Харпер помнил о своём приказе "отпустить" азари, которую агентура и разведка "Цербера" с тех пор держала под постоянным наблюдением. Сопровождавшие молодую докторессу ксеноархеологических наук более юные и менее остепенённые азари до сих пор находились на той базе в качестве подопытных и продолжали приносить пользу "Церберу".
Что-ж. Если Сарен Артериус и Бенезия Т'Сони стараниями капитана Шепарда, получившего неведомо каким образом явно внегалактические способности и возможности, избавлены от влияния Жнеца, наступает время активации "Цербера" в боевом режиме.
Призрак надавил сенсор в подлокотнике и на противоположной стене засветился панорамный экран, на котором возникла карта, наглядно показывающая почти все направления работы "Цербера". Теперь предстояло решить, что необходимо выдвинуть на первый план и задействовать, а что можно было пока подержать в резерве и подвергнуть дополнительной модернизации в соответствии с изменившимися условиями.
Майя Брукс. "Цербер" для меня — не лучшее место. Я хочу быть свободной
"Наверное, правы те разумные органики, кто утверждает, что от самой себя убежать невозможно. Я вот пыталась. И не смогла. Ни первый раз, ни второй, ни третий. Много этих попыток у меня было. Наверное, не меньше, чем у любого другого человека.
Люди вышли в Большой Космос, встретили, наконец, братьев по разуму. Лучше бы не встречали. Потому что к нашим, чисто человеческим проблемам, теперь прибавились проблемы этих самых "братьев по разуму". И мы вынуждены играть роль новичков, которых шпыняют и ненавидят. По факту молодости и неопытности. Старые Расы. Не старшие — старые.
Да, мы вышли в Большой Космос и что? Мы там нашли не ответы на вопросы, а только обнаружили новые вопросы. Конечно, мы сразу стали укрепляться за пределами Солнечной системы, начали строить свои расовые космостанции — на планеты нас не особо пускали — оказалось, что вокруг всё или почти всё уже распределено, поделено и закреплено. Мы, люди, конечно, пытались встроиться. Что-то нам удавалось, что-то нет.
И мне тоже приходилось встраиваться. Приспосабливаться, приноравливаться. Родители... погибли при посадке одного из колонизационных кораблей. В каком-то районе космоса. Я осталась одна. И с семи лет работала. Физически. Да, вроде бы вокруг компьютеры, всякие виртуальные интеллекты, автоматика, но физический труд по-прежнему нужен, важен. Не всегда и не везде он достаточно высоко ценится и хорошо оплачивается.
Умники-разумники и не только они, кричат, вопят, доказывают чуть ли не на пальцах, что женщины не должны работать на тяжёлых физических работах. Ага. Как же. Не должны. Я вот, работала. С семи лет. Потому что в детский дом не захотела идти, села на челнок-доставщик, затем спряталась в грузовом трюме пассажирника. Хорошо ещё герметичным был, да и отапливался. Как я такой трюм тогда нашла — до сих пор не понимаю. Малая была, глупая.
Пока летела, думала. Горько и больно было. Известие о гибели родителей меня... подкосило. Да, зашевелились всякие органы опеки, ювенальщики тоже стали суетиться вокруг меня. Думали, что я дамся и позволю поступить им со мной по их чиновничьим протоколам. Нет. Не на ту напали. Я сбежала. Малая была, глупая, но — сбежала. Наверное, горе мне силы душевные — и не только душевные придало. Многое делалось тогда на автомате. Задумываться некогда было. Я перестала себя чувствовать девочкой. Заледенела, ожесточилась. Поняла как-то очень остро, что выдав себя за мальчика... смогу достичь и добиться большего.
Когда объявили по трансляции корабельной, что пассажирник спускает челнок на какой-то астероид... Сама не понимаю, что меня толкнуло. Ужом проскользнула на борт кораблика, забилась куда-то под тюки в грузовом отсеке, молила Высшие Силы только об одном — чтобы отсек был достаточно герметичен. Не хотелось умирать от удушья и от холода. Да, хорошо, что я в багажном отсеке пассажирника пошуровала по контейнерам — нашла мальчиковую одежду, постаралась разорвать на мелкие-мелкие клочки и даже разрезать — удалось мне тогда найти ножницы портновские в каком-то чемодане — свою девчоночью одежду. А чтоб не опознали и не устроили погоню. Не хотелось попадаться, не хотелось оказываться в детском доме.
