В лабиринтах темного мира. Книга 1

Одним словом, единый Тарбаган распался на множество мелких государств.

В зале включился свет и все сидящие там пошли к выходу.

Глава 77

— Все поняли? — спросил меня Вульф.

— Конечно, все понятно, у них даже язык такой же, как и у нас, — сказал я.

— Нет, — остудил меня мой спутник, — у них не такой язык, просто вы его выучили, пока мы летели на планету Тарбаган. На выходе вы столкнетесь с тем, что видели в кино.

— На каком выходе? — не понял я.

— На выходе из корабля, — спокойно сказал мой спутник. — Это не просто кинотеатр. Это салон адаптации к условиям планеты Тарбаган. Вы прошли медицинское обследование, вам сделаны все необходимые прививки и введены необходимые лекарства для лечения выявленных заболеваний. Вы успели изучить местный язык, и не будете выделяться среди местных жителей. Добро пожаловать на Тарбаган.

Я с долей удивления смотрел на Вульфа и верил ему, и не верил. К 1917 году наша страна была достаточно слаборазвитой, а здесь даже космические корабли в виде кинотеатра. Полезное сочетается с приятным, да еще на таком высоком уровне развития.

Мы вышли на улицу, и попали в объятия долговязых девочек с раскосыми глазами и кроличьими зубками во рту.

— Здравствуйте, товарищ! — сказала одна из них мне и нацепила на лацкан куртки белый бант. Такой же бант был нацеплен и на Вульфа.

— Приглашаем всех на митинг, — хором сказали девушки и стали цеплять банты на грудь приехавших с нами людей.

Недалеко от кинотеатра, извините, от корабля, который оказался довольно грандиозным сооружением, стояли маленькие человечки, как бы просыпавшиеся по ошибке из дырявого лукошка. Подойдя к ним, я стал таким же человечком, понимая свою незначительность в мире огромных машин, заполонивших весь мир.

На импровизированной трибуне стоял человек с большими залысинами и, махая одной рукой, кричал в народ лозунги:

— Народ будет спокоен за себя и будет с почтением относиться и к суду, и к правоохранительным органам, если на страже Закона будут стоять СТРАЖИ Закона, а не ПРИСЛУЖНИКИ режима.

СТРАЖИ Закона не позволят ПРИСЛУЖНИКАМ беззаконие возводить в Закон.

Да здравствует народная революция, вся власть Советам народа, никакого доверия Временному правительству!

Человек знал, что он делал. На митинге нельзя говорить большие речи. Их никто не услышит. Нужно сказать пару-тройку общих фраз. Найти врага или виновника произошедшего и призвать на борьбу с ним. Если этого нет, то борьбу лучше и не затевать.

— Вот, Андрей Васильевич, вам предоставляется возможность изменить жизнь этих людей, — сказал Велле Зеге Вульф. — Берите быка за рога. Вы преисполнены либеральными мыслями, верой в счастливое будущее, знаете, как бы все получилось, если бы лидером революции были именно вы. В вашей стране любой готов стать Лениным или Сталиным. Или Брежневым, на худой конец. Надевайте свои белые перчатки и ведите массы к светлому будущему и всеобщему равенству, клеймя позором тех, кто боролся с революцией и был верен сатрапам прошлого. Идите-идите, у вас все получится. Вы грамотны, напористы, умны. Идите на трибуну, призывайте народ к хорошей жизни, сейте разумное и доброе.

Я посмотрел на него и понял, кто он такой. Он никакой не злодей. Он просто провокатор. Он сам не делает зло. Он провоцирует людей на действия. Злой человек делает зло, добрый — добро, но частенько добро оборачивается во зло, а зло в добро. Не зря еще никто не оспорил истину о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

С другой стороны, если мне представилась возможность самому делать историю, то грех не воспользоваться этой возможностью. Если бы артиллерийский лейтенант Наполеон Бонапарт не хотел стать генералом, он бы не стал им. Но он хотел большего и добился этого. Он был такой же провокатор, как Велле Зеге Вульф. Надо ввязаться в драку, а там посмотрим, что из этого получится.

