— Тридцать лет, — ответил воин. — Это время отмерил Орм.
— Не так уж и долго.
— Примерно три недели, — важно дополнила Рита. Потом словила мой вопросительный взгляд и добавила: — Что? Я читала летописи.
— Ты молодец, — снисходительно улыбнулся Филипп. — Проводи гостя в комнату и убедись, что ему всего хватает.
— Почему я? — испуганно спросила сестра. Видимо, оставаться наедине со странным воином ей вовсе не хотелось.
— Я могу проводить, — вызвалась я.
Несколько секунд Филипп раздумывал, а затем кивнул.
Всю дорогу до гостевой комнаты не покидало ощущение дежа вю, словно все это уже происходило, но в другом времени. Ингвар не заговаривал со мной, следовал молчаливой тенью и оставался на шаг позади. Оля выскользнула из комнаты, улыбнулась мне и настороженно покосилась на незваного гостя. Да уж, такой кого угодно напугает...
— Комната небольшая, но светлая. — Я включила свет и прошла до небольшой двери, ведущей в ванную. — Здесь можно помыться. Вам понадобится одежда, но с этим вопросом лучше к Филиппу... — Смущенно улыбнулась. — Располагайтесь, а я проверю, как там ужин. Вы, наверное, голодны.
— Как тебя зовут? — спросил он серьезно, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
Я вздрогнула. Несколько раз вдохнула и выдохнула, приказала себе не паниковать — если Филипп пустил этого человека в дом, он не опасен. Пусть Филипп был неважным правителем, но здравый смысл в нем всегда преобладал.
— Полина, — ответила я.
— Ты защитница?
Я покачала головой.
— Нет.
— Раньше к вам не заходили хельины... умершие?
— Никогда. — Расправила несуществующие складки на светло-синем покрывале, провела пальцем по гладкой поверхности прикроватной тумбочки, переставила на сантиметр вправо ночную лампу. — Умершие — в смысле... по-настоящему?
Ореховые глаза улыбались, хотя лицо их обладателя осталось невозмутимым.
— Вождь атли плохо обучает своих людей, — сказал он и медленно подошел ко мне. — Я когда-то жил здесь. В кевейне — мире людей. В одном из племен, существующих ныне. — Он помолчал немного, а затем добавил: — Я был воином.
— Был? — Я не смогла сдержать улыбки. Из всех находящихся в этом доме именно Ингвар казался наиболее похожим на воина. На самого настоящего, ему бы еще меч, щит и боевой раскрас.
Он громко рассмеялся, отчего светлый шрам изогнулся дугой, а лицо стало добрее и приятнее.
— Разве мертвый может... вернуться? — спросила я, и он кивнул.
— Из хельзы можно проложить портал сюда. Он требует больших затрат энергии, но при необходимости...
— То есть воскресить человека, верно?
— Не воскресить. Проложить путь.
— Но зачем? То есть... — Я прошлась к окну, резко повернулась. Охватило неприятное чувство, будто теряется нить — нечто настолько важное, необходимое, но скрытое. — Если человек не может вернуться, зачем тревожить родственников, любимых?
— Вернувшийся хельин не помнит, кто он, где жил, а его родственники... — Ингвар помрачнел, опустил взгляд в пол. — Если бы я помнил, то нашел бы Лею сразу.
— Лея — твоя любимая?
Он покачал головой.
— Она нужна. Особенный кен. Ни у одного хельина и живущего я не встречал такого.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь не помнишь.
— Знаю! — резко ответил он, и я вздрогнула.
Нужно заканчивать разговор, а то еще разозлится. Что делать с разъяренным хищным из загробного мира, я понятия не имела.
— Посмотрю, как там ужин, — пробормотала я и выскользнула из комнаты.
В общем и целом я пугалась зря. Ингвар оказался на удивление адекватным. Говорил мало, больше слушал и, казалось, старался вникать в особенности жизни хищных.
