Тем временем с телом Ехидны происходили странные метаморфозы. Нет, не Ехидны... Ноэль. Менялась на глазах верхняя, человеческая часть.
Ноэль была девушкой симпатичной, даже красивой... но по человеческим стандартам далеко не такого уровня, чтобы парни буквально роняли челюсти при её виде. Возможно, мешала её явная зажатость и неуклюжесть, неумение себя подать. А может, болезненная худоба со следами анорексии.
Так вот, этой Ноэль больше не было. Её каштановые волосы на глазах загорались оранжевым пламенем — Ричард даже не знал, как толком назвать подобную масть, то ли тёмно-золотая блондинка, то ли светло-рыжая. Просто светлая кожа стала совершенно белоснежной, такой чистоты и гладкости, что казалось, даже лучи биолазеров, используемые для подсветки в ночном мраке, с неё соскальзывали. Черты лица — столь тонкие, что можно порезаться. Глаза — огромные, миндалевидные, чёрные и совершенно бездонные. Прямой тонкий нос. И главное едва ли не осязаемая уверенность, харизма, излучаемая каждым взглядом, каждым движением. Насколько Ноэль была замучена и загнана, настолько эта женщина знала — инстинктивно, едва ли не на генетическом уровне — что она прекрасна, что притягивает взгляды всех представителей человеческой расы.
Нечто подобное Ричард до сих пор видел только один раз — немного похоже выглядела Мадам Мэндилип, когда принимала свою "красивую" форму. Но в той было больше властности, господства, агрессии. Эта женщина же балансировала на той самой неуловимой грани между госпожой и рабыней, что сводит мужчин с ума. Желание подчиняться ей и желание обладать ею были одинаково сильны. Ей можно было с равным успехом дать и восемнадцать и тридцать — совершеннолетняя, определённо, но сказать точнее сложно — для такого совершенства возраст, казалось, не существовал. Подобная чистота кожи характерна скорее для ребёнка с его почти бездонными запасами регенерации. Ни малейшего следа морщин, мешков, ни одной родинки, ни капли жира в неположенных местах. Но высокая грудь (размера так четвёртого, при этом без малейших следов отвисания, будто гравитация для этих прекрасных холмов не существовала) — совсем не детская, как и глубочайший, чувственный взгляд.
Изменилась даже звериная половина. Морды собак стали более вытянутыми и... породистыми, что ли? Слоновьи ножищи впитывались в тело, оставались только мягкие, как у пантеры, лапы со смертоносными когтями внутри. Расположение конечностей стало более симметричным, всё тело чудовища — более стройным и гибким. За спиной поднялись девять роскошных лисьих хвостов.
Я — смерть и рожденье,
Я — взлет и паденье,
Я — мир и боренье,
Покой и движенье.
Я — то что ты ищешь, чего избегаешь,
Я — то что ты жаждешь и что отвергаешь.
Походкой беспечной пришла ниоткуда,
Была я извечно и вечно пребуду.
Какой меня видишь, такой к тебе выйду —
Погибельной страстью, любовью и жизнью.
Не счесть моих ликов,
Не счесть воплощений!
Предсмертный твой крик я
И стон наслажденья.
Блуждая во мраке
Открой мое имя
Какой меня видишь,
Такой к тебе выйду!
Сделай выбор, маг!
Только руку протяни.
Сделай первый шаг,
Покрывало подними...
— Ноэль? — неуверенно спросил Ричард, хотя сам уже прекрасно видел, что эта умопомрачительная красотка — кто угодно, только не Ноэль Майнхардт.
— Нет, — девушка задумчиво провела длинными тонкими пальцами по шкуре звериной половины. — Значит, вот как это выглядит... и чувствуется. Нет, Малефик, я не та, кого ты ждёшь. Моё имя Водир из Минги.
Водир выросла в цитадели Минга в городе Эднесе на Венере. Своих родителей она никогда не знала — да и сильно сомневалась, что они у неё вообще были родители в человеческом смысле этого слова — как и у всех девушек Минги. Она изучала культуры разных миров — в том числе и земную, потому что в её эпоху (будущую по отношению к Хайборийской Эре, но на сколько именно веков — Водир не знала) земляне уже вышли в космос и достигли Венеры. Лорды Минги, Алендары, выращивали красавиц многие тысячелетия — красавиц человеческой расы, как садовники выращивают цветы. Использовали они какую-то форму селекции, генную инженерию, клонирование или некие более ужасные, древние и тёмные искусства — этого Водир не знала. Девочки появлялись в цитадели уже четырёхлетними, уже умеющими ходить и говорить — то ли их привозили откуда-то издали, то ли младенчество проходило в других залах, то ли их прямо такими и... делали. Вспомнить о том, что было до появления, они не могли. Но после появления Минга становилась для них единственным домом — садиком, школой и институтом.
Учили их всю жизнь одному — искусству обольщать. Не только мужчин и не только в сексуальном смысле, хотя о сексе они знали всё и ещё немножко, но это была лишь небольшая часть их подготовки. Танцы, пение, стихосложение, актёрское мастерство, история, языки и культура множества народов Солнечной, физиогномика... Всё, что только могло понадобиться, чтобы наилучшим образом подать себя перед кем и чем угодно. Учили их даже техникам гипноза и самообороны. Точных наук, впрочем, им не давали, как и навыков работы с какими-либо материальными ценностями — от кулинарии до ткачества и ювелирного дела. Всё это в Минге было под жесточайшим запретом. Но и того, что Алендары считали нужным для воспитанниц, более чем хватало, чтобы загрузить их на весь период взросления — это несколько высших образований. Хотя по земным меркам они все были гениальны в этих науках, или правильнее сказать, искусствах? Бездарностей или даже троечниц в цитадель просто не привозили. Но всё относительно, когда все супер, то никто не супер — естественно, кому-то что-то давалось лучше, кому-то хуже.
За неудачи их никак не наказывали. Просто лучшим — повышали нормы, худшим — наоборот, их облегчали. Если красавица (а все девушки Минги были исключительно, потрясающе красивы по меркам внешнего мира — и основной целью обучения было выявить, подчеркнуть, подсветить эту красоту) оказывалась хуже всех своих сестёр в каком-то деле — этот предмет могли вовсе изъять из её курса. Как говорил Алендар — "пусть расцветают сто цветов". Генетические "сёстры" Водир, девушки европеоидного типа с красновато-золотыми волосами, были наиболее многочисленным типом, если можно так выразиться, "торговой маркой", по которой Мингу знали на всех внутренних планетах — но не единственным. Встречались там и чернокожие, и азиатки, и расы, аналогов которым на Земле бы просто не нашлось. Каждый из двух десятков типов был отточен многовековой селекцией Алендаров.
Была ли Минга школой элитных проституток, совмещённой с "заводом" по их физическому производству? И да, и нет. Её лорды торговали красавицами, да... не только проститутками в банальном смысле, но и куртизанками, танцовщицами, фотомоделями, актрисами — любая профессия, где надо в той или иной форме продавать свою красоту, была для выпускниц Минги доступна, фактически они были вне конкуренции...
Но основной целью их создания была вовсе не коммерция. Не более четверти красавиц когда-либо в своей жизни выходили за стены цитадели. Обычные люди считали их шедеврами — что с генетической, что с педагогической точки зрения. Но Водир знала правду — эти выпускницы всего лишь мусор, отходы селекционной работы. Чтобы иметь дело с властями и криминальным миром Эднеса, чтобы цитадель не взяли однажды штурмом военные или полицейские, хозяевам Минги нужно было влияние — и они купили его самым простым способом, швыряя внешнему миру свои отбросы. Но настоящие жемчужины — девушки, по сравнению с которыми Водир казалась дурнушкой — предназначались совсем для другого.
Для чего? Она на самом деле не знала. Никто, откровенно говоря, не знал. Периодически девушки уходили из своих комнат, чтобы никогда больше туда не вернуться. Ходили слухи, что их забирает лично Алендар. Может быть, их продавали какому-то другому, неизвестному клиенту, значительно более богатому и влиятельному. А может быть, использовали прямо в цитадели для чего-то такого, после чего они не выживали.
Они не сопротивлялись. Во-первых, было просто очень сложно проявить хоть какое-то сопротивление в цитадели, где наблюдался каждый их шаг, подслушивалось каждое слово. Во-вторых, та же селекция, которая развила в девушках Минги красоту и чувственность, выработала в них и покорность. На Горе таким бы цены не было.
Водир не была исключением. До двадцати восьми венерианских лет она была таким же "комнатным растением", как и все её знакомые и подруги. Немножко умнее большинства, но встречались и более умные. Немножко менее красивая, чем "средний уровень по больнице", но опять же, далеко не худший образец в своём поколении. Более уродливые тоже попадались (относительно, конечно, относительно — во внешнем мире за любую из этих "уродин" не задумываясь отвалили бы стоимость хорошего планетолёта). Скорее всего, она в итоге всё-таки попала бы в "отходы", её бы продали кому-нибудь из земных олигархов. До планки, установленной для "внутреннего употребления", она совсем чуть-чуть, но не дотягивала.
Но Великая Раса Йита, видимо, тоже заинтересовалась, что же происходит в загадочной цитадели. Конкретно Водир не была их целью — она попалась под клешню совершенно случайно. Им просто нужен был кто-то в это время и в этом месте. Водир понятия не имела, каким образом агент Великой Расы смог выдать себя за неё. И смог ли вообще. Ведь в том методе переноса, что использовали йитиане, донор сознания не наследовал воспоминаний реципиента. Ему приходилось изображать амнезию. А поведение красавиц Минги слишком отличалось от любых людей извне — годы обучения не прошли даром, каждый её шаг, взгляд и жест были наполнены едва заметной эстетической и эротической игрой. Так, как ведут себя фотомодели на подиуме, они вели себя постоянно, каждую секунду. Даже с сохранением набора рефлексов разум бесполого конуса из кожистой плоти вряд ли сможет быстро понять, для чего они нужны...
Так или иначе Водир оказалась в теле представителя Великой Расы, и вынуждена была приспосабливаться к новому образу жизни. Не то, чтобы она была против. Она была скорее благодарна, что с ней это сделали. Как ни странно, в теле нечеловеческого существа она впервые смогла ощутить себя по-настоящему человеком. Уровень гормонов у красавиц Минги настолько высок, что они фактически постоянно пребывают в состоянии лёгкого наркотического опьянения. Все ощущения обострены, память работает, как часы, а вот с мыслями собраться не в пример сложнее. После переноса она открыла для себя совершенно иное состояние — холодный, бесчувственный, целеустремлённый и логичный разум. И ей, надо сказать, такое состояние пришлось весьма по вкусу. Что в Минге, что в Пнакотусе она была узницей — но в земном доисторическом городе, по крайней мере, она могла учиться, чему сама хотела. Она открыла для себя физику, математику и множество иных наук. Она поняла, что может не просто тупо ждать осуществления своей судьбы — а сама составлять планы и воплощать их в жизнь.
А потом в Пнакотусе появилась Ноэль Майнхардт в теле Полицейского.
Втереться ей в доверие для Водир не составило никакого труда. Всего в этой эпохе находилось около шестидесяти разумов человеческой расы в телах йитиан. Но только три из них принадлежали женщинам. Причём третья до обмена была старухой, что несколько отдалило её от девичьего щебета. К тому же, только эти две девушки знали английский — хотя для Водир он и не был родным, но входил в программу обучения Минги.