— Ну, я им сейчас покажу, — храбро подумал я и ринулся к трибуне.

Глава 78

Несмотря на свою стихийность, митинг был прекрасно организован.

Меня перехватили на подходе.

— Вы будете выступать или будете слушать? — спросил меня вежливый молодой человек с блокнотом в руке.

— Конечно, я буду выступать, — самоуверенно сказал я.

— А на какую тему? — готовился записать молодой человек.

— На тему революции, — гордо сказал я и пошел к трибуне.

Через два шага дорогу мне преградил верзила.

— Эй, мигрант, ты куда лезешь? — спросил он. — Здесь митинг для коренного населения. Видишь лозунги — "Мы не мармоты". "Мармоты не мы". "Тарбаган тарбаганцам". Вали отсюда, пока тебе не накостыляли.

Я обошел его стороной и пошел дальше, но путь мне преградил тарбаганский страж. Здоровый. Квадратное лицо. За поясом дубина. В руке пучок завязок-застежек вместо наручников. И на руке четка из переливающихся черных кристаллов.

— Таблофейс, — коротко сказал он и протянул руку.

Я понял, что ему нужна взятка и показал, что у меня нет денег, чтобы поделиться с ним.

— Ты что, неграмотный? — зарычал на меня стражд. — Давай сюда паспорт.

Чего-чего, а паспорта у меня не было. Вот Велле. Подначил идти на митинг, а у меня нет документов. И у меня нет зубов как у кролика, чтобы сойти за местного.

Правильно говорят. Прежде чем прыгнуть в омут, посмотри, есть ли то, за что ты будешь хвататься, если омут окажется слишком глубоким.

Я хотел за счет быстроты своих ног уйти от конфликта со стражей, но подошедший сзади страж схватил меня за воротник пиджака и сразу стал бить дубинкой. Затем к нему присоединился и тот, который требовал паспорт.

Изрядно побитого меня оттащили подальше от митинга и бросили на тротуаре.

Митинговый фильтр я не прошел. Если в фильтре есть стражи, то это проправительственный митинг. Старая схема, взятая от монгольских скотоводов. Когда загорается степь, то ее тушат встречным огнем. Когда начинаются протестные движения, то власть создает свои протестные группы, которые протестуют, но выдвигают достаточно безвредные требования, исполнение которых успокаивает массы. Мол, правительство прислушалось к требованиям трудящихся и облегчило всем жизнь.

Я очнулся от качки. Вернее, от покачивания как на огромном судне в море. Меня везли на рикше. Возок покачивался от редких неровностей дороги.

— Дороги у них хорошие, — подумал я. — Значит, дураков мало. Вот они меня и везут в свою тюрьму на перевоспитание. Город у них какой-то чистый экологически. Ни одного автомобиля. Одни велорикши и велосипедисты. Как в Китае или во Вьетнаме. Возможно, что в центре так и должно быть. Весь транспорт на окраины, а в центре должны быть пешеходы и немного велосипедистов.

Мы остановились около какого-то дома и двое мужчин помогли мне выйти из возка и под руки провели к крыльцу в многоэтажном доме. Крыльцо было не одно. Где-то около десятка. Вероятно, отдельные квартиры на первом этаже для господ. А лаобайсины, то есть простой народ, заходят в общие подъезды со стороны двора. Как это по-западному в духе всеобщего равенства.

В прихожей нас встретила симпатичная девушка в белом передничке, который очень шел к ее паре белоснежных зубок. Одним словом, миловидная японочка или китаянка с англосаксонскими зубками.

— Беги за врачом, — приказал девушке хозяин. И она просто упорхнула на улицу.

— А не проще было позвонить врачу? — спросил я.

