— И что ты будешь делать теперь, — обращаюсь я к призраку, восстановив межатомные связи в камне и, тем самым, отвердив его.
Похожий на огромного червя, он мечется и когда вытягивается в мою сторону, то мне остаётся только воткнуть ему в рыло клинок из серебрянки и пропустить сквозь него заклинание "Окаменение". Выдёргиваю клинок, отрезаю каменное туловище от стены и аккуратно опускаю на пол. Затем превращаю стилет в браслет и зову гномов. Есть мгновения, ради которых стоит жить на свете. Да гномы мало эмоциональны, да у них не приняты поклоны и многословные речи, но благодарность, написанная на их лицах, для меня выше любой награды. Они осторожно кладут каменную тушку на носилки и куда-то уносят. А другие выдалбливают углубление примерно на метр внутрь стены точно по овалу его тела. Затем мне приходится разжижить бочку, гномы сначала заливают жидким камнем дальнюю стенку, а мне приходится пропитать им каменную породу на всю глубину тела призрака, а это несколько метров. Вырубленный камень с растворённым в нём телом призрака они пересыпают в вёдра и тоже отправляют наверх. Потом смешивает породу из туннеля с жидким камнем и заделывают выемку. Большинство тварей, в том числе и эта, не любят общество себе подобных, поэтому далее мы быстренько пересекаем и заделываем старый ход, после чего доходим до следующего штрека. После уничтожения "каменного призрака" работа идёт намного быстрее. Кроме всего прочего, у меня с гномами установилось прекрасное взаимопонимание, и работа стала слаженной.
Обработав врезку тоннеля в штрек, мы идём в столовую. У гномов не принято питаться в одиночку, а раз так, мне приятнее поужинать с теми, с кем я вместе работал, а не с их начальством. Тем более, что еда всюду одинаковая — мясо с овощами. Моя бригада радуется успешно сделанной работой и даже позволяет себе пропустить по нескольку стопок "гномьей ядрёной". Предлагают и мне и очень удивляются, когда две стопки с удовольствием мною проглочены. Их удивление мне не понятно, пока не выясняю, что люди Тао-Эрис в отличие от землян пьянеют от малых доз крепких напитков. Но свои способности потребления "гномьей ядрёной" не демонстрирую, мне ещё общаться со старым магом.
Учитель встречает меня сдержанной похвалой и отправляет спать в соседнюю комнату. Предварительно он даёт мне понюхать какой-то густой дым от чёрной пирамидальной свечи. Нанюхавшись его, я быстро засыпаю.
Воскресенье-3
Этой ночью мне ничего не снится — а я хорошо умею вспоминать сны. Когда утром старый гном будит меня, то все новые знания и способности готовы к применению. Вчера нагрузка была приличной, и сегодня хочется немного отдохнуть и понежиться. Но учитель меня торопит, сообщая о прибытии эльфов. Живо совершаю утренний моцион и тороплюсь в трапезную. За едой гномы обсуждают предстоящую дипломатическую встречу. После завтрака ко мне подошёл патриарх и просит поприсутствовать на встрече с эльфами в качестве свидетеля. Мне это интересно, поэтому быстро спускаюсь к себе, переодеваюсь и забираю Кочубея — иначе парень лопнет от любопытства, а так ещё на эльфов посмотрит. После вчерашнего обучения мне просто ориентироваться в гномьим городе, хотя это нечто невообразимо запутанное. Коридоры идут во всех направлениях и под разными углами. Комнаты в "домах" тоже разной высоты, поэтому понятие этажа не существует. Имеются ярусы, но в любом из них число этажей меняется от одного до семи-восьми. Причём ярусы имеют привычку нырять один под другой и определить, который из них верхний, неосуществимо. Какой-либо общей карты тоже не существует — гномам она без надобности, им достаточно только общей схемы с шахтами и главными коридорами и схем отдельных небольших участков. Лифтовые шахты — немногое, что относительно упорядочено, но они почти всегда сосредоточены группами по шесть-восемь на расстоянии друг от друга в несколько километров. Выходы из них редки — один-два на ярус, в котором до восьми этажей. Между ними проходят главные коридоры, по которым ездит транспорт, включая трамваи.
