— Ну и почему ты расстраиваешься? — съехидничал Буги.?— Судя по разговорам, вы сами собирались туда идти. А орки сейчас твоих друзей на руках несут, какова честь!
— Ничего веселого в этом нет, — огрызнулся Кумбрик. — Это орки ордена Подземного Огня — фанатики, поклоняются Барлогу. Они постоянно приносят ему жертвы. Если им не удается подстеречь чужака для этой цели, то жертву выбирают в самом ордене. Пять лет тому назад так погибла моя сестра. О, агнегеры! Да обрушатся горы на ваше злобное племя! Раньше они жили намного восточнее, но на беду пришли в Прибрежные горы.
Некоторое время все молчали, переживая каждый по-своему рассказ гнома.
— Как я и предполагал, — торжественно заявил Шумми,?— Лавашке рано или поздно должна была понадобиться наша помощь. Время пришло.
— Зачем я только ввязался в эту историю? — запричитал Буги. — По-моему, Лавашка заслужила такой конец, гордыня, она, знаешь ли, многих сгубила.
— Я, между прочим, с самого начала не настаивал, чтобы ты шел со мной, — холодно возразил Шумми.
— Достаточно разговоров, надо действовать, — властно приостановила их распри Мириэль. Она решила помочь вызволить из беды гномов и хоббитов. Ей даже не придется отклониться от основного маршрута: сразу за Прибрежными горами располагался Пеларгир.
Когда в конце первой эпохи Белериад ушел под воду, море подошло к Кремниевым горам, и позже они получили название Прибрежных. Вода постепенно вымывала мягкие породы, и в результате появились причудливые тоннели, ходы и пещеры. Были там и очень древние шахты, прорубленные в первую эпоху гномами. Весь этот сложный лабиринт подземных сооружений заселили пришельцы из Эред Горгорота — суровые агнегеры, чьи предводители при Сауроне были жрецами горы Одруин. Их культ огнепоклонников издревле подпитывал духов огня — Барлогов. При создании мира Илуватару был необходим огонь, один из основополагающих элементов, огонь как источник тепла и света в ночи. Морготу удалось привнести в песнь творения роковую ноту, и в мир ворвались неукротимые, ненасытные ипостаси стихии. Могучий Илуватар загнал их тогда глубоко под землю и усыпил. Они безвредны, когда спят, но их можно разбудить соответствующим заклинанием, и тогда пламя рвется вверх, клокочет огнедышащая лава, взрываются горы и уничтожается все живое вокруг.
Это заклинание стало известно агнегерам, и они научились вызывать Барлогов, когда им вздумается. Однако они понимали, что управлять неукротимыми огненными духами не могут и что жертвой необузданного пламени может стать любое живое существо. Такая беспристрастность внушала оркам поистине священный ужас. Сформировался сложный ритуал поклонения Барлогу. Предназначенных в жертву узников вводили в пещеры особой формы — жаровни, изолированные от мира толстыми стенами. Жертвы опускались в жаровню через небольшой люк, который потом наглухо закрывался. И только потом огнепоклонники вызывали всепожирающее пламя. Обычно дух довольствовался принесенной жертвой и, побушевав некоторое время в жаровне, укладывался спать. Катастрофы случались редко. Управлять Барлогами мечтали и Моргот, и Саурон, но и у них не хватило сил, чтобы укротить и подчинить их. Барлог Прибрежных гор был разбужен недавно, но вскоре сюда переместились агнегеры из многих мест и организовали огромную колонию. Кроме того, Кремниевые горы стали местом паломничества приверженцев культа и по значимости затмили Ородруин, старейший вулкан Средиземья. Причиной послужило то, что культ здесь отличался особой зрелищностью. Барлог появлялся на дне котлована цилиндрической формы, а пропасть уходила так глубоко вниз, что стоящие наверху, на "смотровой площадке" зрители, могли наблюдать за несчастными жертвами неукротимого пламени, оставаясь в безопасности. Почитатели духа возносили молитвы Барлогу, завороженно наблюдая, как появляются языки нежного и прозрачного пламени, а за ними потоки сверкающей лавы, застывшие сгустки которой орки собирали и хранили как реликвии.
