Норматив попаданца

— Учитель, я принесла Вам обед.

— Заходи.

Над тарелками вьется ароматный пар. Она еще и хорошо готовит? Самурайка сидит на пятках напротив меня, смотрит из-под ресниц в пол.

— Что собираешься делать после ритуала?

— Не знаю, Учитель. Меня беспокоят слова магистра — он выглядит жестоким человеком, а Хозяин не посмеет ему возразить.

— Хозяин, говоришь... В полночь ты официально станешь моей ученицей. Моя ученица не может принадлежать кому-то постороннему, это нонсенс. Хочешь, я сниму с тебя ошейник прямо сейчас?

— Не думаю, что это что-то изменит, Учитель.

Так, девочку не интересуют внешние признаки, она следует духу, а не букве правил. А если по правилам?

"Слушай, продай мне девчонку? Так сложилось, что мне теперь некуда тратить золото."

"Нахрена? Я сам сниму с нее ошейник перед обрядом, в нем она просто не сможет колдовать."

"Вот я и предлагаю тебе получить небольшой бонус за то же самое. Сотни золотых хватит?"

"Ого. Что же, я не против. Но мне не нужны деньги, отдай мне свой посох — и по рукам."

Гадство. И убить эту сволочь сейчас не выйдет — он нужен нам во время обряда.

"Жаль. Сообщи мне, если передумаешь."

— В любом случае, становясь ученицей мага, ты разрываешь все старые связи с миром. Это закон, — я надавил интонацией. Вообще, конечно, это скорее традиция... — Ты будешь сама по себе, сама принимать решения. Посланник Председателя и Девятый советник тебе не указ.

"Гм. Я тут подумал — если ты просто решил поразвлечься напоследок — делай с ней что хочешь, не возражаю. Должны же у героя быть какие-то радости перед подвигом."

"Заткнись."

Самурайка сосредоточенно разглядывает пол. Ну же. Скажи Учителю, что податься некуда, что не знаешь, что делать — и я, как фея-крестная, осыплю тебя заготовленными дарами, решу все проблемы. Молчит, зараза. Ну и кто ты после этого?

Закат в степи обалденный. Я сижу на краю открытой площадки, свесив ноги. До земли — чуть меньше сорока метров, я-школьник никогда не решился бы даже подойти к неогороженному краю, но пафосным попаданцам море по колено. Не самые худшие полтора года в моей жизни. До полуночи еще четыре часа, чем бы себя занять... Я таки втюхал своей бесхарактерной ученице образ-ключ от подпространственного дома; вроде никаких других долгов за мной не числится. Тренироваться? Можно, но смысла в этом... Касаюсь серебра — и массив антрацитово-черного камня подо мной осветляется, превращая Черную Башню в Белую. Форма слишком агрессивная для Белой, возвращаю назад. Откидываюсь на спину, пытаясь разглядеть в небе первые звезды.

— Страшно?

На миг в голосе посланника почудилось искреннее участие, я чуть не ответил честно. Блин. Конечно страшно, урод.

— Как насчет брисколы?

Всеобщий язык рефреном добавил значения "карты" и "азарт".

— Я не умею.

— Вот заодним и научишься.

Кажется, я только что нашел самый бесполезный способ потратить свои последние часы. Синьор полагает, что его недюжинный интеллект даст ему преимущество? Он еще не играл с главами династий.

...Цветочной девушке идет черная роба. Хотя с такими данными — ей и мешок из-под картошки пойдет. Надеюсь, фальшивый я в пирамидке присмотрит за девчонкой, не даст ублюдкам-коллегам до нее добраться. Посланник расстегивает ошейник и бросает его прочь, за край площадки. Девушка преклоняет предо мной колени, я возлагаю руки ей на голову. Импульс — в глубине чужого сознания неохотно пробуждается магия, я аккуратно направляю формирующийся источник. Покой — ложь, есть только страсть, В страстях черпаю я Силу, Сила дает мне могущество, Могущество — путь побед, Победы разорвут мои оковы, Сила освободит меня.

