— Что? — автоматически отозвалась я, а в голове билась одна единственная мысль о поцелуе. Взгляд, скользнувший по едва угадываемым в сумерках чертам лица, в последние месяцы преследующих меня в далеко не целомудренных снах, замер на губах. И некто, отчего-то настырно пытающийся втолковать мне, что это не сон, безумно отвлекал от основной цели.

Вновь произнесенное вслух мое имя немного отрезвило, но желания не убавило, и прежде чем я поинтересовалась у объекта своего изучения о цели, с которой он произносил очевидные для меня вещи, в то время как я ни о чем другом, кроме прикосновений (а местами и проникновений) уже думать не могла, я наконец дождалась желаемого. Ух! Прости, Марк! Но ты и рядом не валялся. Нет, ну было один раз, полежал так сказать, привел в смятенное состояние мое тело (душу не трогаем, она, чувствую, на пару с сердцем только сейчас вернулась в родные Пенаты), но сравнивать то, что творилось со мной в данный момент, даже слов не хватит. А с Марком хватало.

Вот ведь говорят же, что от страсти можно голову потерять. И я теряла. Прямо сейчас. Потому что в следующий миг, когда вместо тепла его губ, мои собственные холодил прикосновениями морской ветерок, я замешкалась лишь на мгновение, вглядевшись в его лицо и увидев на нем то, что, как я надеялась, сейчас отражалось и на моем, вновь вернула тепло соприкосновения.

-Иринка, — к Нику вернулся голос, — ты же не думаешь...

— Честно говоря, сейчас я вообще не думаю, — уперлась я лбом в его подбородок. Я по-прежнему лежала поверх его твердого, теплого, ароматного, возбуждающего и не только воображение тела и думала лишь о том, что на нас слишком много одежды. И еще, что именно сейчас мне было все равно, решись он и зайди за свою невидимую черту прямо здесь и прямо сейчас. Но я все еще чувствовала в нем тот самый барьер, что не давал ему сделать один маленький, в данном случае крохотный шажок вперед и изменить... все. Для себя и меня. Для нас.

— Иришечка, — я скривилась, — хорошо-хорошо. Иринка, ты слишком важна для меня. Я не хочу тебя потерять. Давай...

Ой-ой. Только не друзья. Друзей в его лице я уже не вынесу. И я вновь впилась ему в губы, не дав договорить. Ответ последовал незамедлительно и не менее откровенный и страстный, чем до этой его "Иришечки". И тот факт, что я оказалась уже снизу, меня бы безмерно порадовал на данном этапе нашего "разговора", не почувствуй я мгновение спустя, как мне под свитер с наглой самоуверенностью и дозволенностью весеннего раздолбая пробирается холод, с явным присутствием в соратниках чего-то мокрого и, судя по всему, липкого. Я мигом вспомнила Кто, Что, Где и частично Зачем и Почему.

Простым "ой-оем" уже не обошлось, потому как у меня тут же взыграли инстинкты истинной сахарной барышни (будь у меня бабуля аристократка, она бы воистину гордилась тем визгом, что я издала в тот момент) и я, упершись руками в грудь Нику, каким-то образом сумела опрокинуть последнего на спину и вскочить на ноги. Море вещь хорошая, но уж больно густонаселенная, видимо, какому-то бедняге в очередной раз отказали в квартировании в его глубинах. А место нашей временной дислокации в сумерках просматривалось не то чтобы очень.

Ник с пол секунды смотрел на меня, а потом наш чудный пикник разорвал гомерический смех в исполнении последнего.

Я ожидала чего угодно, но только не хохота. Смешно ему! Я тут чуть от страха не умираю, а он... Может реально так прикинуться рафинированной барышней и попробовать хлопнуться в обморок. Отсутствие обзора для мягкого переведение моего тельца в горизонталь несколько отрезвило.

— Что смешного? — не выдержала я, но приблизиться не рискнула.

