— Если бы я был склонен к самоубийству, я бы выбрал более эффективный способ. Способ Пула. Были прецеденты. — Кряхтя, он поднялся с дивана и подался вперед. У него болело все тело, но, по крайней мере, не было силы тяжести, которая усугубляла бы ситуацию. — Покажи мне.
— Тенерифе? После твоей прогулки первая волна — та, что застигла тебя, — отступила. Она разрушила большую часть береговой инфраструктуры, отбросила обломки на километры вглубь страны, а теперь снова все это выгребла. Ты можешь себе представить ущерб. А потом пришла вторая волна.
— Вторая?
— Вот что делает цунами, Майкл. Оно — плещется.
Она махнула рукой. На экране появилась составная запись, вид с пространство острова, каким оно было до волны. Там была серая центральная гора с ее многолюдными террасами, города на полоске побережья и океан, на этом снимке серая, спокойная водная гладь.
— А потом пришла первая волна, — сказала Никола. Она постучала по экранам. — До и после.
После прохождения волн океан вокруг острова выглядел потревоженным, покрытым пеной, вздымающимся, в некоторых местах вдаваясь в то, что раньше было сушей, в других удаляясь далеко от побережья. И эта аккуратно заселенная прибрежная полоса превратилась в размытое пятно из разрушенных зданий, размытых дорог, пластов грязи, сломанных деревьев, залитых морской водой лагун: полоса сырого серо-коричневого цвета прямо вокруг острова.
И все же там было движение. Пул прикоснулся к экрану, увеличивая детали. По всей прибрежной полосе виднелись скопления черных точек, которые Пул сначала принял за камни или, возможно, за выброшенных на берег морских существ. При увеличении они оказались людьми, отдельными лицами или группами, барахтающимися в грязи. Они собирались вместе, очевидно, помогая друг другу. И Пул увидел самолеты самых разных марок и размеров, приземляющиеся и поднимающиеся, как морские птицы, питающиеся червями и крабами, — подумал он.
Никола указала на выброшенный на берег корабль, огромный — возможно, танкер или круизный лайнер, должно быть, он был длиной с погибшего "Краба-отшельника". Это огромное судно лежало опрокинутым на блестящем иле морского дна. Грандиозная катастрофа сама по себе, которая сегодня была всего лишь подробностью.
— О, — сказала Никола. — И твоя мама хочет поговорить с тобой.
— Моя мама?
Один экран на секунду мигнул голубым, а затем заполнился изображением лица Мюриэл Пул. — Майкл.
— Где ты? Я имею в виду...
С небольшой задержкой она ответила улыбкой. — Понятный вопрос. Я в безопасности. Меня проецируют из особо защищенных хранилищ, в том числе и с других планет. Со мной все будет в порядке.
— Я подумываю спуститься.
Мюриэл кивнула. — Лично? Может быть, это хорошая идея.
Никола нахмурилась. Без комментариев она коснулась элементов управления; флиттер начал снижаться.
Мюриэл сказала: — Возможно, на земле вам будет безопаснее. Это не ваша вина, но есть много горячих голов, которые ищут, кого бы обвинить. Конечно, я могу быть где угодно. Приезжайте на сам Тенерифе. В эпицентр событий. Встретимся в Ачинете. Это вроде как уместно, не так ли?
41
Итак, Майкл Пул снова спустился на Тенерифе, на этот раз в воплощении.
Им пришлось ждать разрешения на посадку, выданного какой-то автоматизированной системой: искусственный разум разговаривал с искусственным разумом. Небо было заполнено спасательными кораблями, каждый из которых имел более высокий приоритет, чем флиттер Пула.
Наконец их подвели к посадочной площадке, расположенной высоко на одной из горных террас вокруг Ачинета.
Пул и Никола выбрались на твердый, неровный тротуар. Солнце стояло высоко и ярко светило; это был день поздней весны. Скафандр Пула стал отражающим, защищающим от солнечного света. Они находились недалеко от высотного центра этого города на вершине горы. Неподалеку возвышалась сверкающая огромная башня, ее четкие линии колыхались в жаркой дымке. А в шумном, почти хаотичном небе толпились летательные аппараты, прилетающие на низменную окраину острова и возвращающиеся с нее.
