Золотой единорог

"Ласточка" стояла на своем месте, и на ней тоже наблюдалось энергичное шевеление. С той точки, где остановились гоблин, эльф и дракончик была видна фигура шкипера Ферна. Клаус разговаривал с матросами, что-то им объясняя на пальцах.

— Вы уверены в команде? — спросил Луадан.

— Я уверен в Клаусе. Он все понял, и обещал позаботиться о надежных людях. Все равно планировал по приезде сюда кое от кого избавиться. Не любит он пьяниц и бездельников. Идем, посмотрим, все ли на месте.

Клаус встретил их на трапе, совершенно трезвый. Сказал, что, наконец-то, все готово. "Ласточку" кое-где подлатали, кое-где подкрасили, кое-где заменили такелаж, навели лоск — теперь старая посудина еще получше новых будет, заявил шкипер. Луадан, ступивший на палубу с некой опаской, не обнаружил в себе признаков речной болезни. Даже больше, чем сам эльф, этому обрадовался дракончик.

Шухтер захотел лично осмотреть команду, и шкипер созвал ее и выстроил перед гоблином. Тот ходил вдоль строя и удовлетворенно кивал, иногда задавая вопросы.

— Это самая настоящая банда разбойников, — сказал Луадан, сидя у фальшборта на бочке. — Он им верит?

— Шухтер сам такой. Не перестал быть пиратом, не потерял нюх на надежных парней, как видно. Все они, кажется, на самом деле бывшие или настоящие головорезы, — ответил Додо.

— Но они могут нас... того... убить, — предположил Луадан.

— Могут. Однако риск — благородное дело.

— О! Посмотрите на него. Он не боится!

— Я хорошо плаваю, — сказал дракончик. — Чуть что — в реку! Да не трусь, Шухтер доверяет, значит, и нам надо. Его-то ставки здесь самые высокие, поэтому он сто раз проверяет и перепроверяет.

— Все равно — мне ничего это не нравится.

Гоблин позвал их с собой на осмотр трюмов. Устроена посудина была так, что внутри казалась вместительнее, чем снаружи. Под палубами места было много, и весь немалый груз, который экспедиция взяла с собой, не занял и половины объема. В компании Клауса, который охотно все показывал и рассказывал, они бродили в лабиринтах ящиков, куч мешком, связок оружие и всего прочего. Луадан подумал, что всем эти можно обеспечить целую армию, а не то, что их группу. Куда это? Сколько стоит? Да Шухтер, должно быть, просто рехнулся.

— Ну, я доволен, молодец, Ферн. — Гоблин пожал шкиперу руку.

— Уговор есть уговор, — подмигнул тот. — Значит, жду вашу братию завтра в пять утра.

— Договорились.

Гроза началась через десять минут после того, как Луадан покинул почти пустой причал. Потоки дождя свалились с неба, разметав прохожих кого куда с такой силой, словно это невидимым великанам вздумалось поиграть малявками в футбол. Загремело и засверкало. По крышам барабанило так, что ничего не было слышно. Укрываясь от катаклизма, эльф, гоблин и дракончик укрылись в кабачке на Огуречной улице. Внутри пахло табаком, мокрой одеждой и перегаром. Посетители судачили о природных чудесах.

— У нас, пиратов, всегда считалось хорошим знаком, когда перед выходов в рейд происходила гроза, — сказал гоблин, когда им удалось протолкаться к столику и занять место. — Так что, думаю, все будет по высшему разряду.

Луадан сел, дракончик по своей привычке забрался на стол.

Эльф нервно поерзал. Опять полезли мысли о Сармине. Вспоминались ее волосы, глаза, губы, полуоткрытые...

— О! Драка, — сказал Додо, прерывая романтическое томление эльфа. — Посмотрим?

Так и так, делать было нечего. Луадан чувствовал усталость. Почему бы и не полюбоваться, как два пьяных цверга молотят друг друга кулаками-молотами?