— Никогда бы не подумал, что ты способна разговаривать на языке дельфинов, — сквозь приступы смеха выдавил из себя Ник. Мне показалось, что в нем проскальзывают так знакомые мне нотки истерики. — И все это из-за несчастной бутылки вина. Ты знаешь, — уже чуть спокойнее произнес он, — сегодня какой-то воистину уникальный в этом плане день. Меня отвергли уже дважды, а я отчего-то радуюсь. Этот мир окончательно сошел с ума.

— Ну, тогда добро пожаловать в мой клуб, — приблизилась я к его сидящей фигуре. — Для меня этот мир свихнулся уже давно. Даешь истерику?!

— Угу, — произнес он и тут же дернул меня за протянутую ему в помощь руку. Я рассмеялась с ним в унисон, запрокинув голову. Было легко и радостно на душе. Просто так. Просто потому что шумело море и он улыбался и был рядом. И если это не любовь, то этому чувству непременно нужно придумать какое-то теплое и нежное название. А для начала сойдет и простое банальное — счастье.

Но ведь не может в этом мире ничего быть не то чтобы вечного, а даже за временное приходится отдуваться по полной. Едва я поверила в то, что у меня да все может быть не просто хорошо, а банально, примитивно, но замечательно, как за спиной послышалось такое откровенное покашливание, что неволей пришлось принять тот факт, что в этом мире остался еще кто-то кроме нас двоих и ветра.

— Смотрю челюсть уже прошла, — раздался из сумрака голос Марка.

— Ты что-то хотел? — неожиданно прохладно произнес Ник, по-прежнему не выпуская меня из объятий. — Или Лиана так быстро нашла и тебе замену?

— Зато ты смотрю, не сильно огорчен этим же фактом. А как же обещание?

— Это не твое дело! — глухо произнес Ник, но я почувствовала, как ослабла хватка его рук вокруг моего тела.

— Ребят, — деланно веселым голосом произнесла я, — да ладно вам. Я же знаю, что вы не серьезно.

— Не серьезно, — подтвердил друг. — Вот только в этом-то вся и проблема, правда, Ник?! — Марк неожиданно резко дернул меня за руку, ставя на ноги одним рывком. — Вот когда он поймет, что игры кончились, когда будет "серьезно", тогда и поговорим. А сейчас идем в дом, Ирин. Замерзнешь, заболеешь и...

— ... умрешь! — закончила я за него.

— Нет, — положил Горьев по-хозяйски руку мне на талию, — пока я не позволю. Идем.

Я вздрогнула от тепла его ладони и серьезности тона каким это было произнесено. И повела плечами от внезапно пронзившего меня холода. Ник даже не попытался встать на ноги и последовать за нами. А я не нашла в себе силы обернуться. Кажется, я вновь оказалась в своем мире по ту сторону стекла, где идет вечный дождь.

И вообще что за странные разговоры? И что за не менее странное поведение?!

Ладно, раскисать не будем! Все еще если не спереди, то впереди уж точно!

Мир перевернутый.

Глава 15. Самое важное.

"Спортсменка, комсомолка и просто красавица — мерзко хихикнуло откормленное самомнение!"

Все нормальные студенты очень не любят январь по самой банальной причине — сессия. У меня же всегда было к нему и к сессии в частности двоякое отношение. С одной стороны, экзамены я органически не переваривала и всегда их боялась. С другой, не надо было вставать утром и тащиться на занятия, а сам месяц, благодаря тому, что как самому типичному студенту мне не хватало всегда одной ночи, пролетал очень быстро. Вот и этот январь не изменил своему, а точнее моему отношению к проверочной части обучения. Четыре дня на то, чтобы переписать все лекции и хоть что-то выучить, затем экзаменационный кошмар с последующим вечером временного расслабона, и дальше по накатанной схеме. При такой сумасшедшей гонке я само собой была занята по самые извилины, которые пришлось напрягать за все то время, что прошло для меня в полном разгильдяйском отношении к учебе во время полугодия.