К тому же Ноэль, как и она, была совершенно довольна, что избавилась от тела, к которому была прикована. В отличие от подавляющего большинства узников, этим двоим НРАВИЛОСЬ быть йитианами, и единственное, чего они боялись — что эти каникулы в Триасе скоро закончатся и их отправят обратно.
Причины, правда, были диаметрально противоположны. Ноэль страдала от того, что её не хотел никто, Водир — от того, что её хотели все. Ноэль боялась демонов внутри и сама была угрозой для окружающих. Водир трепетала перед демонами снаружи и окружающие были угрозой для неё. Ноэль задыхалась от всеобщего отвращения, Водир — от всеобщего обожания. У Ноэль, правда, был Малефик, а у Водир — подруга из числа элитных красавиц. Но обе своим "отдушинам" не слишком доверяли. Несколько раз они даже ссорились и отказывались общаться на пару недель — каждую обижало, что подруга не относится всерьёз к её истории. Но потом их снова тянуло друг к другу. Так продолжалось почти год... пока до Ноэль вдруг не дошло, что "мне бы твои проблемы" — это не форма нытья, а прекрасный бизнес-план!
Конечно, о том, чтобы тайком прокрасться к машинам для обмена разумами, не могло быть и речи. Великая Раса знала толк в мерах безопасности. Уговорить власти Пнакотуса отправить их не в свои тела — тоже малореально. Но Ноэль была хорошим стратегом и интриганом, а Водир — превосходной актрисой.
— Насколько я поняла меры безопасности Минги, — рассуждала Ноэль, — агенту в твоём теле будет... затруднительно собрать машину времени, не привлекая внимания евнухов, стражей и самого Алендара. Поэтому обмен будет осуществляться с этой стороны — учитывая, что перемещения девушек по крепости осуществляются редко, каждая живёт в своей комнате годами, нацелиться на определённую точку в пространстве-времени не составит труда.
— Так... — не слишком уверенно подтвердила Водир.
— Насколько я успела выяснить, машина осуществляет глубокое сканирование того, кто в неё входит. Поэтому если я попытаюсь выдать себя за тебя, биометрические показатели мигом выдадут, что это не то тело. Перенос будет заблокирован. А вот где находится Ехидна в конце миссии — они заранее не знают, с другой стороны, она куда более свободна в своих действиях. Поэтому, вполне вероятно, обмен между мной и Полицейским будет осуществляться с того конца. Реципиент должен просто ждать в определённом месте в определённое время. И ты вполне можешь выдать себя за меня и стать этим реципиентом!
Водир задумалась. Она уже успела выяснить, что чувства йитиан слабее, чем у людей, а степень индивидуальных различий ниже. Используя косметику, чуть-чуть пластической хирургии и актёрских приёмов, она вполне могла выдать своё тело за тело Полицейского, чтобы её пропустили в камеру, где должен случиться обмен разумов.
— Но что будет с тобой, когда вернувшийся Полицейский поймёт, что это чужое тело и раскроет обман?!
— Да ничего не будет, — развела клешни Ноэль. — Великая Раса не мстительна. Если бы мы нанесли ей серьёзный ущерб — тогда да, могли бы кого-то отправить за нами, чтобы наказать. А так... ну какая им разница, в каких телах окажутся разумы хроноаборигенов? Я не возражаю против обмена на твоё тело, значит оба их агента вернутся с миссии благополучно. А если Шлюхе и Полицейскому не понравятся тела друг друга — ну поменяются между собой, делов-то. Хотя вряд ли — возраст и состояние здоровья у них практически одинаковые, а значит, они ничего на этом не выиграют...
— Шлюхе? — приподняла раструбы питательных воронок Водир.
— Это я так условно обозначаю того йитианца, что в твоём теле сейчас, — отмахнулась Ноэль. — Ну что, подруга, по клешням?
