— Борь, ты меня сейчас уговариваешь, я что-то не понял? — Подводя итог под этим словесным бредом скривился Шах и упёрся локтями в столешницу. — Ты реально мне сейчас говоришь эти слова или это слуховые галлюцинации? Лично я больше склоняюсь ко второму варианту. Что значит отдай? Мы не на рынке.
— Дим, любую тебе подгоню. Но эту, — Ковалёв поднял указательный палец вверх, — эту уступи. Это я тебе сейчас как друг говорю.
— Да пошёл ты, друг! Вместе со своим сыном. Вырастил недомужика так теперь и отвечаешь за него, да?
— Дим, давай поговорим по-взрослому, хорошо? Зачем она тебе? — Примирительно выставив перед собой ладони, Ковалёв заговорил тише. — Ты же любую приручить сможешь. А ту, которая не понимает, заставишь понять. Приличную захотел? Не шлюху? Так зайди в любой институт там таких приличных пруд пруди, хоть красивую бери, хоть умную, хоть то и другое вместе.
— Что же ты это сынку своему не посоветовал? — Хитро прищурился Шах, затихая. Снова расслабился и подтянул бокал с коньяком ближе. Сделал ещё один мелкий глоток и, смакуя вкус, погонял напиток между щёк.
— Да дурак он. — Ковалёв беззлобно махнул рукой. — Вцепился в эту, клещами не оттащить. Я не понял сначала, что талдычит. "Украл, заставил, она меня любит". — Перекривил сына. — Только когда имя твоё услышал более-менее пришёл в себя. Знал ведь, что не может такого быть. Так вот не слышит меня Антон. Помоги, говорит, вернуть. Что хочешь сделаю, в бизнесе в твоём останусь, — посмотрел на Шаха исподлобья, — ты же знаешь, что это для меня важно...
— Так ты сейчас за себя просишь или за сына? — Хмыкнул Шах, не сдержался, слушая откровенную чушь.
— Я сейчас просто прошу. Оставь её. Ну, что ты в чужую жизнь лезешь, а? Смысл тебе её заставлять, если себе другую, в сто раз лучше найдёшь, которая не станет артачиться, а? Подумай.
— Уже подумал и мой ответ от этого не изменился. Борь, я понимаю, что тебе сейчас посочувствовать надо, что такого сына вырастил. Только, знаешь, мне не до сочувствий. Галя моя жена и ею останется. И дело здесь не в хочу-не хочу, и даже не в люблю-не люблю. Я так решил и не буду отчитываться ни перед кем. Ты хотел поговорить по-взрослому? Давай. — Встал из-за стола, обошёл тот стороной и перед Ковалёвым на столешницу уселся. — Ты, когда последнего мужика со своей Дианы снимал, что кричал, не помнишь?
— Ты охренел, Шах?
— А с чего ты решил, что моя жена чем-то отличается от твоей? — Приподнял одну бровь и чуть подался вперёд, руки при этом держал в карманах. — Она ведь давно не нужна тебе. Отдай. — Проговорил жёстко и получил удовлетворение от перекосившейся физиономии напротив. — Почему нет? — Широко улыбнулся, хотя в ответ не прозвучало ни звука. — Может, потому что она твоя жена и ты её никому не отдашь? Не хочешь же ты мне втирать, что между вами любовь неземная? А какого тогда я должен перед тобой отчитываться, а, Борь?! — Прорычал, выталкивая слова сквозь зубы. Теперь упирался руками в подлокотники кресла, на котором сидел Ковалёв и пытался задавить его своим напором. — И давай прекратим этот бессмысленный разговор. Уважаю за то, что решился всё это сказать, но мой ответ "нет" и его я не изменю никогда.
— А смысл?
— А смысл в том, что она уже моя. Всегда моей была и навсегда моей останется. Кто у неё там был — фиолетово. Сейчас их рядом нет. Вопросы?
— Не противно? — Выбросил Ковалёв свой последний шанс, зная придирчивую натуру и ненависть к низости и грязи. Только Шах и глазом не моргнул.
— Противно сейчас с тобой это обсуждать.