В самый любимый студентами день, а если точнее, то двадцать пятого января, было решено отпраздновать "экватор", опять же самым излюбленным студенческим способом — в пивной. Идея принадлежала мне, и я была очень удивлена, когда наши сахарные барышни согласились на такую авантюру.

Вообще, изменения, произошедшие за эти полгода, вгоняли меня то в состояние значимости в этой вселенной, ну или хотя бы в масштабах Института, что тоже не так уж и мало; а то, наоборот, в уныние и даже вызывали некоторые опасения, основанные, как я уже стала думать, скорее всего, на почве прогрессирующей паранойи. А все из-за того, что мои противные, несговорчивые, попортившие мне кучу нервов старосты отнеслись к своим обязанностям очень ответственно, чего я, признаюсь, от них не ожидала. Второе собрание, даже несмотря на отсутствие Зорана и Маруна, прошло в обстановке полного внимания со стороны старост групп и их же пугающей меня серьезности.

Кстати, и в амурных делах девичий мирок немного успокоился и залег на дно, жаль только не окончательно и бесповоротно. Когда-нибудь эта плавучая субстанция под названием "чувства" все равно должна будет всплыть в умах наших дамочек, дабы прибиться к какой-нибудь желательно обеспеченной особи мужского пола. А что? Всякое бывает, да... Но пока на любовных просторах был бриз, который образовался не без помощи Марка. После его коварного по отношению к Лиане жесту, я думала девушку затретируют все кому не лень. Мало того, что она изменила всеобщему любимчику Нику, так еще и с Марком! А Марк изменил мне... кхм, не суть важно. Важно то, что Горьев, как истинный джентльмен спас положение девушки (в чем я собственно и не сомневалась). Вот уже месяц они, насколько я знала, встречались. Кстати, Марк положительно влиял на девушку. Она-то, оказывается, может вести себя и по-человечески. Вот пока была с Ником, то ее самодовольная накрашенная морда светилась чуть ли не за километр. А сейчас в Лиане вдруг обнаружились скромность и кротость. Я прямо диву давалась и все время ждала от нее подвоха (ведь мои отношения с Ником находились в глухом тупике), но как показал месяц практических наблюдений — безрезультатно. На высказанное один раз искреннее удивление по поводу таких резких изменений в столь заносчивой особе Марк только хмыкнул.

А мои любовные интрижки притихли, словно поджидая подходящего момента, чтобы шмякнуть меня хорошенько по голове в самый неподходящий для этого момент. Конечно, я была занята в этот месяц и, честно скажу, было не до личной жизни, поэтому Ника я видела очень редко, но каждый раз, заметив его даже краем глаза, в памяти непроизвольно начинали мелькать обрывки нашего с ним "разговора" на пляже.

Сдав последний экзамен, я с чувством выполненного долга отправилась организовывать группу, дабы решить дело с "экватором". И вот уже через пару дней все собрались в небольшом спорт-баре. Я пила пиво, в пол уха слушая истории, кто, как сдавал и какие курьезные случаи произошли за время экзаменов, а сама то и дело кидала взгляды на входную дверь. С нами были все студенты из АСУ кроме Ника.

К одиннадцати стало понятно, что он не появится.

Единственный позитив на весь вечер был в том, что я все-таки умудрилась заметить, как Марианна и Зоран разговаривали у барной стойки. Правда недолго, может минут пять, но по крайне мере, когда подруга оставила Полоцкого, а сама подошла ко мне, то была в самом благодушном настроении.

— Я, наверное, домой поеду, — сказала я Марианне, ставя бокал на столик.

— Точно?

— Ага, — кивнула я, стараясь не показывать, насколько сильно обманул меня этот вечер в своих ожиданиях.

— Ирин... Может, у него что-то случилось... — неуверенно начала Марианна.

— Не знаю — я пожала плечами, решив не отпираться от очевидного.

— Хочешь... я спрошу...

— Нет, — покачала я головой. — Я уже узнавала у Ярослава — он не в курсе, где Ник.