Глеб рассказал, что время в их мире течет по-другому, быстрее. Что для нас день — для них чуть больше года. Хищные, которые попадают в хельзу, обычно не помнят прошлые воплощения, а те, кто помнит, не спешат возвращаться. Говорят, хельза — прекрасное место. Впрочем, если судить по внешнему виду Ингвара в день, когда он появился, еще и воинственное.
На воина наш гость теперь походил меньше всего. Одетый в джинсы и просторную футболку Филиппа, которая, к слову, на Ингваре казалась вовсе не просторной, выглядел вполне цивильно.
Он часто отсутствовал — скорее всего, искал Лею, хотя для меня оставалось загадкой, как можно найти в огромном мире хищного, даже если у него особенный кен. И главное, зачем?
По вечерам я наблюдала, как он молится. На заднем дворе, сидя на земле с запрокинутой к небу головой, шепчет без остановки по нескольку часов. Неподвижный. Загадочный. Из мира, где все еще дерутся на мечах. Где пыль дорог въелась в кожу, и вся жизнь — в сражениях. Где нет начала и нет конца, только борьба — бесконечная, тяжелая, изнурительная. А цель давным-давно позабыта.
Они — мертвые, но делают вид, что живут. Души хищных, покинувших нашу реальность и воплотившиеся в хельзе. Тех, кто уже не с нами...
Возникшая мысль сначала показалась глупой. Даже не глупой — просто вызванной отчаянием и многодневной тоской идеей. Но я не могла не спросить.
— Ингвар! — окликнула воина, который провожал закатное солнце — ежедневный послемолитвенный ритуал. Он обернулся, и на грубоватом лице отразилось недовольство. Наверное, не слышал, как я подошла.
— Полина.
— Как хищный попадает в хельзу?
Ингвар снисходительно улыбнулся, откинулся на траву, опираясь на локти, и снова посмотрел на закат. Солнце уже почти село, и на небе остались рыжие разводы, медленно стекающие за горизонт. Теплый июньский воздух пропитался запахом жасмина и роз, окрасился разбавленным индиго с серым оттенком.
— Ясно как — умирает.
Я присела рядом, сложила руки на коленях и ухватилась за полы льняных брюк, как за спасательный круг. Боялась вопросов, а еще больше — ответов, которые мог дать хельин.
— А что если... — Запнулась, опустила глаза. Воздух сделался спертым, липким и никак не желал вдыхаться. — Что если хищный не умер, а, например, в глубокой коме?
— Бывали и такие, — невозмутимо ответил Ингвар, даже не взглянув на меня. — Некоторые возвращались домой — в свои тела. Некоторые — оставались в хельзе навсегда.
Я громко выдохнула. Настолько громко, что обратила на себя внимания хельина — когда открыла глаза, он внимательно всматривался в мое лицо.
— Ты кого-то потеряла?
— Не то, чтобы... — В горле пересохло, и слова давались нелегко. — Полгода назад одного из атли ранили, и он в коме до сих пор. — Я посмотрела на него с надеждой. — Думаешь, он может быть в твоем мире?
Ингвар пожал плечами.
— Кто знает, возможно. Если вспомнит, откуда он, скорее всего, вернется.
Мир вокруг притих, словно испуганный заяц. Только удары сердца. Тук-тук. От каждого вопроса до ответа отмеряли возможности и поражения.
— Его можно найти... там?
— Хельза не предназначена для живых.
— Как и наш мир — для мертвых, — не унималась я. — Но ты пришел искать Лею!
Он молчал, смотрел перед собой и отвечать не торопился.
Мысль о том, что Влад может находиться в хельзе, куда я не могу попасть, казалась невыносимой. Я почти смирилась, что его нет, и вот хельин говорит так просто о том, что вероятнее всего, Влад все же там. Ничего не помнит, живет новой, не похожей на нашу, жизнью, обрастает чужими впечатлениями, воспоминаниями.
Ведь если бы помнил, давно вернулся бы, а его нет...
Я поймала себя на том, что плачу. Горячие слезы капали на ладони, а дальше вниз — в траву. На подъездном пути включились фонари, освещая сиреневым светом дорожку. Где-то неподалеку сработала автомобильная сигнализация. Возле уха неприятно пропищал комар, и я мотнула головой, чтобы его прогнать. Вытерла слезы, поднялась.
— Я проведу тебя, — так же не глядя на меня, произнес Ингвар. — Когда буду возвращаться, возьму с собой. Но назад не смогу — не обессудь.
Мир снова затих — на этот раз на мгновение — а затем наполнился звуками. Отчетливыми, резкими, словно кто-то нарочно усилил в динамиках громкость. Глаза наполнились влагой, но я не стала моргать, чтобы не расплакаться снова.
— Спасибо, — прошептала я. — Если не найдешь Лею...
— Найду! — перебил он, резко поднялся и зашагал к дому.
— Мне бы твою уверенность...
Но он уже не слышал.
Ингвар не нашел Лею. Трудно отыскать хищного в мире, если не знаешь, как он выглядит, где живет и в какое племя входит. Три недели — мизерный срок. Слишком мизерный для поисков.
— Послезавтра последняя ночь в кевейне, — сказал он мне после очередной молитвы. Я воровато оглянулась, чтобы нас никто не подслушал. — В полночь я покину его. Если не передумала...
— Я не передумала, — горячо уверила я.
— Ты не найдешь того, кого ищешь. А если и найдешь, просто не узнаешь. Ты должна понимать это, прежде чем пойдешь со мной.
— Я попытаюсь.
Он кивнул.
— Хорошо. На рассвете третьего дня здесь. И не опаздывай.
Я взяла отпуск за свой счет на неделю. Не знаю, почему именно такой срок — я не знала, вернусь ли вообще. Если найду Влада, и он согласится вернуться домой, то проложит обратный портал для меня. Если нет — рискую остаться в хельзе навечно.
Подмывало сказать кому-нибудь. Филиппу нельзя, но Глебу... Нет, он такого точно не поймет и не одобрит. Еще расскажет кому, а мне это не нужно — тогда я точно не попаду в хельзу и не найду Влада.
Последний вечер я провела в клинике. Закрыла книгу, вложив закладку на том месте, где закончила, словно собиралась дочитать потом. Всмотрелась в безмятежное лицо, сжала руку.
— Если бы ты был здесь, убил бы меня за безрассудность, так что лучше тебе очнуться раньше, чем я уйду, — сказала без какой-либо надежды. Постояла немного, думая о своем, затем наклонилась и прошептала на ухо: — Я найду тебя.
Поцеловала в лоб и вышла.
Последняя ночь в кевейне выдалась невероятно ясной, звездной и теплой. Ингвар ждал меня на заднем дворе. Стоял, расслабленно глядя вдаль, засунув руки в карманы черной безрукавки с капюшоном. Увидев меня, склонил голову набок и спросил:
— Готова?
Я кивнула.
— Мне жаль, что ты не нашел Лею.
— Это не твои заботы, — ответил хельин, выставил руки вперед и провел ладонями по воздуху. Пространство зарябило, обрело форму, превратившись в сначала размытую, едва различимую молочно-серую кляксу, постепенно наливаясь ярким светом и приобретая форму двери, наполненной движущимися волокнами.
— Идти будет трудно — хельза неохотно принимает живых, — предупредил Ингвар.
— Зачем ты помогаешь мне? — спросила я, уже почти войдя в странное подобие двери.
— Ты задаешь неправильные вопросы. — Ингвар лукаво улыбнулся. — Они наталкивают на мысль, что мне не стоит этого делать.
— Уже и спросить нельзя, — буркнула я и шагнула в портал.
Показалось, я попала в паутину: она облепила — лицо, тело, забила ноздри и ушные раковины, и я старалась не дышать. Наклонила голову вперед и пробиралась в лучах слепящего света. Двигаться оказалось трудно, вернее, практически невозможно. Ингвар взял меня за руку и буквально потянул за собой, а я пыталась поспеть. Казалось, чертов свет не закончится никогда — я двигалась на ощупь, полностью доверившись хельину, постоянно напоминая себе, ради чего все это затеяла.
В какой-то момент ориентир потерялся — Ингвар выпустил мою руку, а затем резко толкнул вперед. Противная жижа выпускать не хотела, вцепилась мертвой хваткой, но я инстинктивно подалась вперед, ища выход, вырываясь из болотного тумана.
Задыхаясь, дрожа, вывалилась из липкого света, потеряла равновесие и больно ударилась щекой и коленями о твердую поверхность. Застонала от неожиданного дискомфорта, осторожно села и осмотрелась.
Небольшая комната, минимум удобств — аскетичная кровать, стол в углу, на окне — занавески из газа. Такие же занавески прикрывают дверной проем и колышутся от сквозняка. Пахнет ладаном. Пол то ли глиняный, то ли земляной — неровный, покрытый буграми и ямками. Об него-то я и стукнулась при падении.
Ингвар стоял надо мной и улыбался, протягивая руку.
— Забыл предупредить — в хельзе почти нет удобств, — сказал насмешливо.
— Ничего, — ответила я, вставая и отряхиваясь. — Привыкну. Это твое жилище?
Он кивнул.
— Моя комната.
— Ты живешь здесь один?
— Иногда я ночую не здесь. У меня есть жена, Инга, она тебе понравится.
Я поморщилась, растирая коленку. По-моему, сильно ушибла — как бы не повредила чашечку. Что ж, через несколько часов будет ясно — если не распухнет, то нестрашно.
— Вы спите в разных спальнях? — удивленно спросила я.
— Если мужчина будет ночевать только с одной из своих женщин, остальные обидятся, — насмешливо ответил хельин.
— Только с одной? А у тебя их много?
— Откуда ты? Словно и не хищная вовсе...
— В смысле? — насторожилась я.
— Ты замужем, Полина?
— Нет.
Ингвар обошел меня сзади, пристально рассматривая, словно я музейный экспонат — редкий и невероятно ценный. Я поежилась. Впервые с того момента, как втянула себя в опасную авантюру, задумалась, а не ошиблась ли. Ведь совсем его не знаю, и без помощи хельина не выбраться из этого мира. Что если Ингвар вовсе не станет помогать искать Влада? И с чего я вообще взяла, что он возьмется помогать?
— Откуда ты взялась такая? О хельинах не слышала. О венчании хотя бы знаешь?
— Да. Влад... то есть, мне говорили, что это навсегда. — Я опустила глаза. — Смешивается кен, все дела.
— А что мужчина может иметь несколько жен, тоже говорили?
— Как это... несколько жен? — опешила я.
Ингвар улыбался, словно ему доставляло удовольствие мое смятение и незнание тонкостей семейной жизни хищных.
Могло ли это быть правдой? Я читала о древних воинах атли, которые женились несколько раз, но списала на первобытные времена. Ведь в современном обществе в России такого не может быть. Или может? Для Влада Лара никогда не была проблемой в этом плане, а ведь она не его жена.
— Отдохни. Завтра возвращается Орм, уверен, он захочет познакомиться с тобой лично, — сказал Ингвар, подходя к двери. — Я не потревожу тебя до вечера.
— Постой! — Я ухватила его за рукав. — Орм — твой правитель, верно? Думаешь, он не будет против, что ты провел живого в хельзу? Разве это не запрещено законом?
Он улыбнулся, и мне стало не по себе. Показалось иллюзорным избавление от паутины портала, так как я вновь ощутила на себе ее липкие сети.
— Орм ждал тебя. — Хельин погладил меня по щеке, и я вздрогнула. — Разве ты не поняла? Наивная маленькая девочка! Я приходил в кевейн за тобой... Лея.
Глава 24. Изгнание Девяти
Я отпрянула, покачала головой. Ветер ворвался в открытое окно, взметнул занавески, и струящаяся, прохладная ткань коснулась моей руки. Я жутко устала от перехода — глаза буквально слипались, и на миг показалось, что это просто сон. Проснусь утром в собственной спальне и пойму: никакого Ингвара не было, мне привиделись и шрамы, и пыльные ноги, и вязкий портал.
Но лишь на секунду — потом реальность отозвалась бурчанием пустого желудка и зевотой. А следом просигналило сознание. Что говорит этот человек? Он ненормальный?
