Твое... величество!

— ЧТО?!

Король аж с кресла взлетел и навис над Марией. Всей тушей. Килограмм так сто пятьдесят...

— Вы что несете, любезная супруга!?

Мария прикинула, что если он сейчас поскользнется, надо отступать назад-налево. Направо столик, вот, пусть туда Иоанн и падает. А она обойдется, еще не хватало эту тушу ловить!

А Иоанн замер, удивленный непривычной реакцией.

Страха не было!

Он — король, он властен в своих подданных, имеет право казнить и миловать, да он любого может на кол посадить! Марию... нет, не может. Проблем будет слишком много. Но Мария его и так раньше боялась. А что изменилось сейчас?

Почему она не боится?

Смотрит холодно, равнодушно, и не чувствуется от нее того же, что раньше. До поездки в монастырь на нее хватало только прикрикнуть, только голос повысить, и она начинала плакать. И боялась, да...

А сейчас не боится. Ни капельки. Но почему?

Причиной тому были ядовитые клыки. И возможность перекинуться в змею. Мария могла себя защитить не то, что от Иоанна — от десяти таких мужей. Кого-то другого здоровущий амбал, который нависает над тобой и плюется слюной так, что хоть ты зонтик бери, мог и напугать. Только вот...

Мария отлично знала, что ей хватит одного укуса.

Вообще одного.

Секунда — и этого типа уже никто и никогда не откачает. Так чего дергаться?

— Нет? Вот и я думаю, что вам это не нравится, дражайший супруг. Но мне вы именно это предлагаете, не так ли?

А глаза у Марии были насмешливые. И уверенные. И...

Его величество Иоанн и сам не понял, как опустился обратно в кресло, потер лоб.

— Мария, изволь объясниться.

Уже не ваше величество. Дистанцию между ними Мария сломала с треском и грохотом. И то... что матерому бухгалтеру еще советской закалки та дистанция? Вот если бы вы налоговый кодекс показали... и то еще подрыгаемся.

Мария огляделась, подошла к столику, на котором стояло вино, налила супругу кубок и поднесла, как положено.

— Прошу.

Иоанн отказываться не стал. Ей-ей, с этими бабами насухую и не поговоришь! Все они стервы!

В два глотка пол-литра вылакал!

Мария понаблюдала за процессом, а потом улыбнулась.

— Иоанн, мы прожили вместе двадцать лет, и это были хорошие годы. Не так ли?

— Да.

Его величество вспомнил, как некогда увидел свою супругу, только что прибывшую из Картена. Ах, какой она была тогда!

Хрупкая, юная, испуганная... казалось, ветер подует, и она улетит в небо, словно пух одуванчика! И только корона как-то удерживает ее на этой грешной земле. Она тяжелая, золотая...

Мария ответила ему улыбкой на улыбку.

У нее воспоминаний не сохранилось, но двадцать лет вместе! Что — за эти годы ничего хорошего вспомнить не найдется? Так не бывает!

— У нас были дети, и не наша вина, что боги забрали у нас всех, кроме Анны.

— О, да...

— Это несправедливо и неправильно, тем более, по отношению к такому человеку, как ты.

— Да!

А это вообще беспроигрышная постановка вопроса! Даже если человек сам во всем виноват, никогда он это не признает! Дешевле списать все на судьбу, ей-то больше делать нечего, только дураков преследовать!

— Только вот теперь получается, что я должна умереть, чтобы вы могли жить дальше. Думаете, это справедливо?

— Да...

Иоанн сообразил, что сказал, и аж икнул.

А Мария ничего такого с ним и не делала. Правило трех согласий в незапамятные времена придумали, его вся коуч-братия использует. А что его величество попался... и поумнее него люди попадались.

— То есть... Мария, я не это хотел сказать!

— Да неужели? — Мария прищурилась. Она не знала, как разговаривала с супругом ТА Мария, но подозревала, что мигом начинались попреки, истерики, слезы... если уж бабу смогла довести до инсульта какая-то проститутка? Всего одним скандалом? — А может сейчас ты и сказал мне правду? Тебе ведь было бы так удобно, жена умерла, и безутешный вдовец немедля женится. Красота, да и только!