Она сильна. На своем пике ученица будет великой темной, куда там мне. Замыкается связь учитель-ученик, наши ауры пульсируют в унисон, как два черных солнца, моя власть над реальностью разгоняет амплитуду все сильнее.

— Ученица.

— Да, Учитель.

— Поднимись!

— Вы охренели! — кричит сквозь завывания ветра посланник. Резонанс от наших источников глушит ментальную связь на корню. — Не так резко, алгоритмы не рассчитаны на такие мощности!

Сдерживая ухмылку, приглушаю мощность дуэта. В небе формируется гигантский магический круг, сейчас мне кажется — я мог бы вычертить каждый глиф алгоритма с закрытыми глазами. Аббатиса была права — моя власть над темным началом усилилась.

— Гребаный монстр, — бормочет вполголоса посланник. — Зачем старые козлы припрягли меня, если он прекрасно справляется сам?

Из чистого пижонства прямо на ходу изменяю, оптимизирую распределительный контур. Так, хорош выпендриваться, еще испорчу что-нибудь в печати. Построение круга завершено. Я отпускаю ученицу, она без сил садится на черные плиты. Теперь нужно лишь питать магическую фигуру энергией в течение двух минут, и все завершится. Что за? Общий ток силы не меняется, но теперь энергия забирается не из активного резерва источника, а смещается во внутренние области, этак скоро вслед за маной пойдет моя изначальная Ки... Что за херня? В визуализации продвинутого истинного жгуты энергии окрасились красным — моя жизнь утекала в небесную печать. Я и правда что-то испортил в печати, и теперь она высушивает меня? Впрочем... На меня снизошло понимание. Я в любом случае успею коснуться небес. А жизнь — я сам жаждал искупления. Подходит. Вспомнилась старая книга, где говорилось, что смерть должна быть итогом и венцом жизни. Жизнь и смерть мага — не принимать же всерьез шестнадцать лет обычного школьника...

Кто здесь не бывал,

Кто не pисковал,—

Тот сам себя

Hе испытал —

Пусть даже внизу он звезды хватал

С небес.

Внизу не встpетишь, как ни тянись,

За всю свою счастливую жизнь

Десятой доли

Таких кpасот и чудес.

И пусть говоpят, да пусть говоpят,

Hо — нет,

Hикто не гибнет зpя...

Так лучше,

Чем от водки или пpостуд!

Дpугие пpидут,

Сменив уют

Hа pиск

И непомеpный тpуд,—

Пpойдут тобой не пpойденный

Маpшpут24.

— Прикончи его, — негромко скомандовал посланник, и глаза ученицы вспыхнули одержимостью. Девушка вскочила, словно подброшенная пружиной, изогнутый нож скользнул из рукава, устремился к моему незащищенному горлу...

Во мне словно лопнула натянутая струна. Зачем этот подонок пытается меня прикончить, ведь и так последние капли моей жизни... Мир загудел исполинским колоколом, я еще увидел, как лезвие танто проходит сквозь мою призрачную плоть. Подо мной расстилался мир, вся планета одновременно. Рядом — и одновременно во мне — присутствовало чувство других разумов, сотен спящих, трех десятков бодрствующих. Серебряный план. Последнее пристанище магистров. Я умер?

"Этот вопрос надоел всем еще в Темные Века."

Эм. Великие предки, позвольте...

"Не тяни, говори нормально."

"Ты не умер, это состояние равновесия. Сейчас вернешься в реальность."

"Замечу, это было самое отстойное равновесие за последние шесть сотен лет."

"Ты забыл Огнеокого."

"Идите в задницу. Нормальное у меня было равновесие."

"Возвращайся, — мыслеголос Алой Княгини пресек вялую ссору. — Убей это ничтожество, и исполни обещание. Стань нашим сосудом."

Обещание? Сосуд?!

На восточной границе Ничейных Земель, над крошечной иглой Черной Башни, горит гигантский магический круг. Если смотреть отсюда — глифы отчетливо складываются в призыв. Кастер обещает принять великих в свое тело.

Я думал, это будет похоже на падение с небес — но я просто и буднично появился в центре площадки. Посланник прижимает побледневшую самурайку к себе, его превратившиеся в призрачные лезвия пальцы касаются пульсирующей жилки на ее горле. Духи-кровопийцы, ранее прятавшиеся в моей ученице, окутывают посланника прозрачной мантией. Во мне все еще бушует сила равновесия, сейчас мимолетный баланс нарушится, и пойдет обратный отсчет... нет. Мой ограждающий талант и кристалл героя во внутреннем кармане удерживают источник в точке баланса. Я бессмертен? Какая безвкусица...

— Перманентное равновесие, — скривился посланник. — Считается возможным лишь на пятом-шестом перерождении. Не слишком ли вам везет, магистр?

— Что тебе нужно от моей ученицы?

— От этой рабыни? Ничего, в мире полно других женщин. Мне нужна Печать Возвышения, что сейчас тянется к тебе.

— Самому стать Разрушителем? Ты же лопнешь, деточка.

— Врожденная магическая сила — еще не все, мой юный дуболом. Я разработал настоящий шедевр — алгоритм, эмулирующий равновесие. Но безмозглая стихия никогда не выберет меня, пока рядом стоит равновесный маг. Не хочешь испепелить меня вместе с бесполезной девчонкой? Нет? Тогда стой и не дергайся.

Рядом с ним один из духов-кровопийц преобразовался в магическую печать, по мне хлестнула грозовая плеть. Я даже не успел испугаться — багровый разряд мгновенно впитался, преобразовавшись в мой резерв маны. Нельзя просто взять и убить равновесного.

— Любопытно... — протянул поганец. — А если вот так?

Новая призрачная печать — все-таки мастерство этого ушлепка всерьез впечатляет. С чем это можно сравнить — попробуйте написать диктант каллиграфическим почерком с помощью марионетки на ниточках, держащей перо. Через миг я ощутил, что расту. Исходной массы не хватало, так что я вытягивался в откровенного дистрофика. Волосы тоже удлинялись, хоть и не так быстро, как должны бы. Ногти не росли вовсе. Почему? Видимо, it's magic.

— Ага, похоже образец не имеет нативной защиты от естественных процессов...

С самого начала было понятно, что он собирается убить и девчонку. Да, моя аура затмевает задохлика — но и аура ученицы тоже. Чтобы Печать выбрала его — он должен остаться один. Все упиралось в скорость реакции призрачных клинков — против меня был не головастый сквиб, но тысячелетние правители степи. Прежде чем моя атака распылит посланника — голова ученицы отделится от тела.

— Вы все просто жалки, — вещал этот оригинал. — Получив от природы талант к магии, к ее безграничным возможностям, вы загребущими лапами тянетесь к другим дисциплинам — к рунологии, демонологии, управлению реальностью...

Кажется, я миновал условную шестидесятилетнюю отметку. Сбоила чуть не половина организма, собственное зрение отказывало, все более замещаемое истинным. Что характерно, постаревший характер воспринимал это спокойно.

— ...вместо того, чтобы освоить Искусство в должном объеме! Ты, вот ты, что тебе дало серебряное право, что нельзя было получить магией?

— Да захлопнись же, ублюдок, — проскрипел я. На лице посланника отразилось торжество — он посчитал переход к грубости моим поражением.

Подумав, добавил изощренное ругательство на Старшей речи. И грубоватый, но экспрессивный загиб гномов25. Дряхлые ноги подвели меня, я осел на плиты площадки. Ученица метнулась, поддерживая мне голову, на щеки упали прохладные капли — там, где только что стоял посланник, развеивалось облачко синих искр.

— Учитель...

Победа? Еще нет. Надо успеть вместить в себя скопившийся в астрале негатив — иначе обряд выберет реципиентом это ходячее несчастье.

— Тихо, девочка... Мне надо сосредоточиться.

