Я все пытался понять реакцию окружающих, но кроме вспышки ярости у Мехлиса, так ничего и не увидел. Как каменные болванчики сидят, ни звука, ни шороха.
— После прохождения немцами полосы стратегического предполья, их наступающие войска с разбегу наткнутся на полосу нашего главного оборонительного рубежа. Товарищи, лично мне не известно ни одного случая прорыва сходу линии долговременных укреплений, своевременно занятой достаточным количеством обороняющихся войск. Разумеется, немцы попытаются это сделать, но кроме потерь им ничего это не даст. На преодоление этой линии нужна оперативная пауза. Необходимо провести доразведку, перегруппировку, подвезти боеприпасы и тяжелые орудия. Нужно время. Учитывая тот факт, что вступив на нашу территорию немцы сами попадут под действие эффекта "бутылочного горлышка", на эти действия им потребуется от пяти до семи дней. Не меньше! Проведя необходимые приготовления, германцы, несомненно, прорвут линию наших укреплений. Мы убедились на собственном опыте, что никакие укрепления не способны остановить подготовленное и обеспеченное наступление полевой армии. Спасибо финнам. Но это не является задачей линии наших укреплений! Ее функции состоят в выявлении направления главного удара противника, ослаблении ударной группировки и максимальной задержке ее продвижения. Учитывая наш опыт, можно смело предположить, что на преодоление долговременных укрепление на всю глубину, потребуется не менее двух-трех суток. Возможно больше. После чего в дело вступит наш третий эшелон — танковые армии, которые получили достаточное время на подготовку и сосредоточение. По нашим планам, каждая танковая армия — это больше тысячи двухсот танковых и противотанковых орудий. Такую силу, не имея над ней решающего превосходства, преодолеть будет очень сложно. Даже если немцам это удастся, то их ударные группировки понесут такие потери, что полностью исключит их дальнейшее продвижение. Обращаю ваше внимание, что к этому моменту пройдет не менее двух недель с начала мобилизации, и мы вправе рассчитывать на некоторое число дивизий первого эшелона мобилизации, которыми можем воспользоваться сообразно обстановке. Вариантов действий танковых армий несколько. Наиболее правильным, с точки зрения военной науки, является удар под основание наступающего клина, с задачей окружить и уничтожить прорвавшегося противника. Если бы за год можно было создать полноценные ударные танковые соединения, хорошо обучить их, то мы бы так и поступили. Но у нас нет такого шанса, поэтому придется идти более трудной и кровавой дорогой. Задача танковых армий сводится к сосредоточению и развертыванию непосредственно за полосой наших долговременных укреплений на участке прорыва. Подготовить сеть полевых укреплений, встретить противника огнем из укрытий, после чего, дождавшись исчерпания наступательного порыва врага, концентрическими ударами из глубины обороны выдавить противника, восстановив утраченные ранее позиции на линии старой госграницы. Подобные действия сопряжены со значительными потерями обороняющейся стороны и сократят потери наступающих, но выбора у нас нет. Оборонятся мы за год научимся, а вот окружать и уничтожать ударные группировки немцев — нет. Может у нас и получится, а может и нет. Мы не вправе рисковать, ставя наши танковые армии на грань окружения и полного разгрома.