— А Зоран?

— Не знаю... Короче, не важно, мне в любом случае пора домой... — я встала, закинула на плечо сумку и постаралась как можно незаметнее покинуть бар. Возле входа меня перехватили братья Кондрашовы.

— Далеко?

— Домой.

— Одна?

— Как видите, — засмеялась я. — Что не так?

Дима сначала посмотрел на часы, затем достал телефон и только потом ответил:

— Вот теперь можешь выходить, — слишком уж серьезно проговорил он.

— Ну, спасибо за разрешение, — съехидничала я в ответ.

— Не за что. Пока.

— Пока, — кивнула я братьям и вышла из душного помещения.

На улице шел мелкий дождь. Зонтика у меня не было, поэтому пришлось накинуть на голову капюшон. Достав из куртки телефон, я вызвала такси.

Эх... Я так надеялась увидеть сегодня Ника. Первый день свободы от учебы, когда над головой не висит дамоклов меч в виде исключения из института, а он куда-то пропал...

— Такси вызывали? — Раздался над моим ухом ласковый и такой уже родной голос.

Я, стараясь сдержаться и не броситься на парня, медленно повернулась.

— Явился.

— Судя по твоему взгляду, я опять провинился, — улыбнулся он в ответ. — Сейчас будут бить...

— Не угадал, — буркнула я.

— Иринка, — Ник притянул меня к себе и обнял. — Прости, малыш, но у меня были дела...

— Это какие же? — Недовольно проговорила я, сама чуть ли не умирая от счастья в его объятиях и от произнесенного с такой безграничной лаской слова "малыш".

Как же я соскучилась по нему...

— Потом расскажу, — ответил он, как мне показалось немного грустно. — Пойдем, я тебя домой отвезу, а то ты и так вся промокла...

Я улыбнулась, привстала на цыпочки и легонько поцеловала его в щеку.

— Я скучала, — само собой вырвалось признание, которое я изначально не хотела озвучивать.

— Я тоже, — улыбнулся он, и под его нежным взглядом у меня подогнулись коленки.

В машине мы ехали молча. Я просто наслаждалась его обществом, да и говорить особо не хотелось. Естественно, желание понять хоть что-то в наших с ним отношениях никуда не делось, но количество выпитого пока было не на той стадии, когда открывался тариф "безлимитный" и тянуло на разборки.

И, слава богу!

— ... Слушай... сейчас ведь каникулы... и дел вроде нет... — неуверенно начала я, когда мы подъехали к моему дому.

— Верно подмечено, — усмехнулся Ник. — Во время сессии к тебе было страшно подойти.

— Почему это? — Возмущенно вопросила я.

— У тебя такой вид был, что казалось, ты либо расплачешься, либо убьешь.

— Неправда, — воспротивилась я такой характеристике.

— Со стороны виднее...

— А вот нечего со стороны смотреть... — брякнула я.

Мы замолчали. Ник задумчиво смотрел на приборную доску. Я изучала свои руки, лихорадочно пытаясь решить, продолжать бессмысленный разговор или просто его поцеловать.

— Ирин, мне надо тебе кое-что сказать... — нарушил наше обоюдное молчание Ник.

Я инстинктивно насторожилась. Когда он в прошлый раз произнес эти слова... ну, в общем, все закончилось не очень радужно.

— Мы уезжаем...

Я сидела, как громом пораженная, со страхом и смятением смотря в его глаза.

Как же... так...

Вопросы со скоростью света всплывали и так же пропадали в неизвестном мне направлении.

— Почему? — Выдавила я из себя самый простой, не требующий усилий по его озвучиванию вопрос.

— Сессия, а потом практика, — односложно ответил он, и во взгляде мелькнуло облегчение.

Ник откинулся на спинку сидения и, устало закрыв глаза, потер переносицу.

— В смысле, сессия? — Удивленно переспросила я, когда мое серое вещество соизволило наконец-то немного покипеть и вдуматься в его ответ. — Вы же сдавали...