Пул увидел, что на западе собирается тяжелая туча.
Заметно надвигающаяся, кипящая. Солнечно будет недолго. Еще один подарок от атлантического зонда.
Никола указала на женщину, одиноко стоявшую прямо за огороженной посадочной площадкой. Пулу показалось, что он узнал изображение своей матери, невысокой, скромно одетой. Оставив рой роботов из технического обслуживания аэродрома присматривать за флиттером, Пул направился в ту сторону, а Никола последовала за ним.
Но пока Пул шел, он боролся с головокружением, легкой тошнотой, ощущением резины в конечностях. Они оба провели несколько дней в невесомости. Когда он почувствовал, что скафандр напрягся, обеспечивая ему поддержку экзоскелета при ходьбе, он хлопнул себя по консоли на груди, чтобы отключить интеллектуальные функции. Физическая слабость только раздражала Пула, заставляя его чувствовать себя потакающим своим желаниям, учитывая бедствие, которое разворачивалось по всей планете, даже на этом острове.
Если Никола испытывала такие же трудности, он не оглядывался, чтобы посмотреть.
Они добрались до его матери. Мюриэл стояла в одиночестве перед рамкой безопасности, которая вела в здание аэровокзала, где, без сомнения, в обычный день проходили бы таможенный досмотр и проверку безопасности. На ней было простое серое платье, ниспадающее до земли. Что-то было немного не так с ее сегодняшним изображением, подумал Пул: возможно, тень была недостаточно резкой, игра яркого солнечного света на материале ее одежды не совсем убедительной. Если ресурсов для поддержки ее проекции было недостаточно, он вряд ли мог жаловаться.
— Майкл. — Она шагнула вперед с улыбкой, которая выглядела вымученной.
Пул понятия не имел, что сказать.
— И Никола Имри. Вы доказали, что являетесь хорошей подругой моему сыну. Я следила за вами, когда вы отслеживали полет зонда к Земле. Ну, конечно, следила — и большая часть человечества тоже. Ваше нападение на зонд — я понимаю, вы должны были попытаться.
Но без вас, Никола, я боюсь, что он мог бы покончить с собой в процессе.
Никола отвела взгляд. Она никогда хорошо не воспринимала похвалу, подумал Пул.
Но он сам был раздражен. — Даже если бы я сжег себя — и даже если бы это не имело ни малейшего значения для утонувшего в Лете зонда, — разве это не было бы правильно?
Никола повернулась к нему лицом. — Только если ты веришь в какое-то искупление. Нравится Христос на кресте, отдающий свою жизнь, чтобы спасти человечество. Это то, кем ты себя считаешь? Знаешь, я рада, что просматриваю все эти старые религии. Это помогает мне разобраться в тебе.
— Никола...
— Она права, — сказала Мюриэл. — Ты всегда был сложным маленьким мальчиком, Майкл, даже до того, как стал кем-то вроде аватара будущего. С твоей стороны не было самонадеянностью воображать, что тебе удастся отклонить зонд. Но если бы ты, потакая своим желаниям, расстался со своей жизнью — да, это было бы высокомерно, непростительно высокомерно. Я бы огорчилась, ты это знаешь. Но я бы также пришла в ярость.
— Так поступили бы многие люди, — сказала Никола. — Я имею в виду, когда все это закончится, кого еще они собираются привлечь к ответственности?
Это заставило его рассмеяться, хотя и горько. — Итак, — сказал он, — зачем ты позвала нас сюда, мама? Ты сказала, что место подходящее.
— Так и есть. Идем со мной.
Они последовали за ней через здание портового терминала. В этом светлом, просторном помещении было включено электричество; роботы и автоматизированные транспортные средства сновали туда-сюда. Но здесь никого не было, ни живого, ни виртуального. И, как заметил Пул, большие умные экраны, покрывавшие стены, были пустыми, бледными, невыразительными, как обшивка корпуса ксили, подумал он.