Нет, одной Дианы было бы мало, значит, там и ДО нее все было весело и интересно. Если вспомнить королевские родословные на земле... Там сложно было выбрать из больных, слабоумных и припадочных. Отклонение на отклонении ехало и психозом погоняло. *

*— примеров в истории уйма. Габсбурги, Браганса, Ганноверская династия, прим. авт.

Иоанн тряхнул головой, возвращаясь к продуманной теме разговора. Получалось откровенно плохо, но...

— Я... Мария, мне нужен наследник!

— Иоанн, предлагаю поговорить серьезно. Я не буду сейчас даже упоминать, что я не какая-то девка, я принцесса Картена! Не буду говорить о моем брате, о нашей жизни, о позоре, которым ты хочешь меня покрыть... Я скажу о другом. Ты, дорогой мой супруг, будешь наслаждаться жизнью с новой женой. А я?

У Иоанна отвисла челюсть.

— ТЫ?!

— Мне можно будет еще раз выйти замуж?

— Ааааа...

Отвисшая челюсть его величества была прекрасным ответом на вопрос. Адекватным таким.

— Понимаю. Ты можешь жениться, а я должна страдать всю оставшуюся жизнь. И это подводит нас ко второму вопросу. А сколько жизни мне останется? Или ты считаешь, что я долго проживу после развода? Даже в монастыре? Сомневаюсь...

— Мария, я никогда...

— Ты не подумал об этом, мой дражайший супруг, — криво улыбнулась кончиками губ королева. — Прошу. Это копия, и оригинал я отослала брату. Сейчас он уже должен быть в море... неважно. Это мы пока еще не развелись, и я королева. Кто меня будет защищать, когда я стану обычной женщиной?

И перед его величеством развернулся свиток, который написала эрра Лизанда.

— Это — что?!

— Читай, Иоанн, внимательно читай.

Его величество и прочитал. И нахмурился.

— Диана не...

— При чем тут Диана Эрсон? Нет, мой дорогой супруг, даже если Лизанда лгала...

— Наверняка!

— Вопрос все равно тот же. Кто меня защитит?

Иоанн задумался.

Никогда Мария с ним так не разговаривала. Никогда...

— Ты изменилась.

— Я едва не умерла. Меня столкнули в ублиет, и только осыпавшаяся стена колодца спасла меня от гибели. Иначе я не выбралась бы живой.

Иоанн закивал.

А, ну если так... тут поменяешься! Если едва не померла!

— Я... подумаю.

— Я готова ждать итога размышлений, — кивнула Мария. — Гарантии безопасности и спокойной жизни для меня и моей дочери. Да-да, именно моей. Диана тебе нарожает шестерых сыновей, и живите счастливо. Но я не хочу, чтобы Анна стала разменной монетой в ее играх.

Иоанн сдвинул брови.

— Это моя дочь!

Хотя при мысли о шести мальчишках его величество невольно заулыбался во всю ширь фантазии.

Мария заметила у него отсутствие нескольких зубов, и поморщилась. Фу...

Все она понимает, и про сладости, и про средневековых стоматологов, но душу греют белые и острые собственные зубки. У нее они все на месте. Вот как первый раз обернулась, так и на месте. И надо полагать, все остальное у нее тоже хорошо. Печень, почки, сердце, сосуды: до превращения она себя чувствовала хоть и неплохо, но это в сравнении с оставленным телом, которое на двадцать лет старше и на сорок килограмм больше. А после превращения она вообще летает. А еще душу греет тот факт, что у змей зубы отрастают. Всю жизнь.

Красота!

— Безусловно. И я буду рада, если ты устроишь ее жизнь. Но если сама Анна будет счастлива твоему выбору.

— Вот даже как?

— Я знаю, любовь приносит боль, — опустила бесстыжие глазки долу Мария. — Я теперь хорошо это знаю. И все же, я хочу, чтобы Анна узнала, что такое счастье. Пусть не так долго, как я... пусть еще дольше! Пусть ей никогда не будет так больно, как мне!

И руку к сердцу... главное не перепутать — куда. А то печень щупать в такой момент как-то не комильфо.

