— Это правда? — тихо шепнула я Брэйдану.
Он непонимающе посмотрел на меня. Казалось, даже не слышал того, о чем говорили его товарищи.
— Что?
— Что у вас женщины свободны?
Брэйдан нахмурился, как бы все ещё не понимая вопроса, а потом ответил:
— Жена — шея, муж — голова, куда шея повернет, туда голова и смотрит, так у нас говорят. И, это правда, женщины обладают теми же правами, что и мужчины, вольны в выборе профессии, мужа, того, как им жить.
— И каково это? — мне, правда, было интересно, как это устроено у них.
— Хреново, — вместо Брэйдана ответил Стефан, — никакого покоя нет, зажрали совсем!
— У него пять девочек, — улыбнувшись, шепнул мне Брэйдан. — Очень своевольных девочек.
— Они демоны в юбках! То им бусы надо, то гребешки, то платья, то колечки, то чего-нибудь вкусненького, а как поесть приготовить ни одной на месте нет!
Отряд дружно хохотал под негодующие вопли Стефана, в то время, как все мы оплатив проездную пошлину, вошли в ворота Лиош.
— Чего вы ржете, вам бы так! Легче удавить, чем прокормить, — уже себе буркнул Стефан, с интересом начиная осматривать окружающее пространство. — И, если, решишь у нас за кем-нибудь приударить, парень, имей в виду, терпеть ваше аирское отношение наши девушки не станут. Они и за меньшее готовы в бороду вцепиться, а тут, — уже тихо пробормотал он, продолжая крутить головой по сторонам.
— Учту, — хмыкнула я, а Брэйдан загадочно улыбнулся.
Единственной широкой улицей в Лиош была та, по которой мы сейчас ехали. Центральная торговая улица, пересекала весь город и выходила, как раз к порту. От этой улицы, тонкими веточками, расходилось множество других, более узких, но не менее оживленных. Повсюду толкался суетливый народ. Архитектура Лиош была очень простой, жилые дома походили на высокие четырехугольные короба, с множеством жилых квартир. Свой дом в Лиош, мог позволить себе лишь весьма состоятельный человек. Оживление в монотонном пейзаже песочно-желтых домов, вносили здания торговых павильонов, чайных домов, ресторанов, гостинец, таверн. Каждый хозяин пытался сделать свое заведение более ярким, привлекающим внимание покупателей. Кому-то удавалось, а у кого-то получался непомерно пестрый вид.
Вдоль тротуаров, гордо вышагивали Алирские мужчины, облаченные в длинные, по самые пятки, рубахи, открытые сандалии и, в зависимости от положения, тонкие обручи на головах. Кто по богаче, надевал обруч, инкрустированный драгоценными камнями и золотом, мужчины низших сословий, носили простые кожаные. Вслед за богатыми хозяевами, семенили рабы. Иногда это были рослые парни в воинском обмундировании, но с неизменной железной полоской на шее, или хорошенькие девушки в откровенных нарядах, встречались дети, совсем ещё малыши, но с такими же железными полосками, навеки перечеркивающими их жизни в мире Алирии.
— Твари, — жестко сплюнул Рик, смотря потемневшим взглядом вслед такому вот хозяину с детьми на 'поводке'. — Mord der torre (Сдохнешь сегодня), — прошипел он, едва слышно, сжимая кулак, и дергая какие-то энергетические нити.
Волнение было ощутимым, меня аж передернуло, оттого, как сильно заволновалось окружающее пространство.
— Alisch!(Хватит!), — рыкнул на него Дэйм. — Не за тем пришли.
-Ya, but est er mord under! (Да, но он все равно сдохнет) — зло прошипел Рик в ответ.
— Что происходит? — обратилась я к Брэйдану за разъяснениями.
— Ничего, Дэй, ничего, — тихо ответил он. — Рик ещё молод, ему тяжело сдерживаться.
— Он что-то сделал с тем алирцем, я чувствую, — не отступалась я.
— Он разорвал его энергетические нити, что поддерживают жизнь в любом организме, — ответил Брэйдан, и посмотрел мне в глаза, ожидая моей реакции на произошедшее убийство.