Как ни странно, но они поняли друг друга и даже выпили по примирительному коньячку, правда, каждый так и остался при своём мнении.
— Нет, ну, ты точно меня разыгрываешь! Такого просто не может быть. Он так смотрел, так говорил... И ничего?!
— Я не поняла, тебя это радует или огорчает? — Улыбнулась я Лизе, пятый раз подряд заверив, что муж меня не бил, не пытал и даже не воспитывал. О "разговоре" по дороге, благоразумно промолчала, кажется, сейчас я даже самой себе не могла объяснить такое поведение. Что-то из разряда "есть что вспомнить, да нечего рассказать".
— Я рада. — Торопливо ответила она, оглядываясь по сторонам. — Нет, ну, ты видела, как он с ними разговаривал? Как со старыми друзьями. Всех знает! — А в голосе восторг и восхищение, к которому я готова приревновать прямо сейчас.
— У нас не настолько большой город Лиз, чтобы потеряться. Конечно он их знает! Наверняка вместе по саунам в молодости шатались.
— Да прям! Ты посмотри на него и на них всех. Он лидер, прирождённый. И все окружающие слушали бы его, говори он хоть полный бред. Я тебе завидую. — При упоминании неприятного для меня слова, я подобралась и глянула на монитор, буквы энного текста расплывались перед глазами, но я продолжила сосредоточенно изучать материал. — Белой завистью, разумеется. Правда, меня он недолюбливает, это точно. Наверняка ревнивый, да?
— Как ты можешь и утверждать, и спрашивать в одном коротком предложении, Лиза? Ты же филолог.
— Да брось! Русский язык велик и могуч. В нём два разных понятия могут означать одно и тоже. Так ревнивый или нет?
— Я не давала повода.
— Значит, не ревнивый, — мечтательно вздохнула Лиза и закатила глаза к потолку. До конца рабочего дня оставалось не больше получаса и можно было расслабиться, но при этом не утратить эффект усердно работающего человека.
— О чём задумалась?
— О твоём муже. — Без доли смущения доложила она и я потеряла любой интерес к работе, захлопнула крышку ноутбука и вопросительно посмотрела в сторону подруги.
— У него ведь должен быть друг, а, Галь?
— Должен. — Медленно кивнула я, взглядом не упуская ни единого её мечтательного жеста.
— А познакомь меня с ним! — Глаза Лизы загорелись адским пламенем, а влажный язык прошёлся по нижней губе. Стоящий в стороне курьер, который за день так и не смог справиться с похмельем, уставился и глядел не моргая.
— С кем?
— С другом. — Заявила Лиза чётко и подскочила на месте. — Как в лучших традициях, Галка. Две пары. Уверена, мы будем классно смотреться вместе.
Я посмотрела с подозрением на вытянутый вверх большой палец, а Лиза потупилась, после чего поспешно заправила волосы за уши.
— Я всегда считала, что взрослый мужчина лучше понимает женщину. Помнишь, говорила, что Валера мой как ребёнок? Теперь знаешь, как это заметно.
— Сама ты как ребёнок, Лиз, всё ещё веришь в сказки. — Мягко улыбнулась я, понимая, что мне конкретно она не угрожает. Посмотрела на компьютер и всё же решилась сложить его в сумку для переноски. — Помнишь громилу из клуба, когда мы Диму впервые встретили?
— Такой хмурый тип, — поторопилась она с ответом, я кивнула.
— Ага, он самый. — Я подавила улыбку. — Это и есть друг Димы. Других я пока не видела. Нет! Был ещё программист Олег, но тот давно и безнадёжно женат, да на такой красотке, что нам с тобой и не снилось.
— Скучная ты, Галка. И как только замуж вышла?! — Лиза с досады сплюнула и отвернулась к окну. — Ты ведь ни во что не веришь: ни в любовь с первого взгляда, ни в любовь мужчин в принципе. Так нельзя. Дима с тобой ещё не заскучал, с такой прагматичной особой?
— Дима умеет сделать цирк и без меня. Вчера было одно из таких представлений, а ты и повелась.
— Да, да, ты ещё скажи, что он белый и пушистый! Ни за что не поверю.