Пройдя через здание, снова на ярком солнечном свету, Пул был ослеплен и прикрыл глаза рукой. Он оказался на чем-то вроде площади, позади терминала, перед впечатляющими сооружениями: чем-то похожим на собор, скоплением хрустальных блоков, увенчанных тонким распятием, а за ним более высоким зданием Башни. Даже земля под ногами была экзотической — твердый настил из чего-то похожего на спрессованный вулканический пепел, покрытый стекловидной оболочкой. Почти как марсианское дорожное покрытие, подумал Пул. Над головой монорельсовые дороги тянулись по тонким эстакадам через террасы, даже прорезая интерьеры некоторых более величественных зданий. И что-то похожее на тросы фуникулера поднималось аккуратными прямыми линиями вверх по склону скульптурной горы.
В транспортных системах не было никакого движения. Никого не было видно.
Мюриэл привела их в маленькое кафе, одно из нескольких, расположенных вдоль одной стороны площади. Все они были открыты; ни в одном, насколько мог видеть Пул, не было посетителей. Мюриэл нашла тень и указала на стулья. — Садитесь. Вам нужен перерыв, чтобы переориентироваться. Вам обоим.
Никола пожала плечами. — Если вы платите... — Она села, расстегивая ворот своего скафандра.
— Я прописываю свежевыжатый апельсиновый сок, — сказала Мюриэл, усаживаясь напротив них. — И негазированную воду со льдом. Я возьму нереальный эквивалент. Кто-нибудь из вас голоден? Нет?.. — Она щелкнула пальцами, и из глубины кафе выкатился робот и начал эффективно обслуживать их.
— Красивый город, — сказала Никола между глотками сока. — Никогда здесь раньше не была.
— А я была, — сказала Мюриэл. — Город называется Ачинет, по названию острова, данного гуанчами, жителями острова до его открытия. Вы видели планировку острова с орбиты: населенная прибрежная полоса вокруг ядра вулканической горы? Санта-Крус-де-Тенерифе когда-то был крупным городом. Но остров сильно пострадал из-за повышения уровня моря. Два миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома в низменности. Временами остров был полностью заброшен.
— Но когда началось восстановление, остров стал своего рода административным районом для восстановления и рекультивации прибрежных земель всего юга атлантического региона. ООН построила этот город, Ачинет, как символ нового способа ведения дел. В конце концов, когда наши предки, Пулы, понизили уровень моря, низменность была восстановлена. Сам Санта-Крус был отстроен заново, как дань уважения прошлому. Видите ли, эти острова и раньше были эпицентром, и раньше восстанавливались. Вот почему я подумала, что было бы уместно встретиться здесь.
— Однако вокруг никого, — заметила Никола.
— Что ж, мы получили множество предупреждений. Из зон, находящихся под угрозой исчезновения, большинство людей были эвакуированы. Всегда есть те, кто остается по своим собственным причинам.
Пул сказал: — Мне кажется, я встретил одну из них на пляже.
— Даже до конца, даже после Марса, некоторые люди верили, что зонд отвернет. Видите ли, это стало символом веры. И это был бы прекрасный жест, если бы зонд на самом деле не упал так, как он упал.
— Но на самом деле он упал, — резко сказала Никола.
Тень закрыла солнце. Подняв глаза, Пул увидел клубящиеся облака, плывущие по голубому небу с запада.
Мюриэл сказала: — Мы здесь почти на километровой высоте. Самому Ачинету цунами не угрожает, но...
Начался дождь, внезапный поток, хлынувший с неба. Никола и Мюриэл прижались друг к другу под навесом от стола: виртуальная Мюриэл повиновалась еще одному древнему рефлексу, подумал Пул.
