Отверженные

— Что это ты такой веселый, Гарри? Думаешь когда идти купаться, — слизеринцы весело прыснули.

— Ну не одному мне купаться. Драко еще и в любви Уизли должен будет признаваться, — Драко уже было хотел что-то ответить, когда директор начал свою приветственную речь.

— Я рад видеть вас всех в стенах школы. С возвращением старшекурсников и добро пожаловать малышам. Я рад сообщить вам, что в этом году профессорский состав не поменялся, так что все ваши любимые учителя остались с вами, — студенты захлопали. Муть про запреты я благоразумно пропустил мимо ушей. — Итак, у меня есть для вас одна интригующая новость. В этом году совет трех школ принял решение возобновить Турнир Трех Волшебников. И поэтому я прошу поприветствовать заместителя министра магии Тома Эванса, — ух, вляпался. Сияющий Том вышел из дверей, откуда обычно выводят первогодок и мягко улыбаясь, пожал руку директору.

— Для меня это большая честь сообщить вам, ребята, — тут Том сделала театральную паузу, да в нем точно погибает актер, — что Турнир Трех Волшебников состоится в Хогвартсе, — зал потонул в овациях. Погнув вилку от злости, я уже не стал слушать препирания Тома и директора, что-то говоривших. Остаток праздничного ужина я чувствовал на себе два пристальных сверлящих взгляда: Тома и Флер. Как только ужин закончился, я вылетел из зала, как ошпаренный, лишь бы не успеть попасться в поле зрения этих супчиков. Почти у входа в гостиную Том таки меня нагнал.

— Гарри, подожди, давай поговорим.

— Нам есть, о чем поговорить, Том? — рассматривая стену чуть выше плеча Темного Лорда, спросил я.

— Так нельзя. Ты не сможешь вечно убегать от разговора со мной.

— Ну, давай поговорим, — синхронно кивнув, друг другу мы переместились к себе в замок, в кабинет Тома, который, к слову, уже был отремонтирован, только кусок лепнины камина не удалось вернуть на место.

— Гарри, выслушай меня, не перебивая, — кивнув, я разрешил Тому продолжить. — После того турнира я не знаю, что на меня нашло, какое-то помутнение. Ты можешь считать меня жестоким, злым, властным тираном, ну или кровожадным психом, но у меня всегда было определенное мнение о семье. И в это мнение никак не укладывается выборочное безразличие к своим детям. Как бы не изменилась эта вселенная, ты их сын и если вначале я думал, что их безразличие связанно с какими-нибудь моими чарами, но я разрушил все крестражи, и ты не избранный, а они тебя презирают. Я специально устроился работать поближе к нему, ну и к власти конечно. Вращаясь в высших слоях общества, я только и слышал от богатых аристократов об их отпрысках. Твой отец всегда говорил лишь о близнецах, а если его и спрашивали о тебе, он презрительно улыбался и уходил от ответа. Я просто не выдержал. Я хотел удушить твоих родителей еще когда находился в Аду и наблюдал за тобой. Ну а тут такой случай. Не узнай ты, я бы не признался и не сожалел бы.

— Знаешь, Том, их безразличие не причиняет мне боли. Я просто рад, что они у меня есть. Мне приятен сам факт того, что я могу прийти в их дом, и, пусть меня встретят не с радушием, а с холодностью, я буду рад, потому что они у меня есть. Потому что я могу их видеть не на фото, а живыми. Мне достаточно этого, я мечтал об этом. Мне не нужна их любовь и забота, мне достаточно того, что дарите мне вы с Флер. Никто, Том, не сможет причинить моей семье зла. И сейчас я хочу спросить у тебя, хочешь ли ты стать частью моей семьи?

— Для меня это будет честью.

— Я рад, — протянув руку для рукопожатия, я улыбнулся немного растерянному, но счастливому Тому.

К концу сентября оттягивать купание в озере уже стало неприлично, и мы с Драко стиснув зубы, под улюлюканье большей части Слизеринцев пошли купаться.

— Смотрите, не застудитесь, ребятки! — глумливо крикнул кто-то из задних рядов. Ну да, конечно, как тут не застудится, если на улице градусов 9, а водичка, поди, градуса 2. Раздевшись до трусов, я стоял на берегу, скептически вглядываясь в воду.