Как в старые добрые времена прозвенел звонок, сообщающий о том, что рабочий день закончился и сотрудники редакции засуетились, пытаясь в числе первых покинуть свои кабинеты.
— А я и не говорю... — Пробормотала, когда Лиза слышать меня не могла и надула губы, задумываясь, а какой он?..
Дима разный. Непредсказуемый. А чаще всего он меня просто удивляет. Вот примерно как и сейчас, когда я стою у главного входа в офисное здание, а он, не смотря на то, что утром говорил про какое-то важное дело, стоит с букетом цветов и ждёт, когда же я вспомню, что нужно спуститься.
— Привет. — Прошептала и глупо улыбнулась, пытаясь удержать букет, Дима же не терялся, провёл языком по моей нижней губе и заглянул в глаза, при этом втягивая голову в плечи, словно присматривался к реакции.
— Соскучился. — Пояснил просто и открыл передо мной дверь. Я так и стояла, не зная, как трактовать такой романтический настрой, а Дима вытянул губы трубочкой, которая медленно разошлась на лице. — Кажется, я хотел показать тебе свою мастерскую. — Напомнил и чуть подтолкнул вперёд рукой, которая придерживала мою талию.
За рулём, удивительно, но был Женя. Прежде казалось, что машина для моего мужа имеет какое-то особое значение, наверно я как всегда ошибалась на его счёт.
Дома Дима был немногословен, без лишних прелюдий, держа за руку, повёл наверх, в свою комнату, где за потайной дверью и обнаружилась мастерская.
Пусто. Чёрная, абсолютно чёрная комната, казалось, даже стены в ней покрыты какой-то обволакивающей темнотой. В центре комнаты стоит стол со странной полукруглой выемкой и карманом под ней. По периметру стола несколько ламп точечного действия, над столом — одна общая, излучающая белый люминесцентный свет. На столе стоит ноут с опущенной крышкой, рядом стопка белых листов бумаги с набором карандашей в ряд.
— Почему здесь так темно?
Дима притянул меня к себе ближе, прижал к своей груди, губами проводил вверх-вниз по всей длине шеи.
— Чтобы мне ничего не мешало.
— И... чему можно помешать? — Не поняла я, ожидая увидеть золото и бриллианты. Усмехнулась своим мыслям и полуобернулась, пытаясь увидеть его глаза, только он на меня не смотрел, не обращая внимания на слова, продолжал ласкать шею губами.
— Думаю, не стоит объяснять, что такое вдохновение? — Он чуть прихватил тонкую кожу зубами и я сжала его руки, удерживающие меня за талию, Дима чуть слышно хмыкнул и поток воздуха охладил горящее тело. — В такие моменты хочется ловить удачу за хвост, видеть то, что мелькнуло в твоих мыслях всего на мгновение и тут же исчезло.
Он хватку ослабил, скорее, осознавая, что у меня возникло желание подойти ближе, но сам следом не пошёл.
— Ты рисуешь? — Подтянула пару верхних листов ближе. Рисунок не был абстрактным: чёткий, яркий, с насыщенными оттенками серого... стрекоза. Очень похожа... как настоящая, только на бумаге. Дима на мой вопрос не ответил, а я и забылась, увлеклась, перекладывая один лист на другой, пробираясь всё глубже.
На бумаге один за одним я видела узоры, образы, загадочные в своём исполнении витиеватые линии. Села на стул, потому что хотелось увидеть больше, узнать, прочувствовать. Было красиво. Волшебно. А ещё очень хотелось улыбаться. Улыбка пропала с моих губ, когда на одном из листов я увидела себя. Сердце застучало быстро и сильно, и не хватало воздуха, чтобы вздохнуть полной грудью. Нежность, плавность линий, нега расползалась по телу. Я не помню себя такой. На губах лёгкая полуулыбка, а взгляд устремлён вдаль. Оголённые плечи, убранные с них волосы. Образ, который придаёт ощущение свободы и бесконечности счастья. Я провела кончиком пальца по серым росчеркам карандаша, боясь, что они могут исчезнуть. Обернулась, чтобы посмотреть на Диму, но не увидела ничего, кроме пустоты.