— Это его выбор, — скупо ответила я, понимая, что не знаю, как правильно. Просто, не знаю. — Я понял.
— Ты не одобряешь?
— Нет, но и не осуждаю, не мое право. Я не знаю, как должно быть, — правдиво ответила я.
— Иногда, я не говорю о данном случае, но приходится решать, выбирая из двух заведомо неверных вариантов тот, с которым ты сможешь жить.
— Брэйдан, — посмотрела я на северянина, — убийство для даосцев неприемлемо, не потому, что мы столь романтичные натуры, не понимающие, что есть люди, которые этого действительно заслуживают, нет, мы это очень хорошо понимаем. Но, знаешь ли ты, что бывает с тенями, которым приходится убивать?
— Нет, — он смотрел на меня как-то иначе, словно я открывалась для него с совершенно другой стороны.
— Мы теряем себя в крови других людей и не людей. Растворяемся в их боли, теряем способности, исчезаем, нас просто стирают из реальности, как гнилое ненужное пятно. Я могу убить, но я же буду страдать за это куда больше, чем освобожденная от телесной оболочки душа. И, жить дальше, мне будет очень тяжело.
— Расскажешь мне потом подробнее? — спросил он.
— Расскажу, — улыбнулась в ответ, стараясь не думать о том рабовладельце, что сегодня ночью ляжет спать в свою постель в последний раз.
Порт принял наш изрядно обмельчавший обоз, оживленным гомоном, толкотнёй, суетой и множеством кораблей, что сейчас стояли пришвартованные к пристани, ожидая разгрузки или же, наоборот, своих пассажиров и товар. Людей было много, разных национальностей, которые не спешили определяться. Нескончаемой вереницей стекались сюда подводы с товаром, или же отправлялись на базары Алирии уже груженые привезенным повозки.
Несмотря на уже поздний час, солнце уже практически село, а вокруг опустились легкие сумерки, народу меньше не становилось. Казалось, порт работает в полном режиме и ночью.
Но, сейчас нам необходимо было продвигаться в самый дальний, менее оживленный его конец, где корабли оставались на долгие стоянки, платя баснословные деньги за арендуемое место.
Я плохо разбиралась судостроении, но то, что видела на предыдущих стоянках и в подметки не годилось той пятерке кораблей, что ждала нас в конце порта. Первый корабль был около двадцати пяти метров в длину, киль его сделан был из одного мощного куска дуба, от него поднимались крутые изгибы носа и кормы. Каждый пояс обшивки, как пояснил мне Брэйдан, перекрывал ниже лежащий пояс и был приклепан к ней. На самом носу была вырезана голова какого-то змееящера, весьма устрашающего вида. В ширину он был примерно около шести метров, огромный парус был сейчас собран.
— Благодаря нашим технологиям строения, корабли у нас достаточно гибкие и могут идти по бурному морю не разбиваясь.
Я кивнула с серьезным видом, словно разбиралась в данном вопросе не хуже самих северян. Хотя честно сказать, не сильно то и хотелось.
На правом борту сидел бородатый мужчина, свесив ноги наружу, он фривольно ими болтал и орал во всю глотку какую-то песню. Временами мужик звучно икал, после чего пение продолжалось. За его спиной время от времени взрывался дружный хохот, но мужчина в широких штанах и рубахе, совершенно не обращал на это внимания и продолжал петь. Волосы у бородача были примерно такого же цвета, как у Кельма, но немного темнее.
— Кто его взял? — пробасил Олаф, гневно всматриваясь в пожилого мужчину, которому на вид было около шестидесяти лет. Точнее сказать было трудно, из-за густо растущей бороды, длинных волос и кустистых бровей.
— Деда? — как-то придушенно, пискнул Кельм.
— Значит, трезвых не осталось, — констатировал сей факт Дэйм, как-то опасливо косясь на рыжего певца. — Если, Терех здесь и поет, то все остальные пьют.
— Как ему удалось уговорить старейшин включить его в этот поход? — негодующе, поинтересовался Бьорн.