Высшие Силы ко мне благоволили. Да и рабочих рук, как оказалось, на том астероиде не хватало. Земляне — я сейчас не уточняю, конкретно, сколько и кто — обленились. Я так считаю, а как считаю — так и говорю. В мальчиковой одежде я смотрелась... Достаточно обычно. Только оказавшись в герметконтуре шахтного посёлка на этом астероиде, я посмотрела на себя в зеркало, так, проходя мимо... И чуть не споткнулась... Ведь не помнила я этого. Совершенно не помнила.
Оказалось, что в баулах и чемоданах с контейнерами я искала и нашла не только ножницы, но и машинку для стрижки волос. Хорошо, оказалась аккумуляторная и заряженная полностью, да ещё с присоединённой "гребёнкой". Гребёнку, как я потом поняла, я сняла, чтобы не мешала постричься "под ноль". Не хотелось, чтобы девчоночья стрижка меня "сдала с потрохами", как выразился один мальчик, с которым я перекинулась парой фраз, когда убежала довольно далеко от понаехавших в родительский дом ювенальщиков и опечников. Как он тогда меня просчитал — до сих пор не понимаю.
Работала. Таскала мешки с камнями. На себе — не получалось, пришлось тягать за собой, напрягаться, конечно. Мешки старые, часто рвутся, камни рассыпаются. Прорабы, бригадиры, звеньевые — звереют на глазах. Торопятся отрапортовать о реальном выполнении очередного этапа фронта работ. Как же — совсем скоро должна была быть сдана в эксплуатацию станция "Арктур", на которую планировал переехать в полном составе с Земли Парламент Альянса Систем. Чиновники хреновы. Новоселье справить торопятся.
Я не одна была — сотни детей на том астероиде надрывались. Астероид достаточно большой, нор, выработок много. Нас, "мелких", в такие норы и посылали. В основном — камни таскать. Старались, чтобы мы не путались под ногами. Приходилось и спать там, в этих норах. За нами не особо следили — помогаем и ладно. Миску супа все имели гарантированно. Один раз в сутки. Нам редко когда добавка перепадала. Да, все видели, что мы дети — и простые работяги, и начальнички. Но... Главное — сдать объект. Дети мёрли, надрывались, погибали, а скольким я глаза закрыла...
Озлилась я. Забыла, как меня зовут, напрочь забыла. Мне самой моё настоящее, родителями данное имя — и неизвестно! Вот до чего дошло! Я, девочка, мне десяти лет не исполнилось, а я — тягаю мешки от пятидесяти — видела стрелку на весах, когда один мешок упал на платформу — там больше пятидесяти килограммов "высветилось". И мало кто обращал внимание на нас, "мелких". Работаем — и ладно. Не баловали, не защищали. И не поддерживали. В основном. Редко я тогда чувствовала ласку. Обычную, человеческую. Если уж я имя забыла своё...
Мне ещё повезло. Детей за провинности и прежде всего — за некачественно выполненную работу — били. Никто не тратил время на наставительные беседы. Били. И тогда, когда у меня в очередной раз в руках лопнул мешок с камнями, на сбор которых в очередной норе я затратила больше двух часов, подошёл прораб. Начальник высокого ранга. Тот, кто вообще не разбирался, а сразу бил. Больно и сильно бил. Он замахнулся на меня, я зажмурилась, чуть присела, думала, только не по голове бил бы в очередной раз, ведь встать не смогу... И чувствую, как этот кабан... стонет. Я глаза открываю, зырк-зырк в стороны, а рядом с прорабом стоит женщина и держит его за ту самую руку, которую он занёс надо мной. Прораб аж побелел весь от страха. А может быть — и от испуга.