Но Пул остался там, где был, под дождем. Он поднял лицо. Удары тяжелых капель жалили его кожу, почти болезненно. И когда он позволил воде попасть себе в рот, то почувствовал вкус соли и ила с морского дна.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
Послышалось тихое жужжание. Оглядевшись, он увидел, что из кафе, как ни странно, приближается робот, протягивая посетителям полотенца.
Никола схватила полотенце и швырнула его в Пула. — Что это? Еще одно наказание? Бросаться всем телом на инопланетные космические корабли — это одно. Сидеть под дождем — это просто выпендриваться. Вытрись, Пул.
Мюриэл усмехнулась. — Я всегда думала, что ты подходишь ему, Никола. Теперь мы можем укрыться в Иглесии. Она больше не освящена — это правильное слово? Но это самое красивое здание в новом городе, и я не могу придумать более подходящего места, чтобы пересидеть остаток этого.
Пул нахмурился. — Остаток чего?
Никола сказала: — Остаток последствий. Цунами на этом не остановилось. Я говорила тебе. Волна покатилась дальше. Следующей была Касабланка. Час спустя Лиссабон. А потом...
Пул встал. — Мы должны помочь. Возвращаемся к флиттеру.
Мюриэл не пошевелилась. — Нет, Майкл. Я понимаю, что ты чувствуешь. Что ж, думаю, что понимаю. Но ты ничего не можешь сделать. У тебя нет навыков, предоставь это специалистам. Честно говоря, ты вымотан. И — теперь все знают тебя в лицо. Тебя могут линчевать.
Пул откинулся на спинку стула. — Я слишком устал, чтобы спорить. Значит, собор?
Никола усмехнулась. — Раньше они называли это святилищем.
Когда они, взявшись за руки, спешили через площадь, опережая возобновление дождя, Пулу показалось, что он слышит отдаленные взрывы. Возможно, гром от сгустившегося воздуха или следующая гигантская волна, обрушивающаяся на остров.
42
Они прошли по сияющему пустому полу под сводчатой крышей, поддерживаемой хрустальными колоннами. Иглесия де ла Консепсьон, которой самой по себе тысячелетие, была необычайно красива, подумал Пул.
— Этот потолок, кажется, бросает вызов физике, — сказала Никола. — Напоминает мне Марс... По крайней мере, марсианские фантазии эпохи открытий. Хрустальные башни на берегах тысячекилометровых каналов.
— На Марсе никогда не было такого ливня, как этот, — кисло сказал Пул. — Ни за что на свете за миллиард лет.
— Здесь, — сказала Мюриэл.
Она провела их в нишу, которая, как узнал Пул, называлась боковой часовней, тихое помещение с диванами и столом. Закрытое, но оттуда открывался прекрасный вид на архитектуру в целом.
Отдаленный раскат грома, стук дождя по стеклу.
— Если мы подождем, нас обслужит робот, — сказала Мюриэл. — Еда и вода. Я присмотрела это место ранее. Убежище. Мы можем попросить раскладушки — там даже душ есть, если хочешь. — Она дотронулась до руки Пула, этого привычного неуместного человека инстинктивно, и отпрянула. — Я знала, что тебе понадобится место, чтобы...
— Спрятаться?
— Отдохнуть.
— Мне нужно знать, что происходит. — Он огляделся в поисках умного экрана, но не увидел ни одного. Он наугад провел рукой по столешнице, на которой засветились меню и изображения.
Так они провели остаток дня и всю ночь, ели, дремали, бессвязно разговаривали.
И они следили за развитием катастрофы в Атлантике по мере ее разворачивания.
Как и сказала Никола, Канарские острова, Тенерифе, были только первой целью. Медленно-медленно огромная рябь цунами распространялась от места удара зонда.
Через три часа волна достигла южного побережья Великобритании. Мюриэл запросила отчеты из Гунхилли, главного комплекса Пулов в стране. Расположенный на высоте почти ста метров и далеко вглубь страны, этот объект не задела волна цунами, но погодные условия вскоре начали разрушать древний курган. Южное побережье Англии сильно пострадало, но Лондон был сравнительно безопасен.