Мужчины переглянулись между собой и ничего не сказали. Старший из них что-то достал из шкафа и подошел ко мне, держа в руках обыкновенную лупу. Через нее он начал рассматривать мои глаза. Затем передал лупу спутнику и тот начал внимательно рассматривать мои глаза.

— Ну, — сказал хозяин помещения, — я прав или не прав?

— Прав, — согласился с ним гость.

— Вы откуда приехали? — спросил меня хозяин.

— С Земли, — сказал я.

— Мы так и думали, — чуть ли не хором сказали они.

Глава 79

В это время пришел доктор. Люди, доставившие меня сюда, о чем-то долго шептались с ним. Затем доктор подошел ко мне.

— Ну-с, батенька, — сказал доктор, — сейчас мы вас заштопаем и приведем в полный порядок так, что вас мама родная не узнает. Поглядитесь в зеркало, а потом будете сравнивать с тем субъектом, который получится.

Разукрасили меня на совесть. Разбита левая бровь. Под правым глазом расплывался огромный синий, даже фиолетовый синяк. Болела грудь и что-то мешало дышать справа. На левой руке кто-то старательно топтался кованым сапогом.

Похоже, что стражи везде одинаковы. Дай только добраться до человека. И люди выживают только потому, что их деятельность кто-то, худо-бедно, но контролирует. Не было бы контроля, то вся жизнь превратилась бы в сплошной концлагерь, где все жители — военнопленные, а остальные сами знаете кто.

Доктор достал из своего бездонного саквояжика какие-то медицинские инструменты и вскоре в области ранений и синяков стало что-то пощипывать.

Затем доктор проверил все мои зубы и приклеил два искусственных зуба, превративших меня в чистокровного тарбаганца.

— Вот и все, — сказал эскулап и стал собирать инструменты. — До свадьбы все заживет, если вас не расстреляют на каком-нибудь митинге.

Я посмотрел на себя в зеркало и удивился. На меня смотрел совершенно другой человек. Разбитой брови не видно, осталась небольшая розовая полоска. Синяков как не бывало. И накладные зубы крепко держатся. Да, уровень медицины у них не в пример нашей. На нашем Западе медицина стремительно развивается, а наша медицина, как обычно, в полной, вернее — в полном загоне.

Хозяин расплатился с доктором и подошел ко мне.

— Телефонов у нас нет, — сказал он. — Их уже давно нет. Они используются только в государственных интересах чиновниками первых четырех классах с обязательной стенографической записью разговора, чтобы не было возможности быстрой связи с областями нашей маленькой империи, оставшейся от Великого Тарбагана. А у нас к вам есть дело. Я — писатель Касым Сладкий, а вот это один очень богатый человек Васса Жаров. Учтите, что мы беспокоимся за свои жизни. Если вы не поймете нас и не примете наше предложение, то ваше тело мы предъявим страже и скажем, что вы ворвались к нам с оружием в руках. Идет такое предложение?

Я кивнул головой. От таких предложений не отказываются. Посмотрим, что это, а потом будем думать, как нам выпутаться из этой ситуации. И Велле Вульфа рядом нет.