Гоблин и дракончик даже заспорили, кто победит. Луадан отключился, предпочитая думать о рыжеволосой лучнице.

37

В кабинет Фаэля шпион протиснулся бочком.

— Да входи, входи, — сказал финмор, вылетая из кресла, в котором дремал в ожидании донесений. — Ну? Говори!

Эльф в сером откинул капюшон и встряхнулся. Он был мокрый. Ливень замочил его так же, как других граждан Дансина.

— Корабль готов. Они отплывают, — сказал шпион.

— Когда? — Глаза главы Семьи засверкали.

— Если я верно расслышал, то завтра утром.

— Отлично! — Заложив руки за спину, Фаэль начал прохаживаться по комнате. — Что-нибудь еще?

— Нет.

— Иди.

Шпион исчез, так же бочком.

Финмор в возбуждении закусил кулак. Шухтер и его компания отплывают завтра утром, значит, сам он должен сделать то же самое через три дня. Не раньше. Так сказал Додо.

Слова заморыша подтверждались, следовательно, можно подсчитывать примерные барыши от торговли "земляным воском". Будут они немалые!

Фаэль даже подпрыгнул от радости, исполняя без свидетелей что-то танцевальное.

Так! Спокойно! Теперь надо вдумчиво и методично претворить в действие собственный план. Фаэль схватил со стола длинный список того, что требовалось сделать.

— Ну-с, начнем с первого пункта! — сказал глава эльфийской мафии и бешено зазвонил в колокольчик.

38

Утро было тяжелым, зябким. Луадан проснулся с тяжелой головой. Вечером команда опять принимала на грудь и обсуждала будущий поход, так что эльф не мог остаться в стороне. Но одно было несомненно — даже самые большие скептики вроде Марисоля на время отбросили свои критические суждения. Эльфы с Островов Блаженства заявили, что готовы. То есть по-настоящему: они помедитировали, обратились к особым практикам национальной магии и теперь вполне способны потягаться вдвоем с армией тьмы. Реакция Луадан была довольно кислой. Он улыбнулся, сказал, что рад, боясь, как бы эти двое не вздумали таскаться за ним по пятам. Эльф уже не переваривал Виннада и Мирхи.

Однако не они были его головной болью, а само отплытие. Луадан мерещились разные неприятности, и даже Додо проникся этим настроением. Эльф запахнулся в свою новую куртку, купленную вчера вечером, поднял воротник, натянул капюшон, чтобы как-то отгородиться от неласкового мира. В четыре часа утра он действительно был таким, но, кажется, мало кто это замечал. Концессионеры высыпали во двор и весело обсуждали происходящее. Общим лейтмотивом в разговорах было: "Наконец-то!" Луадан категорически не разделял оптимизма и вздрагивал каждый раз, когда слышал хохот Гэрка или Биримбора Краснобородого сотоварищи.

— Прорвемся, Луадан, не дрейфь, — сказал дракончик из рюкзака, дружески ткнув его в спину.

"Ага, — подумал расстроенный эльф, — щас!.."

Шухтер трогательно попрощался со своей экономкой и вышел на улицу с таким видом, словно кол проглотил. Махнул рукой, ничего не сказав и даже не обернувшись, чтобы бросить последний взгляд на дом. Концессия предпочла не зубоскалить, проявляя уважение к чувствам своего вождя.

Пустые улочки Дансина встречали их холодным ветром. По небу бежали тучи, но дождя вроде бы не ожидалось. Грифон Стиг на этот счет был абсолютно уверен, ведь кому еще разбираться в погоде, как не летающему существу? Чародей Марисоль хотел было поспорить, но не стал. Обладатель женского имени, которое подошло бы, скорее, принцессе, встал в плохом настроении. Луадан его хорошо понимал.

