— Я украла диадему у своей матери.
— Ты... ты украла ее? — Спросила Джинни, пытаясь вспомнить, упоминала ли Луна об этом раньше.
— Я украла диадему, — шепотом повторила Хелена Рэйвенкло. — Я хотела стать умнее, важнее, чем моя мать. Я сбежала с диадемой. Говорят, моя мать никогда не признавалась, что диадема пропала, но делала вид, что она все еще у нее. Она скрыла свою потерю, мое ужасное предательство, даже от других основателей Хогвартса. Потом моя мать заболела — смертельно заболела. Несмотря на мое вероломство, она отчаянно хотела увидеть меня еще раз. Она послала за мной человека... мужчина, который долгое время любил меня, несмотря на мои отвергнутые ухаживания. Она знала, что он не успокоится, пока не сделает этого. Он выследил меня в лесу, где я пряталась. Когда я отказалась вернуться с ним, он пришел в ярость. Барон всегда был вспыльчивым человеком. Разъяренный моим отказом, завидуя моей свободе, он ударил меня ножом.
— Кровавый барон, — прошептала Луна Джинни.
— Кровавый барон, да, — сказала Серая Леди, не сводя глаз с Луны, и откинула плащ, который был на ней, чтобы показать темную рану на своей белой груди. — Когда он увидел, что натворил, его охватили угрызения совести. Он взял оружие, которое отняло у меня жизнь, и использовал его, чтобы покончить с собой. Все эти столетия спустя он носит свои цепи в знак раскаяния... как и следовало ожидать, — с горечью добавила она.
— А... а диадема? — Осторожно спросила Джинни.
— Она осталась там, где я её спрятала, когда услышала, что барон пробирается ко мне через лес. Спрятанная в дупле дерева.
— Дуплистое дерево в лесу в Албании, верно? — Подсказала Луна.
— да. Лес в Албании. Уединенное место, которое, как я думала, было недосягаемо для моей матери... только сейчас...
— Албания, — сказала Джинни, не сводя глаз с Луны. — Там был Волдеморт. Ты тоже рассказала ему эту историю. Он спрашивал тебя о диадеме?
Призрак закрыла глаза, выражение ее лица было почти страдальческим, когда она кивнула.
— У меня было... без понятия... он был... любезен. Казалось, он... понимал, сочувствовал...
"Да, — подумала Джинни, — Том Риддл, безусловно, понял бы желание Хелены Рейвенкло обладать сказочными предметами, на которые у нее было мало прав". Если кто и знал, как быстро он может ими манипулировать, так это она; она понимала, почему женщина, стоявшая перед ней, чувствовала ответственность.
— Ну, ты была не первой, из кого Риддл что-то выудил, — сказала ей Джинни. — Он очень убедительный, обаятельный и умеет манипулировать людьми. Часто ты соглашаешься с ним, даже не осознав этого. Ты не несешь ответственности за то, что попала в его рабство.
Серая леди кивнула, но, похоже, не была согласна с утверждением Джинни. Но Луна была права. Хелена Рэйвенкло рассказала Тому Риддлу о том, где спрятана диадема, возможно, сразу после того, как он покинул Хогвартс, еще до того, как он начал работать в "Боргине и Берксе". И разве эти уединенные албанские леса не показались бы ему отличным убежищем, когда Волдеморту понадобилось место, где он мог бы затаиться и не быть потревоженным в течение долгих десяти лет? Но с тех пор, как диадема стала его драгоценным крестражем, ее не оставили на этом скромном дереве. Нет, диадема была тайно возвращена на свое истинное место, и Волдеморт, должно быть, положил ее туда в ту ночь, когда попросил о работе здесь, в Хогвартсе, как и сказал им Гарри.
— Леди Рэйвенкло, — начала Джинни, прочистив горло. — Том Риддл, лорд Волдеморт, спрятал диадему в замке в ту ночь, когда попросил Дамблдора разрешить ему преподавать здесь. Должно быть, он спрятал диадему по пути в кабинет Дамблдора или обратно... Бьюсь об заклад, он надеялся также завладеть гриффиндорским мечом, но где он её спрятал?
Поколениям студентов не удавалось найти диадему; это наводило на мысль, что ее не было в башне Равенкло — но если не там, то где? Какой тайник обнаружил Том Риддл в замке Хогвартс, который, по его мнению, навсегда останется тайной?
— Вы ведь знаете, где он его спрятал, не так ли, леди Рэйвенкло? — Тихо спросила Джинни.
Луна крепко сжала руку подруги, и они обе уставились на призрака перед собой.
— Это здесь, в замке... если тебе придется спрашивать, ты никогда не узнаешь. Если ты знаешь, тебе нужно только спросить...
А затем она, казалось, прошла сквозь стену, исчезнув из поля их зрения.
Джинни повернулась, чтобы посмотреть на свою подругу.
— Что это значит?
— Если тебе придется спрашивать, ты никогда не узнаешь, а если ты знаешь, тебе нужно только спросить... — повторила Луна.
— Оно спрятано где-то в замке, — сказала Джинни, почти про себя.
Теперь им просто нужно было выяснить, где оно находится.
И они должны были рассказать Гарри.
* * *
В тот вечер Гарри ошеломленно переводил взгляд с Луны на свою девушку.
— Итак, позвольте мне прояснить ситуацию — вы двое решили попытаться заставить Серую леди снова заговорить с вами? Что на вас нашло?
— Луна, — ответила Джинни. — Она сказала, что, по ее мнению, Хелена что-то скрывает. Она была права. Она знает больше, чем первоначально показывала.
— Но она не сказала тебе, что имела в виду?
Луна покачала головой.
— Если тебе придется спрашивать, ты никогда не узнаешь. Если ты знаешь, тебе нужно только спросить...
Гарри нахмурился.
— Рэйвенкловцы, вечно они с загадками.
Джинни схватила его за руку.
— Но это здесь, Гарри. Ты был прав, она подтвердила это.
— Но мы не знаем, где это место, Джинни, — медленно произнес Гарри. — Насколько нам известно, этого места нигде нет, поэтому мы даже не знаем, есть ли оно на Карте Мародеров, а это значит, что дядя Сириус и дядя Ремус, вероятно, даже не слышали о нем
— Может быть, Дамблдор знает? — Предположила Гермиона.
Гарри кивнул.
— Это возможно.
Гермиона на мгновение задумалась, прежде чем заговорить.
— Что ж, нам осталось написать две СОВы. Я думаю, нам следует сосредоточиться на них, а затем, на девятнадцатой, мы сможем попытаться разгадать, что означает загадка.
Гарри очень хотелось это сделать, но он знал, что его подруга права. Два дня ожидания ничему не помешают, а в среду у них будет больше времени на поиски.
— Нет, ты права. Утром я расскажу дяде Рэму о нашем плане, и, возможно, дядя Сириус сможет прийти нам на помощь. Мы уверены, что нашли все потайные ходы, ведущие из Тайной комнаты, верно?
Джинни сжала руку своего парня.
— Это древний замок, Гарри. В этом месте были построены потайные ходы. Мы найдем его.
Гарри поцеловал ее пальцы и кивнул. В среду, подумал он, через два дня они отправятся на поиски диадемы. Но сначала ему нужно было сдать две последние СОВы, и, судя по выражению лица Гермионы, пришло время снова заняться учебой. Он поцеловал Джинни, жалея, что не может целовать ее дольше, и повернулся к подруге, открывая учебник.
"Два дня", — подумал он.
* * *
— Я знала, что ты придешь до полнолуния седьмого месяца, — сказала Провидеца, когда двое мужчин в темных плащах вошли в пещеру.
Эти слова потрясли его.
Волдеморт был уверен, что наконец-то нашел того, кто был известен как Страж. Когда он вошел в пещеру, расположенную глубоко в горах Исландии, разноцветные огоньки заплясали по стенам, и он услышал голос женщины — это только укрепило его уверенность в своей находке.
— Ну, это твоя работа, не так ли? — он презрительно сплюнул. — Предсказывая будущее, раскрывая тайны пророчеств...
Провидица посмотрела на него, ее глаза были белыми, как облака. Она была неземной красоты, с длинными струящимися серебристо-голубыми волосами и кожей, похожей на фарфор. Она казалась человеком, но исходящая от нее грубая сила говорила о том, что она определенно была чем-то большим, чем-то иным.
— Знание тебе не поможет. Ты привел пророчество в действие, а знание сейчас никак не изменит судьбы.
— Я не верю в судьбу, — прорычал Волдеморт. — Я не верю в то, что судьба соткана из нитей.... ты потомок Фрейи?
Провидеца не ответила.
— Нелюбимый ребенок, который ищет семью, а вместо этого находит обман и ложь... и все же ты выбрал насилие... насилие всегда было твоей судьбой.
— Мне нужно это прокляте пророчество! — потребовал он, и его голос эхом разнесся по комнате. — Мне нужно услышать эти слова! Мне нужно увидеть силу мальчика! Ты тот, кого называют Стражем! Тот, кто является прямым потомком богини Фрейи, ткачихи судеб, повелительницы судеб предначертаний!... расскажи мне о своей силе! Скажи мне, как узнать о пророчестве!
— Мальчик, которого ты боишься, почти взрослый мужчина. У него есть любовь. У него есть друзья. У него есть семья. Он защищен.
— Никто не защищен вечно.
Глаза Провидицы затуманились.
— Чему быть, того не миновать.
Руки Крауча обхватили ее сзади, и он с силой швырнул ее на землю. Провидица не дрогнула. Она не издала ни звука.
Волдеморт пристально посмотрел на нее.
— У меня тоже есть семья, и они готовы на все, чтобы помочь мне найти то, что мне нужно. Я знаю о проклятии льда. Я знаю, что пророчество нельзя снять с помощью магии. Ты достанешь его для меня.
— Я не предназначена для обладания такой силой.
Его палочка полоснула ее по щеке.
— Скажите мне, как ее получить!
— Милорд, — благоговейно произнес Крауч. — Можно?
Волдеморт пристально посмотрел на него, прежде чем взмахнуть палочкой; Крауч рухнул на землю, когда Круциатус пронзил его насквозь. Волдеморт мгновение наблюдал за его страданиями, его красные глаза сверкали, а затем он поднял палочку.
— Не перебивай меня больше, Барт.
— Простите, милорд, — выдохнул он.
Волдеморт повернулся к женщине, схватил ее за длинные серебристо-голубые волосы и поставил на колени.
— Вы скажете мне, как достать это, или я заставлю вас желать смерти.
— Смерть придет за мной, когда ей будет суждено, независимо от того, скажу я тебе, чего ты хочешь, или нет.
Он усмехнулся, бросив ее обратно на землю. Он взмахнул палочкой, и она взлетела с земли, перевернувшись вверх тормашками, и он сказал:
— Круцио!
Проклятие пронзило ее, и на этот раз она закричала, звук эхом отразился от стен и разнесся по ночи. Он произнес проклятие, отхлестав ее по щекам, прежде чем его губы искривились в жестокой улыбке.
— Вы когда-нибудь слышали о "смерти от четырех всадников"? Это прекрасная сказка, где я привязываю ваши руки и ноги к отдельным движущимся предметам и смотрю, как вас разрывают на части, но я не буду использовать лошадей — о нет — и не буду смотреть, как они бегают...
Конечности Провидицы были прикованы к столбам, которые он создал вокруг нее. Затем он взмахнул волшебной палочкой и передвинул столб, прикрепленный к ее левой ноге, на пару сантиметров. Ее нога вытянулась вперед.
— Как долго ты будешь отказывать мне, когда я буду растягивать тебя сантиметр за сапнтиметром... пока твои мышцы будут рваться и трескаться, а за ними и кости, а затем и конечности... по мере того, как они будут отделяться от твоего тела?
Провидец только пристально смотрел на него.
— Я — Хранитель Сфер. Те, кому не суждено поднять сферу, не смогут исполнить пророчество.
Волдеморт передвинул колонну еще на два дюйма, и ее лодыжка хрустнула. Она закричала, но отказалась говорить что-либо еще.