Поднявшись на нужный этаж, мы застаём на площадке возле коридора нескольких гномов, включая двух патриархов. К нам подъезжает микроавтобус, в который мы и заходим. Гномы заметно шире людей, поэтому в ряду по два сидения и нет проходов, но с каждого ряда открытый выход в обе стороны и никаких дверей, только защёлкивающийся поручень. Мы едем не спеша — километров сорок в час, зато без остановок. После недолгой поездки мы приезжаем на площадь, примыкающую к коридору. Освещение в главных коридорах и на площади, как ни удивительно, естественное — гномы провели с поверхности световоды, и множество окон показывает небо и холмы. На площади три здания, для подземелья просто огромных. Свод над нею вырастал из задних стен этих домов и изукрашен множеством изгибающихся цветных линий, которые слабо светятся. Особенно впечатляет центральное здание, вознёсшееся более чем на тридцать метров. Как принято у гномов оно переменной этажности — средняя часть состояла из пяти этажей почти шестиметровой высоты и одного низкого, а по краям в нём по восемь этажей, хотя там высота уменьшалась до двадцати метров. Выглядит оно как дворец — колонны и барельефы, только окна простоваты.
Поднимаемся по ступеням из тёмно-красного камня, входим в богато украшенный холл и направляемся к лифтам. Они расположены по бокам холла, а задняя стена украшена мозаиками из жизни гномов. К моему удивлению, лифт везёт нас вниз и один из патриархов считает нужным пояснить, что эльфы не любят подземелий, поэтому их надо ими порадовать. Спустившись, мы попадаем в другой холл, тоже богато украшенный, но с низкими давящими потолками, из которых клыками торчали камни. Хотя очень крупные кристаллы аметистов, ониксов, змеевиков и чего-то там ещё очень красивы, но все вместе они создают ощущение хищной пасти, которая сейчас захлопнется. Кочубею становится не по себе, а гномы вверх обычно не смотрят. Из этого холла мы проходим в полукруглый зал с опущенной немного вниз сценой. Места для эльфов внизу, а для гномов приподняты. Понятно, что гномы хорошо изучили своих соседей и знают, как создать им необходимый дискомфорт. Патриархи и другие руководители садятся в первых рядах и нам отводят места рядом, а эльфам напротив. Гномьи сиденья весьма неудобные — твёрдые и широкие, но у эльфов они ещё хуже. Этот зал тоже давит вогнутым потолком, выглядящим опускающимся вниз. Свет довольно резкий красноватого оттенка.
Любопытно, — думаю я, — а как выглядит издевательство эльфов над гномами и тех и других над людьми и питеками.
В этот момент звенит гонг, и в зал входят трое эльфов в зелёных плащах до пят. Похоже, они уже не первый раз в этом зале. Во всяком случае, никакой заметной реакции на психологические художества гномов я не замечаю. Трое, нет двое мужчин и одна женщина, стройные двухметрового роста, они спокойно проходят на сцену и с безразличным видом усаживаются на свои стулья с низкими спинками. Эльфийка садится напротив меня и лёгкий аромат духов вместе с остальными ощущениями доказывают, что это действительно женщина. По ауре хорошо видно, что она магиня, причём довольно сильная. Встаёт патриарх гномов и формулирует обвинения, затем приводят эльфа, который даёт признательные показания. Далее Патриарх сообщает, что здесь присутствует маг с Тао-Эрис, который обнаружил и уничтожил тварей и взял в плен эльфа. Магиня с интересом оборачивается ко мне и с удивлением пару раз складывает уши — под сеткой из серебрянки моя аура мага не видна. Тогда она создаёт магический щуп и пытается ткнуть им в меня. Это уже наглость, мне приходится магической плетью дать ей по пальцам. Она качает головой, что-то объясняет своему соседу и дует на руку. Выступаю я на Айвиш, к нему восходит староэльфийский и гости должны его понимать. Многие гномы его знают, а для остальных нашлись переводчики. Я коротко сообщаю, что мною обнаружены скопление тварей-лент, которые вели себя нетипичным образом, а именно управляли зверями. Из наблюдения выяснилось, что в них была заложена программа, вынуждающая их к подобному поведению. Далее обнаружен центр управления, в котором оказался эльф, который не мог оказать мне сопротивления, будучи оглушённым ментальным ударом.
