Азари взяла со столика укладку. Тяжёлая. Открыла крышку, увидела теснившиеся внутри кристаллы и пластинки носителей информации. Все как один — высокой плотности.
Столько информации... И всё это теперь доступно ей. А со временем, даст Богиня, станет доступно и Лиаре. Конечно, эти данные далеко не сразу станут общедоступны — Лиара очень щепетильна и последовательна в вопросах оценки уровня понимания другими разумными органиками любых данных о протеанах, но для самой Лиары эти данные смогут стать — и, вероятнее всего, станут — настоящим откровением. Сейчас, когда на борту фрегата 'Нормандия' будет обитать — очень долго — настоящий, живой, реальный протеанин, с которым дочка сможет пообщаться — и будет общаться — в этом у Бенезии не было никаких сомнений — эти данные станут для Лиары руководством к деятельности на долгие следующие месяцы. Да, не всё и не сразу из этого информационного богатства станет доступно и известно другим разумным органикам, обитающим в галактике, но ведь этих данных — много, они будут становиться известными постепенно, это займёт много времени. Вот она — желанная длительная перспектива! Явик честен и последователен, он передал эти материалы ей, азари, передал задолго до того момента, как фрегат будет на той планете, где работает Лиара. Или — над той планетой. И теперь сутки, ну пусть — несколько суток — до Цитадели у неё есть возможность внимательно изучить эти материалы, подолгу раздумывать над ними, сделать их своими, понятными и важными. Для себя. Потом — для дочери, а потом — для всех остальных азари. Эти материалы — почему-то Бенезия была в этом уверена — помогут другим азари, помогут создать защиту от индоктринации — основного оружия Жнецов. И помогут ещё не раз в борьбе со Жнецами. По-разному, но — помогут.
Теперь надо как можно скорее начать работу над своеобразными 'записками по поводу хасков'. Надо урезать время ежедневных медитаций. Надо будет постоянно советоваться с Чаквас и, конечно же, с Джоном. Они оба будут рады помочь в создании таких записок. Сейчас, конечно, время отлёта от планеты, полёт только начинается, поэтому и у врача корабля и у старпома много неотложных и важных забот и хлопот. Через несколько часов отлётная фаза будет завершена и тогда она сможет придти и к Карин и к Джону, поговорить, показать кое-какие файлы из этих кристаллов и попросить содействия, попросить помощи. Борьба со Жнецами — дело общее и потому надо объединять усилия.
Эти несколько часов надо потратить с пользой. Надо потренироваться в спортзале фрегата. Да, работа над файлами из кристаллов — очень важна, но и о физической и биотической активности забывать ни в коем случае не следует.
Внутренне согласившись с таким тезисом, Бенезия убрала укладку в шкаф, переоделась в лёгкий комбинезон и направилась в спортзал.
Окружённый стенками 'квадрат' был пуст. Ни зрителей, ни тренирующихся. Ясно — все на местах, все заняты работой. Если провести нормально отлётный период, то и полёт будет более предсказуемым, чётким, безопасным. Потому можно потренироваться спокойно. Матриарх прошла на середину квадрата, огляделась, сделала лёгкую четвертьчасовую разминку. Хорошо. Тело отзывалось послушно, уверенно. Да, она — помолодела. Нет уже частых импульсов старческой немощи, нет навязчивого желания присесть, прилечь, уснуть, забыться в пелене воспоминаний. Обычные упражнения, несколько десятков повторений. Стоя, сидя, лёжа. Надо дать нагрузку телу, оно должно чувствовать свою мощь, свою силу, свою важность и нужность, свою полезность.