— А куда мы так спешим? — нервно поинтересовался Буги. — Насколько я понимаю, агнегеры — совсем не маленькое племя, и нападать на них не безопасно.
— Скажи прямо, что трусишь! — бодрился Шумми.
— А ты что-то слишком расхрабрился, — буркнул Буги,?— тогда, у ручья, и одного гнома не мог одолеть. — Замечание приятеля взбесило Шумми, и он, возможно, придушил бы его в сердцах, но тут вмешалась Мириэль:
— Успокойтесь! Мы не затем сюда пришли, чтобы передраться друг с другом. На агнегеров нет смысла нападать открыто. Мы тайно проберемся в их пещеры под покровом ночи.
— Сама природа улыбается нам, — заметил Буги, — сегодня полнолуние, и все будет видно почти как днем, не заблудимся.
— Полнолуние и осеннее равноденствие! — какая-то счастливая мысль осенила Мириэль. — Что ж, природа, и правда, улыбается нам. Сегодня ночью мои силы возрастут в четыре раза.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Буги. — Какие силы?
— Магические, — пояснила Мириэль не без бахвальства.?— Я сплету заклинание оцепенения, и каждого агнегера, который встанет у нас на пути, скует невидимой цепью. Тогда они не смогут нам помешать. Мы найдем пленников и выведем их из пещер. Надо спешить, когда зайдет луна, заклинание перестанет действовать.
Все как-то напряженно молчали.
— В чем дело? — обиделась Мириэль. — У вас есть другие предложения?
— М-м, — с трудом подбирал слова Буги, — нам не совсем понятно про магические силы.
— Ах! Так вы не верите мне?! — Мириэль сдвинула брови и тут же сделала едва заметное движение рукой. Кумбрик, метнувшийся было в сторону от ее пронзительного взгляда, застыл на месте и перестал моргать. Хоббиты попятились, Мириэль вдруг показалась им чужой и злой.
— Как же это так? — Шумми потрогал пальцем неподвижного гнома. — Вы что, его заморозили?
— Да, и я собираюсь точно также поступить с агнегерами. Главное, чтобы сил хватило на всех, — она провела рукой перед лицом Кумбрика, он очнулся и принялся ощупывать себя, как будто боялся лишиться какой-нибудь части тела.
— Оставь меня, ведьма, — пролепетал он.
— Дурак! — осадил его Буги. — В гости к агнегерам надежнее идти со своей ведьмой.
Настроение у Буги явно поднялось, он совсем перестал ныть и бодро шагал вперед.
Уже смеркалось, когда путники, выбравшись из очередного оврага, увидели, что лес кончился, а цель их путешествия вырисовывается темными пиками на сером небе. Отдаленно и глухо шумело море, но свежий ветер не проникал сюда, сдерживаемый могучими исполинами. У подножия гор в одном месте горели огни — там-то и был вход в гору и стражник при нем.
Путешественники затаились в зарослях стланика, пересекать открытое пространство перед входом в пещеру было еще рано. Все с наслаждением растянулись на земле, а Мириэль шепотом поведала им свой план. Они рассчитывали воспользоваться темнотой и перебраться поближе к цели, двигаясь цепочкой, с интервалом в пять шагов друг от друга. Мириэль должна была возглавить шествие и выводить из строя приближающихся орков своим заклинанием. Предполагалось, что луна в этот момент появится из-за гор. Остальные должны были только прикрывать принцессу в случае, если она не заметит всех орков, или их будет слишком много.
— Ну что, готовы? Никому не страшно? — Мириэль строго поглядела на свою свиту. Не бог весть какие воины, но делать нечего. Самым надежным был, конечно, Олвик.
Все шло прекрасно: Мириэль уверенно продвигалась вперед, остальные бесшумно крались за ней. Тишину нарушал лишь оркский говор. Вершины Прибрежных гор уже светлели, и луна должна была вот-вот появиться. "Сейчас все орки превратятся в немигающих истуканов, — предвкушал потеху Буги,?— как все-таки удобно, когда рядом маг".