— Сначала вы послушаете нас, а потом мы послушаем вас, — сказал Касым. — Насколько я знаю, в полете вас кратко познакомили с историей Тарбагана. Совсем недавно прошла мировая революция, которая разделила всех нас государственно-административными границами. Все перепуталось на нашей планете. Я считаю, что это хорошо. Отчего у нас должна болеть голова из-за того, что у кого-то и чего-то не хватает? Хотели самостоятельности — будьте самостоятельными. Тарбаганская Федерация, ТФ, где мы с вами сейчас находимся, населена потомками мармотов. Нас девяносто пять процентов. И вот двадцать лет назад в результате случайности, а, вернее, недомыслия первого избранного президента ТФ к власти пришел оказавшийся преданным ему потомок мармотини. А их всего пять процентов от нашего населения. Потом вы сами разберетесь в их отличиях, хотя с первого взгляда можно предположить, что мы все на одно лицо. Как бы не так? Мы все разные. После империи демократия воспринимается как хмельной напиток. Никто не заметил, как пришедший к власти президент ввел понятие управляемой демократии, отменил все выборы, и мы поняли, что не имеем никакого влияния на процессы в нашей стране. Эффективный менеджер стал управлять демократией, проводя выборы с заранее известным результатом. Для плюрализма оставили четыре партии, а партия мармотини под названием "Наш дом — Тарбаган" имеет конституционное большинство в парламенте и принимает те законы, которые нужны президенту. Для него установили более длительный срок нахождения у власти, и он автоматически стал пожизненным руководителем, отдав на откуп своим друзьям весь Тарбаган.

Он никого не боится и делает все, что ему заблагорассудится.

То на повозках проверяет качество дороги.

То вдруг принимается устраивать бесчисленное количество спортивных соревнований, чтобы народу не было времени задавать ему вопросы о недостатках в жизни или от чего Федерация превратилась в самое отсталое государство на планете.

Лишь один раз ему нагадала гадалка, что его с престола скинет человек с голубыми глазами, прилетевший с другой планеты. И этого человека ищут повсюду.

Вероятно, страж залил себе чем-то глаза и поэтому он тебя просто избил, а не убил.

Так вот, этот человек с другой планеты — ты!

Глава 80

Раз от раза не легче. Похоже, что на мне сошелся клином белый свет. Как в той песне. Куда ни пойдешь, всем ты нужен и все чего-то от тебя ждут.

— А без революции в вашей стране обойтись никак нельзя? — робко спросил я.

— Можно обойтись и без революции, — сказал просто Касым. — У нас императоры так и правили. Добивались власти силой или попадали во власть случайно и становились пожизненными правителями, передавая власть по наследству. Прислужники писали стихи, романы и замазывали все шероховатости в истории восхождения правителя к трону. Получалась красивая сказочка о добром рыцаре, которому власть вручили либо сам Господь Бог, либо добрая фея, сострадающая страдающему народу. И все было хорошо. Но всепланетная империя распалась. Даже в Тарбагане есть своя Конституция и там записано, что правитель не может избираться на трон более двух раз подряд. И сейчас правитель будет избираться в третий раз по той же Конституции. Ведь записано — два раза подряд, а он подряд пропустил и снова хочет избираться на два раза. А народ уже развращен свободой и Конституцией. Он не может вернуться к империи, а сделать законным образом ничего не может. Парламент избран так, как нужно правителю и все законы принимаются так, как это угодно ему. И, кроме того, ни один закон не будет действовать, пока правитель его не завизирует. И получается, что положение безвыходное. В любой момент могут отменить Конституцию. То ли ее отменит парламент, то ли сам правитель ее отменит. Возьмет, при всех разорвет и ногами потопчет. И нет Конституции. Тогда главные попы начнут готовиться к коронации и передавать власть правителю от Бога. А тут вы приехали. С другой планеты и с голубыми глазами. Ну, как не использовать такой шанс для того, чтобы изменить жизнь в Тарбагане к лучшему?

— Он все лучшие подряды отдал на откуп своим дружкам, а всю законную часть отдал на кормление чиновникам, — сказал Жаров. — Тех, кто ему не нравится, лишил бизнеса и посадил в тюрьму. С помощью стражи забирает лучшие предприятия. Дружки его из-за границы капиталы наши к себе подгребают. Делают неприкосновенный запас. Все золото наше вывозится за границу в банки иностранные. А те начинают свои условия выставлять. Чуть что не так, на золото кладут замок и счета банковские арестовывают. Один беспредел в коммерции. Так что ты нам как раз пришелся. А за деньгой мы не постоим. Ты уж не сомневайся.