— Нравится? — Голос напряжён, но не дрожит, скорее, льётся, так же плавно, как и линии карандаша, повторяя контур губ, локонов мягких волос.
— Я не знаю...
Провела пальцем по листу бумаги ещё раз и прикусила губу, когда взгляд остановился на кольце. Моё кольцо. Такое же, как и сейчас. Медленно отвела глаза, чтобы снова взглянуть в пустоту, Дима медленно, но шумно выпустил из себя воздух. А на следующем листе бумаги я увидела второе кольцо. Объёмный рисунок размером на весь формат. Кольцо, которое я так и не примерила, но не могла ошибиться, что это непременно оно.
— Ты подарил мне его несколько дней назад. — Обернулась резко и тут же вернулась взглядом к рисунку. Датирован днём моего рождения этого года.
Снова обернулась на Диму, но не знала, что хочу сказать, поэтому, закусив губу, стала перелистывать уже просмотренные работы. Что-то было отмечено вчера, что-то две недели назад. На рисунке, на котором он изобразил меня стояла дата двухгодичной давности. Всё внутри сжалось, а свободная рука потянулась к кольцу на пальце левой руки, коснулась металла, который оказался на удивление тёплым, лучи света переплетались в загадочном узоре золотых нитей, освещая сердцевину цветка, играя в гранях прозрачного камня.
— Его сделал ты?
— Я хотел, чтобы ты помнила обо мне всегда. Чтобы у тебя было что-то особенное. Другого такого просто нет.
— Шахматный король... — Прошептала, припоминая недавний разговор с Лизой, слышала, как Дима усмехнулся.
— Глупость, но на момент основания компании, идея показалась мне гениальной.
— И всё это сделал ты? Всё то, что я видела на рисунках?
— Некоторые так и остались рисунками. Многие никогда не станут украшениями. — Дима шагнул ближе, но не подошёл к столу. Зато теперь, оглядываясь, я могла видеть нечёткий силуэт.
— Всё так красиво...
— Но не уникально.
— А ты хочешь, чтобы мир вокруг стал идеален?
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, а всё остальное лишь средства к достижению цели.
— Ты здесь сделал моё кольцо? — Отвлеклась я, когда передо мной оказался последний просмотренный рисунок.
В руках я держала эскиз его последнего подарка.
— Эта комната не предназначена для рабочих моментов. Здесь я придумываю, воплощаю идеи в жизнь, моделирую их на компьютере, определяю, возможно ли превратить идею, рисунок, в объёмное, настоящее украшение.
— Но ночью ты был дома, я точно знаю. — Твёрдо повторилась я, на что Дима улыбнулся, при этом чуть шатнулся вперёд. Так, что я могла увидеть эту улыбку, увидеть как сверкнули его глаза.
— Моя малышка хочет увидеть, что находится за занавесом, да?
— Ты обещал!
— Тогда вперёд.
Дима протянул мне руку, в которую я тот час же вцепилась, не желая отпускать. Внутри порхали бабочки. Прежде это выражение казалось пошлым и насквозь фальшивым, сейчас же я тоже ощущаю их, способных оторвать меня от земли, и нести вверх, щекотя тоненькими крылышками. Шла и не смотрела вперёд. Видела перед собой лишь уверенный профиль, жёсткий разворот плеч, ровную спину, лишь иногда могла поймать брошенный на меня короткий взгляд, который опалял, заставляя отступить. В дальнем углу дома, в котором я, признаться, ещё не была, оказалась простая деревянная дверь, ведущая на огромный по площади цокольный этаж.
— Это подземный гараж? Почему его не видно с улицы?
— Въезд со двора. — Коротко пояснил Дима и стремительно шагал вперёд. За одним из последних несущих столбов, невзрачная дверь, выкрашенная в цвет стен, вела в святая святых, как мне хотелось сказать изначально, но волшебство закончилось как только мы вошли. Тяжёлый запах дыма и пыли ударил в нос, заставляя отшатнуться.
— Что? — Громко засмеялся Дима, обнимая меня за плечи. — Не похоже на балкон театра, да? — Он издевался, а я уныло оглядывала пусть и прибранное в общем, но грязное по ощущениям помещение.