И вдруг что-то огромное со свистом пронеслось над головами заговорщиков. Все замерли. До отряда орков, охраняющего вход в пещеру, было уже рукой подать, но прекрасному плану не дано было осуществиться. В серебристом свете полной луны все увидели большую крылатую тень. Приблизившись, она зашипела и стремительно кинулась на Мириэль.
— Назгул! Назгул! — завопил Буги что есть мочи.
Мириэль прежде всего произнесла свое заклинание оцепенения, поскольку именно оно вертелось у нее на языке. Это лишь на мгновенье задержало гигантскую птицу, она отпрянула, но тут же с новой силой, полыхая голубоватыми молниями, с неистовой злостью приблизилась к принцессе, задев когтями плечо Кумбрика, стоявшего рядом с девушкой.
— Истребитель! — догадалась Мириэль, и у нее подкосились ноги.
— Заморозьте его! Что вы медлите?! — отчаянно вопил Буги, увертываясь от молний.
— Бегите, все прочь от меня! — закричала Мириэль. — Погибните.
Но бежать было некуда. Злобная тварь непрерывно метала молнии, которые стеной огня перекрывали им путь к спасительному лесу. В такой ситуации даже наводящие прежде ужас агнегеры показались путникам не такими уж страшными, они тоже испугались крылатой нечисти и, покинув пост, скрылись в пещере. Туда же бросились со всех ног хоббиты и гном.Только Мириэль яростно сопротивлялась Истребителю, принявшему облик птицы, да Олвик рычал и вставал на дыбы, пытаясь схватить врага зубами. Принцесса была необычайно сильна в эту ночь, и Истребителю досталось изрядно, но он и не думал отступать, он был охотником за ее душой. Мириэль поняла, что не одолеет его, и стала продвигаться к пещерам. Как трудно давался ей каждый шаг! За что же преследовал ее этот страшный враг?!
Предназначенные в жертву духу огня пленники находились в зале "Выбор". Их связали и поместили там на время. Оркам предстояло решить, каким образом лучше ублажить Барлога: предложить ему сразу всех несчастных или поочередно, одного за другим. Гномы и Лавашка были не только связаны веревками, но и прикованы цепями к полу для верности. Мрачные стражники в черных плащах с огненными коронами окружали их.
— Зачем я только ввязался в эту канитель? — стонал Дебори. — Вот уж, воистину, нечаянный конец! Угораздило же попасть в лапы к фанатикам.
— Если бы Гупегури не заснул, то орки не застали бы нас врасплох.
— Все равно бы с ними столкнулись, — зло возразил старый гном, — и лежали бы на этом же месте, да еще раненые и покалеченные.
— Но и орки бы пострадали! Запомнили бы меч Тима Огнеруда! — Лавашка восхищенно посмотрела в сверкающие неукротимым огнем глаза гнома.
— Может, Кумбрик нас выручит? — с надеждой прошептал Бурлевундр.
— Ха-ха! Этот везунчик улепетывает теперь от проклятого места, только пятки сверкают. Заречется теперь клады искать,?— с сарказмом высказался Дебори.
— Хорошо бы так, — вздохнул Тим, — только не совался бы сюда, один он ничем нам помочь не сможет.
— Он уже не один, я думаю! — весело улыбнулась Лавашка. — Встретил, наверное, тех двоих, что за нами следили. А если еще и Мириэль с ними, вообще хорошо. Не переживайте, они обязательно спасут нас.
— Это те два недомерка и полоумная девица с манией преследования? — издевался Дебори. — Эти уж точно кого угодно спасут!
— Замолчи, несносная бородавка, — Лавашка с удовольствием пнула бы гнома, если бы не была привязана. — Мы, хоббиты, хоть ростом не вышли, но хитрые и идей всяких нам не занимать, на такое способны, что вам и во сне не приснится.
Все вздохнули, так хотелось верить Лавашке, трудно отказаться от надежды, какой бы призрачной она ни была.