Я не стала просить женщину отпустить прораба. Не успела. Незнакомка избила, а потом, когда прораб валялся у неё в ногах, допросила его и... убила. Впервые я видела, как женщина убивает взрослого сильного мужчину. До этого видела только, как мужчина убивает мужчину. Всякое-разное случалось среди шахтёров. И многому я была свидетелем. Не всё понимала, но... многое видела. Без всяких скидок на возраст.
Женщина, когда прораб испустил дух, спрятала тело и вернулась к тому месту, где я пыталась запихнуть в мешок камни. Работу надо было продолжать и выполнять качественно. Не хотелось быть избитой кем-то другим. Понимала я, нутром понимала, что на всех, желающих меня избить за плохую работу, таких женщин-спасительниц не хватит.
Женщина посмотрела на меня внимательным, пронизывающим и оценивающим взглядом, а потом сказала, чтобы я помогла ей перейти в другую часть горнодобывающего комплекса. Я удивилась, но незнакомка уточнила, что хочет проникнуть в помещения медицинской клиники, а туда... здоровых людей не особо пускают. И попросила потому меня притвориться больным. Я вот сейчас вспоминаю и чувствую — не понимаю. То ли она не определила сразу, что я — девочка, то ли для неё на тот момент это не было существенно. Ладно там шахтёры и их руководители, но медики... Я старалась держаться от медклиники подальше — в момент вычислят ведь эти эскулапы, что я — не мальчик. У них там и сканеры, и анализаторы и вообще опыт богатый и специфический имеются. И если они вычислят, что я не мальчик... Я потеряю работу, меня вышвырнут с астероида и если мне не удастся в очередной раз бежать, то меня ждёт детдом. А я в это "учреждение" не желала попадать ни в коем случае.
Я согласилась подыграть незнакомке. И она подхватила меня на руки. Я изобразила глубокий обморок. Наверно, правильно говорят, что все женщины от рождения — актрисы. Благодаря моей "игре" сканеры состояния у медклиники на входе дали команду на раскрытие створок. Женщина внесла меня внутрь, а там — никого из медиков. То ли не "урочное" время было, то ли ещё что. Я вот теперь думаю, что эта незнакомка так рассчитала, чтобы там, внутри медклиники в этот момент никого из эскулапов не было. Меня она положила на какую-то кушетку в коридоре, а сама стала шастать из кабинета в кабинет. В одном из кабинетов — не палате, а именно в одном из служебных кабинетов она тогда задержалась. Я не знаю до сих пор, что ей было тогда нужно. У меня появилось одно желание, которое стало буквально жечь меня изнутри. Я хотела вместе с этой женщиной улететь с этого астероида. Куда угодно улететь.
Ко мне, лежавшей на коридорной кушетке, эта женщина не вернулась. Но мне очень скоро, едва только незнакомка завернула за угол, перейдя в другой коридор, надоело изображать из себя тяжелобольную. Я села, а затем встала и решила... Да, да, решила за ней проследить. Не хотелось мне её упускать из виду. Если она сумеет скрыться... То ведь я не смогу покинуть пределы этого астероида.
Оказалось, что женщина уже выходит из медклиники и направляется к той части городка, где были жилые дома. Я последовала за ней, скрываясь, благо спрятаться было несложно — кругом ведь такой беспорядок был, как на любой стройплощадке. Торопились, не до упорядоченности особой и красот каких всем было. Спешили сдать объект вовремя. Так что на приборку сил и времени уже не было.
Незнакомка вошла в один из домов, я спряталась с тыльной стороны, у чёрного входа. Охрана меня не заметила — я ведь ребёнок, даже не подросток и тем более — не взрослый человек. "Мелких" охранники часто в упор не видели. Не "заточены" они на такой уровень внимательности.
Окно оказалось открыто, всё же общий купол защиты позволял вот так проветривать дома, как на Земле прямо. Сижу я под окном и слушаю. Незнакомка говорила с каким-то мужчиной. Разговор шёл о каком-то "Цербере", который, как я услышала и поняла, стоял за чем-то. Разговор был достаточно коротким — очень быстро мужчина стал... говорить громко и я поняла, что ещё немного — и он полезет в драку. Наверное, все мужчины изначально такие — чуть что, сразу кулаками махать пытаются. Мне очень не хотелось, чтобы этот тип побил незнакомку. И я решилась на то, чтобы через открытое окно проникнуть в дом.