Непрерывный каскад упражнений приводил Бенезию в особое состояние — она успокаивалась, становилась менее склонной к излишней подозрительности, ощущала готовность к тяжёлой многочасовой умственной работе. Чередование физических и умственных нагрузок не позволяло зациклиться, не давало возможности 'выгореть'. Она двигалась, повторяла одни и те же упражнения несколько десятков раз. Телу это необходимо. А ей, перешагнувшей давным давно предел в восемьсот лет — да пусть другие разумные органики, щадя её самолюбие, говорят, что ей не больше восьмисот лет, она-то чётко знает, что ей намного больше. Меньше, конечно, чем Этите, но... Всё равно больше, чем восемьсот. Сейчас, двигаясь в чётком ритме, почти что в танце — ну никуда у азари не деваются эти врождённые пластичность, гибкость и плавность движений — Бенезия в очередной раз ощущала, что она помолодела. Внутренне и — внешне. Помолодела, потому, что она теперь снова — влюблена, она любит достойного разумного органика. Да, спасшего её, но не сделавшего спасение поводом для предъявления каких-то прав на её жизнь, на её свободу. Он любит её — она в этом уверена и убеждена, потому что это она знает — дано пожилым азари, да, наверное, не только азари, чувствовать и понимать такое.
— Командир, отлёт с Идена завершён. Корабль — в полётном режиме, — доложил Моро, выйдя на связь с Андерсоном, продолжавшим стоять у Карты. — Всё — в норме. Маршрут — проверен. Срок прибытия — пятьдесят три часа. Двое суток с небольшим, — совсем не по-уставному добавил пилот. — Можно увеличить до четырёх суток.
— Хорошо. Вывеси оповещения на каютные и коридорные экраны, — ответил Андерсон, ознакомившись с файлами, пересланными пилотом. — Не забывай о графике сменности, Джеф.
— Хорошо, Дэвид. — Моро переключил каналы, поняв, что командир сказал всё, что считал необходимым. Подключив автопилот в режиме дублирования, Джеф посмотрел на сидевшего во втором пилотском кресле напарника. — Похоже, мы удачно стартовали и ушли.
— Согласен, — кивнул тот.
Эрих Гебен, получивший по приказу Шепарда на время выполнения обязанностей второго пилота фрегата-прототипа воинское звание 'лейтенант', по-прежнему был немногословен, сух, чёток и предельно педантичен.
Первой книгой — бумажной, старинной — невероятной редкостью по нынешним временам — которую Джеф увидел в руках впервые севшего в пилотское кресло нового напарника, был 'Корабельный устав ВКС Альянса Систем'. И ведь не для красоты взял он эту книгу, а для дела. Казалось, устав — и не только Корабельный — является органической частью сути Эриха. Он и за пределами пилотской кабины был чрезвычайно сдержан и в словах, и в действиях. Моро убедился — он не рисуется, это — его обычный стиль поведения и деятельности.
Теперь, как полагал Джеф, и командир вспомнит об уставах, а то на стоянке на столь хорошо обустроенной планете люди — и не только люди — расслабились, часто — превысив рамки допустимого. А сейчас всё, сейчас — полёт и потому Андерсон, как боевой офицер, будет спрашивать с каждого нормандовца — и с пассажиров, коими являются пока что оба турианца и азари — тоже будет спрашивать по полной. Что совершенно обычно.
Всё же стремление Андерсона вернуться к полному следованию уставам немного настораживало Моро. Он был не большим любителем поклонения уставам, хотя и признавал их важность и необходимость для военнослужащих, но тут что-то было другое. Да, Андерсон, безусловно, боевой офицер, понимающий, где следует действовать точно по уставу, не отклоняясь ни на градус, а где следует довольно далеко отойти от его рамок и норм. Для пользы дела.
Что-то тут было в настроении командира такое, что нервировало Моро. Боевой опыт Андерсона снова проснулся? Самое время ему проснуться — впереди война. Полёт к Цитадели, предусматривающий расшифровку турианцев и азари? Да, и это — сложная ситуация, но — вполне решаемая.