Он тащился почти что в хвосте, если не считать Виннада и Мирхи, и периодически устремлял взгляд на Сармину. Лучница шла впереди, возле Шухтера. Полностью экипированная, она производила грозное впечатление. Наемница пугала и привлекала Луадан, причем оба стремления были равновеликими. Луадан мучился. Не зная о существовании Буриданова осла, эльф, расскажи ему кто, согласился бы, что очутился в положении этого ушастого бедняги. И, главное, с все возрастающим чувством он ничего не мог поделать. Аж страшно становилось. Пальцы на ногах стыли, а голову охватывал огонь.

Пристань была самым оживленным местом в Дансине. Тут почти всегда кипел какая-нибудь работа. Вот и сейчас к отправке готовились некоторые суда, одно из них — "Ласточка". Подходя ближе, Луадан почувствовал тошноту. Он принял зелье от речной болезни, но теперь давал о себе знать страх, от которого, кроме прочего, элементарно подгибались ноги. Так страшно эльфу не было даже во время отплытия из Систэра, а ведь тогда он вообще впервые пустился в путешествие.

— Вот и начались эпохальные для нашего мира события, — торжественно сказал Додо, восседая на рюкзаке. — Ты рад? Луадан?

— Заткнись, а то вышвырну в воду! — пообещал тот. — Ты ведь хорошо плаваешь?

— Да ладно тебе? — обиделся дракончик. — Чего я сказал-то? По-моему, все прекрасно.

— А, по-моему, нет, — проскрипел зубами эльф. — Лучше замолкни!

Додо не решился дальше испытывать судьбу. Купание в грязной воде казалось ему не лучшим развлечением ранним утром.

Концессионеры загрузились на корабль, матросы забегали как сумасшедшие. Больше всего внимания команды привлекал Гэрк. Хотя все обговорили заранее — хримтурс, привычный к самым суровым условиям, должен был жить на палубе, — все равно, казалось странным, как такая громада может путешествовать по реке.

— Отдать концы! — прорычал Клаус, энергично раздавая свои раззявам тычки и оплеухи. — Время не ждет. Мы выходим раньше, сейчас самый ветер! Эй, парус ставь!

— Наконец-то, — прошептал гоблин, поглядев на берег.

Луадан бросил туда свой жалкий взгляд. В принципе, еще не поздно было резво соскочить и задать стрекача — этак до самого Ропси...

"А клятва? — спросил эльф сам себя. — Поздно, брат!"

Он понимал, но почему-то на душе было муторно. Луадан не помнил, что когда-нибудь еще испытывал подобные ощущения.

— Поехали! Поехали! — Дракончик скакал по перилам, высоко вздергивая лапы.

Потрескивая и покачиваясь, "Ласточка" начала отходить от пирса номер шесть. Это событие концессионеры приветствовали дружным ревом.

— Да свершится то, что предначертано, — сказал со священным трепетом в голосе Виннад, появляясь возле Луадана.

— Да будет так! — прибавил Мирхи, возникая с другого бока.

Эльф схватился за волосы. Будь сейчас на небе луна, он бы с удовольствием повыл бы на нее.

Открыли кувшины и баклажки с выпивкой. Команда искателей Золотого единорога намеревалась отметить начало плавания.

С шумом дернулся под порывом ветра и распрямился парус "Ласточки". Корабль разворачивался против течения, набирая ход. Дансин, его стены и башни, его причал и толпы уходили вдаль. Впереди и вокруг уже была река, Великий Тутуин. Луадан нисколько не радовался новой встрече с ним. Память о прошлом мучительном путешествии еще не выветрилась.

Посмотрев на воду, на отмечающую знаменательное событие команду сорвиголов, Луадан понял, что попал в беду.

Он сел на ящик с канатами на краю носовой палубы и съежился, нахохлился, словно замерзший воробей. Ветер загудел в парусе. Наемники грохнули смехом. Шухтер призвал их к тишине, чтобы произнести тост.

Кажется, тут все были счастливы. Кроме эльфа.

— Эй, Луадан, иди сюда! — позвал Додо, подлетая к нему. — Да иди! В компанию! Не изображай бедного родственника!

Эльф пошел.

Конец первой книги