Эльфы скрепя зубами признают свою вину перед гномами и стороны переходят к следующим вопросам:
— возмещение за содеянное и
— спасение материка эльфов от хищной лозы.
Мы же с Кочубеем и большинством гномов покидаем зал. К моему удивлению с нами выходит эльфийка. Она берёт меня за руку и интересуется, какой у меня ранг и какая стихия. Это обычные вопросы между магами, но отвечать на них я не собираюсь. Поэтому заявляю, что экзамена на ранг ещё не сдавал, а стихия — боевой маг. "Это что-то новенькое", — мурлычет она, но тут к нам подходит старый гном-маг, парой слов вгоняет её в краску и утаскивает меня. Пока она ищет достойный ответ, мы уже едем в лифте, и искать меня в городе гномов ей бесполезно. Учитель же приводит меня на ... станцию метро (?!) и мы возвращаемся в его лабораторию. Там он довольно эмоционально высказывается на тему — все эльфийки шлюхи, а их магини особенно. Видя, что результат получается обратный, старый маг завершает тему словами: — а самцы людей — кобели и думают они гениталиями. Возражать против очевидного глупо, и я смирно жду продолжения урока. Когда же учитель успокаивается, я тихо прошу перевести его несколько фраз с Дзгверде, которые вчера высказали строители. Он слегка смущается, но переводит — ничего особенного, просто гномий мат, можно перевести на русский дословно. Закончив с сексологией и лингвистикой, учитель говорит, что мне осталось сделать одно упражнение — научиться чувствовать землю. На этом моё обучение он сочтёт законченным, но готов ответить на мои вопросы. И через несколько лет, когда все эти умения разовьются, он готов провести следующий цикл обучения, но за плату.
Мы спускаемся на его лифте глубоко под землю, проходим по едва освещённому коридору и останавливаемся перед каменной стеной. Он открывает дверцу около пола и на что-то нажимает. В полу вырезаны канавки и по ним из тёмного зева выезжает каменное ложе. В нём имеется выдавленное углубление явно под меня. Я уже привычно раздеваюсь и ложусь. По знаку учителя два гнома поднимают стоящую рядом верхнюю часть ложа и накрывают меня с головой. Теперь камень, или это другой материал, плотно облегает моё тело и закрывает лицо, но дышится свободно. Ложе со мной уезжает в пещеру и, когда закрывается дверца, меня окутывает полная тьма. Мне мягко и удобно, в пещере очень тепло, даже слегка жарко, но ощущается постепенно нарастающая тяжесть. Она не неприятна, даже наоборот и напоминает лежащую сверху женщину — мягкую, уютную, но невероятно тяжёлую. В какой-то момент тяжесть становится невыносимой, но тут я растворяюсь в ней и происходит слияние. Я становлюсь землей, точнее некоторым её слоем, но этого достаточно, чтобы на меня обрушилось море образов и ощущений. Хотя каждый из них воспринимается чётко и ясно, но их столько и они так стремительно сменяют друг друга, что не могу вычленить что-либо из этого потока. А потом на смену приходит поток собственно земных ощущений — тягучий, медленный, но могучий. В нём медленно растущие горы и стремительно рвущие землю деревья и мягко накатывающиеся на берег волны. Этот поток каждое мгновение вкладывает в меня Гималаи информации и кажется, что голова сейчас взорвётся. На моё счастье он вовремя прекращается, и я выезжаю из пещеры с целой, но жутко болящей головой. Учитель отводит меня под душ, а затем помогает одеться. Подъём в лифте помню смутно, а стоит лечь в кровать, как меня выключает. Сон у меня беспокойный, несколько раз он выходил на грань кошмара, но в воспоминании только обрывки, часто отдельные кадры, причём размазанные или накладывающиеся друг на друга.
