Попадос-3 Главное, выбить танки. Часть 3

7

Переправа на восточный берег работала с момента её создания. Буквально стоило наладить работу ещё одного способа переправы, а допустим никто и не собирался строить мосты способные выдержать тяжёлые танки, как по этим пусть и тонким образно говоря ниткам, тут начинали переправлять на свой берег всё, что было можно. Хотя и на тех же лодках тоже продолжали переправлять раненых. Но вот тяжёлая техника пошла по переправе, только тогда, когда смогли оборудовать первый из укреплённых бродов. Способный выдержать танки любого веса. Благо это и совпало со временем, когда уже зашло солнце, и ударов с неба немецкой авиации ожидать не приходилось. Но и тогда именно по этим бродам и пошли тягачи с орудиями. Которые сразу же стали разворачивать для их возможного применения, но уж с нашего берега.

К этому моменту большая часть раненых, эвакуированных и тыловых служб, что были в составе рейда, тоже оказались на восточном берегу реки Стоход. Что позволило, вместе с оправкой х дальше в тыл советских войск, начать эвакуацию непосредственно уже боевых подразделений. Заменяя, на оборонительных, позициях рейдовые отряды на батальоны и дивизионы двухсотой стрелковой дивизии. Благо в этот момент немцы по своей привычки прекратили наступательные операции на фронте. Начав кормить свои подразделения. Из тыла к немецким позициям подъехали их полевые кухни. И немецкие повара начали выдавать практически полностью всю положенную солдатам суточную норму продуктов. Одной картошки восемьсот грамм, и которую немецкий солдат мог ещё горячую съесть в один присест. Или потом до обеда таскать в котелке и там подавиться остывшей картошкой. В то время как в Советской Армии полагался трёхразовый приём пищи. Всегда свежей и горячей. Ну и вышедшие к своим войскам части, точнее те что оказались на восточном берегу, тоже начали получать положенную им норму продуктов.

При этом первыми, кого Власов вывел в тыл, после тяжёлой артиллерии, были кавалеристы. Как наиболее измождённые в ходе рейда подразделения. И, так же, как и артиллеристы, что, развернув свои орудия, тут же повалились возле них, отдыхая после нескольких бессонных дней, так и кавалеристы, переправившись на свой берег, обиходили коней, задали им корм, что поделать, кони сами о себе в этих условиях позаботиться не могут. После чего кавалеристы, быстро насытившись сами, тоже буквально повалились отдыхать. Причём в прямом смысле там, где кого сморил сон.

Следующими частями, что по приказу генерал-майора стали переправляться на восточный берег стали части сто двадцать четвёртой дивизии полковника Новикова. Для этого пришлось всех бойцов и командиров, что оказались в подчинение полковника Фотченкова, пользуясь передышкой выводить из боя. Снова формируя подразделения стрелковой дивизии под командованием Новикова. И уже этими подразделениями переправлять остатки сто двадцать четвёртой стрелковой дивизии на восточный берег реки Стоход. Всё-таки, эта дивизия, была не напрямую подчинена командиру четвёртого мехкорпуса. И он старался как можно быстрее вывести из боя части не своего прямого подчинения.

По этой же причине, все оказавшиеся в составе рейдовых отрядов, части восьмого механизированного корпуса, и других частей оказавшихся в составе рейда, были выведены с передовой в резерв. Под командованием бригадного комиссара Попеля, став следующими, предназначенными для переправы через Стоход, частями. В то время как все части непосредственно входившие в четвёртый мехкорпус были, до их смены подразделениями двухсотой стрелковой дивизии, выдвинуты в части прикрытия. Обеспечивая безопасный выход остальных частей. Всё-таки комкор считал, что, в случае непредвиденных обстоятельств, да и неизбежного боя, что начнётся утром, ему управлять непосредственно своими частями будет, скажем так, сподручнее, чем сборной солянкой из подразделений различной принадлежности. Но и на передовой, как только стихли боевые действия, и схлынуло нервное напряжение, бойцы стали буквально вались с ног. Засыпая, от усталости, буквально на позициях. На которые к счастью выдвинулись относительно свежие бойцы полковника Людникова.

Ну и уже в темноте, в районе полуночи, получив сообщение от полковника Новикова, что его части заканчивают переправу, генерал-майор приказал уже бригадному комиссару Попелю начать переправу вверенных тому частей. Рассчитывая, что они переправятся ещё до рассвета следующего дня. И этот, двадцатый день войны вступил в свои права. День, когда и в реальной истории, как считал Власов, уже провалился немецкий блицкриг. И война перешла в войну на истощение. В войну, в которой гитлеровская Германия уже не могла выиграть. И генерал очень рассчитывал, что тут немецкий план молниеносной войны, провалился ещё раньше.

[1] В Советском Союзе выпускались красно-синие командирские карандаши. Для обозначения своих войск, на картах, красным цветом, а войск противника синим.

[2] Известен тем, что первым отдал приказ о расстреле мирных жителей на территории СССР.

[3] Сленговое название, среди советских бойцов, немецких ручных гранат, с простым названием Stielhandgranate 24 mit Brennzunder 24 (ручная граната тип 24 с пороховой дистанционной трубкой образца 1924 года) или коротко Stielhgr 24, с длинными деревянными ручками. Так же эти гранаты маркировались как М24.

[4] В реальной истории, генерал-майор Власов, возглавив, в первых числах июля, 37-ю армию, оборонял вместе с ней, в июле-августе 1941 года, Киев.

[5] У станкового пулемёта имеются станок и непосредственно тело пулемёта. Которое не приспособлено для стрельбы при отсутствии станка. И да может быть ещё и щиток. Но последнее не обязательно.

11 июля 1941

1

В сгустившихся сумерках уходящего дня, самой критической точкой оказалась переправа. Ведь из-за наступившей ночи затихли бои на линии соприкосновения. Немцы стремились накормить свои войска и дать им приготовиться к боям следующего дня. А советские войска, одной своей частью выводились в тыл, покидая свои позиции, а другой эти самые позиции занимали. Так что, к полуночи, только взлетевшие ракеты и одиночные очереди и нарушали, на передовой тишину и темноту ночи. Ну а сам Власов, через полковника Людникова, направил в штаб пятой армии запрос на прикрытие района переправ истребительной авиации. Ну и приказал, подтянуть, к району переправ и расположению тяжёлой артиллерии, все наличные зенитные средства своего корпуса. Включая и зенитную пулемётную установку, которой управляли перешедшие на сторону СССР словаки.

И именно её с одним дежурившим бойцом и двумя другими дремавшими у её колёс словаками первой генерал-майор и увидел, когда подъехал к переправе. И посмотрев, на этих трёх словацких солдат, комкор и распорядился найти три медали "За боевые заслуги". Решив наградить этих солдат уже утром. Ну а пока пришлось заняться организацией переправы. Ведь что бы не говорили, а переправа, это весьма узкое место, при совершении марша. Плюс те, кого застигнут на ней, оказываются, весьма уязвимы, к ударам противника. И поэтому, для того, чтобы как можно быстрее перенаправить на восточный берег вверенные ему части, генерал и подъехал к переправам. А там уже имелся затор.

Виновником затора оказался дважды трофейный танк, бывший сначала польским, а потом служивший в немецкой армии 7ТР. Который, из-за отсутствия снарядов, использовался в рейде, в качестве тягача, у отбитой у противника советской пушки. При этом один из этих танков сумел преодолеть переправу и отползти в сторону, не преграждая выход с переправы. Ну а этот встал как раз на спуске к переправе, вынуждая всех остальных протискиваться мимо него. Ну и Власов сразу же направился к ним, узнав в экипаже тех, кто в первый день рейда утопил свою "тридцатьчетвёрку". И на свой вопрос, что у них случилось, генерал-майор получил ответ, что закончилось топливо. Ну как бы его запасы были, но на том восточном берегу. А машина встала на этом, западном. Вообще часто приходиться слышать мнение, что раз всё производиться, то значит и нехватки, тех же боеприпасов, в войсках нет. Но помимо производства узким местом может быть транспортировка. И в тылу може быть всего и много, а вот там, где оно нужно, сдесь и сейчас, может буквально всего хранически не хватать. Как из-за проблем с подвозом, так и из-за уничтожения противником на складах. Вот и пришлось комкору лично отдавать распоряжение, слить топливо с переправившегося танка. И вёдрами перелить в этот. Ну и там отползти под прикрытие леса и ждать топливозаправщик. Два экипажа вместе с расчётами орудий быстро перенесли несколько десятков литров топлива вёдрами, от отъехавшего к лесу, и там замершего танка, ко второй машине. И заведя ее, тоже уехали в лес уже на нашем берегу. Где и стали дожидаться топливозаправщик.

Всё-таки Власов не хотел терять даже такие трофеи для своего корпуса. В принципе ещё финны поменяли на своих "Виккерсах-шеститонных тип Е", так сказать родоначальнике всех этих танков, родные британские башни, на более просторные советские, от Т-26. Ну и комкор очень рассчитывал, что и в данном случае получиться поменять одну башню на другую, быстро решив проблему снабжения вооружения боеприпасами. Ну конечно и внутри машины, что-то придётся изменить. Но это позволило бы быстро получить боеспособную единицу в свой корпус. Что поделать, бронетехника в РККА стремительно становилась большим дефицитом. А тут две, пусть и плохоньких, но бронированные единицы, вполне пригодные для использования, пусть и не в виде танков. Но, в качестве противотанковых самоходок точно.

Но только справились с этим затором, как тут же образовался новый. И его виновником стал уже Т-35, с личным именем "Иосиф Сталин". Вообще к этому моменту в распоряжении Власова, то есть на занимаемом плацдарме, оставалось только четыре танка этого типа. Причём два из них оказались подбиты в ходе последних боёв или вышли из строя по техническим причинам. И их ещё вечером вытянули на свой берег, для отправки в ремонт. Ну и как только 7ТР отправился на свой берег, то в открывшийся спуск, к переправе, тут же направились два оставшихся в строю великана. Что бы по усиленному лежневой дорогой, из утопленных брёвен, броду перебраться на восточный берег. Всё-таки, соорудить мост способный выдержать полсотни тонн это весьма нетривиальная задача. И гораздо легче, и быстрее было перевести такие танки, через такую реку, по броду. Но вот усилить дно реки, и особенно её берега, для перехода, было никогда не лишним. И первый пятибашенный танк спокойно преодолел брод и направился в лес, что полностью покрывал восточный берег реки Стоход. А вот "Иосиф Сталин" встал на переправе. Прямо посередине брода.

Пришлось Власову направляться туда. И там выяснилось, что причиной остановки стала самая распространённая поломка этих машин в боевых условиях. Вышла из строя коробка перемены передач[1]. А на противоположном берегу уже начали концентрироваться тяжёлые и средние танки, принадлежавшие восьмому и пятнадцатому механизированным корпусам. Пришлось срочно пригонять несколько артиллерийских тягачей. Что, будучи соединённые цугом, один за другим, общими усилиями вытянули "пятиглавого дракона Сталина" из реки. И пусть это был и не бегемот, в болоте. Но по трудности работы и по затраченным усилиям было похоже. Еа то как тянуть с болота бегемота. После чего танк оттащили к двум другим подбитым машинам этого типа. И экипажи машин стали менять коробки перемены передач. Целую, с подбитой машины на, вышедшую из строя, и стоявшую на ещё, после этого ремонта, боеспособном танке. Так как подбитую машину теперь всё равно предстояло протащить по дорогам на ближайшую станцию. Для отправки в тыл, в Харьков, на ремонт. Ну а именно танк, к полудню, вернулся в строй и пополз к этой станции своим ходом.

И этих, и подобных заботах, прошла ночь. И когда на востоке забрезжил рассвет нового дня, то все тылы и большая часть, приданных командиру четвёртого механизированного корпуса, частей уже оказалась на восточном берегу реки Стоход. И генерал-майор приказал начать отход уже и непосредственно своим частям. Распорядившись в первую очередь переправить все оставшиеся советские танки, потом артиллерию, пехоту. Ну и последними через переправы должны были переходить уже мотоциклисты подполковника Мурова и батальон трофейной техники старшего лейтенанта Ткаченко. Причём танковая рота этого батальона и должна была форсировать реку Стоход последней. Буквально до крайнего момента имитируя наличие, на плацдарме, крупной группировки советской бронетехники. Причём поддержанных тяжёлой артиллерией. Ну а эту роль играли две тяжёлые самоходные установки. Одна трофейная, с стопятимиллиметровой пушкой и вторая из советской стосемимиллиметровой пушки установленной на немецкий мостоукладчик. Но которые, из-за своей подвижности, могли имитировать наличие весомого количества тяжёлой артиллерии на плацдарме. В то время как, подчинённые полковнику Фотченкову подразделения стали выходить к переправам и переправляться на восточный берег.

Интерлюдия 9

Командующий отдельной тридцать седьмой армией генерал Бирюзов Сергей Семёнович, находясь в башне танка, всматривался в бинокль на территорию, лежавшую по ту сторону границы. Болгаро-турецкой границы. Его армия уже почти полгода прикрывала, совместно с болгарскими частями, эту болгаро-турецкую границу. А на той, турецкой стороне всё это время была сосредоточенна крупная группировка турецких войск. Включавшая в себя, несколько управлений корпусов, до двадцати пехотных дивизий и одну мотомеханизированную дивизию, одну танковая и три кавалерийские бригады. И именно от возможного удара этих сил армия и прикрывала тылы Третьего и Четвёртого Украинских фронтов, которые продвинулись далеко вперёд, освобождая Югославию. Да и вообще война шла к концу, советские войска успешно продвигались по территории Германии, Словакии, Венгрии и Югославии. И война явно шла к своему завершению. Хотя вот для его армии боевые действия закончились, когда их вывели для прикрытия границы ставшей союзной Болгарии и тылов наступающих советских фронтов, от возможного удара со стороны Турции.

А ведь перед этим армия прошла большой боевой путь, будучи созданной из управлений ещё довоенных четвёртого и восьмого механизированных корпусов. И именно из состава восьмого механизированного корпуса штабу армии и достался этот танк. Который и стал командирской машиной командующего армией. А что, танк был большой, высокий. С крыши его башни было удобно наблюдать за полем боя. И при угрозе быстро нырнуть в танковый люк. А солидное вооружение машины позволяли довольно быстро нейтрализовать практически любую угрозу управлению армией с этого передвижного командно-наблюдательного пункта. Благо после того как была убрана большая часть штатного боезапаса, и оставалось всего по нескольку выстрелов к орудиям и по паре дисков на пулемёт, то внутри машины появилось пространство пригодное для размещения дополнительных средств связи и даже столик для карт. Где можно было удобно и безопасно работать командующему армией. В общем можно было сказать, что эта машина была почти идеальным командирским танком. Хотя танк был и заслуженный, очень заслуженный. Неся на своей башне, пусть уже и потёртые, красные звёздочки. Причём в три ряда, по числу уничтоженной экипажем техники противника. И помимо этого танка, в состав бронетанкового взвода штаба армии входили ещё два трофейных танка типа 7ТР. Очень похожие, особенно после установки на них башен, с этого типа советских танков, на довоенные Т-26. Но только польского производства и с дизельными двигателями.