголовок последнего сообщения и сразу же оживился.
— Что-нибудь хорошее? — спросила Сьюзен.
— Возможно. — Он переслал ей копию. — У нас есть обновленная информация из отчета судебно-медицинской экспертизы Балласт-Хайтс.
— Лучше, чем то, чего у нас сейчас нет.
— Слишком верно. — Он открыл отчет и прочитал аннотацию. — И у них есть вектор-переносчик вируса!
— Гораздо лучше, чем ничего, — сказала Сьюзен с улыбкой.
— Вектор — это путешествующий художник по имени Неон Караваджо, — продолжил Айзек.
— Неон? — Сьюзен моргнула. — Как в случае с благородным газом? Его родители Аргон и Ксенон? У него есть младшая сестра по имени Гелия?
— Знаю, вы шутите, — сказал Айзек, — но, возможно, вы правы больше, чем думаете. Караваджо зарегистрирован как лунянин, и у некоторых из них очень расплывчатые представления о том, что
можно считать именем. Здесь говорится, что он переправился сообщением на Титан, а затем почти сразу же передал себя обратно на Балласт-Хайтс, незадолго до убийств. Команда криминалистов обнаружила следы вируса в обоих его проходах через башню ЛучаЖизни.
— Это могло быть сделано намеренно, — сказала Сьюзен. — Быстрая поездка туда и обратно дала бы ему два шанса заразить трансивер.
— Правильно. — Айзек выделил примечание в отчете. — Хотя, здесь есть предупреждение от команды криминалистов. Они не знают, был ли Караваджо источником вируса или просто переносчиком. Но вы действительно поднимаете хороший вопрос. Если он пытался внедрить его, то его график поездок облегчал это.
— Что это за часть о пересылке отчета в ЛучЖизни? — спросила Сьюзен.
— Стандартная процедура СисПола, помогающая компании перекрыть их дыру в системе безопасности. Они должны сначала связаться с нами, прежде чем отправлять его. — Айзек нажал на поле авторизации. — Вот. Нет причин удерживать, поскольку бесперспективно подозревать сотрудников ЛучаЖизни.