— Если старая лиса хочет влезть в курятник, она в него влезет, — сквозь зубы прошипел Рик, — Твой папа, Олаф, это стихийное бедствие воплоти.
Словно почувствовав, что оказался под прицелом множества глаз, Терех оборвал песню на самой высокой ноте, сощурился и пристально глянул в нашу сторону:
— Engegen, unsere mutter abt! (Приперлись, ити вашу мать!) — рыкнул мужик, отчего Олаф странно напрягся, а Кельм, как-то сдвинул лошадь так, чтобы она не слишком выглядывала из-за отца и его жеребца. — Чего так долго? — уже по-аирски спросил он.
— Da, wir...(Па, мы...) — начал было Олаф, но 'старичок' его тут же перебил.
-Warum erzelle so schmiss as aus seine smutze? (Чего мямлишь, словно в штаны наложил?) — ворчливо осведомился рыжий бородач, грозно посмотрев на Олафа из под кустистых бровей. — Что, думали, я останусь с этими старперами штаны протирать, когда такая возможность выпала прогуляться?
— Да, ты, вроде и сам уже не первой свежести, — нерешительно буркнул Бьорн.
— Сказал бы я тебе, где моей свежести понюхать можно, — хмыкнул дед, и как-то неожиданно наклонился назад, исчезая за бортом корабля.
Я мысленно схватилась за сердце, неужели разбился? Но, похоже, кроме меня больше никто не волновался. А, когда с борта корабля послышался зычный бас, топот множества ног, а после, спустили трап из плотно сколоченных досок, и по нему, как ни в чем не бывало, спустился этот двухметровый рыжий, бородатый дед, с шириной плеч которого, не мог бы сравниться ни один из присутствующих в отряде. Признаюсь, мне и самой стало не по себе.
Его небесно голубые, чистые глаза смотрели грозно, но справедливо. В мужчине чувствовался стержень. И то, что он был лидером не вызывало сомнений.
— Он капитан на этом корабле, — тихо шепнул мне Брэйдан. — И не только на нем, — чуть слышно шепнул он.
— Ну, покажите же мне ту голубку, ради которой весь сыр бор! — улыбнувшись, пробасил он.
— Терех, так не принято, — скупо ответил Брэйдан. Я уже приготовилась к тому, что мужчина отпустит очередную остроту в адрес северянина, но вместо этого он скупо кивнул, и обвел взглядом всех присутствующих.
— Повозки останутся тут. Не знаю, что там за ценные подарки, но половину придется тоже оставить, готовьте животных к погрузке. И,... — тут его взгляд упал на моего Осла, и странно напрягся. Напряглась и я, предчувствуя что-то не слишком хорошее для своего мальчика. — Чем болела скотина? — деловито поинтересовался он, ткнув толстым пальцем в нос Ослу.
— Ничем, — не слишком уверенно, сказала я, поскольку никогда не интересовалась жизнью животного до того, как оно попало ко мне.
— Рахит или что заразное? — не унимался дедушка Кельма.
— Да с чего Вы взяли? Он здоров, — неподдельно возмутилась я.
— Тогда я бородатая девица на выданье! — рыкнул он в ответ.
— Терех, это порода такая, — ситуацию прояснил Брэйдан. — Называется 'осол', 'осьёл', как то так, короче.
Какое-то время, капитан молча взирал на мое животное, потом перевел взгляд на меня и добавил:
— Точно? — я кивнула. — Тогда, второй вопрос, что в отряде делает ребенок?
Широко распахнув глаза, я снизу вверх смотрела на Тереха и не знала, что сказать. Ну, какой же я ребенок, в конце-то концов.
— Де..., то есть Терех, Дэй не ребенок, он в охране принцессы, — решил вступиться за меня Кельм.
После его заступничества, на миг показалось, что началась гроза. Терех смеялся так, словно раскаты грома сотрясают землю.
— Ну, внучек, повеселил, — кое-как отсмеявшись, сказал он. — Но, я ещё раз спрашиваю, зачем притащили ребенка, олухи? Только мне сопли не хватало за ним подтирать все путешествие, мне и вас хватает, во как! — он провел ладонью по горлу. — Мамка, где твоя? — наклонился он ко мне ближе.