Прошло четыре часа, прежде чем ей оторвали обе ноги и одну руку. Волдеморт применил к ней Круциатус, но ее крики не произвели на нее никакого впечатления.
— Только предначертанные судьбой...
— Кто такие эти проклятые предначертанные судьбой? — спросил он. — Мне сказали, что это ты!
— Я — Хранитель Сфер. Я — Око Судьбы. Я — Орел в Небе. Я могу показать тебе только то, чему суждено сбыться.
Круциатус снова пронзил Провидицу, и ее крики эхом разнеслись в ночи. Волдеморт снял проклятие, тяжело дыша и глядя на Провидицу.
— Приведи мне Абраксаса.
Крауч только кивнул и трансгрессировал.
Прошло десять минут, прежде чем появился Абраксас. Волдеморт наблюдал, как тот хладнокровно смотрит на расправу над женщиной, прежде чем его глаза встретились с глазами Волдеморта, и он слегка поклонился.
— Милорд, Крауч подумал, что вам, возможно, понадобится немного сыворотки Правды, чтобы развязать ей язык? Северус оставил немного в буфете
Волдеморт кивнул.
— Заставь ее это выпить.
Абраксас влил зелье в горло Провидицы.
— Так ты Страж... Не то, чего я ожидал.
— Никогда ничего не бывает так, как мы ожидаем, — сказала она, проглотив. Ее глаза были широко раскрыты от шока, а конечности были прижжены, чтобы остановить кровотечение, но раны вряд ли были стерильными.
— Она должна быть послушной, милорд.
Волдеморт кивнул.
— Как мне узнать пророчество?
— Только избранные. Я Хранитель Сфер. Я — Око Судеб. Я — Орел в Небе. Я могу только показать тебе, чему суждено случиться.
В ярости закричал Волдеморт.
— Что это значит? Как мне это понимать?
— Только избранным, — повторила она.
Волдеморт очертил палочкой крест-накрест; из живота женщины хлынула кровь, и через несколько минут она умерла.
Крауч уставился на мертвое тело перед собой, широко раскрыв глаза.
— Милорд?
— Хранитель был бесполезен, Барт! Только избранный... Мне нужно знать содержание этого пророчества!
— Дамблдор знает об этом.
— Получить это от Дамблдора — не вариант! — Закричал Волдеморт. — Он вряд ли скажет мне хоть слово, а его окклюменция так же сильна, как и моя!
Крауч, не сводя с него глаз, кивнул.
— Верно, извини.
Волдеморт взорвал разорванное тело Провидицы, и ее труп взорвался, разбрызгивая повсюду кровь, осколки костей и запекшуюся слизь. Только тогда он перевел дыхание.
— Дай-мне-ответы! Поттер, может, и всего лишь мальчишка, но он такой... добудь мне несколько чертовых ответов! Пытай кого хочешь, но узнай!
Крауч вытер с лица испарину, когда Волдеморт повернулся к Абраксасу.
— Абраксас, пойдем со мной.
Малфой последовал за Волдемортом, когда тот выбежал из пещеры, пока они не отошли подальше от тела, не осмеливаясь вытереть кровь с его лица. Абраксасу не пришлось этого делать, потому что, как только Темный лорд увидел, что он весь в крови, он убрал ее со своей одежды.
— Я прошу прощения за это, Брэкс. Страж был крайне бесполезен, и я вышел из себя.
Малфой кивнул.
— Понял. Милорд, простите меня, если я ошибаюсь, но избранный, возможно, действительно был вашим ответом.
Красные, сверкающие глаза Волдеморта уставились на него.
— Объясни.
— Ну, если Орден пытался заполучить его и потерпел неудачу с помощью магических средств, то это говорит о том, что только избранный может получить доступ к пророчеству.
Бровь Волдеморта приподнялась, и жестокая улыбка искривила его тонкие губы.
— Избранный.... Поттер.
Малфой кивнул.
— И вы сами. Милорд, если пророчество действительно было написано о вас, это говорит о том, что вы сами могли бы его получить. Не так ли?