Понедельник-3
Просыпаюсь я с той же головной болью, но уже умеренной. Спал я, оказывается в одежде, поэтому раздеваюсь и иду в душ ополоснуться. Вода нужна мне, чтобы прийти в себя и хоть что-то вспомнить. Контрастный душ быстро приводит меня во вменяемое состояние, по память о потоке, обрушившимся на меня в пещере, представляет нечто вроде огромного глиняного кома, к которому непонятно как подступиться, чтобы не раздавило. В комнате уже накрыт стол с едой, за которым сидит учитель.
— Оденься, — он кивает на халат, висящий на стуле рядом, — а то на твои мощи смотреть противно.
Хочу возразить, что у меня не мощи, а неплохо тренированное тело, но вижу его улыбку и понимаю, что он меня просто дразнит. Тем более, что по сравнению с ним я действительно смотрюсь тощим. Учитель символически съедает пару кусочков, а я, чувствуя жуткий голод, сметаю стоящую на столе еду. Старый маг дожидается, пока я поем и подводит итоги:
— Даже удивительно, что ты, не будучи гномом, владеешь всеми тремя базовыми стихиями — землёй, камнем и жизнью, — он задумчиво чешет переносицу, — и при этом ещё являешься боевым магом. Но вы — люди, удивительные существа, чем-то напоминающие самых первых, бывших ещё до эльфов. В общем, ты сумел получить огромную массу знаний и ещё не один год они будут просыпаться. А вот когда они проснутся, и ты их освоишь, то милости прошу ко мне на следующий курс обучения, если конечно сможешь заплатить.
Я благодарю его, обещаю обязательно пройти у него следующий курс и прошу ответить на два вопроса:
— как взломать защиту дома бейлифа;
— как работать с серебрянкой;
— и ещё прошу посмотреть Секатор.
В ответ он осведомляется, не собираюсь ли я ещё выяснить, как добраться до сердца Мира? Приходится его успокоить, что пока меня это не интересует, но в принципе такое умение, наверное, будет полезно. Он немного смеётся и рассказывает, как организована защита дома бейлифа. Для начала учитель достаёт плитку неизвестного мне камня в рамке и предлагает магически прощупать её. Удивительно, но магия не может проникнуть внутрь него, зато энергию он сжирает всю. Следует объяснение — у этого камня все слои идут параллельно поверхности, а любое магическое действие поперёк слоёв затруднительно в любом материале. Он способен разрушать структуру перпендикулярного магического воздействия, и довольно твёрд в этом направлении. Поэтому воздействовать на него возможно только со стороны торца — учитель снял одну сторону рамы. Передо мной было много слоев, свободно пропускающих магию. Далее он рассказал, что такими плитками выкладывают стены специальных камер, в которых содержат магов. Размеры такой камеры невелики и магичить в ней невозможно — вся энергия немедленно поглощается плитками. Плитки сращивают друг с другом, и зазоров между ними нет, а магическая защита исключает нанесение механических повреждений. Их можно сделать водо— и воздухопроницаемой, но всё равно до её поверхности невозможно дотронуться. Вскрыть такую стенку можно только с торцов, а они все заделаны. Изготавливаются эти плитки из особого камня, добываемого во внутренних слоях некоторых Миров. Гномы называют этот материал — бриндгрен, а люди Сэрэса — ванарис.
Дома бейлифов, включая двери, снаружи покрыты такими плитами. На них наложены плиты из самого прочного камня, малоуязвимого к любым не магическим воздействиям. Хотя дома бейлифов построены гномами, но накладывал заклинания и устанавливал отпирающие пароли сам Наймиер. А вскрыть двери можно следующим инструментом — старый гном достаёт деревянный ящик, в котором лежит набор инструментов из серебрянки (!). Они напоминают зубоврачебные, но заметно крупнее — два вроде водительской монтировки, а оконечные лезвия — намного тоньше. Затем он достаёт из шкафа плитку и показывает мне щель тоньше волоса. Далее берёт один из инструментов и медленно вставляет лезвие в эту щель, я чувствую, как оно изгибается внутри, проникая в перпендикулярную щель и зацепляя вставленный в торец плитки брусок. Потом другим инструментом он цепляет тот же брусок с торца и пропускает по серебрянке заклинание "Расщепись". Плитка распадается на две, а из торца выскакивает брусок. Он вынимает инструменты из ящика и кладёт их на весы, а затем говорит:
