А потом была неудачная атака. Нет. У нас не может быть неудачных атак. Это была разведка боем. Думаю, в отчете это выражение будет выглядеть более приемлемо и прикроет мои косяки. Отступив, мы перебазировались в район порта, где уже развертывались части сил самообороны. Познакомившись с командованием, я после небольшого обсуждения с Майей выпросил мотоцикл, и мы с ней отправились понаблюдать за роботом. В естественной, так сказать, среде обитания.

* * *

— Знаешь, Син, вот смотрю я на запись и вижу просто огромное количество недостатков. Однако при ее огневой мощи... Они как-то блекнут.

— Ну да... Плохое зрение носорога — это не его проблемы. Я пока вижу, что машина слишком медлительна и неповоротлива. То есть тут она против Евы не пляшет.

— Согласна. А еще, если ты присмотришься, как она перемещается, и прикинешь ее габариты, то увидишь, что у машины смещен центр тяжести. Казалось бы, это компенсируется опорами. Но если она упадет... Она уже не встанет без посторонней помощи. И манипуляторы тут не помогут. У нее вообще все конечности имеют большое ограничение по степеням свободы.

— Угу... Осталось только уронить. Весь вопрос как? Она ведь реально может перепилить Еве ноги, пока мы до нее доберемся.

В очередной раз вынужден признать: противник попался серьезный. Представив за рулем этой милашки подготовленного бойца, да еще и убрав опасный источник энергии... Меня передернуло. Эта машина может смертельно удивить Еву. Как минимум бой будет на равных. Сейчас нам играет на руку то, что машиной управляет программа. Иначе, боюсь, тут всем было бы уже не до смеха. Ушли от лат и мечей и, похоже, снова возвращаемся к истокам. Только в современной интерпретации. Я вон вообще кинжалами воюю. Я еще планировал... И тут меня как ударило. Я же размышлял на эту тему. Да, против тварей, но какая разница, если сработает.

— Майя... Щит.

— М-м-м, не поняла.

— Нужен щит. Как укрытие. Смотри, у нас тут огромный полигон, думаю, бронелист найдут. Главное — его сварить, но на это есть рабочие.

Девушка прикрыла один глаз и уставилась в потолок. Пальцы в это время выбивали на столе какой-то ей одной понятный ритм. Я мысленно скрестил пальцы, чтобы она, всё обдумав, не разнесла мою идею в прах.

— Согласна. Это должно сработать. Так... Син, ты давай договаривайся с кем нужно, а я пока просчитаю размеры и подготовлю чертежи. Давай, давай, Син, Мисато ждет своего героя.

* * *

Я унял колотящееся, как всегда после активации, сердце. Через несколько минут мы проверим, насколько верны оказались наши с Майей расчеты. Правой рукой я нащупал руку сидящей рядом Майи и успокаивающе осторожно сжал. В ответ девушка расстегнула ремни и, встав с кресла, поцеловала меня. В голове раздалось ее пожелание удачи. Чтож, вот у нас уже и появляются свои маленькие, можно сказать, семейные ритуалы.

Дождавшись, когда девушка снова займет свое место, я наклонился и поднял щит. Занятная, надо сказать, вышла конструкция. С виду чем-то напоминающая полицейский щит, она была более продумана для выполнения текущей задачи. Майя даже вспомнила и применила принцип разнесенной брони, что, по ее словам, очень сильно повышало наши шансы. Ну и вид лицевой стороны отличался от привычной гладкой поверхности, в данном случае это были хаотично наваренные небольшие куски бронелистов перпендикулярно основной проекции. Но только бой покажет, насколько удачной или неудачной вышла конструкция.

Я не спеша двинулся по направлению к полигону. Смысла торопиться я уже не видел. Плюс-минус час или там два роли больше не играют. К этому противнику надо подходить со всей осторожностью. Постепенно постройки порта уступили место зоне, где раньше располагались выставочные площадки. Тоже еще одно везение, позволившее сберечь огромное количество жизней. Как и порт, эта зона не подверглась атаке, и обслуживающий персонал после эвакуации находился сейчас в порту, ожидая разрешения ситуации.

И этот участок тоже сменился, плавно перейдя в непосредственно зону полигона. А через пятнадцать минут мы пересекли тот рубеж, где машина атаковала нас в первый раз. В этот раз атаки не последовало. То ли она учла, что на этой дистанции она не в состоянии причинить нам ущерб, то ли еще какая причина. Примерно так оно и вышло, когда на дистанции трех километров мы попали под массированный артудар. И снова для нее он закончился безрезультатно.

Разве что Майя пожаловалась на пяток вышедших из строя камер. Но это уже был прогнозируемый результат. Все это крепилось в спешке и без защиты. Главной задачей было получение Майей полной картины происходящего вокруг. В общем, доработка Евы шла непосредственно в ходе боевых испытаний. Пусть и на коленке, но главное, это давало результат. Это уже потом, в геофронту, сделаем как положено.

Я перевел щит в боевое положение и начал продвижение вперед, шаг за шагом приближаясь к взбунтовавшейся машине. Щит не просто работал, он прекрасно держал снаряды, давая так необходимую нам защиту. Вот уже преодолен полуторакилометровый рубеж.

— Син... Мы можем атаковать.

— Чем? — Я удивленно посмотрел на девушку. Сам я планировал подойти практически вплотную и потом втащить со всей силы. И, как сказала Майя, перевернуть или опрокинуть машину. А теперь девушка советует атаковать? Спорить не буду. Майя плохого не посоветует. Пусть только пальчиком ткнет. И она не подвела.

— Забросай его камнями.

Вот тут я оторопел? А потом что? Содрать шкуру и тащить в нашу пещеру? А впрочем... Идея-то здравая. После нескольких бросков крупных бетонных блоков я приноровился к новому для себя навыку, и один из блоков очень удачно попал по корпусу машины, заставив ту временно прекратить огонь. Ну а мне это дало еще несколько выигранных метров. Я продолжил продвижение, все так же прикрываясь щитом и бросая в противника бетонные блоки. Огонь по Еве значительно ослаб. Видимо, машина сочла угрозу достаточно убедительной и перенесла часть орудий на противодействие.

Вот только это решение не принесло ей никакой пользы. Снаряды просто не могли расколоть массивные блоки, а те продолжали методично падать, заставляя тратить все-таки не бесконечный боезапас. Да и промахи тоже были в тему, усложняя рельеф и создавая дополнительные сложности. Я наступал и радовался удачной идее моей девочки. Мне уже страшно за ангелов. Из нас понемногу выходит идеальная и слаженная команда.

Вот очередной удачный бросок почти переломил ситуацию, заставив машину почти упасть, но вовремя подставленный манипулятор выручил ее. И все же чем ближе я приближался, тем более удачны были мои броски, и тем хуже складывалась ситуация для противника. Здесь очень сильно сказалась разница между человеком и программой. Человек уже предпринял бы маневр отступления и постарался бы занять более выгодную позицию. А в управляющей программе, похоже, такой маневр был не предусмотрен, или, что более вероятно, не попадал под данную ситуацию.

В итоге машина все-таки оступилась, неудачно поставив опору на бетонный блок, который просто откатился в сторону. Она снова начала заваливаться на бок, и прежде, чем успела среагировать и опереться на манипулятор, в ее корпус попал очередной импровизированный снаряд. Этого толчка хватило для того, чтобы нарушить шаткое равновесие конструкции, и она, как и положено, легла набок.

Я незамедлительно воспользовался этим и мгновенно сорвался на бег. В голове раздавался восторженный писк Майи. Слегка скосив глаза, я увидел, как девушка с горящими от восторга глазами всматривалась в происходящее. Пусть порадуется. У нее это первая победа. Подбежав к поверженному противнику, я резко замер. А что дальше?

Ну да, главное — ввязаться в драку и выиграть ее. А что делать дальше как-то не продумывалось. В этот момент я увидел лежащий на расстоянии в пару километров корпус нулевой. Да, Рей, возможно, уже не поможешь. Да и что мы там сделаем с Майей? Пусть спасатели разбираются. Зато я могу хоть как-то поквитаться с ее обидчиком.

— Майя, как насчет небольшой расчлененки?

— В данной ситуации более чем уместно.

Я обеими руками поднял щит и со всей силы опустил на сочленение манипулятора и корпуса. Край щита вырывал и выворачивал крепления, перерубал провода и шланги гидросистем. Из поврежденных мест сыпались искры, вырывалось под давлением масло и охлаждающая жидкость. Всего десяток ударов, и манипулятор отвалился от корпуса. Я ногой отпихнул его в сторону, а затем перевернул корпус машины и принялся корежить второй манипулятор.

— Син... Датчики показывают снижение электромагнитных излучений. Кажется, она начала выключаться, или сработала автоматика защиты реактора.

Да плевать. Она умирает, и это главное. К тому моменту, как я принялся за опоры, щит уже был изувечен настолько, что стал бесполезен в качестве гильотины. Ну ничего, у меня еще есть мои любимые кинжалы. Я встал на колени и принялся кромсать оставшиеся соединения.

— Все, Син. Она выключилась.

Я встал и оглядел дело своих рук. М-да, рук Евы. Когда-то грозная боевая машина теперь выглядела уродцем после учиненного над ней вандализма. Хотел было зашвырнуть оторванные конечности куда подальше, но вовремя остановился. Это же не разработчикам потом возиться и собирать. Тут люди работать будут.

— Значит, говоришь, выключилась?

— Да, Син... Мы сделали это... И-и-и-...

Я усмехнулся и перешел на радиосвязь.

— Мисато? Мисато?

Через несколько секунд раздался голос моего любимого командира.

— Син? Черт, Син. Тебя только за пивом посылать... Ты что, заблудился?

— Стоп, стоп, стоп... Мисато, не нервничай. Принимай работу.

— Э-э-э...

— Ага. Мы тут уже несколько часов. В общем, можете выходить.

— Си-и-н... Ты лучший! Кстати... Мы это про кого?

— Мы — это я и Майя. Экипаж Евангелиона ноль один.

— Уши надеру. Обеим... Так, Син, сидите в порту и никуда без меня не уходите. Кое с кем познакомлю. И надеру уши... Спасибо вам, Син, Майя.

21 часть.

Профессор Фуюцуки за всю свою жизнь никогда не стремился стать лидером. Эту формулу он вывел для себя еще будучи молодым студентом физико-биологического факультета Токийского университета. Достаточно было понаблюдать за тем, как подающие надежды на лидерство люди в результате нескольких неверно принятых решений стремительно откатываются на последние ряды.

Поэтому себя молодой Кодзо определил на вторые, а то и третьи роли. Время показало, что выбранная позиция была абсолютно верной. В случае успеха он всегда получал свою часть преференций. Ну а если что-то шло не так, то у него оставалось достаточно времени, чтобы покинуть проект или вовремя заретушировать свою роль в нем. В результате даже сложилось мнение о его невероятном чутье. Если в проекте принимает участие Кодзо Фуюцуки, значит все идет нормально.

Так постепенно он и дорос до звания профессора. Не то чтобы никто не знал правды. Ее прекрасно знали простые исполнители. Но... А кого интересует их мнение? Да, выслушают, покивают головами и благополучно проигнорируют. Даже сам Кодзо никогда не обращал на них внимания. И не мстил, если они начинали искать, как им казалось, правду. Ну нельзя же, право слово, считать местью высылку в какую-нибудь заброшенную лабораторию у черта на рогах. Или то, что соискателю места постоянно отказывали в работе.

В общем, время шло, а профессор рос в должностях и славе. Обзавелся верными учениками. Был вхож во многие закрытые для других двери. Он казался успешным, знаменитым и непотопляемым человеком. Да и сам профессор был такого же о себе мнения. До сегодняшнего дня...

Ему самому казалась невероятной сложившаяся ситуация в истории, начавшейся более тридцати лет назад. Тогда молодой еще профессор принял участие в засекреченном международном проекте. Работа проводилась по заказу частного лица. Прекрасные условия и финансирование. Предоставленные для исследования данные неуклонно находили свое подтверждение. Любые запросы выполнялись мгновенно.

В итоге проект был признан успешным, результаты засекретили, а группу распустили, осыпав всяческими благами. Как говорится, все стороны остались удовлетворены. А через некоторое время к профессору Фуюцуки обратился представитель этого самого заказчика.

Профессору было предложено небывалое. Он может не только продолжить заинтересовавшие его исследования, но и начать обучение по этому направлению наиболее перспективных студентов. Для этого на факультете специально для него будет создана учебная группа, куда он имеет право привлекать любого студента. Любого — это было сказано в буквальном смысле. Из любого университета, любой страны мира. И при этом от профессора не будут требовать ничего. Исследуй, учи и живи в свое удовольствие.

Естественно, Фуюцуки не долго раздумывал. Такое предложение делают не каждому. Да еще и при этом он сохраняет привычное статус-кво. Именно так и начинался тогда еще безымянный проект, который затем вырос в NERV.

Время шло. Студенты становились доцентами, профессорами, докторами наук. И при этом не забывали своего профессора, который так же скромно продолжал сидеть на своей должности. Что же до исследований... Они шли, данные засекречивались и исчезали в неизвестном направлении.

Потом последовал Второй удар, и жизнь профессора Фуюцуки резко изменила направление. Во-первых, он оказался в числе тех немногих, кто знал правду о произошедшем. Во-вторых, ему было предложено не только преподавать, ему предложили место в проекте "Евангелион", где, к его удивлению, соберутся все его ученики. Да и руководить проектом поставят очень перспективного Гендо Рокобуки. В-третьих, ему объяснили конечную цель проекта.

Профессор снова согласился, хотя и оставил при себе свое мнение о истинной цели. Он попросту не верил в нее. Создать по щелчку пальцев более лучшее человеческое сообщество? Нет, это утопия. Он просто не мог себе представить такое. Никак. А вот в более меркантильные цели он верил. Они были в сфере его мировоззрения. Но долго задумываться над этим он не стал, придя к простому и понятному для него выводу. Раз истинную цель скрыли, значит, не его это дело. И попросту продолжил свою работу.

Проект успешно развивался. NERV обустраивался в геофронте. Исследования шли нескончаемым потоком. Профессор спокойно принял даже тот факт, что не он один в свое время работал в данном направлении. Его все устраивало. Вот уже был создан первый Евангелион. И тут случилось непредвиденное. Неучтенный, как выяснилось потом, фактор.

В результате испытаний погибла одна из лучших его учениц и, по совместительству, жена Гено, Юи Икари. Как показали потом исследования и опыты, взрослый человек ни ментально, ни на физико-биологическом уровне не способен взаимодействовать с Евой. Находиться в капсуле сколько угодно. Но вот попытки активировать Еву всегда приводили к смерти испытуемого. Хоть, правда, и не с таким результатом, как Юи.

Прорыв произошел тогда, когда поступило предложение от его бывших работодателей использовать для активации детей. Только рожденных после Второго удара. И... И пришли методики поиска. И вот эти-то методики облагались таким грифом секретности, что профессор впервые испугался. И настоятельно посоветовал Гендо не связываться с этим. Он привел столько доводов, что заказчики прислушались к его мнению, и была создана организация MARDUK. Никак не связанная и даже не пересекающаяся с NERV.