Он не знал, что Андерсон в это время уже покинул постамент у Карты и, направляясь к себе в каюту, думал о проблеме, с которой предстояло разбираться именно сейчас. Этой проблемой был отстранённый снабженец. Всю стоянку он сторонился и нормандовцев и иденцев. Ни разу не покинул пределы стояночного поля, старался не попадаться иденцам на глаза. Большую часть стоянки был на корабле, но и там старался быть подальше от остальных нормандовцев. Шепард его, конечно, 'причесал'. Жёстко так 'причесал', но ведь и в самом деле, не сажать же его на гауптвахту, которой на столь небольшом по размерам корабле нет. На цепь посадить — как-то и не гуманно выходит, да и против правил это. Теперь, через несколько суток фрегат-прототип придёт на Цитадель и дальнейший полёт с таким 'довеском' на борту казался теперь Андерсону лишённым необходимого уровня нормативности. Приближающаяся война заставляла командира фрегата думать в военно-боевом стиле, вспоминать уроки и опыт Войны Первого Контакта, той самой войны с турианцами. Этот снабженец...
— Прошу разрешения обратиться, сэр, — к сошедшему с лестницы Андерсону подошёл Сарен. Увидев согласный кивок капитана, он продолжил. — Информационная блокада с Идена снята, скоро полная или достаточно полная информация о происшедшем на Идене достигнет Цитадели. И там... начнут реагировать. Пока они придут в себя... у нас есть время действовать. Если позволите, командир, то больше я смогу сказать в салоне. — Сарен остановился у двери салона, открыл дверь, подождал, пока Андерсон войдёт внутрь. — Найлус, расскажи о том, что тебе удалось.
— Охотно. Командир, у меня есть на Цитадели знакомый. Турианец, следователь СБЦ. Гаррус Вакариан. Я с ним связался с четверть часа назад, в текстовом режиме — он, как всегда, не сидит в офисе, а 'бегает' по Цитадели. Передал ему информацию об отстранённом снабженце. В обезличенном виде, конечно. Попросил просмотреть по базам данных Цитадели, что там может полагаться за такие поступки, какими он уже успел отметиться. Несколько минут назад я получил от него ответ, — младший Спектр подал Андерсону, присевшему в кресло у стола, включённый ридер.
Капитан просмотрел недлинный текст:
— Вакариан быстр. Значит, СБЦ может пока 'придержать' бывшего снабженца у себя, на законных основаниях. До того момента, пока альянсовские чиновники 'прокрутятся', — размышляя вслух, сказал командир фрегата. — Это хорошо. Нам меньше хлопот будет.
— Он также отметил в пришедшем дополнительном сообщении, сэр. Второй файл, — уточнил Найлус. — С этим снабженцем будет проведена разъяснительная и воспитательная работа. Он немало видел, пусть и только на борту корабля, но... Болтать он не будет... лишнего. Это — точно.
— Хорошо. — Андерсон выключил ридер, вернул его Найлусу. — И как это повлияет на Вакариана? За такую самодеятельность его могут и привлечь к ответственности. Насколько я помню, у него, как у следователя СБЦ, и своих дел предостаточно.
— Вы правы, командир, — согласился Сарен. — Но Вакариан — 'нестандартный' следователь. И не по своему бюрократическо-должностному положению, а по своим настройкам. Он, если так можно сказать, бунтарь по натуре. Не любит слепо следовать правилам, не терпит догм. Но работает — качественно. Возвратов дел к нему практически не бывает. Если уж он взял дело, то либо закрывает сразу по законным основаниям, либо гарантированно доводит до суда.
— Это не тот Вакариан, которого ещё называют 'лучшим снайпером Иерархии'? — уточнил Андерсон.
— Тот, тот, — подтвердил Сарен. — И называют его вполне заслуженно. Так же как меня называют 'самым жестоким Спектром-турианцем за всю историю Спецкорпуса', — уточнил Артериус. — Вакариан — действительно мастер снайпинга. Его не раз отмечал за достижения сам примарх. А это в нашем обществе — весомый показатель.
— Не сомневаюсь. Хорошо. И...