— Нет у меня, — окончательно смешавшись, сказала я. Ну, что в грудь себя ударить и проорать, что я мужик?!
— Ооо, — сочувственно протянул дедушка Кельма, и похлопал меня открытой ладонью по голове, отчего я чуть не упала с Осла. — Сирота?
— Ну, как бы да.
— Жаль, но да не смертельно, потому бери свою скотину, и возвращайся туда, откуда пришел.
— Терех, он, правда, из охраны, — вновь вступился Брэйдан, понимая, что я как-то неожиданно стушевалась и не справляюсь.
— Боги, куда катится этот мир, — пробурчал Терех, но оставил мою персону в покое.
— Ладно, давайте грузиться. И, поскорее, а то эти скоро припрутся...
— Кто? — с интересом спросил Олаф.
— Как кто? Работорговцы! Засранцы, повадились мне по вечерам девок своих на продажу предлагать! Да, на кой мне эти селедки малолетние сдались в моем-то возрасте? Я им так и сказал, так они мне мальчиков привели на следующий вечер...
— И? — нервно сглотнул сын Тереха.
— И, теперь ходят другие товар предлагать, те, кто бегают быстрее, а девчонки те же. Молодые, худые, как палки. Что с ними делать, с молодыми-то? Я люблю женщин по старше да и поплотнее, а этих разве что придавить можно во сне, чтоб не мучились, болезные. Хочу я вам сказать, дети, женщина должна знать, зачем ей мужчина, а мужчина, должен быть уверен, что обняв свою любимую, не наставит себе синяков по всему телу, — дед вновь смеялся, после чего как-то серьезно обвел нас своим небесно голубым взором и густым басом заорал:
— Чего уши развесили? Работаем, сказал!
Прониклись все без исключения, разве что трое Властителей отвели Тереха в сторонку и живо начали с ним о чем-то перешептываться. В то время, как с кораблей высыпали новые действующие лица. Северяне радостно приветствовали своих товарищей, перебрасывались фразами на своем гортанном наречии, и тут же принимались за разгрузку повозок под присмотром Сэй Лум. Меня, к слову сказать, тоже приобщили к общественно полезному труду, доверяя перетаскивать не слишком тяжелые грузы на борт, и уговаривать Осла ступить на плотно сколоченный деревянный трап, и подняться на борт. Место для вещей находилось под съемными панелями, которые и были палубой. Все вещи складывались под них. Для животных было выделено отдельное судно с командой, людям пришлось тоже распределиться. Я, принцесса, Сэйлум и две служанки попали на тот самый борт, где за капитана был дед Кельма. Сам Кельм с дедом плыть не пожелал и всеми правдами и неправдами, пытался попасть на любое другое судно.
— Плыви с лошадьми, — рыкнул Терех, — или со мной, сам решай!
— Ладно, — понурившись, неохотно согласился внук капитана.
Властители тоже распределились на разных кораблях, и, конечно же, Брэйдан настоял на том, что поплывет вместе с Терехом. Оспаривать его желание никто не стал. Но, тут возникали проблемы у меня. А, именно, как ходят в туалет на их кораблях...? Быть может, вопрос и глупый, но животрепещущий! Что мне делать?
Поднявшись на борт, я поняла одно, на корме есть небольшое закрытое помещение, в остальном же корабль бал открыт всем ветрам. Это, конечно, не страшно, с моим здоровьем можно спать и под открытым небом, но вот, что делать со всем остальным? Сейчас все устраивались на ночь, в том числе и женщины. Слуги Иолы, с вещами и одеялами, уже было направились к огороженному помещению, как зычный голос Тереха донесся до них.
— Вы, что девки, опупели? В туалете спать собрались?
— Как в туалете? — изумилась одна из служанок, и, презрев все правила приличия, заговорила с незнакомым мужчиной.
— А ты как думала? Я на нос корабля встаю, чтобы дела свои оформить? Или задом за борт свешиваюсь?