Иоанн даже расчувствовался.

— Мария, я бы хотел, чтобы наши дети были живы. Я не желал себе лучшей супруги...

— Я не смогу больше родить, и я понимаю твое желание дать наследника Эрланду. Но и умирать не хочу. Хочу Анну замуж выдать, хочу внуков понянчить, — похлопала ресничками Мария.

Иоанн даже содрогнулся от такого ужаса.

Ему — внуки?!

Да он еще детей наплодить может! Шестерых! И чтобы все сыновья! Какой из него дед?!

Но если Марии хочется, что ж, пусть будет.

— Я... подумаю.

Мария кивнула.

— Я не прошу большего, Иоанн. И готова согласиться с хорошим предложением, но именно с хорошим. А не так... чтобы меня просто убили. Я не хочу!

И слезы брызнули.

У кого хочешь брызнут, если так язык прикусить!

Что оставалось делать его величеству?

Только обнять супругу, и погладить по плечу.

— Тихо, Мария, тихо...

— Я не хочу умирать, — рыдала на его плече женщина. — Я не хочу... за что?!

Иоанн прижимал к себе гибкое тонкое тело, гладил ее по волосам, и вдруг обнаружил, что шевельнулось...

Он уж и не воспринимал свою супругу, как женщину. Но... то ли запах какой-то от ее волос новый, незнакомый, дурманящий, то ли движение ее, гибкое и изящное, то ли просто оголодал...

Руки сами собой притиснули Марию поближе, но женщина и не сопротивлялась.

Подняла голову — и смотрела, смотрела своими колдовскими глазами... почему он раньше не замечал, какие у нее глаза? Как рассыпаются по плечам густые черные локоны, как пунцовеют такие соблазнительные губы... и как тут было устоять?

— Мария...

Женщина шарахнулась от него, как черт от ладана.

— Иоанн!

— Мы муж и жена!

— Ненадолго, — отрезала Мария. — И по твоему желанию! Так что... вот не надо! Просто — не надо!

Иоанн как раз думал о том, что надо. А что?

Дианочка еще когда будет, и свадьба, и все остальное, а он ведь не железный! У него уж полгода никого не было, не считая редких приключений, у него... охота!

И Мария так соблазнительно извивается... точно, пытается его распалить еще больше! Вот бабы...

Иоанн перехватил жену поудобнее, и наклонился к ее губам. А что? Пока они женаты? Вот и нечего ему отказывать!

* * *

Мария боролась с желанием пустить в ход все сразу. Каблуки, кулаки, ногти, зубы и самое страшное оружие — Боевой Бабский Визг. Последнее при правильном применении влетает в одно ухо, и вылетает из другого, производя кошмарные разрушения по всей траектории пролета.

Туша его величества наклонялась к ней, истошно воняя спиртным и чесноком. Да, еще и потом.

Помылся бы хоть перед тем, как к приличной женщине лезть!

И вот с этим в кровать?

Да никогда!!!

Мария извернулась и шепнула мужу прямо в ухо.

— Не дам развода раньше, чем через полгода. А вдруг я забеременею?

Подействовало не хуже, чем визг. Его величество аж шарахнулся, выпустил из загребущих лапищ королеву, и не будь у Марии змеиных навыков, точно бы ляпнуться ей попой об пол.

А так и ничего, нормально, извернулась и стоит!

— Я...

— Беременность может и не сразу проявиться. Я знаю о таких случаях, — хмыкнула Мария.

Иоанн сверкнул глазами.

— Стерва!

— Дорогой пока еще супруг, скоро у тебя будет очаровательная и управляемая Дианочка. А меня трогать не надо. И руками тоже. Развод — так развод, только подумай, что ты мне предложишь. Жизнь в каком-нибудь тихом и скромном замке на отшибе меня вполне устроит. При условии, что я там буду полной хозяйкой, и никто на меня не будет покушаться. А вот как это сделать — решай. Ты здесь король.

Иоанн посмотрел на жену без всякой симпатии.

Как есть — стерва! Вот что ей стоило... убыло бы от нее, да? Стерлось?!

— Я могу идти?

— Иди...

Мария развернулась и вышла. А Иоанн еще раз проводил ее взглядом, уселся в кресло и задумался. Только вот не о разводе. А о том, как соблазнительно двигаются бедра под алым шелком, как сверкают темно-карие глаза, какие у нее сладкие губки, как вкусно пахнет от его супруги...

Да, пока супруги.

А жена и муж суть единая плоть. И церковники это говорят, причем все... и вообще, ей бы понравилось! Всегда нравилось, вот и сейчас бы порадовалась напоследок! А она! Развода она не даст!!!

Зараза!

* * *

Мария кипела от ярости, да так, что чайник рядом с ней не имел бы никаких шансов. Сто градусов?

Тьфу!

У нее сейчас все пять тысяч были. А то и десять... хорошо еще мрамор под каблуками не крошился и не плавился. А ядом так тянуло плеваться! Безумно!

Диана Эрсон этого не поняла, а то не стала бы рисковать, вылетая навстречу королеве и делая издевательский реверанс.

Тут-то у Марии и сработало.

Рыжая?

Сиськи наружу?

А не Дианочка ли это?!

— Ссссстоять!

И такое выразительное шипение получилось, что Диана как была раскорякой, на полуподъеме, так и замерла.

— Совершенно эти девки свою работу не выполняют, — пожаловалась в пространство Мария. — Король нервничает, а они тут ходят, подолами пол метут! — Подцепила Диану под подбородок, помогая подняться. Злость брала — не отгрести. Еще эта туша коронованная к ней будет с поцелуями лезть?! Ему фаворитка не дает, что ли?! Ну так послать ее... и пусть идет во всех позах! — Идешь сейчас к королю, и делаешь все, что он пожелает. Поняла?!

Диана как стояла, так и закивала головой.

Мария отпустила ее подбородок, демонстративно вытерла руку платочком, и уронила его под ноги. И даже не поняла, что Диана.... Идет?

Туда?

Неинтересно даже. Пусть идет, авось король спокойнее будет!

Сейчас бы еще самой Марии успокоиться, а то злая она, как черт с рогами. И кусаться хочет.

Интересно, а медитации помогают?

Мария махнула на все рукой и развернулась в сад. Там зелень, тепло, уютно, посидит она на солнцепеке, может, ей и легче будет?

Надо попробовать.

* * *

Диана шла, как сомнамбула. Может, и дошла бы она до его величества, и сделала бы все, что ей Мария сказала, но — не повезло.

Виталис Эрсон преградил дорогу племяннице.

— Диана?

Девушка подняла на него глаза.

— Мне надо к королю...

Виталис схватил ее за руку. Что-то такое было в ее голосе, что заставило напрячься.

— Куда?

— К королю...

— Зачем?

— Я должна сделать все, что он пожелает.

Виталис перехватил племянницу за плечи — и встряхнул.

— Ой.

Пощечину бы ей влепить, но синяки на лице — нехорошо... потому Виталис впился пальцами в плечо девушки.

— Ай!!!

Но глаза у Дианы прояснились.

— Дядя?

— Начала соображать?

— Ой, дядя...

— Ну? Куда тебя нечисть несла?!

— Дядя, это было ТАК страшно... и странно... я ничего сама не поняла.

— А теперь подробнее? — насторожился Виталис.

— Королева приехала. И Иоанн ее позвал к себе.... Зачем-то. Я хотела...

Виталис кивнул.

Хотела она. И так понятно, чего она хотела.

— Когда королева шла туда, она меня словно и не заметила. Представляешь? МЕНЯ! Не заметила!

Виталис оглядел племянницу.

Не заметить ее было весьма и весьма сложно. Рыжие волосы пламенели костром, лимонно-желтое платье облегало стройную фигуру так, словно под ним ничего не было, а вырез...

Такое не заметить — постараться надо. Но Диана, при всех ее достоинствах и недостатках, чует людей. И если она что-то говорит, это правда. Вот один талант у бабы, но какой! Знать, что сказать, как, когда и кому... ерунда? Э, нет! С таким всю жизнь прожить можно, долго и счастливо. И никакого ума не надо, да и зачем бабе — ум? Ей Предмать другое место дала, им и живы бабы во веки веков!