Прыгаю я через подоконник, приземляюсь на четвереньки, поднимаю голову и вижу, как какой-то мужик, весьма, кстати, крупногабаритный, навис над сидевшей в кресле незнакомкой и в руке у него... Я даже сразу не поняла, что это — кастет, складной нож или скальпель какой. Он отвлёкся на несколько секунд, а когда повернул голову — незнакомка его опрокинула на пол. И теперь, как я видела, роли поменялись — теперь уже смерть грозила этому мужику, а не гостье. Я выпрямляюсь, поднимаюсь на ноги и... До сих пор не понимаю, что меня заставило просить тогда незнакомку сохранить этому мужику жизнь. Я буквально молила её не убивать этого мужчину. Ведь он не причинил ей никакого физического вреда, а угрозы...
Не послушала меня незнакомка. Я повисла у неё на руке — не помню, когда она отобрала у мужика его странное оружие — но что такое силы малолетней девочки против сил взрослой хорошо тренированной женщины...
Не знаю, как это оценить, но мужик очнулся и что-то так тихо пробормотал. Я услышала только, что некий Рот вчера покинул строящуюся станцию и вернулся на Землю. Как только мужик умолк, незнакомка прикончила его. Я не успела ничего сделать. Выпрямляясь и пряча странное оружие, женщина только и сказала — тоже, кстати, тихо, что иногда самый лучший поступок — это довести дело до конца.
Только потом, много позже, я поняла, что тогда незнакомка, убедившись в том, что её цель действительно покинула и строящуюся станцию и колонию, собралась улететь. У незнакомки где-то был пристыкован к астероиду корабль. И теперь она постаралась незаметно покинуть дом и направилась к космопорту астероида.
До космопорта мы дошли вместе. Большую часть пути и я, и женщина молчали. Говорить было не о чем, да и вокруг было столько всяких ушей... Астероид — это ведь не планета какая-нибудь огромная, места мало. Вот и попадались по пути разные добровольные — и не очень — потенциальные слушатели.
Система безопасности на входном портале космопорта поприветствовала незнакомку как мисс Брукс. Тогда я впервые точно узнала хотя бы фамилию своей спасительницы. Только недавно я поняла, что это могла быть не настоящая фамилия, а рабочий псевдоним.
Я тогда спросила, настоящее ли это имя, но женщина сумела проигнорировать мой вопрос. Мы вошли в периметр космопорта. До корабля было, видимо, недалеко. Незнакомка спешила. Я просила, очень просила её взять меня с собой, но женщина раз за разом отказывалась, пояснив, что работает одна. Меня тогда удивила её фраза: "потому что людям доверять нельзя — они могут заставить пойти на предательство, попасть в плен или выдать.".
Да, идя к космопорту астероида, мы молчали. Незнакомка не следила за мной, она знала, что я где-то рядом. А я... Не понимаю, но я увидела в каком-то ящике рукоятку пистолета и решила, что оружие мне не помешает. Взяла пистолет, спрятала в складках своего балахона. Рабочая одежда — прочная, почти безразмерная. Карманы большие. Вот в один карман я и спрятала оружие.
А когда Брукс мне отказала, я... я услышала лишь несколько слов. И поняла, что она пытается убедить меня в том, что я... что я смогу выбраться с астероида и без её помощи. Ведь смогла же я пройти в медотсек, будучи здоровой и пройти мимо охраны, когда пришлось приблизиться к жилому дому. Тогда, когда она мне это говорила, мы уже поднимались по трапу на корабль. Обычный такой крытый переход, его ещё "кишкой" называют. Пассажирская "кишка". И я приотстала. На несколько шагов. Достала пистолет и выстрелила незнакомке несколько раз в спину. Женщина упала на трап. Я подошла к ней и сказала, что на самом деле я — девочка, а не мальчик и тоже за несколько месяцев, пока жила на астероиде, научилась не доверять людям. Помолчала и добавила, что очень надеялась, что смогу доверять хотя бы ей, Брукс.