В это время что-то случилось у орков, послышались их испуганные голоса, многократно отраженные от сводов пещеры. Они заметались бестолково из стороны в сторону. Пленники, насколько позволяло их положение, вытягивали шеи, стараясь угадать, что происходит. Зал "Выбор" был второй пещерой от входа, соединенный с залом "Прибытие" одним переходом, а от этого зала уходили дальше в недра гор уже несколько проходов. Изумленные гномы и Лавашка увидели, как прямо на них вылетел из коридора горемыка Кумбрик, все еще прикрывавший голову и плечо. Он испуганно озирался вокруг и, подбежав к гномам, обрадованно выкрикнул совсем уж неуместную фразу: "Ребята! Как хорошо, что вы здесь!" Следом за ним вбежал запыхавшийся Буги, верещавший: "Назгулы, назгулы! Спасайтесь!" Ну а третьим появился Шумми. За ними уже спешили орки с кнутами и веревками. Новоприбывших взяли, что называется, тепленькими, скрутили и бросили к остальной компании. Они еще не успели понять тяжесть своего нового положения, молнии больше не сверкали вокруг, можно было перевести дух.
— Что все это значит? — нахмурился Тим Огнеруд. — Зачем вы устроили такой переполох?
— Думали вас вытащить, — сообщил Буги как ни в чем не бывало. Напряженное молчание окружающих побудило его добавить: — Но еще не время, на улице пока намного хуже.
— Да-а, — протянула Лавашка, — я от вас большей выдумки ожидала.
— Прости, что разочаровали, — огрызнулся Шумми, — сидела бы в Грибном Раю, не случилась бы вся эта заварушка.
— А тебя никто и не просил вмешиваться.
Между тем принцесса продолжала битву не на жизнь, а на смерть. Она была уже у самого входа в пещеру. Орки — свидетели поединка, пока не могли сориентироваться и, натыкаясь друг на друга, суетились в зале "Прибытие". Мириэль чувствовала, что силы оставляют ее.
— Олвик! Беги в пещеру! — приказала она, но не могла увидеть, выполнил ли он ее команду. Ослепленная молниями, едва живая, она отступила под своды пещеры и с помощью магии вызвала обвал, замуровавший вход в прибежище агнегеров. До угасающего сознания принцессы донесся отчаянный визг Олвика. Орки подхватили ее обессиленное тело и крепко связали, хотя надобности в этом не было никакой. Когда принцессу бросили к остальным пленникам, на нее было больно смотреть: на платье зияли прожженные дыры, всклоченные волосы пахли паленым, кровь отлила от лица, и черты его обострились. Белого волка рядом с ней не было.
Орки еще долго галдели, обсуждая появление Небесного Огня. Несомненно, это было знамение, но знамение чего? Из-за обвала огонь не проник в пещеру, но пришельцы, вызвавшие его гнев, явно были неугодны Великой стихии, и потому их судьба была предрешена. Верховный жрец объявил, что колдунья, гномы и недомерки будут принесены в жертву вместе и сразу, ибо Огонь требует их. А они, верные слуги Огня, не хотят впасть в немилость. Орки ордена Подземного Огня были послушны и дисциплинированы, и скоро все было готово для церемонии.
Из зала "Выбор" жертвы были перенесены в зал "Прощание" — огромную пещеру, в одном конце которой находились три трона. На другом конце был помост, а за ним — глубокая выемка, куда и поместили пленников. Молчаливые орки в плащах с капюшонами стояли вдоль стен в ожидании зрелища. В пещере царил полумрак. Три жреца взошли на троны. Аргава?— верховный жрец — подал знак начинать церемонию. Послышалось заунывное пение, в руках агнегеров появились масляные лампы, которые они передавали по кругу под зловещее заклинание: "Аума-агни — эууу-эааа-бар-лог". От этого пения волосы вставали дыбом, в глазах зарябило от движущихся светильников. "Конечно, это интересный об-ряд, — думал Буги, — но он является одновременно и моей панихидой. Какая жалость, что никто никогда не узнает, как погиб Буги Нытик, в какую бездну он канул". Бегущие огни сливались в одну линию, глаза непроизвольно закрывались, пленники постепенно впадали в транс. В зал внесли клетку и приоткрыли дверь. "Гупегуйа! Гупегуйа!" — послышался вдохновенный шепот, и друзья встрепенулись от смены звуков.