— Знаешь, Драко, а мне повезло. Я хотя бы не буду признаваться в любви Рону Уизли, — слизеринцы покатились со смеху, увидев и без того перекошенную рожу начавшего раздеваться Драко. Зайдя в воду по пояс, я выкинул на берег остаток своей одежды, и проплыл метра два, громко фыркая и матеря команду болгар.

— Один свое обещание сдержал! — громко выкрикнул какой-то семикурсник. — Остался ты, Драко! — бросив на всех озлобленный взгляд затравленного волка, Драко стал заходить в воду, непрестанно повторяя: "Я люблю, Рона Уизли". Повторив уже раз 10 эту фразу Драко, так же как и я выбросил на берег трусы. Правда, когда он это сделал фраза: "Я люблю, Рона Уизли" сменилась на: "Я придушу, Гарри Поттера". Решив не ждать собственно смерти, я выбежал на берег. Слава Богу, хоть кому-то из ребят пришло в голову взять полотенце. Поэтому, как только я оказался на берегу, меня укутали в большое махровое полотенце, больше смахивающее на простынь.

— А ты ничего, презентабельнее Драко! — весело прошептала мне на ухо Флер, подмигнув.

Я до сих пор не понимаю, как большей части Слизеринцев и горстке учеников из других факультетов удалось ночью уйти и прийти в замок незамеченными, но нам повезло, так что купание Красных коней прошло спокойно. То, что Драко не разговаривал со мной в течение месяца в расчет неприятностей не идет.

И вот настал тот день, который школьники ждали так же нетерпеливо, как и наше купание. День, когда прибывали студенты из двух соревнующихся школ. Я помнил это томительное ожидание из своей прошлой жизни но, несмотря на это, я стоял у ворот школы, с тем же трепетом ожидая, когда приедут школьники. Ослепительная карета французов, прекрасный корабль болгар — этого стоило ожидать. Пожалуй, ради этого стоило еще раз пережить школу, чтобы увидеть удивительную магию.

Когда все ученики зашли в Большой зал, французы вновь сели к когтерванцам, а болгары к нам. Виктор сидел рядом с сияющим Драко и мною. Директор и Том что-то говорили ученикам — я не слушал. Все мысли улетучились из головы. Я как будто со стороны наблюдал за всем происходящим, сознание помутилось, и где-то на грани я услышал нежный встревоженный женский голос: "Что с ним?"

* * *

— Что с ним? — встревожено, спросила Девона.

— Они нашли подделку, она выполнена его рукой, напоена его магией, она причиняет боль — Гарри ее чувствует, — прищурившись, Иегова аккуратно передвинул шахматную фигурку, сбросив слона дочери с доски.

— Но этого не должно быть, да? — неуверенно спросила Девона, поняв, что нечего уже не изменит в этой партии своим ходом.

— Он должен понять, пока он лишь блуждает. Они помогут.

— Они причинят ему боль?

— Много боли, много мучений. Он переживет судьбы пророков, он многое узнает.

— Неужели тебе не жаль его?

— Нет, дочка, не жаль.

* * *

Сознание возвращалось медленно. Сначала я услышал шум, как бы издалека, затем шум стал превращаться в голоса тихие непонятные, но чем-то родные. Мне ужасно хотелось открыть глаза и, наконец, узнать, кто говорит, но никак не удавалось ни открыть глаза, ни понять слова. Паника затопила сознание, я понял, что ничего не могу! Мое дыхание участилось. Кто-то подошел к кровати и стал говорить. Интонации были нежными, но мне это не помогало. Затем подошел кто-то еще, а может быть, он был там всегда. Легкая волна сильной магии и сознание вновь ускользнуло.

* * *

— Том, что случилось? — Флер была первой и единственной, кто пришел в палату к Гарри. Мне нравилась эта девочка она что-то скрывала, она была похожа на Элеон.

— Я даже не знаю, Флер. Мадам Помфри сказала, что Гарри потерял сознание из-за магического истощения. Но как скажи мне, как его могли высосать до капли?! — ярость вспыхнула во мне. Три часа ожидания так просто не прошли мимо. Флер даже не моргнула глазом, лишь кивнула и вышла из палаты, бросив, что ночью придет либо выгнать меня, либо заменить.

Снова потекли томительные минуты ожидания. Блеклая аура жизни и магии слегка пульсировала в теле мальчика. Я никогда не видел Гарри в таком плачевном состоянии. Даже в Азкабане он был не так истощен. Кто-то убивал его, а я не знал, как помочь.

— Том, — голос, как порыв ветра. Резко развернувшись, я увидел Девону выходящую из темного угла.

— Здравствуй, Девона. Ты пришла помочь? — пожалуй, слишком много надежды проскочило в моем голосе.

— Я бы хотела, но не могу. Он должен справится сам. Мы можем лишь надеяться, что он сильный.

— Сильный! — мой голос загремел, заполнив холодом комнату. — Сильный, Девона! Можем, мы говорим о разных людях, а то я никак не понимаю, что такого вы возложили на него, что он мучается сильнее, чем в прошлой жизни. Знай я, что делаю, не помог бы вам!

— Успокойся, он пришел в себя, — Девона подошла к кровати, я следом.

— Почему он мучается? Что с ним? — демоница что-то прошептала, и Гарри заснул.

— Он ощущает деяния рук своих. Он справится, а ты жди, — легкая вспышка тьмы и я вновь один в палате.

Где-то в три ночи Флер буквально выкинула меня из палаты и мне волей не волей пришлось идти в отведенную для меня комнату. Правда, ночью я так в нее и не пришел, слишком много роилось мыслей в моей голове.

* * *

Это было так странно: все ребята радуются, знакомятся, а он сидел такой тихий, бледный с отсутствующим взглядом. Гарри слегка шатнулся и привалился к столу. Множество мыслей проскочили в голове, но ни одна так и не задержалась. Казалось, никто даже не замечает, что Гарри плохо. Переведя взгляд на стол учителей, я довольно быстро нашла Тома о чем-то препирающегося с директором. Жаль он не чувствует мой взгляд, как всегда чувствовал Гарри.

— Гарри потерял сознание! — наверное, я слишком много магии вложила в эту фразу. Том дернулся и, уставившись на меня, как на сумасшедшую, секунду думал, а потом стал искать Гарри за столом Слизеринцев. Я всегда замечала, что Том М.Р. Эванс удивительно сдержанный человек, но на этот раз плотину прорвало: страх, беспокойство, ужас, боль — промелькнули по бледному лицу. Я до сих пор не понимаю, как ему удалось унести Гарри в больничное кресло настолько незаметно. Хотя, с помощью парочки несложных заклятий можно и Гринготс ограбить, так что гоблины не заметят. Уж я то знаю, было дело!

Медленно потянулись дни, заполненные учебой и предвкушением первого испытания. Но как бы медленно не текли дни, ночи были мучительнее. Гарри часто приходил в сознание, но не мог ничего сделать, даже открыть глаза. Но не это меня пугало — намного страшнее было замечать, как медленно накопившаяся магия, вновь улетучивалась, и Гарри становилось еще хуже.

— Знаешь, Флер, до этого в моей жизни было всего три дня чистого страха и боли, а сейчас уже целый месяц я наблюдаю, как медленно умирает Гарри, и ничем не могу помочь, — бессмысленно смотря на графин с водой, позади кровати Гарри, сказал Том.

— Он справится, — в моем голосе не было никакой уверенности, если Гарри не спасет чудо, то мы с Томом воочию увидим, как он умрет.

— Ты веришь в это? Вот и я уже верю очень слабо.

* * *

— Тебе не кажется, что это слишком, отец? — разгневанно спросила Девона.

— А что я сделаю, дочка? Я не могу повернуть время вспять — я уже пытался. Чему быть того не миновать.

* * *

— Нет, прошу вас не надо! Я все сделаю, все скажу, только не мучайте меня снова! — прикованный мужчина надрывно кричал, изворачиваясь всем телом, чтобы его мучительница не смогла к нему подойти.

— Скажи нам имя, идиот! — рычащий мужской голос наводил на мужчину намного больше ужаса, чем та девушка, что только что сдирала кожу с его спины.

— Гарри Джеймс Поттер! — может, и не стоило этому волшебнику выдавать тайну. Ведь сохрани он в ее в своем сердце, жизнь его была бы длиннее, а загробный путь приятнее.

* * *

Дикая боль охватило мое тело и сознание. Казалось, огромный волк впился своими клыками мне в шею и выгрызает глотку. Я даже чувствовал теплую струящуюся кровь. Отчаянно пытаясь сделать вздох, я резко сел на кровати и открыл глаза. Картинка сфокусировалась мгновенно, из-за чего пришлось закрыть глаза, слишком много было света в ночной темноте.

— Гарри! — встревоженный радостный голос Флер и ее нежные объятия. Значит это не сон, я, наконец, очнулся. Я бы хотел сидеть так вечно, но все же ужасно хотелось пить и открыть глаза, чтобы увидеть воочию мою душу.

— Флер, воды, — мой голос был хриплый надорванный, казалось, я кричал сутки напролет. Чистая вода холодила горло, было так хорошо, как будто я победил. Одержал самую большую победу в своей жизни. — Сколько я провалялся?

— Сейчас Рождественские каникулы.

— Не хило. Чемпионов уже избрали, первое испытание уже прошло, бал уже прошел, а я только очнулся. А кто чемпионы? — умных мыслей не было, поэтому я спрашивал самые примитивные вещи.

— Флер Де"Лякур у французов, Виктор Крам у болгар, а у нас Седрик Дигори, — Флер, очевидно, поняла, что я сейчас мыслю не быстрее черепахи, поэтому терпеливо ждала очередной глупый вопрос.

— С кем ты ходила на бал? — собственной оный не заставил себя ждать долго.

— С твоим опекуном Томом. Помнишь такого. Скучно было.

— Значит, здесь все так, как должно быть, — ложась на кровать, я бросил взгляд на задумчивую девушку. — Иди спать, Флер. Я итак заставил долго вас переживать. Иди. Спокойной ночи.

Моим первым утренним посетителем оказался Том. Не дадут мне спокойно и медленно подумать!

— Как ты себя чувствуешь?

— Сложно сказать... я ощущаю себя примерно так же, как ощущали себя в древности пленницы, захваченные в замках, после того, как прошли роту солдат, — задумчиво разглядывая потолок, выдал я.

— Ну, если ты чувствуешь себя .... так, то это уже лучше, чем было раньше, — попытался осмыслить мою фразу Том.

— Ну да, это лучше! — мой надтреснутый смех покатился по полупустой комнате.

Мадам Помфри продержала меня в больничном крыле до февраля месяца. Да я и сам понимал, что это время необходимо для восстановления магии, но все же было до посинения скучно сидеть одному в больничном крыле, читая учебники в попытке нагнать всех остальных ребят по программе. Но все же заветный день, когда я смог выйти из больничного крыла наступил.

— У тебя такое выражение лица, как будто ты только что собственноручно высчитал скорость света, — ехидно произнесла Флер.

— Я тоже тебя люблю, Флер, и рад тебя видеть, — в тон девушке ответил я и пошел к своему столу.

Большинство Слизеринцев радостно меня поприветствовали. Садистски улыбаясь Драко протянул мне список с моими допускными экзаменами. Да, эту милую вещь придумали специально для меня — допускные экзамены до предметов. Если я их сдаю, то спокойно посещаю занятия вместе со всеми, ну а если не сдаю... то, вряд ли конечно будет что-то страшное, скорее всего, будут сдавать эти экзамены, пока не увижу розового слона танцующего польку на поле для квидича. Экзамены начинались с завтрашнего дня и первым стояли зелья.

— Будем надеяться, мистер Поттер, что за тот месяц, что вы просто так пролежали в больничном крыле вы успели прочитать весь изученный до этого курс. Так что сейчас, пока будут проходить занятие у второкурсников, вы будете писать тест, если же тест будет сдан успешно, то на занятии у пятикурсников, после обеда, вы будете сдавать практику, — елейно пропел Снейп, выдавая мне внушительную пачку листов с вопросами. Листов оказалось 10, вопросов 472. Ужас! Следующие два часа своей жизни я проклинал всех зельеваров, которые были в истории. Но все же к последней минуте отпущенного времени ответ на последний вопрос был написан, и самодовольно улыбаясь, я отдал Снейпу свою работу. Выходя из кабинета, я столкнулся с четверым курсом Грифиндора и Слизерина.