Печать Возвышения отозвалась на мой призыв. Тридцать шесть темных магистров ожили в моей голове, чудовищной силы энергооболочка развернулась над Башней. Аура Разрушителя. До боли знакомая аура — аура моего старика. Я чуть не позвал сенсея, спохватившись в последний момент — ведь очевидно, это была моя аура.

Алгоритмы Девятого не подвели — мой возраст устремился назад. Немедленно возник непредвиденный побочный эффект — я ощутил, как глупею, и чем моложе — тем сильнее. На тридцатых годах чувство стало невыносимым, и я оборвал процесс на двадцати девяти. Одежду, не рассчитанную на такой рост, пришлось подгонять магией. Поднимаюсь с колен ученицы, протягиваю руку, помогая ей встать.

— Что случилось с Хозя... с мастером Витторио, Учитель? Он просто исчез, вместе с духами.

— Рунная магия, — я посмотрел на остаточный след в логике пространства. — Руны не обязательно писать — при хорошем воображении их можно просто произнести. Он был в чем-то прав, мы должны изо всех сил постигать Искусство — но и пренебрегать смежными дисциплинами также не следует.

— Я запомню, Учитель.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать? Я никак не мог успеть соединиться с печатью, я умирал от старости.

— А, это... Мои слезы имеют свойство рассеивать проклятья. Из-за этой способности у меня было на редкость печальное детство.

Автор, что за дурацкий рояль? Спасибо, конечно, но...

— Ну ты даешь, — улыбаюсь я. — Все мыслимые достоинства, тяжелое детство, уникальная способность... Твое второе имя случайно не Мари?

Девушка счастливо выдохнула и прижалась к моей дистрофичной груди.

— Наконец-то... Почему так долго?! Ты хоть знаешь, сколько бесконечных ночей я провела в пустоте, сторожа твое бездыханное тело?

В свете черной луны наши тени падали на матовый камень. Пятиглавая драконица прижималась к болезненно худому человеку в мантии.

— Мари? — ошалело выдохнул я. — Подожди, о чем ты... И почему твоя тень...

— Две богини всегда могут договориться. Мне не хватало сил, ей — искры творчества. И нам обеим нравился один мужчина...

Убейте меня, если я хоть что-нибудь понимаю. Хотя нет, одно уже ясно — эта стерва строила из себя забитую жертву, будучи сильнейшим аспектом разрушения в нашей реальности.

— Я так соскучилась! Мои крылья всегда защищали тебя, но это не то, совсем не то... Да и ты, жестокий, отдал одно крыло той никчемной девчонке. Но мы снова вместе, и теперь все твои желания исполнятся.

Меня обнимает темная богиня. Та, из-за кого погибли мои друзья, моя названая сестра, мои жена и дочь. Если я сейчас... Кладу ладонь ей на грудь, над источником; она, не замечая опасности, смотрит щенячьими глазами.

— Прямо-таки все желания?

— Ты чем-то расстроен? Это из-за твоих друзей? Прости, обещаю, я все исправлю.

Все исправишь? Как?

— В полной силе я буду властна над жизнью и смертью. Убей мое все еще живое тело в подземельях Храма. Позволь мне полностью возродиться. И я верну всех, кого ты потерял — но учти, дорогой, место первой жены — мое!

"Сейчас она слабее тебя. Не теряй времени, Ядерная Леда специально разрабатывалась для уничтожения аватар богов."

"Заткнись, Огнеокий, нельзя переть грубой силой на Фактор. Нужна концептуальная атака."

"Ты еще предложи мистические глаза восприятия..."

Моя рука все еще покоится над ложбинкой между грудей. Тактильный контакт. При поддержке династии и целой коллегии древних мастеров в моем сознании простраиваются глифы нового, невиданного доселе заклинания.

— Дорогой?

Мои ошибки, фатальные и не очень. Адский труд тренировок, убийственные нагрузки в борьбе. Недопонимания, дурная репутация, потребительский подход правителей.

— Дорогой, что ты делаешь?!

Боль и тяжесть потерь. Сомнения в собственном рассудке, моменты слабости. Я собираю несовершенство мира в себе и вокруг себя, кристаллизуя его в разящий клинок.