— Как только мы прибудем на Цитадель, встанем на дальнем рейде, можем отправить бывшего снабженца на челноке на причал. Там его 'примут' сотрудники СБЦ. Для Гарруса оформить его задержание и арест труда не составит — привыкшие к тому, что он занимается всякими 'скользкими' делами, чиновники СБЦ пропустят этот факт мимо своего внимания. Доставят снабженца в камеру, как вы, люди, выражаетесь, предварительного заключения, а там другие сотрудники СБЦ проведут с ним ту самую работу, о которой уже говорилось.
— Хорошо, если так, — осторожно заметил Андерсон. — Держите меня в курсе, — он шагнул к двери.
— Обязательно, — сказал Сарен.
Найлус проводил командира фрегата до выхода из салона, пока Сарен связывался по настольному инструментрону с Гаррусом и в текстовом виде передавал ему согласие на проведение необходимых процедур.
Закончив общефизическую тренировку, матриарх ненадолго скрылась в душевой кабинке, а когда вышла, увидела в зале Кайдена. Тот немного смутился, увидев, как матриарх застёгивает комбинезон.
— Кайден, не надо, — матриарх подошла к скамейке, взяла салфетку, протёрла ею пальцы рук. — Я уже не в том возрасте, чтобы пугаться таких мужских взглядов. Всё естественно. И вы держите себя в должных рамках, — она выпрямилась, повернулась к лейтенанту. — Есть предложение, Кайден. Проведём совместную тренировку?
— Я согласен. — Аленко выпалил это с таким энтузиазмом, что матриарх невольно улыбнулась, чем весьма порадовала Кайдена.
— Тогда — за дело. Выбирайте свою половину зала и переходите в неё. А я займу другую половину — и начнём работать.
— Хорошо. — Кайден сделал несколько шагов, остановился, вопросительно взглянул на азари. Та кивнула, прошла на свою половину спортивного зала, окуталась биотической дымкой.
Тренировка началась. Кайден изредка смотрел на Бенезию, та нечасто, но поглядывала на него. В остальном каждый из двоих биотиков выполнял свою индивидуальную программу тренировки. Как отмечала матриарх, зрителей по-прежнему в трюме не было — никто не стремился войти в пределы спортзала, никто не активировал трюмные телекамеры в надежде поприсутствовать виртуально. Почти полное уединение успокаивало, давало возможность отдаться ритму и сути тренировки.
— Спасибо, Кайден. — Бенезия погасила биотическое свечение, шагнула к выходу из спортивного зала. — Было приятно тренироваться не в одиночестве.
— Вам спасибо, Бенезия. — Кайден учтиво поклонился матриарху, та ограничилась лёгким кивком головы и вышла первой.
Прислушавшись к себе, Аленко понял, что в душ идти нет необходимости — биотическая дымка уничтожила пот и привела кожу в нормальное состояние. Такой вот приятный бонус от совершенно нечеловеческой способности. Впрочем, что сейчас реально можно счесть чисто человеческой способностью? Не так уж и много, как оказалось.
Вернувшись в свою каюту, Кайден включил инструментрон — надо было освежить в памяти боевой и корабельный уставы ВКС. Стоянка завершилась, благоустроенная и достаточно населённая планета осталась далеко позади, а в полёте надо придерживаться уставных рамок. Да и с командования группой десантно-штурмовой поддержки его, лейтенанта Аленко, пока ещё никто не снимал. Андерсон, как понимал молодой офицер, теперь будет строго следить за всем происходящим на корабле — мирное время для нормандовцев закончилось с момента выхода за пределы атмосферного щита Идена, а капитан Андерсон — боевой офицер и для него военное время, как понимал Кайден, гораздо привычнее мирного.
Проходя мимо Медотсека, Андерсон увидел в окне сидевшую за своим рабочим столом Карин: врач как всегда что-то набирала на клавиатуре — наверное, очередные медицинские 'форматки' заполняла. Почувствовав взгляд, Чаквас посмотрела в окно, улыбнулась Андерсону и помахала ему рукой. Андерсон улыбнулся ответно, остановился.