Очередной раз отпил из стакана и продолжил:
— Единственное, что способны предпринять немцы, это попытаться максимально нарастить силу удара хотя бы на одном из участков прорыва. Полагаю, что после второго неудачного штурма наших укреплений, они будут вынуждены взять длительную оперативную паузу, с целью переброски ударных частей на один из участков фронта. Наиболее вероятно, что третью попытку прорыва они предпримут именно в Белоруссии, либо чуть севернее. Почему? Ответ очень прост — время. Проще всего собрать все ударные части на центральном участке — это займет меньше времени. Но, товарищи, мы не обязаны сидеть сложа руки и ждать, когда немцы на нас нападут! Мы будем действовать! Наши оборонительные действия в Прибалтике, Белоруссии и Украине, должны сопровождаться сокрушительным ударом на финском участке! Не позднее чем на пятые сутки начала боевых действий, необходимо провести наступательную операцию по полному уничтожению войск белофиннов. Пусть даже для этого нам придется самим объявить им войну! С этой целью, я предлагаю сосредоточить на данном участке все шесть формируемых тяжелых танковых бригад, а также основную массу артиллерии РГК. Мы должны раздавить их в кратчайшие сроки. Наступление на Перешейке, необходимо сочетать с воздушным и морским десантом непосредственно возле Хельсинки. Как только наши войска в районе Выборга втянут в бой основную массу финских резервов, необходимо провести операцию по высадке десанта. Уверен, что это гарантирует разгром противника в кратчайшие сроки. Кроме того, в первый же день наступления, необходимо провести операцию по захвату Аландских островов, несмотря на их демилитаризованный статус. Размещение там сил флота и минно-торпедной авиации до предела осложнит переброску немецких подкреплений и грузов, а в сочетании с быстрым продвижением наших войск, вообще исключит. Разгром финнов, позволит высвободить нам значительное количество войск, снимет угрозу для Ленинграда и Кировской железной дороги, флот и авиация получат великолепные базы для действий по балтийским коммуникациям немцев. Скорее всего, после капитуляции Финляндии, в сочетании с удержанием нами фронта в Белоруссии, немцы будут вынуждены полностью остановить наступление на Ленинград. Соединяться им больше не с кем, а подставлять под удар растянутый фланг чрезвычайно опасно. Все высвободившиеся части, необходимо немедленно перебрасывать в Белоруссию. Именно они, совместно с дивизиями первой волны мобилизации будут отражать третий штурм укреплений на старой госгранице. Товарищи, я уверен, что только подобный образ действий, способен гарантировать нам относительно небольшие потери в войне с Германией. Повторюсь, вопрос о победе в войне не стоит, стоит вопрос о цене за победу!
Все! Все сказал. Готовься к линчу!
— У меня все, товарищи. Прошу вопросы.
Вопросы были у Жданова.
— Товарищ Павлов, правильно ли я вас понял? Вы предлагаете советскому правительству нарушить несколько международных обязательств, в том числе перед нейтральными странами? Вы предлагаете нам, взять и самим оставить немцам громадную территорию? Вот просто так — взять и отдать? Вы понимаете, что вы говорите?
— Вполне. Моя задача обеспечить победу в войне с минимальными потерями. Если для достижения этой цели необходимо сознательно оставить часть территории или как Кутузову спалить Москву — я это сделаю, не сомневаясь ни секунды.
— Да ты предатель!!! Как же так? Товарищ Сталин? — гневно проговорил Жданов, ежесекундно косясь на Иосифа Виссарионовича, в надежде предугадать его реакцию.
— Разбираться в том, кто из вас предатель — задача компетентных органов. Я повторю вопрос Дмитрия Григорьевича, — впервые прилюдно Вождь назвал меня по имени отчеству: — У кого-нибудь есть конструктивные предложения или возражения? Конструктивные, товарищи!
Были и такие. Вопрос задал Мерецков:
— Товарищ Павлов, я не совсем понял, какова будет первая операция по завершении этапа стратегических перевозок? На каком этапе вы предлагаете перехватывать инициативу?
— Спасибо за вопрос. Не случайно в начале своей речи я оговорился о том, что немцы "якобы" нашли выход из позиционного тупика. Это иллюзия. На самом деле это не так. Наличие у противоборствующих сторон мощных мобильных противотанковых резервов, которыми по своей сути являются немецкие танковые группы и наши танковые армии, способно устранить угрозу оперативного прорыва. Взгляните, что получается. Мы укроемся за своими укреплениями и танковыми кулаками парируем удары немцев. В свою очередь немцы, точно так же создадут линию полевых укреплений, отведут в тыл танковые группы, и будут с не меньшим успехом отбивать наши удары! Вот вам и позиционный тупик, во всей своей красе. Но выход есть! И снова немцы нам его показали, хотя и не желали этого. Ответ вновь кроется в изучении второй битвы на Марне и продолжившем ее так называемом "Стодневном наступлении". Германские ударные части не смогли окончательно сломить сопротивление французов, англичан и американцев. Истощив свои силы в тяжелейших наступательных боях, они были вынуждены откатиться на исходные позиции. Однако, понесенные потери не позволили им сдержать контрнаступление войск Антанты. Хотя Союзники так и не добились оперативного прорыва, немецкие части просто истаяли под их непрерывными ударами. Как вы знаете, для Германии это закончилось поражением в войне. У нас перед немцами есть одно неоценимое преимущество — нам некуда спешить. А вот им есть куда! Они будут вынуждены вновь и вновь атаковать наши позиции. Вот тут то мы их и поймаем. Истощим их силы в оборонительном сражении, перейдем в контрнаступление и разгромим их. Добавлю, что считаю невозможным проведение нами крупных наступательных операций как минимум до зимы сорок первого на сорок второй годы. Еще раз — нам спешить н е к у д а!
— Раз ни у кого больше нет возражений, — Сталин тяжеленным взором окинул всех собравшихся: — Предлагаю утвердить соображения товарища Павлова в качестве рекомендаций Генеральному штабу при составлении планов мобилизации и прикрытия государственной границы.
Все, абзац. После этой фразы можно меня назад в будущее телепортировать. Немедленно!
Глава девятая
— Разбэжался! Так ми вас и отпустыли! — в последнее время подсознание разговаривало со мной исключительно голосом Сталина. Причем именно каноническим, тем, что клонировался в каждом из советских, а потом и Российских, фильмов. Так что Иосиф Виссарионович всегда был со мной, уподобившись товарищу Ленину. Если, конечно, кто помнит старую шутку про мыло "По ленинским местам", колбасу "Член совнаркома" и трехспальную кровать имени вождя мировой революции.
Кроме шуток. Медленно, но уверенно, я сходил с ума. Нет, вовсе не от "культурного шока" или боязни "кровавой гэбни". Эти ... хм ... последствия перемещения во времени я пережил вполне спокойно. Более того, я использовал их в своих целях. Никаких переживаний по поводу родных и друзей, оставшихся в будущем, я тоже не испытывал. С чего вдруг? Они там прекрасно себя чувствуют, если учесть тот факт, что они не только не родились, но даже в проекте еще не имеются. Скучал конечно, но терпимо. Некогда было воспоминаниям предаваться. Крыша у меня ехала как раз от работы. От ее необъятности, многогранности и бесконечности. Впервые в жизни получив достойную цель, я выкладывался по полной программе. Я работал без выходных, праздников, перекуров и перекусов. Я тут жил! И, видимо, переоценил свои силы. Разок меня уже торкнуло, после разговора с Ворошиловым, второй не за горами. Нельзя сказать, что я не понимал этого, но остановиться уже не мог.
С момента заседания ГВС прошло три недели, донельзя насыщенных переговорами и совещаниями. В своем выступлении я очертил некий каркас наших действий. Основы, от которых необходимо отталкиваться при дальнейшем планировании. Теперь этот каркас наполнялся деталями и уточнениям. И этих дополнений было такое количество, что "переварить" накопившийся объем информации и выудить из него рациональное зерно, было чрезвычайно сложно. Под давлением аргументов и авторитета Сталина, который в какой-то момент безоговорочно поддержал мою точку зрения, руководящая верхушка была вынуждена согласиться с изложенными выводами. Да, в общем-то, они не сильно и противились, как только уяснили, что идеологически их согласие будет истолковано в нужном ключе. Период воспевания "могучей и непобедимой Красной армии", когда каждый политический и военный деятель стремился опередить другого в размерах восхваления, растоптав при этом всех несогласных, на некоторое время канул в лету. Надеюсь, что надолго. Желательно чтобы еще не перестарались в самобичевании. Каяться тут очень любят и меры в этом не знают. Но одно дело принять в целом, а другое дело частности, которые способны изменить первоначальную мысль до неузнаваемости. Демоны кроются в мелочах. Но, в данном случае, все эти попытки были жестко и быстро пресечены Иосифом Виссарионовичем. Паре особенно упертых товарищей, не будем показывать на них пальцем, было проведено внушение, сопряженное с моральным насилием и угрозами разжалования. И ведь помогло!
Собственно говоря, все обсуждения крутились вокруг трех основных тем, которые действительно были очень сложны и неоднозначны. Главные возражения и уточнения касались корпусов непосредственного прикрытия государственной границы, тех что должны были действовать в полосе стратегического предполья. По мнению многих генералов существовала неоправданно высокая вероятность того, что эти части будут быстро уничтожены, полоса предполья останется совершенно беззащитной и мы, фактически, подарим немцам часть своей территории, которую они пройдут парадным маршем всего за пару дней. Малочисленные войска прикрытия фашисты просто свяжут боем, обойдут и, либо просто блокируют, либо раскатают в тонкий блин всей мощью ударной группировки. Или просто не дадут им оторваться от преследования и сотрут в дорожную пыль в чистом поле. Надо признать, что вероятность подобного развития событий была чрезвычайно высока и я не мог не признавать этого, тем более приводились вполне реальные и совсем недавние примеры. И примеры эти были совсем не радужными. Хорошо еще, что они не обладали знаниями моего времени, в котором уже были широко известны очень неудачные случаи действий передовых отрядов. Наше командование не раз и не два пыталось применять тактику задержи наступающего противника посредством выдвижения на значительное удаление от главных сил небольших подразделений, и в большинстве случаев это заканчивалось совсем печально. В июле 41 года передовые батальоны стрелковых дивизий 13 армии, разворачивающейся на Днепре, высланные вперед для "установления контакта с противником", были раздавлены наступающими танковыми дивизиями немцев. Некоторые из них не успели даже развернуться в боевые порядки, не говоря уже о том, чтобы окопаться. Летом 42 года, передовые отряды 62 армии Сталинградского фронта, были так же поголовно истреблены, серьезно уступая передовым отрядам немецких войск в подвижности и огневой мощи, к тому же лишенные поддержки с воздуха и координации. Были и гораздо более "свежие" примеры. Афганистан, например. Не имея опыта ведения длительных "контрпартизанских" операций в гористой местности, наши военачальники довольно долго действовали строго по писанным для совершенно других условий уставам. Это выражалось в обычной практике высылки передовых отрядов вперед по ходу движения колонны основных сил. В условиях резкопересеченной местности, душманы успевали под корень вырезать разведгруппы, еще до того, как успевало подойти подкрепление.
А вот я это знал. Вместе с отцом и со своими друзьями, среди которых по странной случайности преобладали военные, я обсуждал эту тему сотни, если не тысячи раз. Ну как обычно, примешь на грудь, разговоры "за жисть" плавно перетекают в спор о политике, потом о том, как дошли до жизни такой, кто виноват и тому подобное. Но далеко не всегда это происходило в состоянии ... ээммм ... легкого подпития. На трезвую голову мы спорили не менее часто и не менее горячо. Пару раз даже кулачками помахали. Дико, конечно, но по мне, так лучше друг другу картину начистить, чем пойти и обнести соседний ларек с пивом или в пьяной драке разбить бутылку об голову соседа по лестничной площадке. Но кроме припухших губ и светящихся фонарей под глазами, от таких разговоров был и более практический, как теперь выяснилось, толк. В споре рождается истина. Так что теперь на каждое возражение у меня имелся свой аргумент, обдуманный и обсосанный со всех возможных сторон. Правда, я не собирался заявлять об этом сразу. В своей речи я целенаправленно оговорился о том, что подразумеваю под войсками непосредственного прикрытия именно стрелковые части. Нехитрый капкан, рассчитанный на наличие собственной "соображалки" у нашего военного руководства. И он, разумеется, сработал, при этом народ очередной раз убедился в том, что товарищ Павлов вовсе не безгрешен. Зачем мне это нужно? А я не могу быть везде и всюду, пусть сами мозг включают, "ибо нех, потому как нах"!
